Мои начальники

Я только пришла на мою первую в жизни  работу, заметила - неизвестно почему в нашем отделе происходила большая концентрация евреев в начальстве. Раньше там был начальник Кацнельсон. После его ухода начальником стал Коган. Его заместителями были Сионов и Вихров. Сионов не смотря на свою фамилию был русский, а может быть полукровка.  А Вихров был замаскированный еврей Перкис. Это как в анекдоте - Раппопорт, Иванов по матери. Непосредственным моим начальником был именно он, так что я там чувствовала себя отлично со своей еврейской фамилией!

Насколько хороша была обстановка в отделе, можно судить по тем праздникам,  которые у нас происходили.  На 23 февраля было намечено, что наши мужики будут сидеть и смотреть, а мы все 15 женщин будем им концерт представлять.
Сионов был по образованию режиссер, он нам придумал программу из 15 пунктов, которые можно было выполнять вместе или  по отдельности,  и вывесил перед праздником.

А мы с приятельницей Сашкой ушли на обед и списка не видели. Когда мы вернулись, все пункты уже были заняты, кроме стриптиза и танца живота! Поделили мы между собой эти пункты так, что ей достался стриптиз, а мне танец живота. Подготовка заняла пару дней, и вот начался наш концерт.

 Вначале две наши более старшие сотрудницы  вдвоем  изобразили скульптуру рабочий и колхозница, причем огромные молоток и серп вырезали из ватмана. Потом они же хором пели романс "Были когда-то и мы рысаками!"
Одна сотрудница записалась петь частушки, но потом застеснялась, что частушки с матерком! Ей разрешили петь, заменяя плохие слова на Ля-ля. Так она спела: Ля-ля ля-ля ля-ля...  и ушла со сцены. Несколько номеров мне сейчас не вспоминаются, видимо были менее интересны, потом настал черед Сашки изображать стриптиз.

Я принесла из дома красивую занавеску, и она изображала, что вроде бы за занавеской раздевается. Я выкидывала  через занавеску сначала юбку и кофточку, потом красивый лифчик и кружевные панталончики. То есть, она должна была вроде остаться раздетая. Когда занавесь упала, оказалось, что она приколола на майку розовые нарисованные груди, а на штаны широкую попу, повертелась вперед- назад, вот вам стриптиз!

Настал мой черед - танца живота. Никакого танца я танцевать не умела, и решила изобразить его иносказательно. Под широкую рубашку я засунула сильно надутый шарик, так что сразу стал вид как у беременной на большом месяце. А в руках у меня была булавочка. Покачала я бедрами - вроде танцую и лопнула шарик. Кто сказал, что это не танец живота? Вот так мы веселились, были и сами довольны и мужики смеялись.

Сионов был увлечен студенческий театром, в котором он ставил  пьесы, и для которого пытался сам писать. Он дал мне почитать свою пьесу, надеялся наверно на похвалу, но я не могла врать, это было слабо, в стиле комедии положений - один вышел, другой зашел и взял, чего ему не полагалось.  Я посоветовала ему ставить другие пьесы. Но к его чести, он на меня не обиделся. В личной жизни, он был тоже оригинален. Он был женат второй раз, но обе его жены дружили между собой, и даже праздники отмечали вместе,  такие редкие высокие отношения.

Вихров был очень умный интеллигентный и просто красивый человек. Я в него тайно была немного влюблена. Мне он представлялся вообще идеалом мужчины. Особенно мне нравилась его ранняя благородная седина. Но естественно, он не обращал  на меня никакого внимания. У него была жена и прекрасный сын, да еще собака спаниель.
Они жили в очень старом доме в центре Москвы, наверно бывший склад какого-то купца. Там не было даже горячей воды, так он сам сконструировал  змеевик, по которому холодная вода пропускалась над газовой плитой,  там нагревалась, и поступала в ванну. Потом уже появились газовые колонки и решили эту проблему.
Вначале это вообще была коммуналка. Но потом старушка соседка умерла и  его семье отдали освободившуюся комнату.В шкафах у старушки были найдены залежи соли, спичек, хозяйственного мыла - видимо то, чего в войну не хватало, она на всякий случай сохраняла до самой смерти.

Все программисты работают с мелким и иногда не очень четким текстом, от этого напряжения устают глаза. И так случилось, что у Вихрова начала быстро прогрессировать близорукость и зрение дошло до -13! То есть, он мог потерять вообще способность работать. Были проблемы с отслоением сетчатки и он решился на операцию. Операция прошла удачно, зрение у него не стало идеальным,  осталось около - 5, но близорукость перестала прогрессировать.
 
В 88 году наш прекрасный отдел расформировали и присоединили к соседнему. Новым начальником стал опять еврей Румпель, но он относился к худшей части еврейской нации- был въедливым, противным и очень мне не нравился.
В тот же год летом  я ушла в декрет и больше туда не вернулась. А потом начались 90-е годы и жизнь пошла совсем другая...