Факты и клевета

         Вы знаете, уважаемые читатели, среди моей многочисленной переписки некоторые рассказы – истории просто потрясают… заставляют сопереживать и просто по ассоциации рождают ответные переживания. На меня на днях вышел бывший командир 145 ОПЛАЭ Николай Васильевич Гущин, с которым мы вместе служили на Балтике, но в разных гарнизонах, и во время службы практически не пересекались. Но есть один эпизод, который нас связывает достаточно тесно. Один молодой командир корабля ИЛ-38, базировавшегося на аэродроме Скулте, на первую свою самостоятельную БС (боевую службу) полетел без своего правого пилота, которого КВС старший лейтенант Лущиков,  по сердобольности души, в нарушение всех руководящих документов, отпустил домой на ужин, а заодно и «носки поменять», поскольку у второго пилота ещё медовый отпуск после свадьбы не кончился, и его, как муху на мёд, тянуло к молодому телу жены.

     И всё бы ничего, дом был рядом с аэродромом, и никто бы о нарушении не узнал, но по закону «бутерброда», который всегда падает маслом вниз, сыграли тревогу, и Лущикову дали команду немедленно вылетать на поиск германской (ФРГ) подводной лодки, которая в очередной раз посмела войти в наши территориальные воды, и производила разведку в близи наших берегов. Александр, (так звали нашего героя) – до последнего надеялся, что правый лётчик услышит запуск двигателей, (а их на противолодочном лайнере ИЛ-38 аж – четыре), спрыгнет с тела жены и успеет прибежать, если не на стоянку, то хотя бы на «Предварительный старт». Но, увы, расчёт не оправдался, и тогда командир корабля, движимый чувством долга и патриотизма, полетел один.

      Он уже порядка двух часов носился над Балтийским морем на малой высоте, разыскивая супостата с помощью магнитометра, и готовый «применить» всю мощь своего имеемого на борту противолодочного комплекса оружия, как ничего не подозревающий второй пилот продефилировал перед окнами начальника штаба эскадрильи, который готовился принять доклад, что подводная лодка вероятного противника найдена, обложена со всех сторон буями, и её «уничтожение» лишь дело времени, зависящее от распоряжения Командующего Балтийским флотом, (читай – Главкома).

      Соответственно, когда начальник штаба ОА понял, что это у него не «глюки» перед глазами, что экипаж Лущикова полетел на БС без второго пилота, он его тут же заложил … Самолёт вернули и с разгильдяем тут же прилетел разбираться Командующий ВВС БФ генерал-лейтенант Анатолий Иванович Павловский. Он топал ногами и кричал на Лущикова: «Вы самоуверенный старший лейтенант…» А тот кричал в ответ: «Тов. Командующий, это не самоуверенность, а уверенность в своих силах…» Короче, Командующий хотел снять молодого КВС с лётной работы, но само провидение убедило Павловского, что это – не государственный подход, обучение лётчика стоит  дорого… И тот поменяв первоначальное решение, сослал Александра Лущикова вечным «праваком» в мой полк.

       Я же, ознакомившись с сутью дела, подумал, что такой поступок можно совершить, только, если ты законченный карьерист, или очень ответственный офицер, переживающий за дело, которое тебе поручили. А в принципе, любой лётчик во время реальной войны должен  был поступить подобным образом. Чтобы до конца самому разобраться в этом вопросе, я взял Лущикова в свой экипаж. За пол года совместных полётов убедился, что мой второй пилот никакой не карьерист, а очень ответственный, порядочный офицер, и стал при каждой встрече с Командующим докладывать ему, что старший лейтенант всё осознал и безупречным исполнением своих функциональных обязанностей заслужил возвращение на должность командира корабля, или у меня в полку, или в 145 ОПЛАЭ, откуда он пришёл.

     Вот как это было - После гибели моего однокашника Гены Середина через Г.А Кузнецова Гущину удалось вернуть Лущикова в Скулте. Николай Васильевич вспоминает:

     "Вопрос был решён прямо в моём кабинете в присутствии Павловского, когда Кузнецов заслушивал меня по Боевой Службе. Если помнишь - в Калининграде я спросил тебя: как летает Лущиков (А ему светил командир взвода в роте охраны. Таким было первое решение Павловского. Я уговорил оставить на Лётной работе.), ты дал короткую хорошую характеристику. В ответ я сказал, что забираю его в Скулте. Будет приказ из Москвы.

     Особисты не простили мне такого поворота событий. А некоторые напомнили, что рисковал Партбилетом. И те, и другие прикрывали свои неподсудные задницы. Но обстановка требовала неординарных Решений.

     Почитай ещё частички Исповеди. Пережить пришлось многое, но Сибиряк не сломался.

     В общем, государственный подход взял верх, и по указанию Командующего авиацией ВМФ СССР  Кузнецова Александра Лущикова вернули в 145 ОПЛАЭ на его родной ИЛ-38. Впоследствии тот, став боеготовым лётчиком, не раз выполнял полёты в Африке, а Николай Васильевич Гущин с 1985 года возглавлял нашу сводную Авиагруппу в Мозамбике.

     Всё это я вспомнил для того, чтобы показать вам, почему история, которую вы прочитаете ниже, произвела на меня такое впечатление. Одно дело читать о ком-то постороннем, и совсем другое, когда вы с этим человеком во время службы пересекались, и ты его глубоко уважаешь…
 
                ФАКТЫ и клевета

     В 50-е годы прошлого столетия в Сибири мы, мальчишки, бывали свидетелями тому, как дрались подгулявшие мужики после воспоминаний о Гражданской войне и о Колчаке. Следствием таких драк был разлад в жизни односельчан отдельно взятой деревни. О совсем недавно закончившейся Великой Отечественной споров не было. О ней больше всего постоянно вспоминали наши надорвавшиеся матери, пережившие вместе с детьми голодные, жестокие годы. В Отечественную войну сибиряки были в одной Красной Армии, а вот в Гражданскую в силу исторической ситуации оказывались по разные стороны фронта: кто-то воевал за красных, а кого-то мобилизовывали к Колчаку.

      И теперь, через 30-35 лет, они выясняли отношения и каждый свою правоту в открытом бою после алкогольного растормаживания потаённых мыслей и чувств. Как правило, начинал мстить брат расстрелянного колчаковцами коммуниста. Были и такие, кто сбрасывал с себя рубаху и показывал спину, исполосованную шомполами. Рубцы были живыми свидетелями колчаковской «добродетели». Его обида также искала удовлетворения и находила его. Народ без клеветы и анонимок знал и помнил тех, кто сдавал коммунистов белым, и тех, кто умышленно указывал дорогу колчаковцам в топи и непролазные дебри, откуда мало кто возвращался. Помнили, называя не фамилии, а обычные для деревни прозвища. Сибиряки были адекватными, т.е. естественными и открытыми, умели решительно постоять за себя, не ведая о политкорректности и толерантности. Мы росли в этой здоровой среде, где высоко ценилось мужское достоинство, где не учили, как косить от армии, а готовили к защите Родины.

      Со временем ушли из жизни творцы и свидетели кровавых исторических событий. За Историю и её творцов взялись интерпретаторы и «учёные». Принялись клеветать, осуждать и поучать ушедших в мир иной - как им надо было жить, и каких придерживаться правил. Образно говоря, молодому, неопытному поколению стали навязывать игру в «Павлика Морозова», чтобы в масштабах государства разорвать поколения и единство страны, ослабить внутренние связи и способность к сопротивлению.

      Так называемая непримиримая оппозиция (раньше она называлась пятой колонной) льёт воду на ту же мельницу, которая в очередной раз пытается перемолоть фундамент государства и институты власти, превратить их в игрушку. То есть, по их понятиям всякий, кто бы кого из себя не возомнил, и какая блажь не посетила голову, может руководить государством, заниматься законотворческой деятельностью, управлять промышленностью, сельским хозяйством и транспортом - лишь бы соблюдал правила игры. Игрочишек становится всё больше и больше. В таких условиях пепел пострадавшего (и «белого», и «красного») в Гражданской войне народа России начинает стучать в сердца понимающих, ещё живущих поколений. Отсюда следует простой вывод: в крепком единстве страны, в едином понимании задач и целей развития на данном историческом этапе – залог успешного будущего нашего государства.

      Поэтому задачи по укреплению и сохранению единства страны надо решать жёстко. Коррекции в планах естественны, но превращать их в игрушку, следствием которой могут стать разброд и шатания, - значит шагать в пропасть. Не соглашаться и советовать можно за столом до принятия решения. Ну, а после того, как решение принято – единым фронтом за государственно-полезную работу, но не квакать на болотах, отрабатывая импортные гранты.
 
    Своё повествование я начал с детских воспоминаний. Есть необходимость дополнить их рассказом о зрелых годах, годах восьмидесятых, да и нынешних тоже, т.к. эти годы связаны одной цепью – Боевой Службой и Представлениями к званию Героя Советского Союза (1984г.) и к званию Героя России (2009г.).

     В канву описываемых событий всегда вплеталась анонимная клевета на меня как офицера, лётчика и командира. Именно анонимная. Анонимность исключала и исключает открытый «разбор полётов». И такая, привычная для кого-то тактика, срабатывает независимо от общественно-политического строя. В 1984 году анонимное письмо было отправлено в ЦК КПСС. Тогда можно было подумать, что это – дело рук завистника. Но, объединив события 1984 и 2010-11 годов, приходишь к выводу, что это – дело одних и тех же людей: почерк не изменился. И совсем не завистников. Мотивы, по-моему, совсем другие. И что примечательно: инстанции, принимающие решения, становятся на сторону анонимщиков.
 
    Но были и другие исходы. В 1976 похоронил мать, в 1978 – старшего брата, в 1979 году 3-го марта похоронил трёхлетнюю дочку. Командование думало – смогу ли я дальше летать. Сибирский характер и Боевая служба помогли справиться с суровыми испытаниями. Я никогда не курил и курить не начал, не пьянствовал и
топить горе в водке не стал. Разведка в океане стала бальзамом, пролившемся на сердце охотника-сибиряка. Авианосцы США, истребители-перехватчики и подводные атомоходы стали лучшим лекарством. Американские лётчики анонимок не писали, они просто открыто били по самолёту и выводили его на режим сваливания на малых высотах. Но такая тактика страшна только для соплежуев, а у настоящих бойцов она усиливает злость и повышает боевой дух.
 
    В период с 9 января по 11 марта 1980 г. находился в Адене. Третьего марта, в годовщину смерти Надюши, символически экипажем помянули мою дочку. После окончания очередной командировки по прилёту в Ташкент прямо у самолёта коротко доложил встречающему группу генералу Горобцу (зам. Командующего по тылу) о выполненном задании. После доклада генерал задал вопрос: «Вы почему пьянствовали на Боевой службе?». Меня покоробила такая постановка вопроса. После более чем 10-ти часового полёта благополучно вернувшихся на Родину экипажей тыловика-генерала волновал только один вопрос. Я твёрдо ответил: «На Боевой службе я не пьянствовал, да и вообще не пьянствую». Генерал пригрозил, что буду держать ответ перед Командующим, сел в «Волгу» и поехал осматривать достопримечательности Узбекистана – Бухару и Самарканд. Нам нужно было заправлять самолёты, отдыхать и готовиться к перелёту домой.

     14 марта мы вернулись в Ригу (Скулте). 15-го прилетел Командующий генерал-полковник Павловский Анатолий Иванович. После возвращения каждой группы с Боевой службы он лично принимал доклад о всех выполненных заданиях и дотошно вникал в детали не только полётов, но и быта. После доклада он оставил в учебном классе руководящий состав гарнизона и меня. Я на то время был командиром корабля, но летал ведущим пары. Командующий спокойно начал: «Товарищ майор, мне доложили, что Вы пьянствовали на Боевой службе. Это так?». В ответ наступило довольно долгое, тягостное молчание. «Что Вы молчите, отвечайте». В классе стояла гробовая тишина. Я ответил: «Товарищ Командующий, на Боевой службе я не пьянствовал, я вообще не пьянствую».

     - Но, мне доложили, что Вы пьянствовали.
     - Товарищ Командующий, я вообще не хотел бы обсуждать этот вопрос, но я не пьянствовал.
     - Ну, а что же это было?
     Внутри всё клототало, нужно было восстать против клеветы.
     - Товарищ Командующий,  3 марта я символически по обычаю помянул годовщину смерти своей дочери.
     - С кем поминали?
     - С экипажем, но были и другие.

     Жаль, что этот момент не запечатлён видеокамерой. Командующий резко встал, лицо побагровело, он в ярости ударил кулаком по столу и страшным голосом буквально заорал: «Вон все отсюда!». Все словно оцепенели. «Вон все отсюда! – и, переведя дыхание, поставил точку - Товарищ Гущин, Вы как летали на Боевую службу, так и будете летать».
 
    Потом я стал командиром отряда и в 1982 уже командовал 145-ой ОПЛАЭ ВВС Балтийского Флота. Как летал и как командовал – об этом написано в служебных характеристиках, в Представлениях к званию Героя и газетах.
Не секрет, что избранные рассляблялись в спецкомандировках, но п-к Ярчук, старший группы в начале нашей деятельности за рубежом, ни о ком не докладывал. Да и другие структуры помалкивали. Сам Ярчук святым тоже не был. Как и вся группа, он знал, по какому случаю была годовщина, но, переступив через святое, сотворил такую гнусь в донесении. И такие люди, у которых ничего святого не было в душе, решали наши судьбы. Не перевелись подобные гниды и по сей день.

     Уже на пенсии я узнал от ветерана-дальневосточника, что у Павловского было в жизни своё горе: у него был сын, курсант Оренбургского ВВАУЛ, который трагически погиб, будучи в отпуске дома во Владивостоке. Моё горе Командующий, как отец, воспринял как своё. Спасибо ему за всё.
                9 января 2012 года Н.В. Гущин

    ДЛЯ ИНФОРМАЦИИ: "По состоянию на 1 ноября 1946 года звания Героя Советского Союза были удостоены 12 208 человек". Если учесть, что более 60% всех кораблей и судов было потомлено Морской авиацией, то, сами понимаете, число награждённых этой высокой наградой среди Морских лётчиков составляет несколько тысяч человек. В послевоенный период моряков, в основном, подводников, было награждено около 60 человек, а морских лётчиков было всего двое. Потом к ним добавился Тимур Апакидзе и ещё пять его пилотов...

     П.С.  Исправим и дополним о Лущикове.

     С Павловским я вёл связь по закрытому телефону. Его на аэродроме не было. Шли плановые полёты, и у нас подлётывал полковник Куликов Владимир Алексеевич, Нач. ОБП. Интересен факт, что с Куликовым я делал первый вылет на Ил-38 в 24 ОПЛАП ДД Северного Флота, АС "Кипелово".

     Первый вопрос, который мне задал Командуюший звучал так: Он прилетит? Я заверил, что Лущиков - Патриот, он вернётся на аэродром.
Павловский приказал каждые 10-15 мин. докладывать о местонахождении самолёта до самой посадки. Что и было исполнено.
Встречали самолёт Куликов и особист. Посадили экипаж в автобус, и в Штабе попросили написать Объяснительные.

     Остальное расскажу потом. Пора делать отбой.
Играю на гармошке с Детства.