Школа

        В школу мы с Бэллой пошли во второй послевоенный 1946 год. За все 10 лет учебы в школе, не выезжая из родного города, мы учились в 4 разных школах (не по своей вине) и все время попадали в какие-то эксперименты. Тогда девочки и мальчики учились раздельно. В первый класс мы поступили в 64 женскую школу. Помню первую учительницу - старенькую бабушку,  которая нас ставила во все четыре угла класса.  В школе нас приняли в октябрята, потом, очень торжественно, в пионеры. В 3 классе у нас появилась новая очень хорошая учительница Анна Борисовна Пекарская. Это время запомнилось моим позорным поступком. Тогда прививки делали детям в школе.  Что-то мне взбрело в голову, и я сказала в классе, что медсестра делает уколы ржавыми иголками и класс не пошел на прививку - мы сорвали вакцинацию. Был страшный скандал, в школу вызвали мою маму. Молоденькая медсестра плакала, я перед всем классом просила у нее прощения, и первая пошла делать укол. Анна Борисовна сняла у меня с шеи пионерский галстук и сказала:" Я тебя исключаю из пионеров на 3 месяца". Было стыдно. Потом меня простили и восстановили. Когда через много лет на юбилейной встрече в школе я об этом напомнила, оказалось, что никто не помнит. Но я-то помнила, более того, я считаю, что отработала                карму за этот поступок.
      Когда мне была 26 лет я заболела гриппом, а после было осложнение - энцефалит. Дикие головные боли - жить не хотелось и мне сделали столько уколов и внутривенных, и внутримышечных, и внутрипопочных, что я часто вспоминала ту школьную невинную прививку. Потом это повторялось раз в 4 года, потом раз в 2 года, потом раз в год до моего приезда в Израиль.  Когда на первой экскурсии в Иерусалим я прикоснулась лбом к Стене Плача, у меня полились слёзы. И сколько раз я там бывала потом - слез больше не было. Наверное, я была за все прощена. Больше позорных поступков (мне думается) я не совершала.
      После окончания 3 класса нас почему-то всем классом перевели в семилетнюю 44 школу, которая находилась недалеко от 64 школы. Небольшое двухэтажное здание с большим двором, где проводили линейки и уроки физкультуры. А зимой спортзал - комната 20 квадратных метров в подвале. Турник заменяла деревянная палка, которую держали на плечах две девочки, а третья должна была делать прыжок в упор на руках. Представляете эти уроки физкультуры? Директором школы была историчка, у которой была любимица в нашем классе. Меня она почему-то невзлюбила, но никогда не могла "поймать" на датах, т.к. у меня была хорошая память и своя методика запоминания дат. В этой школе был драмкружок, конкурс чтецов, училась Марина Волжанская.  В 7 классе я была пионервожатой в 5 классе. Там нас после смерти Сталина приняли в Комсомол (Сталинский призыв). Когда мы окончили 7 класс, нужно было идти в другую школу - десятилетку.  В 64 школу всем классом нас взять не захотели, и мы тогда "нашли" 136 школу в далёком районе на ул. Котлова (идти минут 40-50). Там из нас сделали восьмой "Е". И в этой школе мы опять попали в "эксперимент". В восьмом классе, кроме английского, изучали латинский язык. Почему, я узнала через много лет. Нам выдали очень красивые учебники. Учительница латинского на урок (1 раз в неделю) приносила фолиант "Мифы Древней Греции" на латинском языке с очень красивыми иллюстрациями. На каждом уроке мы читали один миф переводили на русский язык.
        Сейчас латынь - это язык Ватикана и медицины, да и Папа Римский пишет свои Буллы не только на латыни, но и на языке тех стран, где есть его ставленники -кардиналы. Мне уроки латыни нравились. У Пушкина в романе "Евгений Онегин" много обращений к героям мифов и нужно заглянуть в словарь, чтобы понять, о чем речь. Кроме латинянки, помню только учительницу русского языка и литературы Еву Ананьевну, которая меня невзлюбила (парадокс!) за то, что я знала много глав из "Евгения Онегина" наизусть.  Учебник латинского языка хранился много лет у меня дома и, наконец, пригодился по назначению. Папа моей студенческой подружки Люды Земенко, Василий Назарович был сметчиком высочайшей квалификации, участник Сталинградской битвы. Он единственный из начальников отдела большого проектного института не был членом партии. Глубоко верующий человек, он соблюдал все традиции, дух веры жил в их доме. Так вот, его правнук, внук младшей дочери Инны, поступил в Харьковский Университет на факультет греко-латинского языка, а потом в Духовную семинарию. Вот к нему и попал этот учебник. В его окружении удивлялись - откуда? Через много лет я узнала, как появился латинский язык в 136 школе.
          Уже из Израиля я поехала в круиз по Средиземному морю и на теплоходе встретила своего коллегу по "Укргипроэнергопрому” Леню Кацева с женой. И вдруг она мне говорит: "А я Вас знаю, мы учились вместе в 136 школе". Я удивилась, т.к. считала, что в той школе никак себя не проявила. И она рассказала историю появления латыни в этой школе.  В тот год в Харьков перевели несколько новых номенкулатурных начальников. Жена одного из них была преподавателем латыни. Места ей в наших медицинских ВУЗ'ах не нашлось и, поэтому, решили провести этот эксперимент в 136 школе. Она была очень хорошим преподавателем. Я не жалею, что учила латынь, язык не сложный. Осталось в памяти много латинских поговорок (сейчас уже забывающихся), какие-то знания мифов и свободное чтение медицинских рецептов.
         Месяца за два до окончания 8 класса в 136 школу пришли мальчики из 8"Б" класса 13 мужской школы с учителем и попросили трёх девочек для участия в их драмкружке. Их направили в пришлый 8"Е"(наш). Я первая согласилась и еще 2 неожиданные девочки, которые никогда не принимали участия ни в чем. Валя Иванова, она училась в музшколе играть на виолончели и потом поступила в музучилище и Наташа Красоцкая, которая потом ушла в 64 школу. Оказалось, что брат одного из этих мальчиков-хулиганчиков учился на последнем курсе Харьковского Театрального института на режиссерском факультете и ему нужно было поставить спектакль для защиты диплома. И ребята "загорелись". Они делали декорации под руководством другого дипломника. Очень красивые. Мы учились во вторую смену, уроки оканчивались в 7 часов, далеко идти, а репетиции после уроков и меня шел провожать весь драмкружок.  Девочек тоже кто-то провожал. Потом меня стал провожать один Вова Поколодный, хотя мне нравились два других мальчика. Так у меня появился "рыцарь" на 2 школьных года. Через много лет на юбилейной встрече в школе мальчики мне рассказали, что до репетиции они дрались, кто пойдет меня провожать и всегда побеждал Вова. Он действительно физически был очень крепкий. В конце учебного года спектакль был готов. На премьере присутствовал профессор Театрального института, несколько преподавателей и студентов. Потом был "разбор" спектакля. Защиту диплома студентам зачли. Странно, но я не помню ни названия пьесы, ни содержания. Помню только ситуационно. Все лето мы проводили в их компании. Ездили в парк, катались на качелях, ходили в кино. У одного из мальчиков была большая квартира и патефон с пластинками. Мы учили их танцевать танго, вальс, фокстрот по-очереди.  Бэллы с нами не было - она ездила на каникулы к своей бабушке в Сновск.
      В конце учебного 1954 года мы узнали о новом эксперименте.  Министерство Просвещения решило объединить мужские и женские школы с 1 по 9 класс, а десятиклассникам дали возможность доучиться в прежних классах. И наш 8"Е" перевели по месту жительства в 13-ю (бывшую мужскую) школу, разбросав по всей параллели.
      В этой школе началась абсолютно новая жизнь. Я считала, что выиграла ее, как выигрывают счастливый билет в лотерее. Из нашего класса в 9"А" попало три 3 человека: Бэлла, я и Сонька Гельман. Именно так - Сонька. Еврейская девочка вроде из приличной семьи. (Наши мамы работали на одном заводе в эвакуации). Все годы учебы в школе была инициатором всех проделок в классе. Последнее, что я помню - срывала уроки латыни в 136 школе.  Училась она хорошо, почему так себя вела - непонятно. В этой новой школе ничего подобного уже не было. Очевидно она понимала, что ее никто не поддержит, а, может быть, повзрослела. Один раз был очень неблаговидный поступок по отношению к Бэлле, но у Бэллы была я и я поставила её на место. После школы она поступила в техникум. Кроме нас троих все девочки были незнакомые, из разных школ, а из мальчиков мы знали только двух - соседей наших одноклассниц. У нас был сильный класс, но дружным не получился. Уж очень были все разными. Все учителя в этой школе относились к нам приветливо и доброжелательно, наверное, обрадовались, что пришли повзрослевшие девочки. Учителя были хорошими предметниками, но любовью к изучаемому материалу не зажгли. Мне особенно было обидно за русскую литературу. В 10 классе луч света был учитель астрономии Василий Никодимович, после его уроков сразу хотелось идти в Планетарий. И мы довольно прилично знали астрономию и "блистали" знанием звезд на небе.
 Но для меня, самое главное, наш классный руководитель Нина Александровна Захарова. Она - особый человек в моей жизни. Многое зависит от личности учителя. Один поведет тебя в дальние дали, а другой - в обыденность. Наша Нина Александровна была из первых. Она была Педагог! Исповедовала К.Д.Ушинского, уважала А.С.Макаренко, не признавала Н.К.Крупскую, как педагога. У нас в 9 и 10 классе преподавала украинский язык и литературу. Всегда ходила в школу в украинской вышиванке и черной юбке. Она открыла для нас двери музеев и консерватории, страницы журнала "Юность", который начал выходить в 1955 году и с тех пор для многих стал нашим любимым журналом. Мы читали каждый номер журнала по-очереди Каждый раз новые 2 человека делали обзор по страницам журнала, и все участвовали в обсуждении. Она руководила школьным драмкружком, проводила у нас в классе уроки этики отдельно для мальчиков и девочек, приглашала Харьковских писателей на общешкольные встречи. Я всегда вела эти встречи и вечера.
          В наш класс пришли учиться девочки - новоселы в Харькове, дети номенкулатурных начальников. Одна из них Наташа Авалиани была настоящая звезда. Она отлично училась, окончила музыкальную школу, художественную школу и Нина Александровна поручила ей проводить беседы о художниках и композиторах в нашем классе.
      В нашем классе учился славный мальчик Гоша Эзыкян. К ним приехала с Кавказа жить семья его двоюродного брата. Вано Миракян пришел учиться в наш класс. Он очень плохо говорил по-русски, также писал и Нина Александровна поручила нам с Бэллой (болтушкам) взять над ним шефство. Это был красивый, вежливый, воспитанный мальчик. Называл нас Бэлла-джан, Лара-джан. Мы с ним общались, проверяли его задания по русскому языку и к окончанию школы он уже прилично говорил и писал по-русски. После школы поступил в военное училище. По-моему, ни с кем из девочек он больше не "контачил". Через 30 лет мы организовали встречу в школе для всей параллели "с большим размахом". Я отправила ему приглашение и шуточную анкету. В ответ получила письмо на чистейшем русском языке без единой ошибки (я помнила его почерк), очень теплое, которое начиналось словами "Здравствуй, Лара-джан" и т.д. и фотографию - красавец офицер. Это был бальзам для души Нине Александровне и мне. На встречу он приехать не смог. Бэлла тогда жила в Вильнюсе и ждала вызов в Америку.
      Еще в нашем классе училась девочка, которая была смертельно больна. После окончания 9 класса она умерла, мы ее хоронили всем классом. Но весь учебный год мы с Бэллой заходили к ней домой по поручению Нины Александровны и заносили ей уроки, учителя приходили и проверяли контрольные. Она училась отлично и это был упрек нам, когда мы были недостаточно упорны в учебе. Поражала ее сила воли и желание жить, если умереть, то отличницей. 
     Еще в нашем классе был один взрослый ученик. Он с нами учился, а утром работал. Такая "вечерняя школа наоборот". С ним случилась беда - он заболел туберкулезом, и Нина Александровна организовала "службу спасения". Ему нужно было усиленное питание, и мы устраивали благотворительные вечера и собирали для него средства. Наши родители (хотя почти у всех были скромные заработки) приносили деньги, продукты. Нина Александровна добилась для него путёвку в санаторий под Харьковом, и мы летом ездили всем классом его проведать.   После этого были уроки этики. Чудо свершилось - он выздоровел. Он считал Нину Александровну своей второй мамой.
        Еще Нина Александровна поручила нам с Бэллой взять шефство над девочкой - дочкой одного из начальников новичков в Харькове. Мне она не нравилась своим высокомерием по отношению к другим. Внешне она была малопривлекательная, как бледная поганка, в блеклых веснушках и с неприятной манерой разговора. Но поручение есть поручение. Они получили хорошую квартиру недалеко от школы, и мы с Бэллой проводили с ней воскресенья. Показывали ей Харьков, приходили к ним домой, она играла на пианино без эмоций, выказывая нам свое превосходство. Она не знала, что мы дома слушаем Антракт к четвёртому действию оперы Бизе " Кармен" в таком исполнении, что ей и не снилось. У нее была очень красивая мама, властная. Мне казалось, что она не их дочка.
         В 9 классе все только знакомились, а в 10 классе уже начались влюбленности. Я сидела за одной партой с Борей Рабиновичем невысоким некрасивым умным мальчиком, он всегда знал больше, чем написано в учебнике. Один раз испугал нашу любимую историчку Софью Зиновьевну Векслер, когда назвал Троцкого по имени-отчеству. На неинтересных уроках русской литературы мы с ним часто болтами, но врасплох нас никогда не могли застать - мы отвечали. Так вот Боря признался мне, что влюбился в эту девочку. Обычно все секреты знала только Бэлла. Вообще я умею хранить секреты, но все, кто их мне доверял, знали, что Бэлла знает всё и только она. А в тот раз я рассказала и ей об этом. Я считала, что приятно знать, что в тебя кто-то влюблен. А она при первой же встрече очень пренебрежительно отнеслись к Боре, даже с насмешкой. Он понял, что это я сказала и на какое-то время мальчики от меня отвернулись:" Ну уж если Лара..."На этом наше шефство закончилось. Я ей, конечно, высказалась. Её мама не понимала, в чем дело и даже на ближайшем родительском собрании пыталась выяснить у моей мамы. Я с ней практически больше не общалась. Бэлла была более толерантна.
      Я сейчас задумалась, почему Нина Александровна поручала нам с Бэллой те волонтёрские обязанности? Наверное, она что-то в нас разглядела, что мы не знали о себе.
     Когда мы заканчивали 10 класс, стал вопрос кто, кем хочет стать, куда идти учиться. Несколько девочек хотели в Педагогический институт, я хотела на факультет дошкольного воспитания или на психологический в Университет. Англичанка Фаина Семеновна и историчка Софья Зиновьевна говорили: "Ларочка, идите в педагоги, из Вас получится хороший педагог". Но Нина Александровна сказала: "Ни одну из вас не пущу в педагоги. Нужно приобретать специальность, которая даст возможность заработать кусок хлеба. Головы хорошие - только в технические ВУЗ'ы."                (Судьба услышала моё желание и дала мне возможность в конце трудовой деятельности поработать с детьми. До отъезда в Израиль мой педагогический стаж учителя искусствоведения был 7лет по трудовой книжке в 46 гимназии. Однажды около гимназии я встретила своего одноклассника Леню Гейшеса, и он сказал: "А я знаю, что ты тут работаешь. Когда мы отдавали внучку в эту гимназию в списке учителей я увидел твою фамилию и не удивился".) Нина Александровна собрала наших родителей и об этом был разговор. Оказалось, что она окончила Иняз со знанием английского и французского языков и нигде не могла устроиться на работу. У нее заболел туберкулезом и умер муж, и она осталась с двумя детьми. (Старший Лёша учился у нас в параллельном классе). Потом поступила в Университет на филологический факультет (украинский язык), у нас преподавала украинский язык и литературу. Потом, когда мы уже закончили школу, в Харьковские ВУЗ'ы стали приезжать иностранные студенты и кто-то из бывших выпускников устроил её в ХИСИ и она обучала этих студентов русскому языку с помощью иностранных. У нас был очень сильный класс - 6 медалистов. Тогда учиться хорошо было престижно. 12 человек из нашего класса поступили в ВУЗ'ы, много в техникумы и позже тоже окончили вечерние ВУЗ'ы. Наташа Авалиани закончила ХПИ, защитила кандидатскую диссертацию и раньше всех нас стала бабушкой. И у всех остальных профессиональные судьбы сложились. Нина Александровна оказалась права.
           Я не знаю, как для других, но для меня она второй значимый и любимый человек после мамы. Если бы не она, я бы не прожила такую интересную жизнь. Очевидно, она почувствовала мою природную неуёмную энергию и направила её в нужное русло, потому что она была настоящим УЧИТЕЛЕМ! Дорогая и незабвенная Нина Александровна. Светлая ей память.
   Когда мы отмечали 30 лет со дня окончания школы во вступительном слове я сказала примерно то, что сейчас написала. Потом ко мне подошла Наташка и сказала:" Лара, ну какая я для тебя сейчас звезда?" Мне было приятно ее признание, но я ей ответила:" Звезда, она всегда звезда, потому, что светит и зовет за собой". Мы сделали символические подарки всем нашим классным руководителям - пластинки в красивых конвертах с автографами присутствовавших. Помню, военруку подарили пластинку с песнями военных лет в исполнении Людмилы Гурченко. Очень много фотографий сделал Вадик Футерник, который приехал из Тбилиси. Он нас так обнадежил, что мы не подстраховались, но ни одной фотографии не получили. Потом уже из Израиля мы с ним связались, он жил в Америке, рассказал о своих сложностях, но памяти в фотографиях об этой встрече у нас нет. Очень обидно.