Визит в прошлое Глава 39

Г л а в а 39.
Весь  день прошел скомкано и сумбурно. Вероятно косвенная причастность к убийству хоть и заслуживающих наказание преступников планировавших отравление, все-таки  исподволь отравляла и настроение и душевное равновесие. Больше всего, лично Стаса угнетало чувство вины перед своими товарищами – Так лохануться, хорошо еще, что старый дружбан Валентин, понимает состояние Стаса и никогда ни кому не откроет истинную картину происшествия. Нет, конечно, объявить об этом надо, и даже необходимо, только вот под каким соусом? Это как говорится, имеет значение. Больше всего, как ни странно Стас в душе сокрушался потерей своего помощника в лице Никитина. Честно говоря, он почему то верил ему и даже посвящал в тайные планы. И вот теперь приходит разочарование и досада, выходит слабовато он разбирается в людях, а еще «инженер человеческих душ». Валентин же наоборот, как ни странно был в очень активной форме. Он сбегал на КПП, дал там кое-какие указания и вернулся в дом в сопровождении двоих бойцов, переговорил с Лехой, зайдя в комнату и убедившись, что все «уже кончилось», распорядился перенести трупы в сад и закопать на заднем дворе под кронами вековых сосен. В комнате, ни кому не доверяя, прибрался сам Валентин. Стас не переставал удивляться какому то просто, фантастическому перевоплощению Валентина, выходит, что и его-то он не знал в полной мере, - да плохи твои дела «писатель» - досадливо сплюнул Стас.
Уже вечером, после того как Стас с Валентином вымывшись и попарившись, «в кои веки» в бане, куда их пригласил хозяйственный Василий собрались за столом в той же комнате, здесь уже и «духу» от сегодняшнего происшествия не осталось. На душе как то полегчало, все тихонько устаканилось, казалось уже далеко в прошлом и не вызывало острых ощущений утраты и вины,  как это часто бывает с людьми впервые столкнувшимися с трагической гибелью людей, что-то на подобии «Стокгольмского синдрома».
За столом мирно восседали Николай Александрович, доктор Боткин, и Валентин. Обслуживал стол как всегда личный камер-лакей Николая, наотрез отказавшийся уезжать в Германию, Алексей Егорович Трупп. Вообще-то его имя было не Алексей, а Алоизей, но поскольку было трудно произносимым, он не возражал откликаться на Алексея. По национальности он был латгалец, это очень редкая этническая народность в составе Латвии, по вероисповеданию – католик, а вообще то был замечательный человек- веселый, остроумный и до мозга костей преданный своему императору. Он независимо от того, что Николай Александрович, уже почти год как сложил с себя императорские привилегии, называл его не иначе как «Ваше величество», и никто и ничто не могло его в этом разубедить.
Увидев входившего в комнату Стаса, Алексей Егорович по доброму  улыбнулся и пододвигая ему стул шепнул, - пусть позавтракает, не портите ему настроение.
Но Николай Александрович, то ли услышал, то ли догадался, а может ему уже доложил Боткин, который по неизвестным причинам всегда был в курсе всех дел происходивших в доме. Стасу иногда казалось, что он кроме докторского звания, еще как минимум является полковником жандармерии, о чем говорил и его проницательный немного снисходительный взгляд и хорошо поставленный голос и статная с офицерской выправкой фигура.
- Что вы там Алексей Егорович шепчете? – Николай Александрович снисходительно усмехнулся и махнул рукой – вы, что на войне хотите меня оградить от планов врага и потерям, которые враг несет?
- Ну что Вы Ваше Величество, я просто хотел чтобы вы как следует, покушали, не испортив себе аппетита – склонил голову Трупп.
- Полно, я думаю, что здесь сейчас все свои и скрывать что-то друг от друга было бы непорядочно. Мы все должны знать все, и выработать такой способ защиты, чтобы хотя бы остаться живыми. – Николай Александрович обвел взглядом присутствующих – ведь так, господа? Только мне непонятно – он достал папиросу – я допускаю, что вы давно наблюдали за этими «чекистами», даже применили какие то технические средства, но почему  вы не проинформировали меня?
- Видите ли – Валентин отодвинул пустую кофейную чашку – мы со Станиславом Павловичем, не хотели раньше времени устраивать скандал, ведь все могло оказаться не столь угрожающим и поэтому мы решили негласно прослушать «подозреваемых». А когда наши подозрения подтвердились, то времени продолжать играть в «шпионов» уже просто не было, ведь яд был уже у исполнителя, а его действия предугадать было трудно.
- Но вы же предугадали – улыбнулся Николай Александрович.
- В том то и дело, что времени ждать,  не было. А если бы он проник на кухню? – Валентин разгоряченно вскочил – что бы мы сейчас говорили? Если бы говорили.
- Я считаю, что господа поступили правильно, профессионально и сами не замарав рук, казнили предателей – Боткин налил себе еще кофе и с удивлением посмотрел на Николая Александровича – в таком деле лишние люди могут только помешать.
- Алексей Егорович – нахмурился Николай – сядете вы когда-нибудь? Что вы за нами, как за малыми детьми ухаживаете, сами кофе выпейте или коньячку вот, – он кивнул на бутылку коньяка – да и нам налейте заодно.
- Я Ваше Величество, как ни как на работе нахожусь, а на работе пить не полагается – Алексей Егорович взял в руку бутылку – а вам всем налью с удовольствием.
Вечер затянулся надолго, обсуждали причины, по которым областная ЧК, до сих пор не предприняла никаких мер, чтобы выяснить хотя бы, что происходит на Вознесенском проспекте № 49. Прошло более двух суток после запланированной казни, и что? Правда 16 июля приехала целая делегация во главе с товарищем Кондратьевым, которые до сих пор «томятся» в застенках подвала, но это же было еще 16 июля, почему их до сих пор никто не ищет?
- Ну и дисциплина у «товарищей» - крутнул головой Боткин, - а еще наш режим, хают, «краснопузые».
- Евгений Сергеевич, что за моветон? Алексей Егорович укоризненно покачал головой и вышел из комнаты, унося с собой грязную посуду.
- Моветон, - это когда генералу от медицины, лакеи замечания делают – пробурчал Боткин и покраснел.
- Полно вам Евгений Сергеевич, Алоизий, то же не простой лакей и находится в таком же звании полковника, как и ваш покорный слуга. Мы впрочем, отвлеклись от темы господа – он повернулся в сторону Стаса, – какие у вас предложения?
- Стас, встал, прошелся по ковру – Я думаю нам надо кого то «вербануть» из коренного населения, - и видя, что ни Николай, ни Боткин его не поняли, пояснил – ну, завлечь, соблазнить с агитировать, - Стас пытался найти подходящие синонимы – мы ведь не знаем в достаточной степени ни города ни губернии, без соответствующих помощников, нам будет тяжело. Отсюда, он обвел рукой вокруг себя, надо как можно быстрее уходить.
- Я с вами согласен – Николай потянулся к коньяку.
- Позвольте – Боткин перехватил бутылку и налил рюмку Николаю, потом обвел всех взглядом и налил Валентину, Стасу и только затем себе.
- У меня уже давно вещи собраны – никто и не заметил, как в комнату вошел Алексей Егорович. - Там возле дверей мнется какой то «подранок» с перевязанной головой, вероятно вас видеть хочет, – он кивнул в сторону Стаса.
За дверями действительно томился Иванов и томился видимо давно.
- В чем дело? – Стас оттеснил его от двери, - что постучать, сил нет?
- Так, я хотел к товарищу Никитину, а его нет нигде – залепетал Иванов – тут говорят, убийство какое-то было? Я в город, на рынок ездил, меня Василий Иванович посылал. На разведку.
- На разведку говоришь – ухмыльнулся Стас и протянул руку – давай свои разведданные. – И пристально уставился ему в глаза.
Помявшись, Иванов молча, достал из кармана сверток и протянул его Стасу.
- Иди на КПП, и жди дальнейших указаний, территорию усадьбы ни кому не покидать – буркнул Стас. – И позови мне Леху, знаешь его?
- Как не знать, будет сделано.
- Пойдем ка, Алексей приятеля одного нашего посетим, Кондратьева, знаешь в каких он у нас «застенках», томится – весело хлопнул Стас, Леху по плечу.
 – Как не знать-то, я ж его кормлю иногда – загоготал Леха, снимая с шеи связку ключей.
- А точно, иногда кормишь? Может и его уже закапывать пора?
- Ну, сейчас проверим, все равно же к нему идем. Вас снаружи подождать, или попозже подойти?
- Знаешь, что Леха, не в службу, а в дружбу, попроси у Василия бутылочку коньяка? Кстати, а ты его давно кормил то?
- Ну, так утром, а что здесь санаторий что ли. Вот скоро опять кормежка будет, он же калории не тратит, лежит себе лежмя весь день, чего его кормить то.  И так не худенький, можно и на диете посидеть. Вы мне Станислав Павлович лучше скажите, когда мы домой то? У них тут проблемы никогда не кончатся.
- Скоро, Леха скоро – Стас толкнул дружески Леху в бок – ты не забудь коньячку притаранить, да загрызть, что-нибудь прихвати. Открывай, давай.
- Как настроение, Алексей Иванович – бодрым голосом поприветствовал Кондратьева, Стас, входя в помещение где уже третьи сутки содержался представитель «Уралоблсовета» - гонор вижу уже поубавился, или нет еще?
- Я вам все рассказал, больше я ничего по этому делу не знаю – было видно, что Кондратьев хоть и встревожен посещением, однако любопытство брало верх – что там в городе? Что нового?
В двери бесшумно вошел Леха, молча протянув Стасу бумажный сверток, так же молча удалился.
- Нового? Ну, много чего нового – Стас, развернув сверток, выставлял на маленький столик коньяк и закуску.
- Неужели мировая революция свершилась, и вы пришли просить прощение – ехидно хихикнул Кондратьев, алчно уставившись на коньяк.
- Да нет, вынужден вас разочаровать дорогой Алексей Иванович – Стас криво ухмыльнулся – вообще-то никакой мировой революции никогда не будет. Будет крах социализма, и Россия снова будет делиться на богатых и бедных. Но вы об этом никогда не узнаете.
- А как же вы узнали? – хмуро буркнул Кондратьев, опасливо покосившись на Стаса.
- Я вам, как-нибудь потом расскажу, если вы конечно согласитесь с нами сотрудничать.
- А у меня, что, есть выбор?
- Выбор есть всегда. Вот сегодня умерли ваши коллеги здесь. Это тоже был их выбор.
Стас видел, как вздрогнул Кондратьев, как побледнело его, всегда красное лицо, на лбу выступила испарина.
- Не напрягайтесь Алексей Иванович, никто их не убивал, не стрелял, не душил и голодом не морил – Стас сделал приглашающий жест – подвигайтесь поближе, выпьем за упокой заблудших душ. Вы хоть и материалист, и атеист, но ведь я по лицу вижу – испугались.
- Смерть, всегда страшна своей необъяснимой неотвратимостью – Кондратьев поежился – Как это случилось, если это не секрет? Да и знаю ли я их?
- Конечно, вы знаете и Бокарева и Евдокимова, ну а с Никитиным, вы вообще как братья были – усмехнулся Стас. Они погибли от яда, сегодня за обедом. Да вы не волнуйтесь, никто вас травить не собирается – Стас наполнил свою рюмку и глядя на Кондратьева, с удовольствием выпил и снова налил теперь уже в обе рюмки. – Я вам все расскажу, постарайтесь правильно понять – Стас снова поднял рюмку – ну что, за упокой их душ – и снова выпил, выпил и Кондратьев. Через минуту кровь снова прильнула к его лицу, человек оживал.