Ловец жемчуга. Глава 30. Океан

 — Я первый раз сталкиваюсь с таким случаем, хотя слышал, что такое бывает! — сказал Карл, наклоняясь к креслу, в котором я сидел. — Так когда у тебя перестал работать нейрошлем?

 — Не знаю! — огрызнулся я. — Ты мне лучше скажи, почему меня тут держат?

 — С этим, как раз, все просто! — не обращая внимание на мое раздражение, ответил Карл. — Ты прилетел со стороны Марсианской орбиты после двухмесячного отсутствия. А у нас с Марсом разорваны все дипломатические отношения. Попросту говоря — война. Военной полиции ты не рассказал с каким заданием послан, вот они меня и попросили узнать правду.

 — Почему вы все решили, что я был на Марсе? — негодовал я. — Я там никогда не был, да и не собираюсь! В последнем отпуске я был на Земле. Это было перед самым перехватом метеорита. Можешь проверить в управлении 9-го Корпуса.

 — Это уже проверили. — спокойно ответил Карл, выпрямляясь. — Но полицию интересует не твой отпуск на Земле, хотя и в нем много странного! Например, почему небожитель, который после выпуска из школы штурманов, ни разу не спускавшийся на Землю, вдруг весь отпуск, за исключением пары дней, провел в путешествии вокруг всего земного шара.

 — Как ты верно заметил, — отозвался я, удивленный такой осведомленности этого юноши, — я путешествовал. С каких пор это считается преступлением?

 — Само по себе, это не преступление, конечно! — задумчиво ответил Карл, все это время посматривая на приборы, которые показывали все, что угодно, но только не то, что должны были показывать, сканируя работу мозга живого человека. — Но, если к этому добавить события, произошедшие сразу после твоего возвращения из отпуска на корабль: неизвестное небесное тело, которое никто не видел; исчезновение твоего корабля; твое появление через два месяца на транспортном модуле, как раз после начала военной кампании. А, кстати, где этот модуль? Его должны были привезти на базу.

 — Он был сильно деформирован и пристыковать его к МС-4 не было никакой возможности.

 — Вот тебе и еще одна странность. Нет модуля, исследование которого могло бы подтвердить твои слова, хотя бы некоторые из них.

 — У пилота МС-4 есть запись, на которой видно в каком он был состоянии, когда меня подобрали.

 — По этой записи нельзя определить причину его повреждений! — Карл с любопытством посмотрел на меня и с улыбкой добавил. — Но несмотря на то, что у пилота был приказ доставить тебя вместе с транспортным модулем, на записи видно, как ты отговорил его это сделать. Почему?

 — Повреждения не позволяли пристыковать его на штатное место. — Осведомленность этого юноши и те факты, которые он приводил, заставили меня думать, что все намного серьезнее, чем показалось вначале. — Так ведь можно из каждого человека шпиона сделать! Даже из тебя!

 — Из меня? — Карл посмотрел на меня с удивлением и любопытством. — Это каким же образом?

 — Нет ничего проще! Посадить тебя на мое место и задавать дурацкие вопросы, на которые ты не сможешь дать вразумительный ответ!

 — Например?

 — Ты шпион?

Карл посмотрел внимательно, видимо, понимая, что такая ситуация вполне возможна, особенно после последних слов дамы Фрушмитт.

 — Нет, конечно. — сказал он вслух.

 — Докажи! — Я посмотрел на него в упор.

 — Я заведую секретной лабораторией. Мне доверяет … — здесь он запнулся.

Возникла неловкая пауза.

 — Вот видишь? — я не сводил пристального взгляда с ученого. — Совсем не важно, кто ты и, что ты, если тебя обвинили, значит, это кому-то нужно! А раз так, то и доказательства найдутся даже тому, чего ты не делал!

 — Любопытный разговор у нас получается. — усмехнулся Карл.

 — Я бы так не сказал! — огрызнулся я. — Я с большим удовольствием сейчас поговорил бы со своими друзьями, которые, наверняка, уже считали меня погибшим. И в отличии от тебя, они мне верят!

 — В отличии от них, — он помедлил, — я тебя вижу первый раз и все, что я о тебе сейчас знаю, это то, что есть много вопросов на которые нет ответов. А некоторые твои ответы относятся к необъяснимым, с точки зрения современной науки. И есть события, которые ты не хочешь мне объяснить.

 — Если на эти вопросы не может дать ответ твоя наука, как я тебе их объясню? — я почувствовал, что руки и ноги начали неметь. — Освободи меня! Все затекло!

 — Пока я не могу этого сделать. — Карл прошелся вокруг кресла, осматривая, удерживающие меня крепления. — Остается еще много вопросов, и я намерен получить на них правдивые ответы, даже без твоего желания.

 — Ты собираешься меня пытать? — от этой мысли у меня все похолодело внутри. — На Земле пытки запрещены уже больше ста лет!

 — Ты правильно подметил: на Земле! — улыбнулся Бёзе. — Но мы ведь не на Земле! Это, во-первых, а во-вторых, это секретная лаборатория и, значит, все, что здесь происходит, не выйдет за ее стены!

 — Но только до той поры, пока я отсюда не выйду! — возразил я.

 — А кто сказал, что ты отсюда сможешь выйти? — прошептал Карл, наклонившись к самому моему уху.

 — Друзья видели, как я прилетел! — я начинал верить в то, что этот человек имеет надо мной безграничную власть. — Мое исчезновение не сойдет тебе с рук!

 — Когда объявят, что ты марсианской шпион, в чьи планы входила организация диверсий на станции и на заводах Луны, с целью подорвать боеспособность колонии — люди поверят. Ты же знаешь, когда появляется реальная угроза жизни, каждый залезает в свой скафандр.

 — Может в вашей колонии и так, но это не для небожителей. Они каждую минуту рискуют своей жизнью и всегда придут на помощь!

 — Ты плохо знаешь систему. — самодовольно улыбнулся Карл. — Она заставит замолчать тех немногих, несогласных с ней! Разве то, что ты на Луне, и никто на станции этому не воспрепятствовал, не является тому подтверждением? Но, впрочем, я и так потратил много времени на разговоры с тобой. У меня есть более важные дела, чем заниматься весь день шпионом. Через час будут готовы исследования твоей крови, и я подберу, подходящий для тебя, препарат — расскажешь мне всю правду! А там уж пусть полиция решает, что с тобой делать.

Он повернулся и вышел. Я задумался о том, что мне делать дальше и, как выбраться из этой лаборатории.

 — Капитан, корабль прибыл в точку дрейфа. — прозвучал у меня в голове голос Авроры. — Какие будут указания?

 — Доложи в каком состоянии проекты и корабль! — отдал я мысленный приказ.

Прибытие корабля меня подбодрило, хотя он не мог мне ничем помочь в этой ситуации. Я приготовился слушать ее доклад, но он весь каким-то чудом оказался в моей голове.

 — Как ты это сделала?

 — Ваш имплант напрямую связан с мозгом, поэтому всю необходимую информацию я могу отправлять сразу в зону памяти, минуя стадии преобразования информации в образы и сигналы. Этот процесс очень похож на перенос данных с одного компьютера на другой.

 — Я это уже понял! — подивился я тому, как много нового появилось в моей голове. — Но некоторые вещи мне не понятны. Например, что означает: скорость распространения гравитационных волн равна нулю?

 — Это означает, что у гравитационных волн нет скорости или ее можно обозначить значением бесконечность.

 — Как так? — удивился я. — Скорость либо есть, либо ее нет!

 — Скорость предполагает распространение какого-то сигнала, энергии, волны во времени. В случае с гравитационными волнами, это понятие не применимо. При появлении массы, ее гравитационная составляющая появляется сразу везде: на любом расстоянии и в любом направлении, а, значит, гравитационная волна скорости не имеет или, что тоже самое, ее скорость равна бесконечности.

 — Но это противоречит всем законам математики и физики! — я настолько был удивлен такому выводу компьютера, что позабыл, где нахожусь и начал говорить вслух. — Получается, что ноль равен бесконечности?!

 — Для скорости, присутствие двух составляющих — расстояние и время — обязательно. — спокойно ответила Аврора. — Если время равно нулю, то расстояние не имеет значения. Оно может быть любым.

 — Это значит, что имея способ улавливать гравитационные волны, мы сможем увидеть всю вселенную в реальном времени? — от этого открытия у меня даже закружилась голова. — Но тогда …

Я осекся и резко повернул голову, потому что краем глаза заметил рядом с собой Карла, который внимательно смотрел на меня, держа в руке какой-то прибор.

 — Ты разговариваешь сам с собой? — спросил он, продолжая держать прибор. — И давно это у тебя?

 — А ты не знал, что, находясь долго в одиночестве в замкнутом пространстве люди начинают разговаривать … — я чуть было не сказал с бортовым компьютером, но вовремя остановился, — сами с собой!

 — Допускаю, такую возможность. — спокойно ответил ученый. — Я и сам иногда проговариваю вслух некоторые свои мысли — так легче думается. Но о чем ты сейчас говорил? Что за способ улавливать гравитационные волны и, как увидеть вселенную в реальном времени?

Хотя он сказал это спокойным, почти безразличным тоном, я почувствовал, что эта мысль поразила его не меньше, чем меня.

 — Наверное, я заснул! — ответил я, все еще находясь под впечатлением того, что узнал от Авроры.

А в голове мелькали одна за другой мысли о вновь полученной информации. Оказывается, Аврора успела провести множество экспериментов, связанных с распространением гравитационных волн и способами их улавливания. Я отчетливо увидел результаты опытов с гравитационными линзами. Они были потрясающими.

Разный набор этих линз фокусировал гравитационные волны от космических тел на колонию бактерий, которые собирались в точках концентрации гравитации. Получался рисунок, фиксирующийся электронной матрицей, на которой была расположена эта колония. Компьютер быстро обрабатывал полученную информацию и на экран выводилась карта района, куда были сфокусированы линзы.

 — Это же гравитационный телескоп! — прошептал я, опять зарывшись в своих мыслях. — Меняя линзы и фокусное расстояние, можно увидеть все небесные тела от самых близких, до самых дальних в настоящем времени!

 — Что за линзы? — отозвался Карл, подходя ближе и поднося прибор к моей голове. — Ты опять спишь?

Я не ответил, но меня охватила паника. Если он сейчас настроит этот прибор на мои мысли, то сможет узнать все, что знаю я и тогда они смогут заставить меня отдать им метеорит и весь корабль.

«Аврора! — подумал я, — что это за прибор? Он сможет прочитать мои мысли?»

 — Нет. — прозвучал ее ответ в моей голове. — Это высокочастотный сверхчувствительный электромагнитный томограф. Когда Вы были на борту корабля, во время сна проводились исследования подобным прибором. Результат был отрицательный.

Я немного успокоился, а Карл начал пристраивать свой прибор над моей головой.

 — Что ты собираешься делать? — спросил я. — И что это за прибор?

 — Я собираюсь исследовать твою мозговую активность. — спокойно ответил он.

 — А что это за прибор? — повторил я вопрос.

 — Это сверхчувствительный томограф. — отозвался Карл, включая прибор и настраивая его излучение. — Если и есть у тебя какие-то мысли, он их просканирует.

 — А если нет, что будешь делать?

 — Этот прибор меня еще ни разу не подводил, но у меня есть еще несколько способов узнать, о чем ты думаешь. — самодовольно ответил ученый.

 — Так вот чем занимаются в секретных лабораториях Луны! — передразнил я его. — В какой школе тебя учили пытать людей? Наверное, на Луне много желающих учиться в такой школе? Но, тебя-то взяли без очереди?

Меня злило то, что я ничего не мог сделать с этим мальчишкой и от этого мое самолюбие требовало какой-то компенсации. Я наговорил ему кучу оскорблений, чтобы хоть как-то вывести его из равновесия, но он никак на них не реагировал, продолжая возиться возле прибора. От всего этого, да и от усталости такого длинного и тревожного дня, меня начало клонить в сон. А, может, это на меня так действовал его прибор.

Я уснул. Перед глазами побежали странные картинки, с начала непонятные. Но потом я увидел большой океан. Он расстилался подо мной от горизонта до горизонта. Это была однородная масса воды, к поверхности которой я приближался с большой скоростью. Вблизи я начал различать, что эта масса вовсе не однородна, а состоит из множества прозрачных, заполненных водой, колбочек. Вся ее поверхность медленно вздымалась и опускалась на волнах.

Я быстро погружался в это скопление. Теперь оно было вокруг меня и не было понятно, где верх, где низ. В какой-то момент я понял, что и я сам такая же прозрачная колбочка, наполненная водой, с небольшим отверстием вверху. С погружением становилось темнее. Но эта темнота исходила не от самого океана, а от колбочек, содержание которых с увеличением глубины мутнело и темнело. Отверстия, соединяющие их с окружающей средой, сужались и становились все меньше и меньше. И, если на поверхности эти отверстия были размером с саму колбочку, свободно пропуская океанскую воду внутрь и выпуская очищенную наружу, то здесь все было наоборот. Поступающая в них вода была чище, чем выходящая наружу.

Начинали встречаться колбочки в разноцветных обертках, из-за которых не было видно их содержимое, а их узкие отверстия источали грязь, которой они были наполнены. Чем дальше я погружался, тем больше было обернутых сосудов, тем разнообразнее они были украшены. Создавалось впечатление, что главной их целью было, вместо очистки воды, обернуть себя лучше и красивее остальных.

Между тем, окружающая их вода, становилась мутнее и грязнее. Видимость ухудшилась. Из-за этого уже не было видно других сосудов, находящихся на удалении. Но обертки были такие красивые, что мне невольно захотелось примерить одну из них. И, как только я об этом подумал, передо мной сразу появилось огромное их разнообразие. Все, что мне было нужно сделать, чтобы получить одну из них, это отдавать часть своей чистой воды.

«Не такая уж большая цена, чтобы выглядеть не хуже других». — подумал я. Подобрал себе ту, что требовала меньшую цену, и одел ее на себя. В туже минуту услышал вокруг себя неодобрительный шепот и заметил косые взгляды. А одна колбочка, расцвеченная ярче других, открыто сказала: «Какой стыд носить прошлогодние цвета! Это просто „Моветон“!». И, пыхнув черным облаком в знак презрения, двинулась в окружении таких же цветастых и коптящих сосудов, в темноту.

Что такое «Моветон» я не понял, но сказала она это так обидно, что мне захотелось тут же сменить эту обертку на более дорогую и модную, чтобы получить ее одобрение. Я так бы и поступил, если бы в стороне не заметил просвет.

Дышать становилось все труднее и, поскольку я себя чувствовал очень неуютно в этой цветастой толпе, поспешил на свет. Выбравшись на чистую воду, увидел в ее центре прозрачную колбу с большим отверстием в ее макушке. Она втягивала в себя окружающую воду и очищенную выпускала наружу. Я почувствовал, что стало легче дышать в чистой воде и обертка, в которую я завернулся, показалась мне бесполезной, стесняющей дыхание. Я поспешил избавится от нее. Все сразу стало легко и понятно. Я с жадностью поглощал воду и выпускал наружу уже очищенную. Пропало чувство смятения и стеснения. Я наконец почувствовал, что занимаюсь делом, для которого сюда попал.

Вдруг из темноты, в которую только что нырнула цветастая колба со своей свитой, донесся голос: «Эй, капитан, что за бред ты несешь? Ты точно спятил там на своем корабле! Давай просыпайся!»

Перед глазами все замелькало, как при ускоренном просмотре картинок. Причем смена их происходила так быстро, что я не успевал понять, что на них изображено. Сознание возвращалось медленно. Я открыл глаза. Передо мной стоял Карл в своем белом комбинезоне и ладонью бил меня по щеке, приводя в сознание.