Зацвела на окошке герань

Герань, по классификации матери Жени - символ мещанства.

Как Егор появился возле Жени, она не помнила. Просто появился, как многие другие студенты, с которыми Женя знакомилась, разговаривала, танцевала, прогуливалась по вечерам по песчаному берегу Волги. Над островом Чардым стоял август. Чардым - это планета студентов, планета юности, первой любви, планета песен и, в какой-то мере - спорта. Но последнее не важно. Чардым - это  студенческий спортивный лагерь Саратовского университета. Туда зазывалась молодежь, перво- и второкурсники. То есть те, у кого в программе обучения еще маячили зачеты по физвоспитанию. Наверное, не было в СГУ студента, который не был бы счастлив по крайней мере в тот месяц и у которого при одном произнесенном названии этого острова не заныло бы сердце. Чардым! Это юное, легкое, летнее слово, Чардым!

Жене было семнадцать лет. Что ждет юная девушка от жизни? Только счастья, вечного счастья. Она любит и любима. И, конечно, навсегда. Скоро, совсем скоро ее мальчик вернется из стройотряда,  скоро наступят теплые осенние вечера, ее снова обнимут его руки, его губы будут искать ее губы. Они снова будут прижимать локти друг друга к своим телам гуляя по темным переулкам и ярким проспектам. Они будут бегать в кино, а потом пить чай на его кухне. А однажды они поженятся, у них будут дети и она его никогда не сможет разлюбить. Конечно, ведь, разлюбить его просто невозможно. Без сомнения, она будет с ним счастлива. Ведь сказано же кем-то из классиков, что человек создан для счастья, как птица для полета.  Вдобавок, сессию она сдала без троек, и ей будут платить стипендию, а это значит не надо будет клянчить у матери мелочь на троллейбус и пирожки, на кино и кофе. 

Личная жизнь в спортивном лагере шла в разрез с порядком, установленным начальником лагеря Львом Гурычем Смятским. Утром студенты, после продолжительных ночных гуляний парами и небольшими компаниями вяло делали зарядку и завтракали. Потом предполагались тренировки, вместо которых студенты рассыпались по острову. Тренировались только лыжники под руководством все того же рьяного фанатика Смятского. Заслышав топот бегущих лыжников, студенты принимали спортивные позы, или изображали из себя усердных спортсменов. Но как только кеды последнего лыжника скрывались за кустами, все возвращались к прерванным делам и разговорам. Все секции, кроме лыжной наслаждались летом и солнцем, Волгой и общением. Тренеры  секций смотрели на них сквозь пальцы. Все-таки, предполагалось, что университет углубляет еще не заросшие вековым мхом студенческие извилины, а в идеале, подготавливает будущих ученых. Перспективные спортсмены в университет шли редко, кузницей спортивных кадров был пединститут. Затем наступал обед, потом отдых, который мало отличался от утренних тренировок и вечерние тренировки, которые мало отличались от дневного отдыха. Студенты жили в палатках по десять человек  строго в соответствии со спортивными секциями, а не факультетами. По вечерам на площадке гремела музыка, студенты выплескивали накопленную дневным бездельем энергию в танцах. В кустах нежно пели гитары и слышались высокие голоса романтичных девушек. В одиннадцать часов звучал отбой. Надо было выждать минут пятнадцать-двадцать, и незаметно выскочить из под полога на свидание. То и дело под пятнистой луной, нависшей над огромной поляной, двигались тени и пары, иногда одетые в белое. Никогда больше в своей жизни Женя не видела такой яркой луны, предательски освещающей нарушителей режима. Отступников правил ждала расправа. Но, в основном, как-то все обходилось.

Лев Гурич был аскетом, он не терпел излишеств, кокетливо украшающих грудь, уши и пальцы легкомысленных девиц. Однажды он остановил Женю:
-“ Что у Вас висит на шее?“
-“ Кулон.“.
-“Убрать!“
-“Почему? Это модно.“  И тут Лев Гурыч произнес свою знаменитую фразу, ставшую, как бы сейчас сказали мемом:
-“Моду нам поставляет кафедра физвоспитания Саратовского университета.“
Не жаловал Лев Гурыч и бигуди и всячески поощрял неуложенные и немытые волосы спортсменок, то и дело сотрясающих остров своим слоновьим топаньем. Однажды к ним в палатку заглянул профессор физфака Сандлер. Девушка Ира собиралась на ночное свидание, она закрылась с головой простыней, скрывая бигуди.
-“Появитесь из-под простыни“ - потребовал Сандлер. Возможно, он предполагал, что под простыней и вовсе никого нет, так, сложенное одеяло. Студентки на любые хитрости способны. Особенно в преддверии ночи. Ира высунула голову. -“Что это у вас на голове?“— взревел Сандлер.
-“Бигуди. Хотите, и Вам такие сделаю ?“ - зло ответила Ира. Лысый Сандлер молча вышел из палатки.

В спортивном лагере совсем не спортивная Женя дружбы со спортом не заводила. Она была твердо уверена, что любой спорт может испортить ее женственную фигуру. Дружбу следует заводить со спортсменами, вернее, со студентами разных факультетов, которые временно считались спортсменами. Вид спорта, которым она занималась в университете предполагал постоянное пребывание на воде, так что уютно устроившись на одеяле под тенистым деревом Женя читала книги, которые брала здесь же в библиотеке. И только заслышав знакомый всему лагерю топот бегущих лыжников, Женя заходила по пояс в воду, изображая плаванье.

Общительная Женя выделила Егора из остальных на четвертый или пятый день. Просто, наконец, заметила примелькавшегося студента, который крутился в ее орбите на коротком радиусе. Егор был достаточно красив, собран, подтянут. Его карие глаза смотрели весело и уверенно  и в будущее, и на девушек. Для завершения облика очень интересного мужчины ему следовало бы быть повыше, ну, хоть на высоту женского каблука. Сообразив, что она привлекла его серьезное внимание, Женя ему объяснила, что энергия ее мыслей в данный момент направлена в Сибирь, где в стройотряде напрягает свои мускулы ее мальчик. Так что, места и в  голове, и в сердце, и в ее ироничной речи заняты, и заняты навсегда. И шансов Егора нет никаких. Увы. Не властна юная девушка над окружившими ее со всех сторон первыми чувствами. Но Егор не отступал. -“Я буду твоим другом“ - уверял он Женю.

Теперь они вместе ходили на танцы, присаживались у костров и подпевали. По ночам Женя вылезала с другой стороны палатки и бегала к нему на свиданья. Но как она ему и обещала, эти прогулки были чисто дружескими. Многословный Егор нашел благодарную слушательницу. Ему было уже двадцать лет, и орошать голову наивной девочки ворохом своих мыслей и ошеломить жизненным опытом доставляло ему огромное удовольствие. Он говорил, Женя слушала.

Однажды случилось происшествие, в котором Егор сыграл свою решающую роль, и мысли, что он любит ее уже уверенно засели и в подкорке и в глубоко запрятанных клеточках головного мозга. Стояла летняя жара и Женя радостно плескалась в воде. Потом всплески стали чаще и превратились в игру. Они, юные студенты, радостно визжали, стараясь зачерпнуто как можно больше и снайперски попасть водой именно в лицо. В разгар их водного ража появился Гурыч, он бежал к берегу, за ним не поспевала полная дама, его заместитель. Смятский остановился у воды, и едва переведя дух заорал:
-„Всем немедленно всем выйти из воды.“ Все нехотя повиновались.
-“Как вы себя ведете? Всех выгоню из лагеря.“
Нетерпеливая Женя, которую Смятский уже давно выбрал себе как объест постоянных придирок (слишком красива, насмешлива, дерзка, ленива, такие спорту не нужны) приняла на себя общий удар
-“И то за что?“
-“За ваше поведение на воде.“
-“И что же мы такого криминального совершили?“
-“Вместо тренировок вы развлекались и орали.“
-“Мы не орали, Мы смеялись. Вы ощущаете некую разницу?“ Темпераментная Женя тоже перешла на крик.
-“А вам известно, что на воде нужно молчать?“ -  напирал Гурыч.
-“И кто же такой закон выдумал? Не иначе, как Ваше очередное нововведение?“
-“А вдруг кто-то тонет. А Вы, Женя, вообще плохо воспитаны.“ И тут Женя окончательно завелась:
 -“А Ваш сын Костя - полная бездарность, я с ним в одном классе в музыкальной школе училась.“ На такую наглость Лев Гурыч не нашелся что ответить, он привык, что его все побаивались и избегали вступать в любые дискуссии. Пообещав всех выгнать, он ушел. Ну, выгонят, так выгонят Женя не очень-то расстроилась. Не из университета же. В лагере, конечно, было весело: новые друзья, концерты самодеятельности, КВН, танцы, луна и прогулочные пароходы, куда они бегали за сигаретами. Но, с другой стороны, казарменная дисциплина давила на ее вольнолюбие. Кроме того, смена уже заканчивалась. Женя нашла Егора, сказав, что собирается в Саратов, пошла собирать вещи.

Вскоре по лагерю вышел приказ. Нашкодивших было порядочно. Кроме визгливых студентов выгоняли стайку безгрешных ночных гуляк, но главным гвоздем сезона была яхта „Дракон“, которая ночью причалила к острову и увезла нескольких девиц. И хотя яхта точно в срок привезла беглянок обратно, это почем-то стало достоянием Гурыча и девушки тоже попали под раздачу. Однако, в списках отверженных спортсменов Женя себя не нашла.
-“Ты не в курсе что случилось? Почему я прощена?“ спросила Егора удивленная Женя.
-“Мой дядя - зав кафедрой физвоспитания, а Гурыч всего лишь тренер лыжной секции, а таких секций на кафедре несколько десятков.  Я ему позвонил, и тебя оставили.“

Удивительно, но Смятский запомнил и зауважал Женю. Через полгода Женя встречала Новый год в студенческом клубе среди самых ярких талантов и острословов, прославлявших  университетскую самодеятельность. Клуб и зал, где они веселились, располагался на первом этаже. На втором этаже Новый год встречали лыжники. На одном из лестничных пролетов Женя наткнулась на Смятского:
-“Женя, почему вы бегаете по этажам? То одного на лестнице встречу, то другого.“
-“А почему нельзя?“
-“Надо все делать организованно, с душой. Вот мы только что закончили писать стихи и теперь танцуем.““
-“Как это все пишут стихи? У меня, например, талантов к рифмоблудию нет. И никакая сила не заставит меня слагать бездарные рифмы.“
-“Научили бы слагать. У нас все умеют.“
-“И все-все танцуют?“
-“Конечно. Никто не жмется у стены. И алкоголя у нас нет. А весело как. Не хуже, чем у вас.“ -“Как это Бог пронес меня мимо лыжной секции? У меня ведь был разряд. Правда, юношеский, еще в школе“ - радостно думала она. Всю жизнь потом Женя шарахалась от бывших лыжников, объединенных каким-то коммунистическим оптимизмом, читающим газеты и верившим телевизионным дикторам, презирающим индивидуализм, не преклоняющим колени перед изобилием и техническим совершенством Запада.

  Последнюю неделю Женя спала урывками. То ее зачем-то послали в Саратов (то ли за значками, то ли за грамотами) и две ночи она провела на водном трамвайчике. То были долгие танцы, то прыжки через костер как столетия назад в ночь Янки Купалы, правда, на поиски папоротника пойти никто не отважился. Вдруг вместо папоротника встретится недремлющий Гурыч. То под предательски яркой луной Женя внимала глубоким горьким вздохам влюбленного Егора. Назавтра смена заканчивалась Закатывался за горизонт глобуса август. Пора было возвращаться, Женя взволнованно ждала, скоро должен был вернуться ОН.

-“Женка давай проведем последнюю ночь вместе.“
-“Это как?“
-“Посидим у меня в палате, поговорим.“ Егор, студентом университета не был Он обучался в политехническом институте и уже перешел на четвертый курс. Но как племянник завкафедрой, жил один в небольшой палатке, стоящей неподалеку.
-“Егорчик, я с ног падаю.“
-“Женечка, ну, это наша последняя ночь. Когда то я тебя еще увижу? Я буду сидеть один в своей квартире и думать о тебе, и тебя больше не будет рядом.“ И Женя сдалась. Что говорилось той ночью, Женя помнила плохо. Вернее сказать, совсем не помнила. Электричества в палатке не было. Она сидела на раскладушке, кажется, Егор объяснялся ей в любви. Периодически Егор спрашивал:
-“Женька, ты спишь?“
-“Нет“ - бодро отвечала Женя и снова засыпала в сидячем положении. Кажется, это был единственный случай в ее жизни, когда под аккомпанемент любовных признаний Женя просто заснула. Годами позже Егор пересказал ей разговор, якобы произошедший между ними.
-“Я люблю тебя, Женька“ - вновь и вновь повторял Егор.
-’’Егор, у нас с тобой ничего не получится, ты маленький.“ Егор, имеющий рост метр семьдесят два сантиметра принял это на свой счет. Но Женя, никогда бы в жизни не унизила мужчину его ростом. Наверное, ляпнула во сне. Объяснился, называется, выбрал подходящий момент!

Начался второй курс. Но Егор не отступал: “Женька. Если тебе плохо или хорошо, приходи ко мне. Или звони. Я всегда тебя встречу с радостью. Чтобы не случилось, когда бы не случилось, приходи“. Возникла странная игра: Егор взял на себя миссию учить Женьку жизни. На правах взрослого. Вспоминая сейчас его нравоучения, Женя понимает, что они были правильными как линейка. И почти полностью совпадали с мнением ее мамы. Но в его устах они звучали как-то по-другому. Энергичнее, веселее, участливее, что ли. Так что на первых порах ей было интересно. Хотя  нет. О литературе и кинофильмах они не говорили никогда. Студентов политехнического, или как они называли полутехнического в университете не жаловали. Пока политехники рисовали свои бесконечные курсовые на кульманах, университетские вели вольную, веселую жизнь, читали книги, устраивали короткие замыкания на практических занятиях по физике, били реторты в лабораториях, влюблялись на лестничных площадках, ездили в стройотряды, пели в хоре, ставили спектакли в клубе, организовывали альтернативные КВНы и представления  пьес и миниатюр, написанных наиболее изощренными остряками. А Егор учил Женю жить правильно.
-“Женька, надо хорошо учиться. Знаешь, так важно получить хорошее распределение, или твоей судьбой будет распоряжаться комиссия по распределению. И зашлют тебя далеко-далеко от Саратова. И от меня. А я хочу, чтобы ты всегда была рядом.“ Были и странные разговоры.
-“Знаешь, у меня было девушка Лилька. Она избавилась от моего ребенка. Ты представляешь, от моего ребенка! Никогда нельзя так поступать“ - говорил он ей.
-“А ты предлагал на ей выйти замуж?“ - пискнула Женя. Но Егор ушел от ответа. Она помнила и другой разговор. В то время ее мучил вопрос, который она изложила как бы от третьего лица:
-“Егор, у меня есть подруга. Она и ее парень уже встречаются больше года. И теперь он настаивает на близости, а она еще не готова. Она боится, что если она не решиться, он в конце-концов найдет себе другую. Он молодой, горячий, темпераментный. Как ей поступить.?“
-“Женька, ну, конечно, он должен дождаться, когда она сама захочет и не педалировать ситуацию. Он должен уважать ее целомудренные чувства. Если он ее бросит, значит, не любит. А еще лучше, предложить ей выйти замуж. А у тебя как с этим делом?“
-“У меня все в порядке. Он меня уважает.“ Училась врать Женя.

Это совсем не то, что Женя ожидала. Она знала, что ее любят. Но отношения между влюбленными - нелогичная категория. Это как на качелях. Слишком быстрый путь к интимному общению может быть также все испортить, как и слишком долгий. Все должно быть гармонично, но никогда не бывает. Как говориться, где им понять друг друга. Мужчина хочет женщину, женщина - мужчину. Они хотят разного. У каждого внутри борьба за первенство,  каждый отстраивает свое, и каждый время от времени сдается. И девичья боязнь может исчезнуть  мгновенно при опытном и любимом партнере, при боязни потери, при желании быть ближе. А он рассуждает так правильно, что глядя на него не хочется смущенно опустить глаза.

Время от времени, особенно, когда Женя переживала разлады с любимым мальчиком, она звонила Егору, они гуляли по городу или заходили к нему в гости. Ее успокаивал его нравоучительный, но искренний тон. Его мама Агнесса Павловна обожала Женю: она наивная, бесхитростная, умненькая. Ей бы такую сноху.

Наступил третий курс, и Женя, рассталась с тем, с кем планировала связать навеки свою жизнь. Она старалась не заглядывать в свою душу слишком глубоко, чтобы не увидеть открытую пульсирующую болью рану. Теперь Егор мог спокойно заходить за Женей, не опасаясь неожиданных встреч с мальчиком, встреченным ею в самом начале юности, но уже бывшим. Стоял октябрь. Они гуляли по Детскому парку, затем энергия потребовала выхода. Женя, смеясь, взобралась на скамейку и как бы падала на плечи Егора, а он ее ловил. Ее руки, обхватывали его шею, и его руки, обнимали ее талию, такая близость ее тела была для него впервые, это возбуждало, вселяло надежду. Ведь уже год их дружеские встречи заканчивались обоюдным чмоканьем в щечку. Для все еще неопытной Жени это была всего лишь игра.
-“Женька’“ - вдруг сказал Егор -“Моя мама будет просто счастлива, если мы с тобой поженимся. А как ты смотришь на идею выйти за меня замуж?“
На несколько мгновений Женя замерла. Это было второе предложение в ее жизни. Ей совсем скоро должно было исполниться девятнадцать лет и она уже вполне допускала для себя брак без любви. Но просто идти на сближение с мужчиной без любви она была неспособна. Подумав еще с минуту Женя произнесла:
-“Понимаешь, Егор, я тебя не люблю. Я готова выйти за тебя замуж и, наверняка буду тебе преданной и хорошей женой. Я думаю, и чувства придут. Ты мне все становишься все ближе и ближе. Но пока любовь еще не проросла.“ А про себя Женя подумала: -“Как нелепо. Он же видит, что между нами нет связи, и я отношусь к нему по-дружески. Он что, полагает, что от его слов во мне возникнет пожар? Егор вообще полная противоположность моему мальчику, ушедшему дальше учиться уже без меня. У нас все было неправильно, и все было здорово. Здесь все правильно, и до зубной боли скучно.“
-“Ну, если не любишь, тогда не надо“- .сказал Егор.
-“Ну, значит, не надо“ — томно ответила Женя, облегченно вздохнув.  Замуж выходить ей совсем не хотелось. Она уже поняла, что ее несет юность с ее воспарениями и падениями, она уже поняла то, что так ненавидела в школе, это подавление ее свободы. Свобода! Шло радостное и горькое студенчество, и ей совсем не хочется замуровывать себя на кухне, стирать и гладить рубашки и, не дай Бог, нянчить ребенка. Значит, это не тот мальчик, с которым ей бы хотелось связать свою жизнь. Ну, конечно, не тот. Пошли годы, и Женя ни разу не пожалела о  сделанном тогда выборе. Она не смогла бы его полюбить, и его армейскую фуражку приподнимали бы очень ветвистые рога.

Они продолжали изредка встречаться. Однажды они лежали поперек его дивана и Женя слушала Егора:
-“Представляешь, Женька, что мы с тобой сейчас вернулись с работы, поужинали и собираемся ложиться спать.“ Женя не представляла. Егор писал ей нежные письма на практику, где Женя проводила летние месяцы. А Женя рассказала ему о своих личных проблемах, ничуть не заморачиваясь, что ему больно это слышать. Через годы он расскажет ей, что он горел от ревности. А потом Егор женился. Ему было двадцать три, Жене двадцать. Она никак не отреагировала на его женитьбу, ей было все равно. Но однажды, когда тоска охватила все ее члены и даже пятки, Женя позвонила:
-“Егор, так хотелось бы поговорить. Мне нужен твой правильный совет. Можно я приеду?“
-“Приезжай, конечно.“
-“Здравствуй, Женя. Это моя жена Таня.“ Таня в уголке изучала журнал мод. Мать Егора тоже склонилась над журналом.
-“Здравствуй Таня, здравствуйте Агнесса Павловна. Егор, могли бы мы поговорить вдвоем на кухне. Мне надо так много тебе сказать, посоветоваться.“ Конечно, Женя не собиралась обсуждать свои чувства к Егору. Просто, по привычке, поплакаться, облегчить душу, услышать его жизнеутверждающий вердикт. И тут в разговор вступила  Агнесса Павловна:
-“Женя, ты должна понять. Егор теперь женатый человек, и ты должна с ним разговорить только в присутствии его жены.“
Женя опешила, откровенничать в присутствии постороннего для нее человека? Она же только друг. Тогда вопрос снят. Ладно, черт с тобой.
-“Ладно. Можно я позвоню.“ Женя набрала номер одного из своих поклонников, договорилась пойти  с ним в кино и удалилась. Лет на десять.

Женя прошла через все этапы жизни  советской женщины в эпоху развитого социализма. У нее был безынициативный муж, убогая коммунальная квартира в старом фонде, аспирантура и малолетняя дочь, которую  наконец-то пошла в школу и ее не надо было носить на руках за семь кварталов в детский сад. Однажды, нагружения авоськами и сумками Женя шла домой. Перед ней остановились „Жигули“, оттуда высунулся Егор.
-“Женька, рад тебя видеть. Садись, поговорим, поболтаем.“ Выяснилось, что Егор остался в армии и что-то там преподает. У него двое детей и он - счастливый муж. Женя рассказала, что пишет диссертацию и это очень сложно, поскольку надо быть хорошей для всех, иначе направление на защиту ей не дадут. А ее одолевает зав отделом, мерзкий, беспринципный, бывший стукач, и который ей, естественно, на дух не нужен. Егор, по привычку начал объяснять как себя вести.

Через несколько дней Егор позвонил и подъехал к институту, где она работала. Накатавшись на его „Жигулях“, Егор довез ее к дому, долго смотрел на нее, и вдруг произнес:
-“Женька, ничего не прошло. Я хочу целовать тебя, Женька.“
-“И что же ты не целуешь? Или тебе, как в школе надо задать вопрос -“Женя, можно я тебя поцелую?“ опасаясь удара портфелем, если неожиданно проявишь инициативу. И ты продолжаешь меня учить жизни?  Сколько тебе лет? Тридцать три? Ты просто смешон. “
  Но Женя приняла нежный и грустный вид: -“Не все сразу. Надо снова привыкнуть к тебе. Десять лет, все-таки. Надо понять,  каков ты теперь.“ Внутри ее раздирал смех. -“В присутствии жены, говоришь? А жена-то где? Пусть бы послушала“ - мысленно смеялась она. Она уже научилась врать мужчинам, просто так. В данном случае, слегка задеть его чувства. Просто так.
Казалось, время не задело даже его плеча. Егор жил в том же мире, в котором Женя его встретила и в том, из которого она ушла более десяти лет назад. Во всем уверенный, жизнерадостный, ни в чем не сомневающийся, как будто в его жизни были только радости и не было никакой необходимости переосмысливать прошедшее.

Егор приехал еще раз. Но  „роман“ неожиданно закончился. А произошло вот что. Мама Жени купила на работе штук двадцать арбузов и попросила организовать транспорт. Женя в свою очередь попросила перевезти арбузы Виктора, мужа лучшей подруги.
-“Слушай, Жень, там на заднем сидении валяется роза с работы, возьми ее себе. Правда, она слегка завяла“ - сказал Виктор. Женя нюхала розу, когда у светофора в соседнем ряду остановились „Жигули“ Егора. Он смотрел на нее. Женя  улыбнулась, помахала рукой, еще раз понюхала розу и нежно взглянула на Виктора, который ее взгляда и не заметил. Он смотрел на светофор. Больше Егор не звонил. Женя о нем даже не вспоминала.

Прошло еще пятнадцать лет и Женя встретила Егора в оперном театре. Он был с взрослым сыном.
“Женька, я рад тебя видеть. Ты как?“ Егор постарел, слегка погрустнел, но по-прежнему говорил тем же уверенным тоном, тоном преподавателя, имеющего безусловное превосходство над бесправными студентами.
-“Как и все, страдаю от коммунистического наследия и выживаю в постперестроечном обществе. Рада тебя видеть.“
-“Женя, а у меня два года назад умерла жена. Вот теперь я вдовец с двумя детьми.“
-“Соболезную. И сколько детям?“
-“ Дочери двадцать четыре и сыну девятнадцать.“
-“Ну, взрослые уже.“
-"Да, дочь замужем, сын — студент, в политехе. Жень, дай телефон, я тебе позвоню.“

Второй брак Жени оказался еще хуже первого и в какой-то момент Женя даже обрадовалась встрече. Он столько лет любил ее. А может, снова попробовать? Иначе от мужа ей никогда не отделаться. Только новый мужчина в ее жизни сможет ей помочь.
Прошло несколько дней, и Егор зашел к ней на работу. Женщины приготовили чай.
-“Девушки, у меня есть батон“ - воскликнул неунывающий Егор. Девушки переглянулись. По их лица Женя поняла немое: “Что же он торт-то не принес старой подруге?“ Егор пел соловьем, слушая только себя. Собой он был совершенно доволен. Через несколько дней он предложил:
“Женька, поехали ко мне, посмотришь как я живу.“ Женя вошла в квартиру и остолбенела. На окне цвела герань. А на стене висела огромная репродукция Джорджоне Юдифь. Как известно Юдифь пробралась в лагерь ассирийцев и соблазнила, то есть переспала с Олоферном. Когда полководец заснул, Юдифь отсекла ему голову. Подло-то как, убить спящего. Войско ассирийцев, оставшееся без руководителя, потерпело поражение Но Юдифь оказалась дамой хозяйственной и практичной, и в качестве трофея получила шатёр Олоферна, всю его утварь и мировую славу, воспетую художниками Возрождения. На картине, как известно, изображена ангелоподобная Юдифь, наступающая на отрубленную голову Олоферна. Жутковата картина. Черный юмор. Может, его жена намекала на возможность повторения действа, только в качестве резона могли быть его измены? А может намекала, что все средства хороши для достижения благополучия и уважения. Так или иначе, но ночевать в комнате с такой картиной Женя никогда бы не согласилась. -“Ну и вкус у Вас, мадам. Уж лучше бы Кустодиевскую бабу повесила, от нее пышет здоровьем и веет спокойствием. А тут просто чернуха.“

-“Женька, пригласи к себе, поговорим, повспоминаем.“
-“Хорошо, приходи на следующий неделе, муж улетает на соревнования.“
Егор принес бутылку вина. Разговор шел в противофазе. Егор рассказывал, как он любил и любит жену, и как он ей изменял. “Я каждый день с ней разговариваю“  все тем же звонким голосом грустил он. Женя слушала и недоумевала. Неужели, придя к женщине, которую он когда-то тоже любил, следует говорить о другой? Но дальше вольнолюбивая и самолюбивая Женя услышала фразы, которые навечно обесцветили весь образ Егора, какими бы красками Женя ни пыталась его насильно наградить.  -“Последними словами моей жены были: -“Не оставь детей без квартиры. Я никогда больше не женюсь, я не могу допустить, чтобы на мою квартиру еще кто-то претендовал. Я, конечно, монахом не буду.“ -“Но и свое имущество с другой женщиной не поделю. Потешусь, получу свою долю любви и секса и гуляй, подруга.“ - мысленно закончила она его монолог.  Женя не верила  своим ушам. Егору было сорок семь лет. Жить да жить, Еще четверть века можно запросто прожить с новой женой. Прожить счастливо А ей, Жене ничего не надо. У нее есть своя неплохая квартира в центре города. И работа. И дача. Так это он ее заранее предупреждает, точки над “ и“ и остальными буквами алфавита заранее ставит? Немецкого алфавита. Там много умляутов. И, наконец до Жени дошло. Уже тогда, в юности, он был мещанином, ни в чем не сомневающимся мещанином и с узким и коротким умом. Жадный и недалекий. Вот поэтому-то она не могла его полюбить. Вокруг нее вращались интересные ребята, ставшие учеными, профессорами, Ребята, с которыми она состязалась умом и остроумием, интеллектом и знаниями. Он так и остался жалким преподавателишкой, и армейская фуражка однажды сдавила его мозги, не давая им выходить за строго ограниченную территорию армейской дисциплины и устава.

Вдруг Егор быстро поднял Женю, стал ее целовать и быстро раздевать. Вырываться было жутко глупо, помогать ему - еще глупее. Это было так неожиданно. Не было даже прелюдии, он просто бросился на нее. Егор быстро опустил уже раздетую Женю на диван, а она лихорадочно думала, как бы его выгнать так, чтобы не выглядеть такой же мещанкой как он, целомудренной женой алкоголика. Но и стать его любовницей после произнесенных тирад и монологов было унизительно.
-“У меня два года никого не было“ -  взволнованно шептал Егор. Женя была в замешательстве. Думать, скорее думать. Голый Егор только успел прильнуть к Жене, поцеловать ее, как вдруг в коридоре щелкнул замок. Это были соседи.
-“Кто это?“ - испуганно спросил Егор.
-“Муж“ - не моргнув глазом сказала Женя.
Ужас сковал все его члены, и половой тоже. Лучшей ситуации было трудно придумать. Женя с внутреннем триумфом смотрела как Егор еще какое-то время пытался реанимировать пришедший в болезненное состояние отросток, но ничего не получалось. Наконец, Егор оделся и ушел. -“Чудно, опять ты потерпел фиаско, нет, даже не фиаско. Просто показал свою мужскую  неполноценность. Так предстать перед женщиной, которую ты любил! Теперь уж точно ты ушел из моей жизни навсегда. Прощай, поливай герань и поглядывай на Юдифь.“

Прошло еще несколько лет и Женя эмигрировала. Ей рассказали, то однажды Егор встретил в поезде кого-то из ее сослуживцев.
-“А у меня подруга в вашем институте работает. Женя.“
-“Не работает, а работала. Евгения Васильевна уже давно живет в ЮАР. В Кейптауне.“
-“В Кейптауне? Ничего себе, вот это Женька! А ей мальчонка не нужен в помощь? Может, дадите адрес?“ Но адреса  никто не знал. Но вот настали времена социальных сетей и Женя вспомнила об Егоре. Женя вообще никогда не забывала о своих поклонниках, время от времени напоминала им о себе и с радостью отмечала еще не потухший к ней интерес. Эффект болезненной юности, самоутверждения своей женской неотразимости. Егор был когда-то частью ее жизни, но безболезненной часть. Воспоминания о нем никогда не объединялись ни с болью, ни с радостью.

Когда Женя нашла Егора в „Одноклассниках“ он просто подпрыгнул от счастья. Он поведал Жене, что все еще не женат, имеет небольшой бизнес и по-прежнему любит чужих жен. Они мимолетно встретились в Саратове, сходили в кафе, выпили чаю и разошлись. Но потом стало происходить то, что Женю очень насторожило. Егор стал интересоваться жизнью в ЮАР. Сколько нужно денег для проживания? Сколько стоит медицинская страховка? Почем бензин? Легко ли получить ЮАР-овские права на машину? Легко ли заключить брак и получить вид на жительство? Сколько стоит билет на самолет и как долго лететь? Женя была свободной, четырехкратной вдовой, и связывать свою жизнь с мужчинами больше не планировала и категорически не хотела.
-“Понимаешь, Женька, я люблю по выходным ездить на рыбалку. Мы с друзьями берем палатку, ловим,, пьем водку, ночуем. А в ЮАР можно так проводить выходные, ловить рыбу?“
-“Нет“ - отвечала Женя. -“Здесь все частное. Можно приехать, заплатить небольшую сумму за вход и удочки, ловить достойную рыбу, форель, например в специальных озерах, где ее разводят, а потом заплатить за пойманную рыбу согласно весу. Почти везде на таких фермах есть специальные домики, которые можно арендовать. А там пить водку и даже трахать привезенных с собой баб.“ Егор был расстроен. Он неожиданно сообразил, что есть обустроенное место для финишного отрезка своего жизненного пути. В нем проживает Женя, энергичная, неплохо выглядевшая, обеспеченная. У нее ферма в восемь гектаров, три дома на территории, живность, „Мерседес“. И квартиру свою детям можно оставить. Вот только рыбалки бесплатной нет.
-“Женька, когда будешь в Саратове, неприменно мне позвони.
“ -“На кой фиг ты мне сдался?“ — думала Женя. -“Непременно.“ - ответила она.

Женя позвонила Егору в последний день, полагаясь на судьбу: будет время - встречусь, не будет - не встречусь. Она была приглашена на обед в ресторан одним из своих друзей, физиком Матвеем, которого знала еще со студенческой скамьи. Матвей преуспел и в жизни, и в спорте. У него была своя крупная фирма, известная в Саратове, кроме того, он также был известным альпинистом, получившим категорию Снежного Барса (покорение пяти семитысячников).  Женя и Матвей выпили по бокалу вина, съели горячее и смаковали кофе. Слегка приглушенный свет ресторана помог им многое сказать друг другу, вспомнить их одновременную юность. Расставаться не хотелось, но его звали дела на службе, и Женя поехала на встречу. Она опаздывала на полтора часа. Егор ждал ее на остановке трамвая.

Егор выглядел нелепо. На нем были парусиновые брюки, держащиеся на резинке и заправленная в штаны футболка. Это так он готовился встретить ту, к которой у него будут предложения? О том, что они будут Женя не сомневалась.
-“Женька, я как в молодости, как студент жду тебя полтора часа“ -  воскликнул неунывающий Егор.
-“Так получилось, извини, у меня кончились деньги на симке, а времени покупать новую не было. Через час я должна ехать на вокзал. Завтра у меня самолет на Йоханнесбург.“
-“Женька, я тут нашел ресторан “Жульен, пойдем, поедим говорим.“
Они вошли. Ресторан напоминал студенческую столовую самообслуживания. На витринах стояли порционные блюда.
-“Бери, что хочешь’“ -  щедро предложил Егор. -“Здесь есть суп, пирожные.“
-“Мне бы чашечку чая. Я пить хочу.“
-“Может сока?“ - Егор старался показаться Жене щедрым и раскрепощенным.
-“Нет, только чая.“
-“Ну, хоть пирожное съешь.“
-“Ладно, уговорил, принеси мне безе.“

Они ели пирожные. Егор начал сразу.
-“Я вот тут подумал, тебе нужен помощник в жизни и на ферме.“
-“Зачем? У меня есть мальчик из Малави, он мне помогает.“
-“Я тоже могу помогать.“
-“Что именно ты мог бы делать на фермере?“
-“Ну, мог бы копать, выдергивать сорняки.“
-“У нас белые такой работой не замаются. Дешевле нанять еще одного помощника.“
-“Женька, ты не поняла. Ты все-таки одна. Тебе нужен мужчина. Я готов.“ Женя вспомнила тот вечер, когда Егор тщетно реанимировал неподъемную часть своего тела. Ей хотелось захохотать, но настораживал его боевой настрой, его энергия. Но она привыкла за томной улыбкой скрывать реакцию на абсурдные ситуации.
-“Женька, ты непременно должна выйти замуж за Саратовского мужчину. За меня. Ты меня пригласишь посетить ЮАР?“

Ну, этого она и ждала. Недаром он все выспрашивал и рассчитывал. Но и она, Женя, умеет считать и просчитывать. Он хочет приехать, возможно, вносить какие-то крохи в ее кошелек А ей придется каждый раз объяснять ему тонкости бюджета. Это вмиг разнесет в клочья его ожидания. Она сама через это прошла, когда столкнулась с финансовыми проблемами. Жизнь везде тяжела, и в ЮАР тоже. И в Америке, где живет ее дочь. Конечно, здесь много мест для цивилизованного отдыха, уютного, удобного. Да, и жизнь здесь комфортна и красива. Но чтобы жить припеваючи нужны деньги. Но есть еще один аспект, мало кем рассматриваемый. Эмигрируя, человек оставляет за собой прошлое, и свою семью тоже. А Егор, как обычный обыватель, жизнь которого вертелась вокруг обеспечения семьи, без каких-либо других интересов, кроме рыбалки, конечно, уже через месяц или два он начнет ныть, что скучает и постарается пригласить сюда сына с женой, дочку с мужем и вех своих четырех внуков на каникулы и в отпуска. То есть на месяц, два, три, как можно подольше. А вот Жене такие гости совершено ни к чему. На нее будут всегда смотреть исподлобья, а предоставляемые удобства и африканские радости воспринимать как должное, а не как подарок. Она окажется женщиной, нарушившей его „монашескую“ память о жене, скончавшейся более тридцати лет назад. Их брак  будет расценен как святотатство, а сам Егор - подарком для обездоленной одинокой, заждавшейся мужчины Жени. Причем подарком высшей пробы. Дети будут с неприязнью  смотреть на нее и до колик во всех членах опасаться, что забыв о последней воле матери Егор может продать квартиру, поскольку ему нужны будут деньги в новой стране. Она уже имела опыт встреч в прошлыми детьми своих мужей и их родственников. Егор не понимает, что нельзя перетащить с собой за границу прошлую жизнь. Впереди - новая жизнь, с новым языком, новыми нравами, новыми правами. И надо суметь с ней справиться, чтобы стать счастливым. Не каждому это дано. Егору - точно нет.
-“Ну, приезжай’“ - вяло сказала Женя. Любой чуткий человек мгновенно бы понял, что Женя вовсе не будет рада привезти такой подарок в свою страну. Но только не Егор.
-“Отлично. Я к тебе прилечу. Спасибо.“

Но Женя ничем не рисковала, она полагала, что он все-таки не прилетит. На то были веские причины. Билет стоит не дешево. А рисковать такой суммой он не станет. Да, и вообще рисковать он не умеет. Его мысли не выходят за окружность армейской фуражки. Ему нужна твердая уверенность, что он женится на Жене. Да нет, не прилетит он, конечно.
Прошло некоторое время, как вдруг позвонил Егор. 
-“Женька, я съездил за границу! Так здорово. На самолете до Хельсинки, оттуда на пароме в Стокгольм. Видел зал, где выдают Нобелевские премии. Женька, я теперь знаю как летать на самолетах за границу.“
-“А раньше что, не знал?“ -“ Вот темень. По моему в России нет ни одного человека, который бы не слетал в Турцию и Египет’“  - это уже про себя.
-“Женька! Это так просто. Я специально полетел, чтобы проверить, как я смогу к тебе прилететь. Но когда я к тебе полечу, ты должна мне рассказать, как ориентироваться в аэропорту. Английского я не знаю, а немецкий забыл.“
-“Ну, сложностей нет. Тебе нужно выучить два слова „Gate – это ворота, то есть откуда выходят к самолету и „Flight" - номер рейса. Можешь еще два нужных слова выучить: „Terminal" – это терминал и "Information" - это стол, где тебя пальцем покажут в какую сторону идти.
-“Ну, ты мне еще это повторишь потом“ — в трубке телефона звучал звонкий довольный собой голос. А Женя, облетевшая тридцать восемь стран ахнула. Такой дремучести она не ожидала.
-“Да, я хотел тебя спросить. Ты что-нибудь знаешь о том мальчике, которого ты любила в юности?“.
-“Да, знаю, мы общаемся всю жизнь. Он тоже остался в армии, полковник. Воевал. Служил в Германии и Мозамбике. Облетел всю Европу и Азию. (Это шпилька в адрес Егора, если он ее оценил, конечно). А что? А ты, кстати, в каком звании?“
-“Подполковник.“ -“ Не дотянул все же. Ну и правильно, где уж ему!“ - это тоже для себя.

Но Егор не прилетел. Слетел с орбиты. Он не поздравил Женю ни с Новым годом, ни с днем рождения. Ни с другими революционными или церковными праздниками. Просто исчез. Жене было смешно. Как он мелок и жалок. Это он когда-то учил Женю жить! Просто струсил сообщить ей, что он передумал и не прилетит. Женя решила позвонить. Она производила известный ей заранее психологический эксперимент.
-“Привет Егор. Как жизнь?“
-“Женька, я рад тебя слышать’“ - в трубке опять звенели оптимистичные аккорды. -“Я тебе писал, но ты моих писем не получала“.
-“Ну, кто хочет - ищет причину, кто не хочет - повод.“
-“Женька не злись (Ха-ха). Я, правда, тебе писал.“
-“Вот, я тут думаю, не переехать ли мне в Сербию?“
-“Женька, это будет здорово! Тогда я к тебе прилечу.“ (-“А что, тебя уже приглашала?“)
-“Кстати, поздравляю тебя с днем рождения. Мой был две с половиной недели назад.“
-“Ой, Женька. Как я мог забыть. Поздравляю. А я вот все лето провел на даче, выращивал овощи. А теперь вот тут с внуками занимаюсь.“
-“Что ж. рада тебя слышать. Скоро придет зимний сезон. Рыба, поди, тебя заждалась. Не болей.“
-“Женька, я позвоню.“

Ну, теперь можно будет изобразить горькую обиду его невниманием и послать к черту, если он все же надумает прилететь к ней в Сербию. Если она, конечно, туда соберется. Или просто послать к черту.
Надо полагать, герань на его окне расцветает своим махровым цветом. И никогда не отцветет.