Ловец жемчуга. Глава 29. Меня зовут Карл

Карл Бёзе с детства интересовался химией и, связанной с ней физикой. Уже в начальной школе он точно знал, что химия — это его призвание, а раздел психотропные и галлюциногенные вещества, влияющие на психику человека, были его любимым хобби. Окончив начальную школу на Земле, он поступил в физико-химический лунный колледж и с тех пор уже никогда не возвращался на Землю. Он, как и многие лунарийцы, считал себя элитой человечества. Достигнув изрядных успехов в этой дисциплине и высшей оценки руководства колледжа по его окончании, Карл получил назначение в спец лабораторию одного из пяти лунных химических заводов.

Уже через год он был назначен руководителем проекта, а через два — его исследования заинтересовали правительство лунной колонии. Для их продолжения была создана закрытая лаборатория, находящаяся в непосредственном подчинении дамы Фрушмитт. Никто, кроме нее, на Луне до конца не знал назначения всех разработок этой лаборатории, но ее оснащение и обеспечение всегда велось по высшей категории.

Именно в этой лаборатории и было создано вещество, которому Карл дал название «Лахесис». Когда Абигейл спросила его, что оно означает, он неопределенно пожал плечами, но ответил: «Когда-нибудь, может очень скоро, Вы узнаете всю глубину и ужас этого открытия, а пока пусть это будет судьбоносной нитью». Абигейл ничего толком не поняла из этого объяснения, но не захотела показаться глупой перед этим мальчишкой и, одобрительно кивнув, согласилась: «Пусть будет «Лахесис».

За время работы в спец лаборатории Карл составил не очень лестное мнение об умственных способностях Главы лунарийской колонии. Его удивляло то, что именно она приносила новые идеи, при детальных разработках которых, местная промышленность получала качественный скачок в проектировании и производстве космической техники. Она была хитра, коварна и властолюбива, но, как ученый, едва разбиралась в элементарных физико-химических законах.

Как-то раз Абигейл пришла в его лабораторию с очередной идеей, суть которой даже не смогла объяснить. И, если бы не его — Карла, гениальность, этой идее не суждено было бы воплотится в жизнь. Он с трудом смог разобраться в ее сбивчивых объяснениях. Тогда-то он и утвердился во мнении, что Абигейл не могла сама придумать то, что выдавала за свои открытия. Она просто не понимала их суть. Выбрав момент, когда она была в хорошем настроении после успешно пройденных испытаний ее очередного открытия, Карл подошел к ней и сказал:

 — Скажите честно, мадам, ведь это не Вы придумали преобразователь нейтринной энергии, успешные испытания которого мы сейчас празднуем!

 — А кто же по-твоему? — с удивлением и любопытством взглянула на него Абигейл.

 — Не знаю, но точно не Вы! — растягивая слова, как бы в раздумии, ответил Карл, сделав акцент на слове «не Вы».

 — Почему ты так решил? — спросила она.

Ей уже до смерти надоело бегать к Гонту за новыми идеями и кое-как доносить их до лаборатории, тем более, что она действительно не разбиралась в их природе, да и не хотела в этом разбираться. Она уже давно подыскивала какого-нибудь верного человека для этой цели и Карл Бёзе был первым и единственным кандидатом, кому она смогла бы доверить свою тайну.

 — Вы хороший руководитель и организатор, — польстил ей Карл, — Но, видимо, Ваша должность и занятость делами колонии отнимают у Вас слишком много времени и на занятия наукой его не остается совсем. Извините мою прямоту, но Вы плохо разбираетесь даже в том, что приносите, как свои открытия. Поэтому смею предположить, что у Вас есть источник, где Вы черпаете эти знания. Мне кажется, было бы рациональнее и полезнее для Вас и для колонии, если бы с этим источником поработал профессионал в этой области.

Абигейл слушала молча этого наглого молодого ученого, но гордыня не считалась в колонии чем-то предосудительным. Тем более, как ученый, он был действительно хорош. Она внимательно посмотрела на молодого человека, и он почувствовал на себе всю тяжесть этого взгляда.

 — А ты, значит, и есть тот профессионал?

 — Не знаю никого в колонии, да и на Земле, кто бы справился с этим лучше меня! — самодовольно ответил Карл, решив, что он ей нужен и она не решится его заменить кем-то еще, тем более, что он знает слишком много секретов этой лаборатории.

 — Допустим. — протянула Абигейл, все еще размышляя стоит ли открыть ему присутствие на Луне инопланетянина. — А могу ли я тебе доверять?

 — До сих пор Вы это делали. — бодро отозвался Карл, чувствуя, что она вот-вот сдастся. — Что заставляет Вас думать иначе теперь?

 — До сих пор ты был посвящен в тайны лаборатории и некоторые тайны колонии. — многозначительно ответила дама Фрушмитт. — То, о чем ты просишь, имеет отношение к тайнам всего человечества, а может и всей вселенной!

 — Тогда тем более ими должны заниматься специалисты! — Карл решил, что речь идет о каких-то документах, найденных на Луне, оставшихся от прежних цивилизаций. — Уверяю Вас, мне можно доверить любую тайну! Для меня наука важнее всего!

 — Вот это, как раз меня и останавливает. — улыбнулась Абигейл. — А мне, прежде всего нужен преданный человек, и только потом ученый!

 — Вы дали мне лабораторию, какой нет и на Земле! — Карл не стеснялся лести, зная, что это неплохой инструмент для достижения свой цели в разговоре с властолюбивыми людьми. — Теперь у Вас нет человека преданнее меня!

 — Хорошо! Ты узнаешь то, о чем просишь, но … — она сделала многозначительную паузу. — С этого момента я не дам и метра космической пустоты за твою жизнь, если ты предашь меня, раскрыв вверенные тебе секреты.

Несколькими днями позже, Карл вспоминал этот разговор проводя очередной эксперимент с «Лахесис». Дама Фрушмитт не торопилась посвящать его во «вселенские тайны» и это сильно раздражало его. Он уже решил, что зря затеял этот разговор. Зная о ее умении ловко манипулировать людьми, Карл уже начал думать, что никаких таких секретов и нет, во всяком случае уже нет, а вот поводок послушания она на него накинула.

Он был занят этими мыслями, когда на информационном экране появилось лицо его давнишнего приятеля по химической лаборатории завода, где он начинал работать после колледжа.

 — Привет, Карл! — увидел он рыжее веснушчатое лицо. — Как ты там? Не совсем еще закопался в своих склянках и опытах?

 — Привет, Улоф! — отозвался Карл, мельком бросив взгляд на экран. — А ты разве не тем же занимаешься?

 — Я уже давно не тем занимаюсь! — гордо отозвался тот. — Я теперь большая шишка на станции!

 — На какой станции? — заинтересовался Карл и внимательно посмотрел на Улофа. — Что это за коричневый комбинезон на тебе?

 — Вот! Заметил наконец! — самодовольно отозвался Улоф. — Я теперь начальник военной полиции станции-базы Лагранжа.

 — Что-то я не припомню, чтобы у нас была военная полиция, тем более на станции.

 — Так после того, как мы объявили войну Марсу, я свалил из нашей скучной лаборатории добровольцем во флот. Там после мобилизации появилось много вакантных должностей.

 — А причем тут полиция? — удивился Карл, впрочем, не очень вникая в то, о чем ему рассказывал бывший начальник.

 — Так я тебе и рассказываю! — смутился Улоф. — Вечно не дослушаешь !!! Так вот, я попал по направлению техником на корабль!

 — Кем? — удивился Карл.

 — Ну, техником! — улыбнулся он. — Они там на комиссии не сильно разбирались, в какой области я специалист, посмотрели — диплом технический и направили техником на корабль!

Карл, по-прежнему, слушал его вполуха и думал о своих исследованиях, не сильно вникая в смысл того, что услышал от старого приятеля.

 — Я, конечно, сразу пожалел, когда прибыл на корабль! — лицо Улофа сморщилось. — Я думал, это будет комфортабельный лайнер с полугравитацией, а это крохотный такой кораблик на пять человек. Ты бы видел какая там каюта!

 — Какая каюта? — спросил Карл, не понимая, о чем идет речь.

 — Да моя личная каюта! — Не унимался Улоф. — 2 на 2 на 3 метра со спальным мешком на резинках! Ужас!

 — А что ты от меня-то хочешь? — не выдержал Карл. Его сейчас больше беспокоила скорость реакции в эксперименте, а не болтовня приятеля.

 — Ты дослушай до конца, тогда все узнаешь! — Улоф, видимо, не собирался сдаваться.

 — Ну, слушаю! — устало отозвался Карл.

 — Так вот, решил я свалить с этого корабля. Но как? Военное время — никто не отпустит! Вот я и придумал, что экипаж решил дезертировать и на корабле улететь на Землю!

 — Что, правда собирались улететь?

 — Не совсем, конечно, но разговоры всякие, недовольство — это было!

 — И что дальше?

 — Я написал докладную и пошел обратно в комиссию! Так мол и так, не хочу, чтобы меня на Землю увезли! Хочу воевать за правое дело Лунной колонии! Команду расформировали, второго пилота списали с флота на Луну, а капитана арестовали.

 — Ну и сволочь же ты, Улоф! — возмутился Карл. — Сам попросился на флот и тут же ни за что людей оклеветал!

 — Да? Ни за что? — выкрикнул Улоф. — А ты знаешь, что после этого случая еще несколько экипажей хотели дезертировать? Всех их раскрыли наши — лунарийцы!

 — И что это доказывает? — ответил Карл, а сам подумал: «Такие же подонки, как и ты!»

 — А то, что за этими небожителями глаз да глаз нужен! — запальчиво доказывал Улоф. — Как не доглядишь, так весь флот марсианам сдадут!

 — И что теперь?

 — Создали военную полицию за ними присматривать! Все из наших, из лунарийцев! — с гордостью проговорил он. — А меня начальником полиции назначили!

 — Поздравляю. — нехотя ответил Карл.

 — Так вот! У меня есть к тебе просьба. — лицо Улофа расплылось в самодовольной улыбке. — Мы тут поймали одного шпиона. Никак не могу заставить его сознаться. Волосы длинные, как у землянина и нейрошлема нет, а говорит, что капитан корабля, который без вести пропал два месяца назад, падая на Землю!

 — Ну, шпионы — это теперь по твоей части! — отозвался Карл. — От меня-то ты чего хочешь?

 — Помоги заставить его говорить! — Улоф придвинулся к экрану. — Ты ведь любил раньше всякие препараты придумывать, для управления человеческими мозгами!

 — Так ты хочешь, чтобы я его заставил говорить с помощью препаратов? — Карл внимательно посмотрел на приятеля. — Ты же знаешь, что любые химические воздействия на мозг человека запрещены!

 — Знаю! Поэтому и прошу тебя помочь! — хитрая улыбка пробежала по лицу начальника полиции. — Ведь в твоей лаборатории ты сам себе закон! Кто тебе что скажет?

 — Но ведь он на станции, а я на Луне! — Ученому совсем не хотелось заниматься каким-то шпионом, да еще такими методами.

 — Это мы быстро организуем! — лицо Улофа расплылось в улыбке. — Через пару часов он будет у тебя.

 — А что показало нейро сканирование биотоков его мозга?

 — В том-то и дело, что ничего!

 — Как такое может быть? — удивился Карл.

 — Вот ты и разберись в этом. Ты же у нас светило науки! А я тебе сейчас отправлю запись допроса вместе со сканированием, чтобы ты смог ознакомиться до его прибытия!

 — Высылай!

Экран погас, а в его углу замерцало оповещение о приходе почты. Карла не сталкивался с такими случаями сам, но что-то о них слышал и читал. Очень нечасто встречались люди, сканирование головного мозга которых давало отрицательный результат. Он запустил серию лабораторных опытов в автоматический режим, а сам углубился в изучение результатов допроса шпиона.

Бегло прокрутив видеозапись допроса и не увидев в ней ничего интересного, он внимательно просматривал показания сканеров биотоков головного мозга и инфракрасных датчиков. Карл удивился, тому, что они совершенно не отображали жизненные показатели живого человека. Скорее это было похоже на состояние комы. Но на видео человек очень даже энергично вырывался и предъявлял осознанные требования. Этот факт очень заинтересовал Карла.



* * *



Через два часа, как Улоф и обещал, прибыл шаттл со станции. Арестованного шпиона привели в лабораторию четверо полицейских. Карл указал им кабинет, в котором находилось исследовательское оборудование и кресло, вращающееся во всех плоскостях. Арестованного усадили в него и персонал лаборатории ремнями закрепили его руки, ноги и голову. Они установили более сотни датчиков по всему телу, не обращая никакого внимания на крики и возмущения подопытного.

При появлении человека в белом комбинезоне, они закончили свою работу и вышли из лаборатории.

Петр, а это был именно он, лежал в кресле не в состоянии пошевелить ни ногой, ни рукой. Это напомнило ему недавнее состояние, когда он был парализован, с той лишь разнице, что сейчас он прекрасно чувствовал все свое тело и оно саднило от затянутых ремней.

Перед ним стоял невысокий молодой человек, лет двадцати, с худым лицом и коротким ежиком светлых волос. Темно-серые глубоко посаженные глаза с любопытством разглядывали Петра.

 — Ну, что ж! — сказал он. — Давайте знакомиться! Меня зовут Карл!