Глава 2. Безграничность

1986 год. Восход. Солнце медленно растягивало по небосводу свои лучи – щупальца. Поэтому ощущалось, как тепло наполняло пение птиц и распустившиеся зеленые листочки на ветках деревьев. Матухин стоял на берегу спокойного моря. Он наблюдал, как всходившее солнце начинало охватывать ярко-оранжевыми лучами горизонт, как кудрявые, бесформенные облака плескались в бликах света. Волны, медленно набирая скорость и разбиваясь о прибрежные, корявые камни, разлетались на тысячи разноцветных капелек и игриво скатывались по оголенным ногам Матухина. Матухин на мгновение, как показалось ему, закрыл глаза, чтобы полной грудью вдохнуть свежий морской воздух. Пульс молоточком застучал в его висках, пульсируя перекатами во всем теле. Матухин расплылся в улыбке наслаждения и обожания прибрежного морского воздуха.
«Как прекрасно!» - пролетело в его голове. Но его мысли были прерваны отчаянной хваткой за плечо. Матухин от неожиданности подскочил на месте и открыл резко глаза. Повернувшись, он увидел перед собой близкого друга, новоиспеченного офицера ВМФ СССР, Владимира Сенякина.
- Опять, Васька, здесь торчишь? – улыбнулся с иронией Сенякин, его губы слегка оголили белые зубы.
Владимир убрал руку с плеча товарища и заложил за спину руки, как это обычно делают мужчины, пытаясь сказать что-то очень важное и нетерпящее отлагательств. Он прокашлялся и из-под козырька своей фуражки ехидно взглянул на Матухина.
- Я тут мимо шел, да и случайно заглянул к твоей любови всей жизни. Так вот, она была разоблачена мной сразу! – поднял он важно указательный палец вверх правой руки и, сделав выражение умности своего лица наподобие профессорской, несколько раз прокряхтел, как старик, поправил важно черный галстук на шее. – Целуется твоя Тамарка с кем попало, с утра пораньше! Наверное, это зарядка такая, - съехидничал Сенякин еще больше.
Услышанное, как пущенная стрела, насквозь пронзили грудь Василия и впились самым острым, болевым концом прямо в ту часть сердца, которую люди считают ответственной за неузнанное и неизученное доконца чувство любовь. С каждым мгновением безумие, ревность все больше охватывали Матухина, его глаза принимали все большую окружность, и рот открылся так от удивления, что Вовка подумал, что друг сейчас останется без нижней челюсти. Матухина затрясло в неком нервическом припадке. И земля, как ему показалось, поплыла из-под ног.
- Что? – только смог Матухин выдавить из себя, так как голосовые связки совсем разучились на данный момент его слушаться, и он, как рыба, поначалу ловил воздух ртом, словно сейчас, вот прямо здесь, задохнется от ревности.
- Это как? Как она целуется? – закричал он не своим голосом, будто снова приобрел дар речи.
В ушах не только зазвенело у Сенякина, но и у него самого. И это его напугало не меньше друга. Василий схватил товарища за бицепсы рук и стал трясти его изо всех вперед и назад. Сенякин мотался, как тряпичная кукла, туда – сюда, придерживая правой рукой слетающую с головы фуражку. Матухин пребывал, как выразились бы юристы, в состоянии аффекта, поэтому не доконца понимал и не мог понимать своих действий. Вовке ничего более в голову не пришло, как дать товарищу хорошую оплеуху, дабы прекратить это безумие. Матухин быстро пришел в себя, опустил руки, виновато опустил глаза, понимая, что такое поведение было лишним в сложившейся ситуации. Он даже толком не ощутил дружеской пощечины на своей горевшей после удара щеке.
- Как целуется? – повторил он, но уже тише, как-то растеряно.
Слезы бесщадно душили его горло. Слезный ком так и пытался вырваться наружу, не давал спокойно дышать. Матухин отвернулся, чтобы не посрамиться перед другом.
- Прости меня, что не сдержался. Сам не ожидал от себя такой реакции. Так это, правда? – наконец-то у него получилось сглотнуть надоевший слезный ком, что застрял в горле.
- Вась, разве я когда-то врал тебе или позволял себе так шутить над тобой? Совесть моя этого никогда не позволит! – обиженно подытожил Сенякин и выпятил нижнюю губу. – Нашел враля!
- Извини, - процедил сквозь зубы Василий, пытаясь сдерживать взбушевавшуюся внутри злость.
Он присел на корточки, поднял с ненагретого, мокрого и холодного песка черный кусок гальки, наклонился немного корпусом своего тела в правый бок и швырнул кусок гальки в море. Тот пролетел метра два и скрылся в набегающей волне. Матухин повернулся к Сенякину, сглотнул тягучую слюну.
- С кем? – полушепотом спросил он, и, подняв с песка свои черные  носки и ботинки, что он недавно скинул себя в период воссоединения с природой, стал их поспешно натягивать на ноги. – Ну почему ты все молчишь? – раздраженно закричал Матухин. – Вот, неужели нельзя сразу все сказать? Нет, надо специально тянуть время, как кота за хвост!
- Ну вот! Теперь, по твоему мнению, виноват будет лучший друг! – хмыкнул Владимир. – Я тебе давно говорил, что если тебе женщина нравится, то надо жениться. Но нет, ты же умнее меня. Зачем внемлеть словам друга?! А потом, Ваше превосходительство, достопочтенно удивляется: «А как же так? Я с ней и время провожу любезно, подарками одариваю щедро, помогаю по мужской работе, а она меня за нос водит и с другими встречается!» - дразнился он. – Сколько раз, Васька, тебе можно повторять одно и то же? Если Тамара тебе так дорога, так приди и скажи ей об этом или сразу прямо в лоб, без лишних слов. Мол, долго решался, но ты - женщина моей жизни, и поэтому я женюсь на тебе! Ты же который раз ей неделю назад пытался сделать предложение? Десятый или одиннадцатый? Язык проглотил?
- Я сделаю. Ты просто ничего не понимаешь со своей позиции.
- Ну да! Куда уж нам до таких высоких чувств?! Раз у меня нет дамы сердца, выходит, что я в этой жизни ничего понять и не могу.
- Вов, ты прекрасно понял, что я совсем не это имел в виду! Ведь Тома, сам знаешь, своенравная, упрямая, просто так не согласится. Здесь нужен особый подход, чтоб получить заветное «Да!»
- Ты в поисках этого подхода до сорока лет ходить будешь, а твоя мадам уже давно упорхнет с другим. Останешься, как старуха, у разбитого корыта.
- Знаешь, у тебя удивительная способность – вывернуть человеку душу наизнанку! Аж тошно становится! – Матухин сел на песок и достал из пачки сигарет одну.
Ему неимоверно захотелось курить. Аж руки затряслись от поспешности осуществить эту манипуляцию с сигаретой. Он крепко зажал ее губами, словно та могла ускользнуть куда-нибудь. Чиркнул спичкой по коробку. Сигарета быстро задымилась. И Василий втянул в себя едко-смолистый дым. На мгновение ему показалось, что время на неопределенное время остановилось, что все вокруг замерло в какой-то оглушающей тишине. Даже его друг Сенякин остолбенел на секунду с глупо-смешным выражением на лице. Так продолжалось с минуту. Потом все завертелось перед глазами Матухина в виде картинок из прошлого, картинок, где постоянно фигурировала Тамара в роли сводящей с ума соблазнительницы. Матухин резко замотал головой, чтоб скинуть с себя одурманивающее видение. Когда любовная пелена спала с глаз, то Васька с недоумением увидел, как Сенякин в это время преспокойно удаляется от него, утопая ногами в туфлях в песке. Матухин подскочил, машинально поправил фуражку на своей голове и ринулся за товарищем.
- Ты куда, Вась? – окликнул он того.
- Ну, кто-то должен же решить твою проблему. К Тамаре, конечно. Поторопись, а-то вдруг она уже согласилась на чье-нибудь предложение стать женой.
- Да постой же ты! – в беге закричал Матухин. – Сбавь немного шагу. Не успеваю за тобой.