Шестой

А после присяги, в головы наших командиров пришло решение создать еще один учебный взвод. Посчитали, порешали и вот уже заместитель командира взвода сержант идёт вдоль строя, внимательно вглядываясь в наши лица. Первыми изгоняют, почему - то, нас «войсковиков». Без фамилий и привычных уже команд.
- Так «пушкари» - это нам, у нас четверых, на петлицах скрещенные пушки как у артиллеристов - в шестой взвод. Почему - то стало обидно. За нами понуро плелись, десантник Ветошкин и «краснопогонник» из внутренних войск Кокшаров.

Мы вставали произвольно, создавая иллюзию строя, а вдоль выстроенной в коридоре роты плелись новые сослуживцы, с хмурыми лицами каторжан. Потом уже я понял, что избавлялись от малознакомых, какими были мы «войсковики», проблемных, вроде Смоленкина, это был здоровенный детина, но до него очень медленно доходило, что от него требуют, плохо разговаривающих на русском молдаван, а так же узбека, таджиков и туркмена, нескольких украинцев и белорусов.
 
Тридцать шесть человек, двенадцать национальностей будет еще и тридцать седьмой и тринадцатый соответственно. Но о нём позже.
Новый командир взвода, молоденький лейтенант Подейко, улыбаясь бродит вдоль строя, вглядываясь в наши лица.
- Солдаты, мать вашу… Повезло нам с тобой Григорьев, как утопленникам. И вот из этого сброда нам с тобой предстоит сделать умелых механиков – водителей и образцовых воинов.

Сержант Григорьев, заместитель командира взвода, или «замок», холодным взглядом гадюки, внимательно осматривает каждого прибывающего. На лице никаких эмоций. Избавившись от балласта рота расходится по учебным классам. Оживает Григорьев:
- Взвод рррравняйсь! Смирррна! Товарищ лейтенант, шестой взвод, для знакомства построен.
- Вольно – лейтенант криво усмехается и поправляет фуражку.
- Взвод! Вольно! Атставить! – сержант даёт понять, что с ним не забалуешь – Вольно!
- Ну что бойцы. Понимаю ваше настроение – лейтенант ходит вдоль строя. Говорит серьёзно, но при этом улыбаясь – Честно скажу, я тоже не в восторге от этого назначения, но мы в Армии. В Советской Армии! И здесь приказы не обсуждаются. Товарищ сержант, уведите это стадо на плац и попробуйте создать из них, хоть что - то похожее на воинское подразделение. К нам присоединяются командиры отделений, наши одногодки, весеннего призыва, младшие сержанты, высокий нескладный Мартиненас и больше похожий на скрипача, очкарик Пшеничников.

Теперь уже не обидно. Перегорело. А может быть месяц, нескончаемых новых впечатлений притупил чувства. Нам предложили новые обстоятельства. Так это происходит ежедневно, вот уже второй месяц. «Будем жить» - как прав был «Маэстро» из любимого фильма.
Нас строят по росту, делят на три отделения, потом выдёргивая из строя меняют местами, по каким - то непонятным нам признакам. Больше всего провозились с Смоленкиным, спрятать его не удавалось. А для правофлангового он слишком долго соображал.
- Смоленкин! Я тебе даже не приказываю! Я тебя прошу! Не надо думать, просто выполняй команды! Иначе будут страдать все. – сейчас Григорьев не пугает – уговаривает.

Думаю, события того дня сплотили нас. От нас отказались, даже не важно по каким причинам. Наши командиры, в этой ситуации оказались тоже не по своей воле. И вообще, волею судьбы, в этой разношерстной компании, оказались люди в большинстве своём неординарные. 

А через неделю, рота курившая возле учебных классов перед началом занятий, с удивлением встречала наш взвод. Идущий впереди, Григорьев чётко произнося каждое слово подал команду: «Взвоод! Смирррна! Равнение на… право!

Шестой взвод, те, от кого отказались, чеканя шаг приближался к стоящим. Конечно мы мало чем напоминали роту почётного караула, но о-о-о-очень старались. С застывшим лицом языческого идола, прижав руки к бокам, шагал Смоленкин, впечатывая свой 47 размер в асфальт дорожки, повернув к нему головы в первой шеренге, показывали пример своим отделениям Сабит и Панюшкин, так до конца службы и не научившийся тянуть ногу. Старался даже Федя Дорофтей, молдаванин, самый маленький во взводе. Он обычно ходил вразвалочку, изображая строевой шаг только руками, но сейчас мы были единым организмом и он тоже, хоть и неумело, но шагал вместе со всеми