Пуп Руси или Руский контекст Гл. 1. Ч. 0, 1, 2, 3

 Глава 1 “Руский контекст”

  (Часть 0)

  (Утырка)

  (Данная часть не предназначена для обязательного чтения, а будет полезна только тем, кто привык в процессе осознания использовать именно знания, а вовсе не Механизм веры. Сознания же слабые в лучшем случае содержание её могут просто не осознать, а в худшем случае могут ****уться на голову полностью. По этой причине прошу лингвистиков и просто дураков (в смысле лингвистиков без образования) от её чтения воздержаться, - имейти в виду, я вас предупредил!)

  (Если сама Действительность это структура из признаков и связей между ними, только в которой и могут существовать процессы, то Контекст, получается, это такой её кусочек, в смысле структура, но гораздо уже её меньшая, в которой тоже может существовать хотя бы один какой-то процесс. Причём даже такой процесс, какого может и не быть в остальной части Действительности.

  Например Сознание, это часть Действительности, в смысле один из её контекстов вообще, - и в нём существуют знания (невещественные циклические процессы, как невещественные признаки) признаков, но только не сами вещественные признаки, потому как их попросту в Сознании быть не может, - элементарно не поместятся. А потому и процесс Осознания полностью построенный на знаниях может существовать только в этом контексте, в Сознании, и нигде больше в Действительности. Зато с такими возможностями Сознания мы запросто сможем уже осознать (отобразить) часть Действительности, в смысле хотя бы некоторые из её контекстов. А часть только потому, что сам контекст, - в нашем случае это Сознание, - определяют соответствующие ограничения. В противном случае, - отсутствовали бы соответствующие ограничения, - это была бы уже не часть, а значит и не контекст, а возможно вообще и сама Действительность. (Проще говоря, в Действительности существует возможность выделения в ней части за счёт использования соответствующих знаний, а вот у самой Действительности, если возможность выделиться и есть, то она при этом совсем не предполагает использования знаний. А что именно предполагает, мы никогда так и не узнаем, потому как кроме знаний мы не в состоянии оперировать больше вообще ничем. А потому давайте же остановимся пока именно на Действительности, изучим её ровно настолько, насколько это вообще нам возможно, а после уже и посмотрим.)

  В этом плане Коллективное сознание, контекстом которого являются отдельные Сознания, обладает гораздо большими возможностями, чем это есть у просто Сознания. Правда в отличии от Сознания оно оперирует вовсе уже не знаниями, а гораздо более сложными структурами (признаками), а именно словами. Слово, - ещё раз, - это не просто знание, а знание звучания с соответствующей ему структурой значений. А структура значений слова, это совокупность знаний признаков объединённых соответствующими знаниями связей. И, если знания связей целиком результат работы самого Сознания, точнее его процесса Осознания, то знания признаков и знаний звучаний имеют уже и действительную составляющую. В смысле мы получаем их непосредственно из Действительности,посредством наших же органов чувств. (”Непосредственно посредством”, - надеюсь вы уже смогли осознать весь смысл этого сочетания? Если нет, то не вижу смысла продолжать вам читать эту часть дальше, - я вас по хорошему так предупреждаю.)

  Таким образом, Язык, - это структура из слов объединённых соответствующими связями. И целиком он может существовать только в Коллективном сознании, а в отдельном Сознании лишь только частично. И так Язык сам является контекстом Коллективного сознания. А любой язык в Языке в свою очередь будет уже его контекстом тоже. Или контекстом Коллективного сознания, или просто Сознания, это, - ещё раз, - зависит только от самого того контекста (тех его в нём связей) в котором мы его и рассматриваем (осознаём).

  При этом следует помнить, что всё то, что было сейчас перечислено, может быть как вещественным, так и невещественным, но только в Сознании. Потому как никаких таких признаков - “вещественный” и “невещественный” - в Действительности нет и быть не может. А есть только знания “вещественный” и “невещественный”, потому как они лишь обозначают границу в нашем Сознании, для правильной в нём работы процесса Осознания. Как нет в Действительности и границ, потому как они плод нашего Сознания. А потому одна и та же структура/процесс с точки зрения Сознания в одном контексте может быть структура, а уже в другом она будет процесс, и наоборот.

  Ещё раз, - в разных структурах знаний (контекстах) мы можем найти одинаковые структуры знаний поменьше. Но бывают и такие структуры знаний, которые присутствуют в одном только каком-то контексте. Руский контекст уже потому “руский”, что назван он именно по такой структуре знаний, которой в других контекстах просто нет и быть не может. Давайте же рассмотрим её подробнее. )


  Часть 1
  Пуп

  Это вовсе даже не я назвал это самое место “Пуп Руси”, похоже, что первыми, кто это сделал, были сами руси за много десятков тысяч лет до меня. Значение же древнего объединения “пуп” “читается” как [источник (у) источника]. Потому как в структуре значений сути [П] (знания “п”) уже тогда было знание “источник”. В смысле интегрированным её значением было [(признак) “приятное и полезное”, и все признаки вообще, что так или иначе с ним связаны]. Одним из “приятных и полезных” признаков безусловно тогда и везде была хорошая, качественная вода (впрочем как и сейчас). А самая хорошая вода била из земли в виде источников, отсюда и знание “п” (“источник”) в структуре значений сути [П]. Добавьте сюда уже сформировавшееся знание связи “принадлежность “у”, и вы таким образом получите объединение “пуп” со значением [источник (у) источника]. (Знание связи “принадлежность “у” окончательно формируется в руском языке вместе с образованием в нём объединения “пуд”, из чего следует, что объединение “пуп” появляется в нём уже после него.)

  Ещё раз, признак “п” (“источник”) обладал таким свойством как “протяжённость”, в смысле в структуре значений знания признака действительности “п” (”источник”) было знание признака сознания “протяжённость”. И при этом сам признак по своим свойствам несколько отличался от так похожих на него и тоже обладавших свойством “протяжённость” признаков как “река”, “речка”, “ручей” и т.д. (Знание самих этих свойств нам сейчас совсем даже не обязательно, а потому мы их пока пропускаем, - о них, как и о “руси”, я расскажу здесь же, но только чуть позже.) Признак же “пуп” никакой таким свойством “протяжённость” уже не обладал, а был именно местом выхода “приятного и полезного” (в нашем случае из под земли выхода воды). (В смысле тем самым местом, которое сегодня принято обязательно огораживать, рядом ставить скамеечку, а на неё стеклянную баночку для воды.) Поэтому знание звучания “пуп” ([источник (у) источника] ) подразумевает в соответствующей ему структуре значений наличие знания “место”, которого нет и не может быть в структуре значений знания звучания “п”, из-за присутствия в ней знания “протяжённость”, которое является для знания “место” взаимоисключающим. (Проще говоря, - или то, или другое, но только не оба вместе.)

  Понятно, - и это уже следует из самой их “длины” в языке, - что первым в древнем языке возникло именно знание звучания “п” для знания признака “приятное и полезное”. И только уже после него формируется знание звучания “пуп” для знания признака “источник (у) источника”. Из чего следует, что было время, когда знание “п” (”источник”) древние человеки уже знали и вовсю использовали в своём древнем языке, а знания “пуп” (”источник (у) источника”) у них ещё не было. В смысле в Действительности тогда, впрочем как и сейчас, существовали оба этих признака, но древних человеков интересовал только один из них, знание которого они и сформировали (у себя в Сознании) в первую очередь. Затем происходит накопление соответствующих знаний в их коллективном сознании, и второй признак начинает интересовать их тоже. Так в Сознании для него формируется соответствующее знание, а в языке для него формируется соответствующее объединение со своим знанием звучания, в структуре значений которого уже и было знание “место”. Таким образом “Пуп Руси” был именно местом, а не чем-то ещё, откуда и пошла потом русь. Или, говоря по другому, то, что наши предки называли “Пуп Руси” и было тогдашним их Руским контекстом.

  (Кстати, в русском языке существует устойчивое выражение “Пуп земли русской”. Из него следует, что признаком “п” (”источником”) уже тогда у руси могло быть много вообще чего, в смысле много каких ещё признаков. А для этого этим признакам следовало обладать необходимыми свойствами. (В смысле знаниям таких признаков действительности в Сознании должны были соответствовать необходимые знания признаков сознания.) Как и самих признаков “пуп” (“источник (у) источника”) у признаков “п” (”источник”) было совсем даже их не один.

  Например свет, безусловно, это источник, а источником (у) источника “свет”, в смысле его пупом, может быть солнце. Или луна, или огонь, или, и т.д., всё зависит откуда этот источник “свет” приходит. А пупом (”источником (у) источника”) источника “вода” может быть родник бьющий из под земли. Но только не небо, откуда она порой и капает в виде дождя. Потому как нет у признака “небо” в структуре его значений главного знания, - знания признака “место” как точки, что является обязательным условием для пупа, чтоб так им вообще быть. Другое дело, что помимо естественных источников (у) источника “вода”, таких как “родник”, “озеро”, “болото”, “лужа”, и т.д., что были всегда, со временем в Действительности появились во множестве и похожие искусственные признаки (“пуп(ы)”), такие как “копань”, “пруд”, тот же “сосуд”, и т.д.. Таким образом в устойчивом выражение “Пуп земли русской” слово “земля” конкретизирует само знание признака “пуп” именно как знание “родник”, т.е. источника (у) источника “вода” бьющего из под земли. Т.е. так вместе с ним заодно оно конкретизирует и сам этот источник “вода”, - потому как ничего больше кроме признака “вода” из под земли в Руском контексте просто бить не могло, потому как руси здесь другого такого не знали. (Проще говоря, не было никогда в этих местах той же нефти, например, бьющей из под земли, нет.)

  P.S. Сегодня у знания звучания “пуп” в русском языке сохранилось единственное значение, а именно [пуп], которое вы все прекрасно знаете, потому как этот самый пуп у нас всех на животе и присутствует. Единственное, что хочу заметить, в соответствии со знаниями связи руского языка (или просто, - правилами), правильно данный признак называть “пупок”.)

  Таким образом из устойчивого сочетания в названии Руского контекста, а именно “Пуп земли русской”, следует то, что основным его отличием от всех других контекстов является то, что именно в нём и находится тот самый источник (у) источников. Понятно, что самих таких пупов по всей Земле есть великое множество, как и здесь, в Руском контексте, их тоже есть сотни. В смысле тот самый пуп, в честь которого (одного из сотен!) и назвали так эту местность (”Пуп земли русской”), обязательно должен был быть уже каким-то особенным. А он такой и есть, - с виду ничем не примечательный, в смысле на вид никак не отличающийся от всех прочих в этих местах, он и есть начало источника “Руский замкнутый солевой путь”. А это значит, что в него можно войти, и, если знать нужное место для перехода в другую речку, - сам этот переход примерно полтора километра длиной, не более, - перейти уже в эту другую речку и так достаточно быстро по ней снова оказаться здесь, возле этого самого пупа. ”Здесь” значит здесь [не более пятисот метров от этого самого места (пупа)].

  Ещё раз, - отличительной особенностью (т.е. признаком и/или их сочетанием) Руского контекста является наличие в нём источника (у) источника “Руский замкнутый солевой путь”, длина которого более чем две тысячи километров. И по которому можно пройти по течению мимо мест залежей каменной соли, затариться там ею, и, миновав небольшой мелководный участок встречного течения (82 км) и немного по суше (1,4 км) оказаться снова у себя дома. А от дома и снова по реке (а в те времена это как “по дороге”) оказаться почти (не более, чем в пятистах метрах) в том самом месте, где этот путь и начинается. В смысле определяющим здесь фактором является расстояние между началом Руского замкнутого солевого пути и его концом, - его практически нет. Потому как для пути более чем в две тысячи километров длиной, четыре сотни метров с небольшим - ничто! Если из конца этого пути так уже видно и его начало.

  (Кстати, поставьте себя на место древнего человека, который весь этот Руский замкнутый солевой путь прошёл от начала и до конца, в смысле до начала снова. Уверен, в его голове тогда происходило осознание тех знаний, что через этот путь он так получил. Так у него формировались новые знания, а с ними и новое видение Мира в котором он жил. Пройти этот путь тогда, давало ему ощущений ни чуть не меньше, чем сегодня слетать на Луну. А пока же нам остаётся только гадать, формирование каких именно знаний в Коллективном сознании древних тогда началось. Уверен, “календарь” был совсем не единственным их них, были и ещё. Впрочем об этом и многом другом я обязательно расскажу здесь же, но чуточку дальше.)

  В основе формирования места Руского контекста достаточно много различных причин, о них чуть позже. Сейчас же гораздо важнее его место просто обозначить, чтоб легче было потом изучать сам Руский контекст. И здесь неоценимую помощь нам даст даже не столько сам руский язык, сколько топонимы посредством его образованыные. Итак!


  Часть 2
  Чеп

  Территорию Руского контекста с юга ограничивает река Чепца, в то время она называлась “Чеп”. Это следует из того, что объединение “ца” сформировалось вовсе не в Руском контексте русского языка и вовсе не так давно, а каких-то четыре тысячи лет назад. В то время, как Руский контекст существует здесь никак не меньше десяти тысяч лет, и эта река уже тогда в нём называлась “Чеп”. А потому “ца” (”(тс)а”) к названию реки добавили уже потомки руси, - “новые русские”, - которые вернулись сюда примерно три с половиной тысячи лет назад, через пятьсот лет, после того, как отсюда ушли изгнавшие до этого их предков, - русь, - морды. Потому как здесь только у “новых русских” и ни у кого больше могло быть тогда знание, что Чеп это именно “ца” Вятки, в смысле её приток, а никак не наоборот. Потому как пришли они не с востока, со стороны Урала, где об этом знать было просто невозможно, а с запада, по Вятке, со стороны Ильменя, где только и могло это знание быть, а значит и знание это у них тогда так уже было точно.

  А то, что называлась она тогда именно “Чеп”, подтверждают нам два сохранившиеся названия у её притоков, - “Чепык” и “Чепыкерка”. Оба эти названия образованы в соответствии со знаниями связей древнего (руского) языка, - это, когда ещё в нём детализации древнего звука (ыи) не произошло, и потому знание признака множественности “ы” не сформировалось, как не сформировалось и знание “принадлежность “и”. А было тогда одно общее знание “(ыи)” со значением [принадлежность “(ыи)”]. Потому в данных объединениях “ы” признаком множественности отнюдь не является, а является оно знанием “принадлежность “(ыи)”, при том, что знания звучания у них одинаковые. Значением “Чепык” таким образом будет, - “чеп-ык” - [”чеп”, возможностью которого является бЫть притоКом]. Т.е. так “чепык” это был вовсе не сам Чеп, а именно что его приток Чепык. А “Чепыкерка”, - это “Чепык-эрка” - [”Чепык”, возможностью которого является “эр-ка”]. Или, чуть подробнее, - [приток Чеп(а), возможностью которого является его (какое-то любое) использование мужиками]. Клянусь, из языка понять как именно этот чепык руси тогда использовали, невозможно. Но то, что они как-то его вообще использовали, это из языка следует точно.

  Ещё раз, - название у Чепцы было тогда “Чеп”, и это мы доказали. Остаётся узнать, что оно так значило. Напоминаю, названий как таковых, тогда просто не было и быть не могло. Та же река, если древние человеки никак ею не пользовались, была у них без названия, неважно при том, какими выдающимися свойствами она обладала. Например та же речка Подэм (приток Пузепа), что в Руском контексте, при собственной длине 2,5 км имела название, в то время как соседние с ней речки при собственной длине раз в десять её большей, названий не имели. Потому как реку называли тогда не по какому-то её свойству, - “грязная”, “быстрая”, “тихая”, и т.д., а по тому, как именно её уже использовали. Давайте же именно с этих позиций и рассмотрим значение названия реки “Чеп”.

  Нет, ничего сложного в названии “Чеп” нет абсолютно, тем более, что мы знаем значение соответствующего объединения, - “чеп” - [орудие в виде связанных друг с другом двух палок для обмолота зерновых]. Сложность в том, что река, это никакое такое не орудие, чтоб быть ей потом ещё и чепом. Да, возможность переносного здесь (в названии) значения я допускаю, тем более, что соответствующие предпосылки (знания) тому уже есть. И, тем не менее, следует проверить то значение объединения “чеп”, что следует у него из его же “прочтения”.

  “Чеп” - “ч-эп” - “(тсщ)-эп”. Итак, первое, что следует заметить, никакого такого звука (ч) в руском языке никогда не было. А была тогда вместо него модуляция (тсщ), в результате детализации которой в нём сформировались модуляции (тс) и (тщ). Причём произошла она именно, что за счёт разного произношения одной и той же модуляции (тсщ) в разных контекстах русского языка. В смысле значение её во всех этих контекстах так было одинаковым, а вот само знание звучания для этого значения было уже для разных контекстов разным. Так тот же [чеп] в Руском контексте произносился как “чеп” (”(тщ)эп”), в то время как уже в других контекстах русского языка “цеп” (”(тс)эп”).

  Подобное предпочтение руси объясняется тем, что именно в их контексте перед тем произошла детализация (вс) на (в) и (сз) (с последующей детализацией (сз) на (с) и (з)). В смысле у них уже почти сформировалось значение звука (с), чтоб так запросто потом использовать его ещё и в модуляции (тсщ), - они просто с формированием значения “с” сам звук из этой модуляции таким образом выкинули, и получили вместо неё модуляциию (тщ). (Дальнейшие “приключения” обоих этих модуляций, - (тс) и (тщ), - в русском языке хоть и очень интересные знания, но не здесь. А здесь лишь замечу, что именно в результате их детализации в русском языке возникает потом звук (т) (“возникает в языке”, это когда одновременно со значением у него формируется уже и его знание звучания). При том, что сами они до его формирования успели образовать в русском языке уже достаточно объединений, чтоб иностранные грамотеи потом посвятили им отдельные буквы в русской азбуке, - “ч” и “ц”.)

  Значение (тщ) и (тс), - и вот здесь даже не спорьте! - вы знаете, а если сомневаетесь, то просто вспомните древнейшее объединение, которое частенько сами используете, - “тс!” (”тщ!”). Оно потому уже древнейшее, что включает в себя одну из жестовых составляющих, какие могли быть только у очень древних объединений, когда самих знаний звучаний в Языке ещё не хватало, и обозначенную здесь (в написании) как “!”. Этой составляющей является жест в виде прижатого к губам указательного пальца. Итак, значением этого объединения является [молчи!]. Только этого значения нам здесь совсем недостаточно, потому как мы знаем, что в результате детализации модуляций (тс) и (тщ) формируется звук (т) со значением [действие], - а что-то никакого такого действия в [молчи!] я не нахожу, при том что (т) в его знании звучания “тщ!” (”тс”) есть безусловно. Потому правильно будет уточнить само такое значение [”тс!”].

  Из значения жестовой составляющей этого объединения следует, что значением его является [запрет на действие языком/ртом], где знание “запрет” и соответствует самой жестовой составляющей. А значением “(тщ)” таким образом будет [действие языком/ртом]. Именно это значение мы и примем как основное, тем более, что знание “действие” уже в нём присутствует. Значение “эп” нам известно, - [всё равно чего, возможностью которого является пища]. Или, - [любая пища]. Таким образом значением объединения “(тщ)-эп” является - [действие языком/ртом, возможностью которого является любая пища]. - И что?! - Давайте разбираться!
 
  (Кстати, о том, что мы мы правильно определили значение “(тщ)”, в руском языке, говорят многие его в нём производные, точнее даже не они сами, а их сегодняшние в нём значения, - “черпак”, “чуток”, “челюсть”, “человек”, “честь”, и т.д. Так “честь” тогда у руси была ни чем иным, как вкусным угощением. Причём не просто угощением, а - бери выше! - именно угощением с солью (в объединении “честь” присутствует (с) со значением [соль]). (Сразу вспоминаем подзабытый уже обычай встречать хлебом с солью, - именно это и была тогда честь.) Потому как соль тогда была самым дорогим, что вообще могло быть у древних человеков. Отсюда объединение “обесчестить” (тем более девушку), не могло быть тогда тем пустяком, о котором вы только что сейчас подумали. А значило оно элементарное отьятие у кого-то (кого так бесчестят) вкусного (в смысле хорошо посоленного) обеда.
 
  И ещё, - модуляция (тщ) участвует в формировании в руском языке объединений “чёт” и, соответственно “нечет”, значения которых и послужили основой для формирования потом в том числе объединений “счёт” и “читать”. Понятно, что в их значениях никакого такого [пища] и близко уже нет, но между тем работу языком они безусловно предполагают. (В смысле значение [действие  языком/ртом] в них по-прежнему присутствует.) Только “читать” тогда не значило [читать], потому как букв для этого тогда ещё не придумали. Как и “считать” не значило именно то, что в объяснение происхождения мыслительного инструмента “Счёт” потом и придумали лингвистики. Потому как, если бы руси, согласно представлениям лингвистиков, с целью всё большего развития у себя навыков счёта, - а значит и Счёта  вообще, - разводили бы так всё больше и больше баранов, то с таким их подходом мы бы до сих пор ещё сегодня строили бы египетские пирамиды.

  Ещё раз, - знания счёта в Руском контексте (а из него и повсюду везде) развиваются из развития знания “Руский замкнутый солевой путь”, - присутствует "с" в объединении "счёт". (Проще говоря, так объединение "счёт" было связано именно с солью.) Потому как для тех знаний, что из него так следует, элементарно бы не хватило никаких баранов, ведь такие знания на основе одного только их пересчёта попросту добыть невозможно. А возможно их было добыть только из знания “Руский замкнутый солевой путь”.

  И, заканчивая тему, - здесь вы, пожалуйста, не перепутайте похожие знания звучания (тсщ) древнего языка с (тщ) руского языка, ибо значением (тсщ) в древнем языке было [огонь], отсюда “чу!”, “чудь”, “чудак”, “чудо”. И “очень”, “очи”, “ночь”, “почти”, “почва”, “мелочь”, и т.д., которые перешли из него потом и в руский язык тоже. (Обратите внимание, модуляция (тсщ) в последней группе объединений используется в составе устойчивого сочетания {о (тсщ)}, где значением знания звучания “о” является [солнце, и все те признаки, что так или иначе с ним связаны].)

  Таким образом мы убедились, что значением объединения “чеп” тогда было [действие языком/ртом, возможностью которого является пища]. Понятно, что при тогдашнем недостатке соответствующих знаний звучаний оно одновременно соответствовало как самому невещественному признаку, а именно этому процессу (действию), так и тому вещественному признаку, с помощью которого этот процесс и был вообще возможен. Проще говоря, чепом называли тогда и сами челюсти, и процесс перетирки челюстями злаковых для извлечения из них зёрен.

  Другое дело, что однажды у древних людей появилось знание в виде двух связанных палок, посредством которых осуществлять чеп было уже гораздо быстрее и удобнее. Потому челюсти как таковые в этом процессе были уже не нужны, и их в нём заменил сам этот инструмент. Именно ему и перешло потом знание звучания “чеп”, став таким образом у него переносным. Сами же челюсти лишившиеся такого занятия перестали тогда быть уже чепом.

  Ещё раз, - знание звучания “чеп” возникает у этой конкретной реки, когда в древнем языке ему уже соответствовало одно единственное значение, а именно, - [две связанные за концы друг с другом палки для обмолота зерновых]. Таким образом оно для этой реки тоже так стало переносным. Потому как, - ещё раз, - никаким таким инструментом река на самом деле не являлась и не является. А, если и появилась возможность перенести это знание звучания с инструмента (при том, что он так никуда сам не девается и с ним ничего такого не происходит) на реку, то это значит, что в структуре значений (знания) данного инструмента и в структуре значений (знания) этой конкретной реки есть некое общее знание, посредством которого и стало возможным осуществить сам этот перенос.

  Проще говоря, для более точного называния реки следовало выделить у неё главное её свойство (признак) и в честь него её и назвать. А коли, и мы это знаем точно, в итоге назвали её “Чеп”, то это самое свойство должно присутствовать одновременно и инструмента “чеп”, и у реки “Чеп”. Вопрос, - А какое это может быть свойство?

  Слава богу чеп не так уж мудрён, чтоб этих самых свойств у него было немерянно, - две палки связанные за концы верёвкой. Собственно только само это соединение и отличает чеп от просто двух палок. А если вспомнить, что Чеп, как река подпирающая Вятские увалы, которые остались здесь после лёдника, представляет собой цепь, - я уже в самом деле так сказал этого слово, “цепь”? - сравнительно длинных спокойных участков чередующихся с короткими стремительными перекатами, то так сходство её и инструмента будет очевидным. На этом, впрочем мы пока и остановимся.


  Часть 3
  Пузеп(ы)

  Словно две руки территорию Руского контекста ограничивают с запада, севера и востока два Пузепа, два правых притока Чепцы. Нет, главное не то, что звучат они одинаково, - хотя, как без этого? - главное, что значат они одинаково.
 
  Ещё раз, - раньше названия (в нашем случае рек) вовсе не являлись тем, чем они являются сегодня, - не имеющими состава значений объединениями, или, на худой случай, названиями неких их свойств, нет. Потому как они за то уже получали свои названия, что использовались в хозяйственной деятельности человеков, и состав значений у этих их названий тогда безусловно был. А, коли у двух речек протекаюших недалеко друг от друга оказались одинаковые названия, то это значит, что и значение у них для древних людей (которые их и назвали) было одинаковым. (Это что! В тех местах можно встретить реки, которые к истоку основного русла буквально распадаются на целый фейерверк одинаковых рек, - одинаковых по всему, в том числе и названию. А это значит, что для древних людей не было разницы какую именно из них использовать в своей хозяйственной деятельности. )

  (Одна тонкость, - в изустной речи названия этих рек звучат как “Пузеп”, а в официальной (письменной) речи как “Пызеп”. Конечно, здесь есть что обсудить, но я на этом сейчас зацикливаться не буду. Тем более, что в результате нашего исследования мы сойдёмся на обоих этих вариантах. А потому к рассмотрению я пока принимаю вариант “Пузеп”.)

  Итак, “Пузеп” - “Пу(сьэ)п”. В смысле это тот же “пуп”, но уже с “сьэ” ( “се” ) поСЕредине. Совсем недавно, - чуть более ста лет назад, - это объединение перестали уже использовать в русском языке. Значением его тогда было [этот], или [тот самый], - в зависимости от контекста, давайте же “прочитаем” его. “С(ь)-э”, - [(признак) ”с(ь)”, возможностью которого является любое из его свойств (признаков с ним связанных)]. А, если вспомнить, что значением (с) было тогда [соль], то окончательным значением получается [соль, возможностью которой является любое из её свойств (признаков с ней связанных)]. В объединении “пузеп” этот признак с ней (солью) связанный прямо так и называется, - “п”, - в смысле “источник”. Таким образом значением объединения “пузеп“ будет [источник источника соли]. Отсюда понятным становится и само “разночтение”, - “Пызеп”, это [источники (источник(ь)Ы) источника соли].

  И это название действительно соответствует истине, - у обоих Пузепов в верховьях были притоки, каждый из которых запросто мог быть источником соли. В смысле через любой из них можно было запросто перебраться уже в Кампызеп или его притоки, а значит так и до Камы, а по ней и до соли. Обращаю внимание, оба этих правых притоков Чепцы, - один начинается выше, другой, естественно, ниже, - словно руки обхватывают всю территорию тогдашнего Руского контекста. Ни один правый приток Чепцы межлу ними, как и до них, как и после них, не является пузепом. Потому как по этим притокам перебраться в Каму или Кампызеп,(приток Камы), или в её и его притоки просто невозможно, всюду на километры будет стоять непроходимый лес. А вот из Пызепов, - пожалуйста, - от истоков их и их притоков до истоков Камы и Кампызепа, и их притоков зачастую здесь не более километра. А в половодья, в некоторых местах, похоже, не бывает даже и этой малости.

  Таким образом два Пызепа и Чепца являются границами территории Руского контекста. Руси в соответствии со своей основной деятельностью селились именно только по берегам река, которые и были кратчайшими дорогами к истокам Руского замкнутого солевого пути (истокам Камы и её притоков). (Например на Вариже, притоке Пузепа, они не селились, - зачем? - если так лишних несколько десятков километров потом мотать придётся.)