***

Старое кино 
                Всё, кина не будет,
                Электричество закончилось…

           Жизнь интересна, пока рядом люди, которым можно сказать:
 «А помнишь?»   Я, ты, он, она…               
Кажется, что я в командировке далекой и  долгой, еще чуть - чуть, и я снова вернусь домой ко всему привычному, к моим улицам, делам, ценам и лицам друзей.
Именам, фамилиям, адресам и датам.
Еще никто не ушел от нас.
Еще никто не уехал.
Еще ходит 23й трамвай, где однажды  и появилась табличка: «Высовывайся, высовывайся! Посмотрим, что ты будешь высовывать завтра!»
Еще  на Фонтане, работают морские ванны.
Еще все впереди, не считая того, что уже позади, для нас шестидесятников. Мы осушали реки и сдвигали горы, а теперь ясно – всё надо вернуть на место. Мы забыли куда. Я и он, и она…

Еще стирали пионерские галстуки и детские пеленки.
Еще были в ходу семечки и «Золотой ключик».
Было время, когда читали Солженицына, Бродского и  Войновича под одеялом, засыпая лишь под утро, забыв потушить свет. Он стоил копейки.
Когда на ночь и в праздники запирались печатные машинки на работе, а плакаты и портреты с праздничных демонстраций приносились домой. Мы спали с вождями! Я, Ты он и она!
Куда делись люди? Куда канули времена?
Когда шли троллейбусы по Дерибасовской, а вокруг нее нас зазывали с утра кинотеатры.
Когда в вузы ходили с таблицами Брадиса и логарифмической линейкой.
Когда в головах Авилов, Железняк, Водяной, Сатосова и Крупник.
Когда ходили на Котю Фурса, а потом на Васю Москаленко.
Когда в Одессе в высшей лиге были две футбольные команды, а у Киева – одна. Болельщики у нас были поделены на две равные части, тогда и родилась песня: «Черноморец не команда»… а приезжие сельские девчата добавили: «одесситка не жена».
Они опирались, главным образом, на старый анекдот…
 «Ты знаешь - говорит соседка соседке - самыми лучшими моментами моей жизни я обязана футболу».
–  Циля, неужели ты ходишь на стадион болеть за Черноморец?
– Нет, туда ходит мой муж Сеня, а я в это время хожу к нашему соседу Гене. 
 Но мы им не верили. Мы пробовали и не обожглись. Я и ты!
А силомер у кинотеатра Маяковского? А пирожки с повидлом и горохом по 4 коп. Опилки в центральном гастрономе и силикатный кирпич  там у двери? А те лица... А те комментарии и выговор вслух.
А центральная вывеска на элитных домах: в нашем доме пока нет «второгодников». Что значит пока? И что делать с ними потом?
Как и с нетленными фразами из школьных сочинений:
«трактор «Беларусь» мчался по полю слегка попахивая»;
«летом мы с ребятами ходим в поход с ночлежкой.  С собой берём картошку, палатку и Марью Ивановну»;
«Лазить по канату без мата нельзя!»
«Дантес не стоил выеденного яйца А.С. Пушкина»…
А вывески: «Наша цель коммунизм» над Артиллерийским  училищем, а над  ж/д вокзалом: летайте самолетами «Аэрофлота», а в центре портрет В. И. Ленина. В Москву за 27 руб., в   Ленинград за 34 руб., а газированная вода с «лёдом»? Алкоголь- это медленная смерть – писалось на проходных заводов и поликлиник. Мы откликались. Пусть медленная, мы не торопимся!

И столичная за 2,87 с посудой, и ресторан «Море» за 740 с носа, а обед на двоих: три порции биточков с лапшой, три бутылки пива и пачка «Казбека»  всего за 3 р. 20 коп.
А призывные: «требуйте долива пива, после отстоя пены!»
Ты помнишь, какие  мы носили  импортные кальсоны, а?
 Я помню! Румынской фабрики «Партизан»! При ходьбе они доставляли ощущение неловкости, а при стирке внезапно таяли белые пуговицы. Я заменял их на металлические, армейские! Я ходил, и от их соприкосновения проскакивали искры, активизируя низ!  А носки на резинках? Их следы видны и сегодня…
 А трико «парашюты» – достояние Республики! Всего три пары на верёвке посреди двора, и всё -  двор от солнца спасён.
 

Что-то случилось. Время закончилось!
Куда  делись те наши бюрократы и взяточники? Для них у нас всегда в сумках лежали  плитки шоколада, коробки конфет, билеты в театр и томики Евтушенко!
Что–то случилось. Исчезла преемственность. Берут  теперь все,  и только в твердой валюте! Наше  копеечное время закончилось.
Сейчас у нас в Одессе, таких как мы, детей не делают. Их вообще почти не делают. В Одессе в наше время каждый, кто мог, шел плавать. А кого не брали, заходили на территорию Водного института и садились на  бетонированную шлюпку, на которой тренировались гребцы, что бы  те не уплыли в Турцию. К вечеру разливали водку с пивом, закуривали «Кентом» и радовались одинаковой жизни. Ты, я, он и  она.
 Тут включили свет. Оборвалась пленка, закончилось и это кино.
Ша граждане, пора по домам…    Было ли раньше лучше?
 Пожалуй, да!  Хотя бы потому, что раньше было больше тех, кого мы любили!
Давайте собираться у стола –
  И с нами – те, чья песня  не допета,
    Они живут, пока мы помним это
       Покуда наша боль за них светла.