Древо Жизни

На конечной остановке трамвай постоял немного. Перевёл дух. От быстрого бега пантограф сыпанул искрами, крыша гудела, колёса путались. В середине субботнего дня людей на остановке было немного: молодая семья с двумя детьми и дама в красивой синей шляпке. Поля у шляпки были широкие. От резких порывов ветра, поднявшегося еще с ночи, они задирались вверх синими парусами, норовя присоединиться к ветру. Дама нервно ловила поля руками, настойчиво удерживала шляпку от опрометчивого поступка. Ветер на несколько минут утихал, оставлял шляпку в покое. Поля ненадолго принимали горизонтальное положение. Пока следующий порыв ветра не принимался вновь играть ими. Дама первой поспешно вошла в салон трамвая. С заметным облегчением присела у окна. Глянула в своё отражение в стекле, поправила шляпку в последний раз и удовлетворённо кивнула.
Молодая пара с детьми прошли в середину салона, долго устраивались. Дети затеяли суету в салоне: сначала выбирали с какой стороны будут сидеть, потом – затеяли спор о местах, затем – кто будет сидеть с папой. Наконец, они угомонились.
Трамвайчик закрыл двери, глотнул свежую порцию электричества и резво побежал по рельсам. На выезде с кольца он прощально тренькнул дереву, стоявшему посередине круга.
Дерево отозвалось едва слышным, мягким звуком. Как будто кто-то осторожно пробовал играть на флейте.
Это было что-то новенькое. От неожиданности трамвай зазвенел на всю площадь. Растерялся своей эмоциональной реакции. Смутился, сделал вид, что поторапливал зазевавшуюся легковушку. И скоренько побежал к следующей остановке.
Дерево осталось в одиночестве. Следующий трамвайчик прибежит теперь через полчаса.
На пустой остановке мятые клочки бумаги играли в догоняшки. Растущие внутри трамвайного кольца деревья, давно сбросили листья и делали вид, что кроме ветра и солнца их ничего не интересует. Всё лето болтливым листьям доставались первые лучи солнца, утренняя роса и ласки ветра. Целыми днями невесомые пальцы перебирали и гладили каждую зелёную пластину. Стволу же и веткам приходилось довольствоваться тем, что успело проскользнуть через плотную крону. Сейчас оголённые ветки наслаждались тишиной и одиночеством. Держались подальше друг от друга. Разбегались в разные стороны ажурной сетью тонких трещин.
Никого. Времени предостаточно, чтобы снова попробовать посвистеть. Свист получился внезапно. Дереву не терпелось понять, как это получилось. И попробовать свистнуть ещё разок. Хотя…к чему лукавить? Давно пора признаться самому себе, что превращаешься в развалину.
За много лет у Дерева накопилось бесчисленное множество поводов пасть духом.  Если бы не металлическая сетка, бетон и кусочки смальты, так бы и случилось. Но все детали необычного памятника цеплялись друг за друга. И Дерево держалось. Изо всех сил.
Без потерь, разумеется, не обошлось. Разноцветные стволы тускнели. Крупные белые цветы с ярко-жёлтой серединой теряли лепестки. Одна ветка выглядела хуже других: отверстие на месте крупных белых цветов, затянутое железной вуалью каркаса, походило на незаживающую рану. Пустота внутри ветки казалась бесконечной, бездонной и гулкой. В непогоду металлическая сетка потрескивала, ветка ныла от напряжения. Вокруг дерева разноцветной россыпью среди зелёной травы блестели кусочки мозаики.
Сколько прекрасных ожиданий и надежд было во время строительства! Сколько милых воспоминаний осталось с той поры!
Горячие искры сварки разлетались ярким фейерверком.  Праздничная атмосфера витала над головами сварщиков синим дымком. Каркас вырос на площади причудливым металлическим ажуром. Его пустоты постепенно заполнялись раствором. Разноцветные кусочки мозаики ряд за рядом ложились на его поверхность. Рисунок, задуманный автором, постепенно обретал очертания и формы. Последними появились на верхушках веток крупные цветы.
На открытии скульптура узнала своё имя – «Древо жизни».  Название было понятное, приятное и красивое. Как она сама.
Реакция большинства людей оказалась неожиданной: больной дракон, уродство, убожество, фантазии палаты номер шесть... Дерево, замерев от смущения, слушало нелепости.
Ах, как жаль, что эти люди не разбираются искусстве. Не замечают ярких красок, раскрытых лепестков, тонкой кожицы созревающих семян, ювелирной работы мастеров…Ох, люди, люди. Вам ещё расти и расти.
Не раз Дерево будет сокрушённо произносить эту фразу: когда между его стволов будут бросать мусор, отбивать кусочки смальты, рисовать едкой краской непонятные символы, разбивать бутылки о мозаичную поверхность…
Время и равнодушные к искусству люди медленно разрушали Дерево. Оно пригорюнилось, свистнуло огорчённо и встрепенулось.
Что же всё-таки происходит?
Замерло, сантиметр за сантиметром обследовало себя со всех сторон.
Неужели люди гадость какую приладили? Новый порыв ветра развеял тревожные опасения. Нежный, почти флейтовый звук, издавала с помощью ветра повреждённая ветка.
Немного усилий, серия пересвистов. И вот уже от разрушающегося дерева
протянулась негромкая приятная мелодия. Она медленно плыла над землей, повисала на обнажённых ветках деревьев, выписывала вместе с ветром головокружительные пируэты.
Прохожие прислушивались, оглядывались, недоумённо пожимали плечами. Не определив источник звука, спешили мимо поющего дерева.
Прибывший на остановку очередной трамвай прослушал длинную нежную руладу. Сопроводил её весёлым перезвоном и радостно покатил по блестящим рельсам.
Дерево пело о солнце, ветре, любви и человеке его создавшем.
Разрушающееся Дерево исполняло Песню Жизни.