Отчего так брови нахлобучил День?

     Поводом для данных мемуаров послужила статья Владислава Суркова "Куда делся хаос? Распаковка  стабильности". Его слова "... "многомятежные хотения" граждан, в борьбе с которыми любое государство рано или поздно изнашивается и гибнет", в некоторой степени я отнесла к себе постольку, поскольку именно в то смутное время я разбила свою семью, этот оплот государства, на две части, как Зевс тела андрогенов, лишив их силы. Один сын остался с отцом, не желая его покидать, а другой - со мной, о нем я писала в рассказе "Что ищет ветер на земле...", и с которым я прошла, познав всю меру своей испорченности, в те далекие дни бескровной революции в роли матери-одиночки.

     В настоящее время, уже будучи повинившейся перед Богом, я не без удовольствия вспомню те времена, которые помогли мне разобраться в том, кто такие Эрот пошлый и Эрот небесный...

     Начальник типографии, которого Отдел кадров Госкомстата уговорил взять на работу под свою ответственность моего глухого Романа, был очень удивлен, увидя меня, насколько моя внешность не совпадала с той героической подвижнической любовью матери, отстоявшей права своего сына перед системой, надвигающейся на безоружных простых людей с возможностями танка. Он с первых же дней стал не только опекать своего подопечного, но и меня не оставлял без своего трогательно-нежного внимания.

     Как-то раз он пригласил меня в свой кабинет и, извиняясь за нескромный разговор, предложил мне материальную помощь, удивившую меня своими размерами. Это были две тысячи рублей - двойной оклад машинистки на радио, куда я не прошла по конкурсу, а в театре я получала 110 рублей.

     Не думаю, что этот мужчина, пышущий здоровьем, красотой, силой, нес в себе бескорыстие. Расценив его поступок, как тонкий намек на толстые обстоятельства, обремененная безденежьем, я не стала ломаться и, получив в придачу большую коробку шоколадных конфет, не без смущения  сказала: "Будем считать, что я у Вас их одолжила и обязательно верну, как только разбогатею. Приходите ко мне пить чай с этими конфетами!". И я вернула, спустя год, а может два, не помню. Помню только то, что он очень обиделся. Может быть, действительно, его доброта была без причин и следствий. Продолжу.

     Было уже поздно, когда в дверь позвонили. На пороге стоял мой благодетель с букетом алых роз. Романа дома не было, он вел кружок по русским шашкам во Всероссийском обществе глухих (ВОГ). Я не знала, куда гостя посадить, чем угостить. Коньяк, который он принес, был очень даже кстати. Притупив наше сознание, он погрузил обоих в "сон", как бы сказал Ираклий Абашидзе, "Храня в любви святое безрассудство, Великое невежество любви".

     После этого свидания неравнодушное сердце моего поклонника требовало повторения. И мы стали встречаться еще и еще раз до тех пор, пока эти отношения не стали меня тяготить превалирующей ролью секса. Я возлагала надежды на Институт истории, который избавил бы меня от этой зависимости должницы.

     Контингент людей в Академии наук в большей степени составляли доктора исторических наук, что меня уже впечатляло. Меня оформили в Отдел культуры. Первая работа называлась "Мемуаристика 18 века и ее историческое сознание", содержанием в 330 страниц. Мой заказчик был сама благовоспитанность. Только сидеть с ним рядом, когда он проверял  напечатанный мной материал, уже  доставляло удовольствие. А когда наши тела от случайного соприкосновения искрились, то душа моя издавала звуки серафимовского пения.

     Под влиянием этих платонических встреч меня понес Пегас. Невозможно было удержать эмоций, они рвались наружу, оживляя каждую травинку, ложась на стихи. Таким образом, я не только хорошо заработала и рассчиталась с начальником типографии, чем его, как я уже писала выше, очень расстроила, ибо отношения с ним были прекращены. Но, кроме этого, передо мной открылись влекущие горизонты моего нового хобби.

     Я вступаю в ряды литературного  общества при Доме самодеятельного творчества, под руководством поэта Юрия Васильевича Денисова. Мои стихи поражали руководителя своей искренностью, однако, в тактичной форме было замечено, что их литературный уровень не на должной высоте, да и тема не блещет новизной. Юрий Васильевич изъявляет желание позаниматься со мной индивидуально. Я, конечно, понимала, что ямбы и хореи был лишь предлог для уединения. Он уводил меня в отдаленные коломенские поля и на картофельном поле "ученицу" вновь настигала участь  любимой.

     Череде этих романтических похождений с широким набором прекрасных. идеальный подробностей и беззаботным ликованием не было бы конца, если бы холодными ручищами испуг не хватил бы меня за горло.

     Роман во время игры в футбол получает черепно-мозговую травму, и его жизнь повесает на волоске. Потерять свою кровиночку для меня это значило -  умереть самой. Шесть лет, ежедневно, я была только с ним, оставив не только работу, но и все свои увлечения. Я сама стала и невропатологом, и психологом, и психиатром. Врачи это ценили и делали все возможное, что было в арсенале новейших открытий в медицине.

     Под гнетом моих страданий, семья моя вновь воссоединилась. Мы стали вновь одним целом. Но и совместных усилий не хватило,чтобы его спасти. Роман в возрасте Христа, как святой, покинул нас.
     Вот и гадай, отчего так брови нахлобучил День...

     Инна Бахместерова. 23.11.2021г.