Время травы

В своем раннем детстве я ощущал свою близость к травянистым растениям, так как был вхож в их компанию из-за своего малого роста; мне очень нравилось с ними молчаливо общаться.
Ходя по луговым тропинкам, я ласково поглаживал податливые стебли, но среди травостоя  были у меня свои предпочтения. Например, тимофеевка и пырей были мне равно безразличны из-за своей унылой внешности, зато  мятлик, раскидистый, как березка, вызывал желание им полюбоваться, а метелки кукушкиных слезок, состоящие из зеленых комочков, каждый из которых висит на отдельном длинном  стебельке, тонком, как волосинка,  я любил пропускать между пальцами.
Зрение же, естественно,  привлекали цветы – пронзительно-лиловые  соцветия мышиного горошка, - воспринимавшиеся, как кисти карликовой сирени, или поповник (в то время я ошибочно называл его ромашкой), всегда вызывавший желание  набрать большой его букет, в котором желтые пуговки  сердцевинок тонули в кипени белых лепестков, использовавшихся для гадания.
Но иногда, если повезет, можно было найти колокольчики, - не мелкие синие, с круто отогнутыми в стороны лепестками – этих было, хоть отбавляй,  а крупные, размером не меньше пятака, нежно-голубые; я никогда не мог удержаться от того, чтобы их сорвать и принести домой в качестве трофея.
На лесных полянках можно было видеть и другие травы. В начале лета там желтели «майские розы» - так отец называл купальницы; их  шарообразные цветки были настолько  закрыты, что пчела, собиравшая нектар, исчезала на время в них из виду.  А близь  стволов берез и у пней бурно разрастались ковры иван-да-марьи, в которых ярко-желтые лепестки цветов до крика спорили с сине -фиолетовым цветом верхушечных листьев.  В заросли же иван-чая, осененные большими соцветиями розового цвета, я мог погрузиться с головой, и в них спрятаться.
Однако по-настоящему редкой находкой была ночная фиалка –  пирамидка из множества белых цветочков, закрепленных на сочном, пронизанном влагой  стебле; вечером она источала изысканный пьянящий аромат, который ощущался даже на приличном расстоянии. Ночная фиалка мне попадалась от силы два-три раза в жизни; один раз она выросла - вы не поверите - на нашем дачном участке, и ни разу я не посмел ее не только сорвать, но даже дотронуться до нее рукой – она будила атавистическое чувство сакрального.

Период моей причастности к жизни низкорослых растений  закончился совершенно естественным образом: я вырос, и стал смотреть на травы свысока.
                Май 2021 г.