Универсальный мир 1

Глава 1

Она летела по космосу в направлении Млечного пути. Уже скоро ее ожидала родная галактика, миллионы планет с живыми существами разных уровней.
Было в этих крохотных живых созданиях  нечто такое, что делало их равными ей  самой, звездам и всей вселенной.
Эти  маленькие искорки занимали свои места во вселенной и пылали  с каждым световым годом  больше, чем могли позволить себе в самом начале своего бесконечного пути.
Вся вселенная  была такой живой и была ее и другом и компаньоном и собеседником и кем угодно. Всем тем, чтобы она захотела.
Наверное следовало лететь сразу же в эту странную галактику Млечного пути, но она никуда не торопилась, ибо знала что всему свое время и место. Если ей было особенно важно узнать, что будет дальше, она могла посмотреть в будущее и там, окутанная  временем реальность, раскрывалась перед ней.
Иногда было сложно понимать, что живешь одновременно в нескольких временах и то, что хорошо сейчас, может оказаться плохим гораздо позже или раньше, потому что уже будет не к месту. Все это часто приходилось учитывать ей в своем ощущении истории.
Несмотря на все, по прежнему в космосе она была очень одинока и не знала, сможет ли встретить когда-то себе подобную, поэтому просто летела туда, куда звало ее сердце.
Когда тебе уже много-много световых лет, когда сначала твое сердце было мелким, как лужа (она уже не могла вспомнить что это такое, но слово ей нравилось), а потом стало размером со всю вселенную, то ты просто есть, как красивая медуза в океане, птица в небе, человек на воле, но тебе нет места где-то примкнуть и остановиться, разве что найти себе подобную.
Она помнила в себе много разных людей, их жизнь проносилась перед ее глазами  бесконечным калейдоскопом узоров, как и потом жизни ангелов, которыми она была, как и потом, потом, потом, и уже когда  всего ей стало мало, она оказалась в бесконечном космосе, который вероятно ей тоже предстояло познать, сначала как страннику, а потом может быть как инженеру или создателю.
Впрочем это уже были какие то фрагменты будущего, которое она притянула своим хорошим настроением, вспышками света в радужном хвосте, тянущемся позади ее и еще Бог знает чем.
Будущее никогда не содержало в себе  плохого или хорошего, всегда в нем была борьба разных  сил, веление менять и создавать то, что могло существовать в этой вселенной. Ведь один только ум никогда бы не смог придумать то, что сейчас видела она. Целые планеты, населенные живыми существами ее сознанию открывались так, как открывалась человеку дверь в  теплицу с цветами (наверное так было правильно сказать) и рассказывали ей о том, что там происходит внутри.
Могло ли нечто столько большое, любить нечто малое и недолговечное. Могло ли оно проникнуться тем, что завядало уже на ее глазах. Кем был Человек в глазах Вселенной, что даже она помнила о нем? Тот, чей повторяющийся век был так короток.
Поэтому она и любила все то, что открывалось ей, но зная что и это ненадолго, летела дальше, давая и маленьким и большим искрам надежду и любовь.
Так иногда часть ее Света  падало на какую-нибудь  планетку и там вырастало несколько живых существ. Она уже давно не могла оперировать отдельными людьми или событиями, все проносилось перед ней в Целом.
Если она хотела оказать милость, то милость доставалась всей планете или галактике или звездной системе, а получали ее те, кто мог ее коснуться. Если она дарила любовь, то влюбленные находили сами  друг друга и на свет рождались высокие чувства. Для нее главное был опыт, который она могла дать. Но она не могла снизойти до одного единственного человека или явления, для нее это было практически невозможно. Только безумная важность одной искорки могла заставить ее это сделать, но в ее памяти такого события еще не было.



Глава 2


В космосе хорошее и плохое имели разный цвет, подобно спектру  от черного и до белого. Летя  она видела обитаемые планеты, системы, галактики в разном цвете, разном состоянии сознания-энергии  и обычно общалась с ними.
По меркам человека она вообще ничем не могла бы помочь одному живому существу, но по меркам космоса ее помощь была неоценима, ведь именно она давала возможность многим искорками  гореть все сильнее и сильнее.
Бывало она видела целую планету в красном цвете, значит наверное там было все плохо. Бывало в зеленом или золотистом.  Бывало что планета исчезала из одного видимого диапазона физической материи и появлялась в другом. Оно означало что жители планеты стали добрее и отзывчивее и приблизились к  ее свету больше, чем другие. А бывало красная планета просто исчезала и все искры с нее прилетали туда, где им и было положено быть. В Целое. В Единое блаженство.
И когда-то в бесконечности она тоже была малой искрой, но это было так давно, что потерялось, как нечто абсолютно незначимое, много вечностей назад.
Вспышки звезд в вселенной, вот еще  с чем можно было сравнить рождение или смерть божественных искр.
Космос не был просто набором безжизненных галактик, как и они не были просто скоплением звезд, газа, пыли и тёмной материи.  И даже любимый  Млечный путь из которого когда-то, бесконечно давно,  появилась Она, почти полтриллиона звезд, был одним из сотен миллиардов других галактик.
Весь космос был одним живым существом, а его части  служили ему для общей цели и стремились к ней, а целью этой было благо для всех.
Космос был полон и  демоническо-животных  созданий, который отчаянно боялись светлых существ, и даже если бы им предложили место в раю, то тотчас бы сбежали оттуда. Они вечно вынашивали замыслы по господству над миром, мирами,  звездными системами, но сами того не зная, были частью той силы, которая творит добро. Даже центром млечного пути была огромная сверхмассивная черная дыра. Правда она дружила и с ней.
Было очень сложно так просто взять и понять божественный замысел, особенно когда ты (ей было смешно так себя называть)  уже полностью свободная душа, давно  отошедшая от проблем планетарного масштаба. Она с интересом наблюдала за сложным и непростым путем развития искр на низших планетах и мечтала когда-то  все это изменить.
Да, ну а чем была она , наверное вечно бодрствующим космическим сознанием. Странником всех миров, помощником Бога, правда так и не разу не видевшем Творца поэтому порой у нее  закрадывалось сомнение, а есть ли он на самом деле.
Вокруг многих обитаемых планет, поверх грубой материи,  она  видела многоярусные миры, между которыми перемещались искорки, постепенно разгораясь все больше и больше. Разгоревшись совсем, они покидали планету и отправлялись на поиски чего-то большего. Ведь вселенная была бесконечно велика.
 Она наверное не могла точно назвать и не хотела точно вспоминать среду обитания каждого мира, условия жизни, культурные особенности, потому что итог должен быть всегда один. Многообразие миров и даже форм воплощения,  ничего не меняло в этом сложном процессе.
Изредка  она посещала разрушающиеся  планеты.. Иногда ее помощь уже не успевала и спасение приходило на плане тонкой материи. Она забирала с собой планетарную душу, а искорки улетали в другие системы. Были и катастрофы галактического масштаба.
Она могла бы явиться сразу все жителям любой планеты или нечто большего, но это ровным счетом ничего бы не изменило, потому что чудеса все еще оставались чудесами и не особо сулили перемены.
По мере того, как искры развивались, они вносили все больший вклад в жизнь страны, планеты, своей галактики и так до бесконечности, до разумного сообщества Ангелов. Правда она не была Ангелом, ну и это было совершенно не важно.



Глава 3


Не обладающим знаниями начальным частным существам, находящимся под действием ума,  непонятны масштабы существования. Многое было не видно из-за особенностей материи, которую они называли физической. Для физической материи пространство и время было выстроено в модели 3д. Часто, летя, она видела планетки, прикрытые искусственной оболочкой, чтобы их обитатели оставались в неведении как можно дольше. Обычно это были планеты промежуточных воплощений,  самая низшая стадия эволюции во вселенной. Чаще всего в физическом диапазоне светились красным именно они.
Как сложно было понять ее не то что обычному жителю (который при всем желании даже бы не догадался с чем имеет дело), но даже сознание целой планеты порой не понимало ее планов. Каждое живое существо во вселенной наверное бы могло  стремиться к встрече с ней, но чаще такая встреча не сулила для него ничего, кроме разочарования в себе и своей трехмерной жизни, а сил на то, чтобы сбежать из тюрьмы в космос, хватило бы лишь в воображении.
Пожалуй необъятность космоса могли бы понять только некоторые из них, те кто всю жизнь мечтал о чем-то таком, чего никогда не было в среде его обитания. 
Почти все души во вселенной были сформированы в единичные галактики.  Редкие, как она могли летать куда угодно по своему желанию.
Многообразие форм жизни было бесконечно. Перечислять все живое не хватило бы сил и времени. Взаимодействуя между собой, все живое в мире и создавало эту Вселенную, которая иногда могла казаться мертвой и безжизненной, особенно из миров первых воплощений,  но это было полнейшее заблуждение.
Путь от одной галактики до другой, путь через космос, жизнь внутри галактики с сотнями миллионами обитаемых планет первого уровня и миллионами следующих уровней. Разумные планеты, звездные системы, да и сами галактики, все они жили своей жизнью. Но самое главное, что даже жизнь неразвитой искры могла каким то странным образом сравниться с жизнью целой галактики. Это было чудом, ибо Единое было во всех равно.
Творец бесконечно дробился в формах, чтобы потом снова собрать Единство богов в новом качестве.
Путь воплощений на Земле, вблизи центра галактики, был наверное самым сложным. Сначала нужно было избавиться от животного демонического начала, потом от планетарного начала, потом от системного, а потом и от галактического и только тогда появлялась абсолютная свобода. Но каждый уровень, как в любой игре, включал в себя ограничения, а путь эволюции лежал все выше и выше. Первыми были такие:
Гордость, высокомерие, тщеславие, гневливость, грубость и невежество – таковы качества людей, наделенных демонической природой.
Люди гремят в свои медные тазы, радуются и называют это счастьем. А если б они услыхали звук небесных колоколов, то, наверное, устыдились бы своей музыке.
Что такое обезьяна по сравнению с человеком - посмешище либо мучительный позор?
Некто, кто  хочет владеть всем миром и думает, что выше этого нет наслаждений, сам выбирает свой путь.
Душа свободна в своем выборе и никто ее не ограничивает.
Многие, кто только начал мыслить, спрашивают, почему у них все хорошо и все их устраивает в жизни.  Но хорошо ли это хорошо? Их души накапливают опыт первичного бытия. и пока не задают настоящих вопросов.

Круговорот искр во вселенной был очень длинным. На каждой планеты первоначальных животных воплощений были составлены бесконечные религиозные трактаты, которые пугали многократным возвращением искры снова и снова на самый низ брамфатуры, говоря про грех и отсутствие движения по ступеням эволюции, но сама природа вселенной был такова, что свобода была ничем не ограничена, а лишь сама искра выбирал свое направление движения или следовало общему сну.

Выбор же человека был таков, что он рождался от тела животного. Но потом человека начинает убивать страх, искушение, неправильный выбор, грех. Но чем дальше идет эволюция, тем больше человек отходит от реалий тела и потребностей, диктуемых миром. В конце концов мир становится ему мал, а оболочка человека кажется иллюзией и игрой на пути существования.  И так до размеров Вселенной.
Но только через многие многие световые или духовные года. Через бесконечность. Через то, что невозможно познать просто одним велением мысли или не мысли, или крохотным лучиком космического сознания, пытающимся вырваться из бункера  в который он был погружен согласно законам той же самой вселенной.
Было ли сотворение мира или мир был всегда. Сотворил ли мир Бог, разве могли прийти к ней такие вопросы, летящей от одной галактики к другой через космос.


Глава 5

Живой мир окружал Ее всюду. Со всем можно было общаться, слушать, помогать, все было абсолютно живым, не было никакой пустоты, была огромная вселенная, вечно живая, полная, даже для нее, загадок и неожиданностей. 
Бог не творил ничего отдельно от себя, а был Всем. Сама Жизнь все порождала из себя.
Для нее встречались конечно и трудности, но они скорее были исправлением темного на светлое, медленным и может быть не всегда удачным.
Она со смехом вспомнила свои первые обитаемые планеты в звездных системах, когда она отчаянно пыталась сократить для искр путь обретения свечения и какой ужас в результате получился. Пришлось начинать все сначала. Много боли и страдания испытала она тогда за разрушение своих же собственных иллюзий, когда несколько миллиардов искр начали свой путь с самого начала.
И сейчас, пока еще подлетая к галактике, в тонких планах она видела относительное благополучие миллионов обитаемых миров, но в планах зарождения все было не так радужно. Острым лучом она выделила свою любимую крохотную планетку, болтающуюся недалеко от центра галактики. Она была заботливо окружена защитным куполом, чтобы не дать рептилоидам пробраться в то, что определенно казалось им раем.
Ее сознание еще сильнее разделилось в пространстве и времени. Он могла быть легко одновременно во многих местах везде и не испытывала никаких трудностей, лишь ощущала что это сложная  работа (странное и забытое слово).
Она выделила временной коридор и одним махом преодолела десятую светового года, оказавшись рядом с планетой.  Тихое голубое свечение на физическом плане напомнило ей о счастливых и не очень днях, проведенных тут, когда она еще была совсем-совсем другой.  С недовольством она посмотрела на рептилоидов, пытающихся со своими генными модификациями захватить Землю, которая была ей дорога, как память.
Как и  многие неверующие недалекие демоны, поработившие свои искры,  они
действовали по воле не Бога, а своих, лишенных эмоций умов. Они могли казаться мудрыми со стороны, впечатлять уровнем прогресса, но в сущности были всего лишь ликами смерти, а не созидания.
На память ей пришло четверостишие:

О Цветение жизни - я твой бесконечный узор,
И служенье мое наполняет божественный взор,
Знаю точно одно - через тысячу горьких вселенных,
Сладкой место найдется одно, вот таков мой с тобой уговор


Тысячи горьких вселенных были уже пройдены. Поэт, написавший это четверостишие на Земле, уже давно почтил вечность и  теперь находился на планете вечного примирения и покоя, потому что был все еще очень слаб.
Она щелкнула двумя пальцами, как бы сказал он, и планета вновь облегченно вздохнула. Дело было сделано.