Послевкусие

Послевкусие

В Ветке котики ходили. Пород разных. Я двигался интуитивно от гостиницы к автостанции. Логически выстраивая цепь вчерашних событий. Нестерпимо раскалывалась голова , с усталости, все же я проехал тысячу километров. С двумя племянниками мы совершали  анабасис. По могилкам. Так бывает. Возникает непонятное желание проехать по могилкам родных. И мой племянник Мишаня такой. Он позвонил и  сказал, сажусь в поезд. Завтра буду, утром. Надо ехать. И мы поехали. За день солнце ни разу не порадовало нас. Дождь и унылые краявиды сопровождали нас на протяжение этой скорбной поездки. Возраст, и дождь и семьсот километров в ночное время. И какой-то дорогой виски из пузатой бутылки, после поездки.  Все это вкупе и дало результат. Проснулся я поздно. Голова раскалывалась. Кипящий душ в гостинице кое как привел меня в порядок.
Но я, как старый пьяница, знал. Пирожок с мясом и стопятьдесят делают чудеса. И я двинулся мимо дома культуры к автостанции. В городе праздновали Дожинки. Из одинокой колонки в открытом окне второго этаже распевала песню про Беларусь колбасная принцесса Анжелика Агурбаш. На Красной площади не было ни души.

Я двигался к автостанции. Коты. Коты по дороге сопровождали меня на пути к заветным стопятидесяти.   С детства помню, там был буфет, и страждущие толпились с самого утра. На автостанции тетка подошла. Серая, как погода осеннего местечка.  Нет, она подплыла.  Больше сказать, она медленно ко мне подплыла из какого-то закутка.  На костылях. Не алкашка. Не грязная. Поздоровались. И попросила на хлеб. Разговорились. Из России приехали в Ветку. Жить. После Чернобыля. С дочкой.
А дочка пьет. Взрослая. Заставила переписать квартиру на ее.  Попрекает каждой копейкой. И забирает всю пенсию. И кушать очень хочется. И такая вот жизнь.
Вот думаю,  ужас-то какой. Как так можно. Несчастные люди.  Дал ей двадцать рублей. Так она упала на колени, обхватила  меня за ногу и громко завыла и запричитала.
Что я святой. И что она сразу, издали,  заметила меня, в красной шляпе, что не такой я как все.

Еле успокоил ее.
Мы попрощались.
Я проследовал далее. Не оборачиваясь. И вдруг почуствовал, как тепло накрыло мой затылок. Я не выдержал и  обернулся. Вдали стояла эта несчастная женщина. И освящала меня крестным знамением.
Путь мой далее лежал на староверское кладбище. Где сотни лет лежат родственники. В тишине старых лип. 
Но это уже другая история.

Я размышлял о жизни и смерти.
Как немного надо живым и как совсем мало надо мертвым.
В тот день я раздал, как оказалось,  все мои деньги, которые были в кошельке.
В гостиницу я вернулся под вечер. Нестерпимо жало сердце.
За окном завывал ветер.
Город опустел.

Я засыпал. Перед глазами мелькали года, живые родственники. И ни одного памятника.