Правильный выбор. Фанфик Клод Фролло

https://ficbook.net/authors/4632361
Правильный выбор.

Кто же ты такой, судья?
Судья брезгливо поморщился. Здесь воняло адски, не говоря обо всей грязи, которая его окружала. Данная ситуация приводила его просто в бешенство.
И еще эта отвратительная одежда, намеренно порванная и свисающая лохмотьями с его крепкого торса. Как он был похож  сейчас на бродягу или нищего. Ну, собственно этого он и добивался. Не мог же он сидеть в засаде в самом опасном и нищем квартале Парижа в судейской одежде. А доверить это важное дело капитану Фебу де Шатоперу и его солдатам судья не мог. Он давно выслеживал  главаря этой разбойной шайки, подбирался к нему медленно и уверенно, заманивая в западню. Капитан по началу, то ли по глупости, то ли по наивности, пытался отговорить судью от участия в самых опасных облавах, но тщетно. Видимо жалел «старика», но, когда увидел, как «старик» может навалять, все возражения отпали сами собой.
Судья выглянул из-за своего укрытия, которым служил переулок, заканчивавшийся тупиком, чтобы еще раз изучить обстановку. В конце улицы показались пара пьяных забулдыг, направлявшихся к ближайшему кабаку. Один  нализался до чертиков, когда его братья по стакану зашли в кабак, отпустив его, он просто сполз по стенке на грязную мостовую. 
«Отребье!» - с отвращением подумал судья.
Эта чернь ему не помешает, такую картину здесь можно было наблюдать постоянно. Фролло дал знак капитану, что все в порядке.
Как вдруг произошла неожиданность, вернее, целых две, которых судья никак не ожидал здесь увидеть.
У главной неожиданности было имя – Эсмеральда, у той, что поменьше - Джали.
Вот только ее для полного счастья и не хватало! Какого черта она здесь делает?!  Как эту цыганку занесло в такую дыру, в которой, если не убьют, то изнасилуют, а в ее случае – все и  сразу.
В принципе, чего можно ожидать от цыганской девки, скорее всего, ей не привыкать. Но вот сейчас эта дамочка с козой была совершенно не к месту. Чего доброго все пойдет не так, как задумал судья.  Не хватало, чтобы эта девка сорвала все, к чему он так долго готовился.
 Ему нужна абсолютно пустая улица. Придется решать проблему самому.
Судья махнул рукой капитану, давая понять, чтобы никто не дергался. Он разберется сам.
Эта цыганская девка и так внесла сумбур в его жизнь, а этого он ей никак не мог простить.  Судья ненавидел цыган лютой ненавистью, гонял их по Парижу, как ненормальный, но она вызвала в нем самые острые чувства, природу которых он никак не мог понять. Или не хотел. Вот еще, не хватало, чтобы он заострял свое внимание на этой девке.
Но проблема была  в том, что просто хотеть оказалось мало. Конечно, когда судья проезжал на своем адском черном жеребце мимо плясуньи, он не обращал на нее никакого внимания, как будто она была мусором под копытами его коня. Так казалось окружающим.
Но….
Так не казалось судье. Он испытывал такое сильное волнение, его пульс учащался, сердце билось в груди, как сумасшедшее. Он собирал всю свою выдержку в кулак, чтобы казаться отрешенным. А его длинный нос, вообще, представлял собой довольно забавное зрелище – тонкие ноздри раздувались, с шумом втягивая воздух. Казалось, что судья кипит от гнева и возмущения, а на самом деле, «кипение» носило совершенно другой характер.
Не могла же его волновать простая цыганка? Это просто возмутительно!
Судья опять поморщился.
Эсмеральда боязливо озиралась по сторонам. Чувство страха и тревоги передалось и маленькой козочке, от чего та все больше жалась к ноге своей хозяйки.
Это ж надо было быть такой дурой! Захотела пойти коротким путем  и вот что из этого вышло! Она заблудилась и забрела в самый ужасный квартал Парижа, о котором Клопен ее предупреждал. Даже он сюда никогда носа не показывал. Если она выберется отсюда живой, дай, Боже, ее никто не изнасилует, отчего Эсмеральда сжалась от страха еще больше, то это будет чудо!
Все размышления и опасения Эсмеральды были резко прерваны. Чьи-то сильные руки схватили ее и втащили в переулок, который заканчивался тупиком.
«О, Боже!» - только и успела подумать цыганка, приготовившись к худшему.
Человек, вжимающий ее в стенку, был очень высоким и широкоплечим. Его руки обладали невероятной силой. Видимо он не рассчитал свои силы, поэтому его прикосновения причиняли боль. Волосы были взъерошены и непослушные пряди закрывали часть лица.
Эсмеральда попыталась вырваться из железной хватки, но это было невозможно. Мужчина не собирался ее отпускать, более того, он вплотную приблизился к ее лицу и прошипел:
 - Слушая меня очень внимательно, девочка! Я не знаю, какая нелегкая тебя сюда занесла, да и знать не хочу, но, если ты сейчас сорвешь мне  мои планы, то пожалеешь, что родилась на свет. Если будешь сидеть тихо, то я позволю тебе уйти живой и невредимой! Ты меня поняла?
Эсмеральда сглотнула. Этот голос она узнала.  Он был знаком всему Парижу.
Человек, схвативший ее,  был  судьей  Клодом  Фролло!
А он что здесь забыл? В такие места этот Ханжа обычно не хаживает.
С другой стороны, она была рада, что это был, кто бы мог подумать,  судья. Он точно не собирался ее насиловать.
Эсмеральда кивнула, после чего судья отпустил ее, как вдруг раздалось тихое:
- Блять!- прорычал судья, почесываю ногу, что заставило Эсмеральду улыбнуться.
Джали, увидев такое непотребство над своей хозяйкой, оставила отметки на судейской ноге своими рожками.
- И козу убери…, - прошипел судья, потирая ногу.
 - Джали! Иди ко мне! – тихо позвала Эсмеральда.
Коза повиновалась и смирно села возле хозяйки.
Когда Эсмеральду отпустило,  и она поняла, что ее жизни ничего не угрожает, то удивленно посмотрела на судью.
Если бы ей кто-нибудь  сказал, что она встретит его  в таком виде, она плюнула бы в рожу, сказавшему подобную чушь! Этот Старик вечно разъезжал верхом в сопровождении солдат или  в карете.  Всегда был одет во все черное. А без широкой сутаны и шаперона судью просто было невозможно представить. Он казался таким закостенелым.
А сейчас пред ней стоял самый грозный человек Парижа в одних лохмотьях, которые свисали с него. И к удивлению Эсмеральды, судья был не похож на того судью, которого она знала. Он был высоким и не худым. Клод  Фролло оказался широкоплечим, в  тех местах, где ткань была намерено порвана, виднелись внушительные мускулы, особенно на плечах и руках. И, когда он отошел, чтобы поднять меч, который  бросил, пока «ловил» цыганку, ее взору предстала мощная спина, узкие бедра и упругий судейский зад.
«Да как такое возможно!» - удивилась Эсмеральда, перебирая все известные «ласкательные» прозвища судьи, которыми его наградили обитатели Двора Чудес. 
А именно: «Скелет», «Старый Хер», «Костяшка», «Костлявый», «Судейская Кость» и много других «прекрасных» имен, но, ни одно не подходило к увиденному.
Но судья не обратил внимания, или сделал вид, что не обратил на удивленный взгляд цыганки. Ему было сейчас не до этого, поэтому он принял выжидательную позицию и приготовился к нападению.
Дальнейшее мозг цыганки отказывался воспринимать.
Вся поза судьи говорила о напряженности и сосредоточенности. Он был похож на хищника, выслеживающего свою добычу.
Судья молниеносно выскочил из своего укрытия, за ним последовали солдаты. Изначально Эсмеральда не могла понять причину такой резкой перемены, но присмотревшись, увидела шайку отпетых мерзавцев, приближающихся  к ним.  О, этот сорт людей она знала прекрасно.
И тут началось.
Судья был в самой гуще событий, он ловко, точно и смертельно наносил удары мечом, а удары кулаком или ногой, вообще, раздавал направо и налево, словно горячие пирожки. Делал немыслимые подсечки, захваты и  ловко уходил от ударов. Его движения были подобно смертельному танцу.
Эсмеральда с ужасом для себя осознала, что наблюдает за судьей с восхищением и удивлением. Как он не был похож на того Клода Фролло, которого она видела раньше.
Волосы его еще больше растрепались, свисали прядями на лицо, он был похож на взъерошенную птицу. Она не могла побороть восхищения, когда судье рассекли плечо, а  он даже бровью не повел, продолжая бой. Он заломил руку одному мерзавцу так сильно, что тот взвыл от боли, а потом уложил на землю мордой вниз.
- Взять эту тварь! Доставить живым! Я займусь им лично после Дня Дураков!
Цыганка подумала, что это был главарь  шайки, за которым охотился судья. После поимки последнего вся потасовка сошла на нет: половина банды была убита, остальные попытались бежать, но их скрутили солдаты.
Только после всего судья обратил внимание на свое плечо.
«Проклятье! – подумал судья. – Рана, конечно, не очень глубокая. Слава Богу, кость не задета, но, твою мать, чем мне ее перевязать, не своими же потными и рваными лохмотьями».
К судье подошел капитан Феб де Шатопер:
 - Ваша Честь, ну, вы даете!
Судья презрительно хмыкнул.
- И Вы ранены. До дома доберетесь или вам помочь?
Судья  вздернул бровь и фыркнул:
 - Я вам, что девица, хныкать от царапины!
- Но это не царапина.
Судья издал громкий свист, сначала Эсмеральда не поняла – для чего, но, увидев несущегося навстречу судье огромного черного коня, все стало на свои места.
 Судья выпрямился, хотя ему это давалось тяжело, кровь залила почти всю его тунику.
 - Капитан, участие в облавах всегда чревато ранами. Так вот, если вы не будите против, я перевяжу свою рану тем, что есть на мне и отправлюсь восвояси.
«Нет, вы только посмотрите на него, гордый какой!  - думала про себя Эсмеральда.- Перевяжет он, как же! Чем, интересно?»
И тут до ушей судьи донеслось:
 - Ваша честь, а, Ваша Честь?
Судья повернулся на звук: навстречу ему шла цыганка с козой. Он совсем про них забыл.
- Что тебе нужно? Ты свободна, можешь идти.
Эсмеральда подошла ближе и выпалила судье почти в лицо:
- Я-то могу идти, плечо рассекли не мне, а вам! Так вот, судья, я хоть и простая цыганка,  а раны перевязывать умею. Если ее не перевязать, то кровотечение не остановить, пока вы доберетесь до дома, еще, пади, зараза попадет. Хотите вы или нет, а я рану вам перевяжу. И не слезу с вас до тех пор, пока не закончу.
Судья удивлено поднял бровь, а капитан шумно выдохнул.
- И чем ты перевяжешь мою рану? Я что-то не вижу здесь, эм, лишних тряпок.
Эсмеральда хмыкнула: «Экий балбес!»
 - Некогда мне Вам объяснять! – деловито сказала она.
Каково же было удивление судьи, кода цыганка оторвала часть материи от  своей многослойной юбки, подошла к нему и аккуратно перевязала рану. Самое главное, чтобы раны касалось все чистое, а там, для пущей верности, перевяжет остатками его туники.
 До дома дотерпит.
Судья был поражен ее ловкими, умелыми и нежными движениями.  Он даже хотел заурчать от удовольствия, но вспомнил, что не один.
И тут до его уха донеслось:
 - Ох, судья, придется мне это сделать…
Фролло не успел понять, что именно, как до его сознания стало доходить следующее: цыганка рванула остатки его верхней одежды, незапачканной кровью, обмотала его плечо еще одним слоем для верности.
Оставшаяся ткань, отдаленно напоминавшая тунику, свалилась сама. Картина была следующей: судья, с перемотанным плечом, обнаженный по пояс, стоял посреди улицы, окруженный солдатами.
Он окинул себя взглядом и подумал: «Хорошо, что меня ранили в плечо, а не в ногу, а то бы и светил голым задом!»
Пора с этим цирком заканчивать. У него ужасно болит плечо, им срочно нужно дома заняться, он устал, а завтра этот дурацкий праздник, на котором он должен быть. Была бы его воля,  послал бы всех к черту и остался дома.
Судья вздохнул и сказал побледневшему капитану:
 - Капитан, дайте мне плащ, не хотелось бы голым задом ехать по улицам.
Эсмеральда не выдержала и захихикала, представив себе судью, рассекающего этим самым задом по улицам Парижа.
Кстати, о судейском заде.
Несмотря на свою невинность,  Эсмеральде хорошо была знакома жизнь, у обитателей Двора Чудес все было на виду, почти  обнаженного мужчину  там можно было встретить проще простого. Но такого она никогда не видела. Сейчас у нее была возможность рассмотреть судью и сзади, и спереди. А посмотреть было на что. Надо воспользоваться моментом, решила она, когда еще такую картину увидишь. Она рассмотрела и судейский зад, и плечи, и мускулистые руки, обратила внимание на изящные, длинные пальцы. С передом все обстояло сложнее: от ее внимания не ускользнула его мощная грудь, никакие ребра, как у скелета, не выступали, живот был плоским, никакой дряблости. Ниже глаза она опустить не решилась, только щеки покрылись румянцем.
«Чего ты разглядываешь этого судью?!  Если бы не это, давно бы тебя сцапал этот стервятник! – пытался достучаться  до нее голос разума.
Но тщетно. Эсмеральда готова была побить сама себя, но не думать  о судье и не рассматривать  тайком его, как ей казалось, она не могла. И даже стоящий рядом белокурый капитан не привлекал ее внимания. А он ей нравился. Не так давно он пытался ее обнять, наговорил  целую кучу красивых слов про любовь вечную и бесконечную.
Судья мысленно усмехался про себя. Конечно, от него ничего не могло ускользнуть, в том числе, завороженный и удивленный взгляд Эсмеральды.
Почему она так странно на него смотрела? Ну, в этом для судьи загадки не было. Таким его еще никто не видел, тем более, почти голым задом, а он прекрасно знал, что все думали, что он похож на труп или мумию.
Судье принесли плащ, он закутался в него и вскочил на своего коня, как вдруг, в его голове мелькнула мысль:
«А цыганка, Клод, с ней что? Она тебе помогла».
А что с ней?  Я же ее отпустил.
Да ты само великодушие! Ты и, вправду, бросишь ее здесь: ночью, одну, с этой ее чертовой козой?
От судьи не ускользнуло и то, как девушка закусила свою хорошенькую губу, видимо, размышляя, что ей делать дальше.
Судья шумно вздохнул и спросил:
- Как ты здесь оказалась?  Даже для тебя это не самое лучшее место.
Эсмеральда вспыхнула.
 - Я заблудилась. Я хотела пройти коротким путем, но заблудилась.
Фролло закатил глаза.
Заблудилась она.
 - Значит так, залезай ко мне. Вывезу тебя из этого мерзкого места. А там доберешься сама.
Эсмеральда замешкалась. Кто его знает, что у него на уме.
Судья раздраженно сказал:
- Соображай быстрей, я не намерен тебя здесь ждать целую вечность. Такую милость я обычно не оказываю вашему племени.
«Ах ты, высокомерная скотина!» - подумала Эсмеральда.
Но он был прав, самой ей не выбраться, она и так заблудилась, неизвестно, кто ей может встретиться по пути.
Девушка вздохнула и сказала:
 - А Джали?
Судья выругался:
- Да бери ты свою чертову козу, кого хочешь, только, давай быстрей! Я не намерен больше ждать!
Девушка повиновалась, судья здоровой рукой помог залезть ей на своего коня, следом подняли Джали.
«На кого, прости, Господи я похож, - думал судья, - мало того, что я почти голый, так еще эта потрясающая композиция: я, цыганка и коза на моем коне».
Но это не единственное, что волновало судью во время езды. Близость цыганки действовала на него возбуждающе. Несмотря на боль в плече и усталость, он чувствовал запах ее роскошных волос, касавшихся его лица, когда цыганка поворачивала голову.  Она почти вплотную спиной прижалась к нему.
Если бы он только мог отвести ее к себе домой, так не хотелось отпускать.
Ты совсем идиот! О чем ты думаешь, Клод? Притянуть в дом бродяжку, цыганское отребье! Выброси эту чушь из головы!  Ты должен заняться раной, завтра нужно быть на этом чертовом празднике!
Не сейчас.
Судья шумно вздохнул.
- Здесь не так опасно. Можешь слезать и идти  на все четыре стороны.
Эсмеральду затрясло от гнева, когда она слезла, то не удержалась и выпалила судье:
 - Я вам что – собачонка, чтобы меня выкидывать! Или мусор какой! Какой любезный! Я бы и сама дошла! Пошли, Джали!
Девушка гневно фыркнула, развернулась и ушла в парижскую ночь.
«Цыгане! Что она может знать о благодарности!» - брезгливо подумал про себя судья.
При других обстоятельствах он бы не спустил ей подобных слов, но сейчас его плечо ужасно болело и хотелось домой до чертиков.
Пусть идет на все четыре стороны.
Но в глубине сознания судьи не давала покоя одна мысль, которую он старался заглушить всеми силами.
Клод, да ты такая скотина, что просто слов нет! Эта девушка перевязала тебе рану, притом, порвала свою юбку, возможно, единственную, уж не думаешь ли ты, что  она ходит в одной и той же одежде, потому что теряется в выборе среди многообразия тряпок с вопросом «Что одеть?!»
А вот Эсмеральду слова судьи задели. Да что же ты за тварь такая жестокая, Клод! Что  с тобой не так! Выкинул, как ненужную вещь!
 - А я искренне хотела ему помочь! Пожалела, когда его ранили! – возмущалась девушка.
Коза, словно поддакивая хозяйке,  на каждое слово издавала свое «Беее».
Она внимательно осмотрела свою одежду. Несмотря на то, что она порвала нижний слой юбки, тем не менее, при ее скудном гардеробе, состоящим из двух платьев: одно было на ней, другое - красное для выступлений, это было заметной потерей.
Девушка скорбно вздохнула.
Клопен места себе не находил. Куда пропала малютка Эсмеральда?! Ох, не к добру это, не к добру…. Он всегда старался оберегать эту строптивую девчонку от неприятностей, тем более, когда она выросла и расцвела, последних стало гораздо больше. Малютка могла дать отпор кому угодно, да и за словом в карман не лезла,  но улицы Парижа, особенно, ночные были очень опасными.
Где она…
И тут размышления Клопена прервало блеяние козы, и он облегченно вздохнул.
 - Эсмеральда, где тебя черти носили?
 - Я заблудилась. Думала, живой не выйду.
От внимательного взгляда Клопена ничего не ускользнуло: ни порванная юбка, ни взволнованность Эсмеральды.
- С тобой ничего не случилось? Твоя юбка…
 - Со мной все нормально. А юбку я сама порвала, случайно.
Все это выглядело подозрительно.
- Я тебе говорил, что ночью шляться по улицам опасно. Тебя не …
- Нет! – Эсмеральда вспыхнула. - Я бы этого не пережила. Я тебе могу поклясться могилой моей матери, меня никто не тронул. А теперь, я пойду спать, нам завтра выступать, надеюсь, ты не забыл.
 - Нет,  - облегченно вздохнул Клопен, понимая, что главные страхи не оправдались,- завтра можно много звонкой монеты сорвать. Иди, малютка, отдыхай.
Эсмеральда ушла в шатер, но очень долго не могла заснуть. Картина, которую она наблюдала сегодня, никак не могла выйти из головы. И почему-то ее волновало, что завтра судейская задница, ох, об этом лучше не думать, будет там.
Может, он не придет, он ранен.
Ага, держи карман шире, дорогуша, не придет он. Явится, как миленький.
Но тебя это почему волнует?
Кстати, твой капитан будет там…

Про Пир и дураков, и разбитые иллюзии.

Эсмеральда задумчиво рассматривала судью, все больше поражаясь. Сейчас он был степенный, важный, высокомерный. Представлял себя в обычном репертуаре Высокомерной Судейской  Сволочи!
Его осанка была настолько прямой и гордой, казалось, ему в спину вогнали деревянную палку. Взгляд был отрешенным и скучающим,  смотрящим в никуда.
В ее воспоминаниях промелькнула картина совершенно другого судьи: взъерошенные волосы, хищный взгляд, мощная фигура, ловкие движения хищника.
 А сейчас он одной  рукой подпирал свой подбородок, а вторая лежала степенно на кресле, девушке хорошо было заметно, что он старается ею не двигать. И Эсмеральда испытала чувство щенячьего восторга, что их с судьей связывает тайна вчерашнего вечера. Ей удалось подсмотреть за той стороной жизни этого грозного человека, о которой мало кто знал  и, даже увидеть  его, ну, в очень интересном виде.
И мысли опять вернулись к судейскому заду и не только к нему…
Их поездка с козой на судейской лошади была весьма забавной, но такой волнующей. Она никак не могла забыть те  волнительные ощущения, которые появились в ней так внезапно, когда она прислонялась вплотную  спиной к почти обнаженной судейской груди. А его выразительный нос,  легко касающийся ее волос и теплое дыхание… А о его изящной, но такой сильной руке, обхватившей талию, лучше было не думать…
А потом…
… а потом, дура ты этакая, он вышвырнул тебя, как дворнягу… А ты сидишь и пускаешь слюни по нему…
Ох, я не … не пускаю. Конечно, нет, о судейском заде и руках ты думаешь совершенно случайно.
Да нет, он оказался таким неожиданным…
Конечно, очень неожиданно дал почти тебе пинка под зад! Высокомерная сволочь!
Эсмеральда вспыхнула.
Это все, конечно, так. Но глупо было бы предположить, что судья проводит ее до шатра, как знатную даму. Радуйся, что ушла целой и невредимой.
Ага, потом вернется, знатно вас там всех спалит. Он спит и видит, как бы ему найти пресловутый Двор Чудес и хорошенечко там начудить.
Да, но, если бы мне не попался вчера судья, неизвестно, что со мной могло со мной произойти.
Легкая тень пробежала по лицу Фролло.
«Ему, наверное, так больно, а он все это терпит и виду не показывает!» - восхищенно-жалостливо подумала девушка.
Может, его развеселить…
Даже не думай, дорогуша, в противном случае, веселиться начнет судья, притом с огоньком. И вспомнив вчерашнюю картину, решила, что этого делать она не будет.
Потом девушка посмотрела на Феба, стоящего рядом с судейским креслом. Ей показалось, что «солнце» немного померкло. Нет, он не стал менее красив, но с мужественной красотой судьи он казался несформировавшимся подростком…
Клопен некоторое время наблюдал за Эсмеральдой, которая, то бледнела, то краснела, куда-то задумчиво направив взгляд.
Так, куда это она пялится…
Он проследил за ее взглядом, с ужасом понял, что малютка Эсмеральда изучает судью.
«Бля, только не это. Если зеленоглазая бестия что-то задумала, надо срочно отговорить. Не хочется поджариться на костре!» - думал Клопен.
Он дотронулся до плеча девушки, чем вывел  ее из состояния задумчивости:
- И о чем ты задумалась?
- Да просто волнуюсь, там этот судья….,- соврала Эсмеральда.
 - Ой, да не смеши, ты и испугалась. А ты не лезь к судье, ничего не будет. Танцуй и все.  Если в твоей головке, красотка, засела мысль потеребить судью,  то выброси это к херам! Пошути с кем другим. Хотя бы с капитаном.
 - Да не полезу я к судье! – с жаром выпалила она.
И она не соврала, кроме того, что ее волнение было вызвано не страхом выступления, а чем-то другим, доселе ей неизвестным.
Судья совершенно не обращал внимания на происходящее на сцене. По большому счету, ему было плевать, даже если бы на сцене танцевали все демоны ада. Это фиглярство адски раздражало его, еще и этот идиотский поэт жужжал над ухом.
Ужасно болело плечо, каждое движение доставляло мучительную боль. Хотелось домой до чертиков.
Фролло на секунду закрыл глаза, а, когда открыл – сцена была словно объята огнем. На ней пылал пожар невероятной красоты и силы.
На мгновение он забыл о боли, усталости, раздражении. Весь его мир сосредоточился в чувственных движениях красавицы плясуньи. Каждое движение: взмах руки, соблазнительное па точеной ножки, взметающаяся красная юбка. Судья пытался не смотреть, отводил взгляд, рассматривал свои пальцы и кольца на них, но все было тщетно. Мир раскололся и рухнул, она танцевала на осколках его разрушенного мира. Огненная красавица передала огонь судье, который  разливался по венам. Одной рукой он судорожно вцепился в свое кресло.
«Господи Всемогущий, прекрати эту пытку! Я больше не могу!» - взмолился судья, но Бог остался глух к его мольбам.
Клод Фролло все больше погружался в бездну. Надежды нет, спасенья нет.
Волна чувств захватывала все больше и больше Эсмеральду. Ее танец был таким чувственным, призывным, переполненный томлением, что привел толпу в неистовое возбуждение и восторг. Даже Клопен смотрел на нее во все глаза.
То ли танец был так хорош, то ли его испольщица, но один из толпы попытался схватить красавицу за ее точеную ножку, та ловко увернулся, заехав изящной пяткой по челюсти нахалу, но это привело к тому, что девушка споткнулась, потеряла равновесие и упала… на колени к самому грозному человеку Парижа.
На мгновение время остановилось, толпа застыла, и по ней пронеслось удивленное «Ах!».
Судья не сразу понял, что случилось. Почему огонь, который горел на сцене, теперь пылает в его объятиях?!
Он даже не мог разобраться в буре чувств, возникшем в нем. На мгновение этот грозный человек потерял чувство времени и пространства.
Судья очнулся на том моменте, когда почувствовал, что на него упала, о, Боже, цыганка. Он машинально, сам того не заметив, не только поймал девушку, что отдалось адской болью в его плече, но хуже всего было то, что сжал девушку в своих объятьях. Одна рука сжимал бедро цыганки, а вторая – плечо.
Глаза судьи расширились, рот был приоткрыт, внутри все пересохло, а на висках выступил пот.
Он все больше тонул в ее широко распахнутых от страха зеленых глазах, чувствовал, как она вся сжалась от животного ужаса.  Видел, как красное платье сползло с ее плеч, понимая, что должен что-то предпринять, отреагировать.
Он молил небо послать бедствие, ураган, чуму, да что угодно, потому что понимал, что не в силах что-либо сделать.
«Господи, я похож на идиота! Сделай же что-нибудь! За что?! Я же… всего лишь мужчина… », - взмолился судья.
Во-первых, судья не привык, чтобы люди падали на него, тем более, женщины. Обычно от его мрачной фигуры все шарахались.
Во-вторых, судья был взбешен, потому что выглядел как идиот.
В-третьих, если б это было только бешенство, то было куда проще.
В-четвертых, собственное тело и разум предали его. Первое отчетливо дало понять, чего оно хочет, а второй - предлагал разного рода решения данной проблемы, но  судья отмел их всех.
Когда Эсмеральда осознала, что она упала на колени самого судьи, стальные руки которого она ощущала сейчас, в ней действительно  проснулся животный ужас, но не от прикосновений судьи, а от того, что он может с ней сделать. Такого он ей точно не простит. Она взмахнула своими прекрасными ресницами, словно крыльями бабочки и заглянула в глаза судья, а там горел адский огонь, который невероятным образом отдавалось жаром в его ладонях.
Первая волна отчаянья сменилась болью, Клод поморщился. Всем казалось, даже капитану, перебирающему всех святых в голове, совершенно, не имеющему понятия, как помочь красотке, что это от  гнева судья не может найти слов. И скорее всего, он придушит цыганку на месте.
Только Эсмеральда понимала истинную причину - ему больно.
 Во-первых, она задела его рану при падении.
Во-вторых, он практически поймал ее, что не добавило облегчения больному плечу судьи.
Взгляд девушки, кроме страха, стал напоминать глаза нашкодившего щенка:
 - Ох, судья, я… вам же больно.
- Мое … Пле… чо,  - тихо простонал судья.
«Надо что-то решать,  - подумал судья, - это уже выглядит глупо!»
 И он гневно прорычал:
 - Убирайся! Пошла прочь!
Эсмеральда испугалась. Он же может приказать ее арестовать, как пить дать!
Надо срочно что-то придумать, пока судья не опомнился. Возможно, надо ввести его еще в больший ступор. В конце концов, он всего лишь мужчина, как хотелось бы  думать.
Девушка вздохнула, собрала всю свою смелость в кулак и звонко поцеловала судью  в щеку. Кожа на щеке судьи была такой мягкой, несмотря на его острые скулы об которые, казалось, можно было порезаться.
Глаза судьи расширились до невозможности, а что касается капитана, то он превратился в статую.
 - Ты…, - только и успел прошипеть Фролло, но окончательно мысль сформировать так и не мог.
Ему казалось, что его щека горела от горячих губ цыганки. И он бы с радостью затащил бы ее в свою карету, а там объяснил бы этой девчонке, что дразнить судью и мужчину чревато последствиями.
«Да, - хмыкнуло сознание, - хотелось бы посмотреть на твои «объяснения», если  это теперь у тебя так называется».
Пока судья собирался с мыслями, Эсмеральда ловко, как птичка вскочила с его колен, затерялась в толпе, внимание которой отвлекло другое событие.
Возможно, именно оно вывело судью из оцепенения и заставило на время забыть о цыганке.
На ступеньках Собора показалась уродливая фигура Звонаря, который робко шел к толпе, а та приняла вид данного персонажа за самую удачную маску, решив короновать его Королем Дураков.
«Ты-то откуда вылез! Что за день такой сегодня!» - взмолился судья.
Что ты теперь будешь делать, Клод?
Да ничего, пусть получает, что заслужил. Я говорил ему, что его рожу протянут по парижским мостовым и измажут дерьмом, а он меня не слушал, пусть получает по заслугам!
Что ж, если толпа совсем начнет зверствовать, он сумеет ее остановить.
 - Ваша Честь, - раздался голос капитана, - прикажите остановить?
Судья взметнул свои выразительные брови вверх, махнув здоровой рукой:
- Не сметь! Каждый должен получить свое!
  - Но Ваша Честь,  его толпа…
- Что – толпа, капитан?! Закидает дерьмом, так ему и надо. Я предупреждал! Пока я не прикажу, не смейте даже двинуться с места!
Судья некоторое время наблюдал за бесчинствующей толпой, как в поле зрения ему снова попала знакомая фигура в красном платье.
«Твою мать, а она там, откуда?» - недоумевал судья.
По его мнению,  цыганка должна была провалиться  сквозь землю прямо в ад, куда ей и дорога, как всем цыганам, забиться в самый дальний угол на худой конец. А нет, она здравствовала,  блистала в самой гуще событий.
Ко всему прочему, боль в плече усиливалась, становилась просто невыносимой, к тому же, он чувствовал, что рана стала кровоточить, а это означало одно, надо со всем этим заканчивать и ехать домой, пока его сутана не превратилась в одно большое кровавое пятно.
Судья поднялся, стараясь не двигать рукой
 - Прекратите это непотребство! С меня хватит этого отребья на сегодня, я поеду домой. Завтра мне допрашивать мразь, что мы поймали.
Капитан обратил внимание на бледность судьи и подумал: «Вот судейская бестия, он, что, вообще, бесчувственный. Ему бы башку отрубили, а он бы не заметил и пришел, как ни в чем не бывало», - но вслух сказал:
 - Судья, вы так бледны, дойти сможете?
Судья удивленно поднял бровь.
Этот идиот серьезно сейчас сказал?
 - Капитан, вы предлагаете меня донести до моей кареты на руках?
 - Э…э, нет.
 - Я и так думал. Или я похож на девицу на выданье, которая падает в обморок от мышей? Блять, у меня адски болит плечо, потому что эта скотина, которой я завтра устрою просто «райскую жизнь», нанесла мне удар мечом. Я от боли готов выть, возможно, взвыл бы, будь я  нежной девицей, но я, черт побери, не она! Вместо того, чтобы поехать домой, - судья показал пальцем в сторону толпы, - вынужден быть здесь, пока этот сброд не разойдется, потому что, вместо того, чтобы заняться делом, вы стоите и чешите языком! Дошло?
Капитан кивнул.
Да ну на хер, чтобы он с ним еще раз  связался, пусть хоть сдохнет!
Однако от глаз судьи не ускользнуло, как цыганка от разъярённой  толпы увела Квазимодо в Собор.
«Ну, я вам сейчас задам!» - подумал судья, и двинулся к Собору.
«Он же собирался домой ехать, че это он забыл там?»  - подумал капитан.
Толпа расступалась перед судьей и медленно, но верно начала расходиться.
В то самое время, пока судья, словно неотвратимый рок, приближался к Собору, Квазимодо еле пришел в себя:
- Эх, говорил мне хозяин не высовываться, а я его не послушал.
- Хозяин?  Кто он? – спросила Эсмеральда.
- Судья Фролло.
- О…, - только и вырвалось у нее.
- Да, он. Только вот теперь влетит мне от него.
- Почему?
Эсмеральде стало интересно все, что касалось судьи.  Этого такого странного человека.
- Ну, он не любит, когда его не слушают. Очень не любит.
- Он, что тебя побьет?
- Что ты! Тряханет и все. Это самое большое. И да, спасибо тебе.
- Да не за что! – Эсмеральда огляделась. – Здесь так красиво. Я никогда здесь не была.
Квазимодо хмыкнул.
- За то  я здесь каждый день. Но это еще что, если бы ты видела Париж сверху, откуда его вижу я – это такое красивое зрелище!
- А можно?
 -Я буду рад, ко мне, кроме судьи и  архидьякона никто не заходит. Тем более, - Квазимодо покраснел, - такие красивые, как ты. Но не сегодня.
Эсмеральда вопросительно посмотрела на него.
 - Дело не во мне. Хозяин может появиться в любую минуту, а цыган он не любит, если застанет тебя здесь, то быть беде.
 - Через неделю приду. Может, раньше.
Квазимодо кивнул.
Эсмеральда подошла к входной двери, а они стояли недалеко, открыла ее и побледнела.
  - Квазимодо! Судья идет!
- Быстро прячься за те колонны, там он тебя не заметит.
 - А как же ты?
 - А что я?  С моим «изящным» шагом наверх подняться я не успею, так что судья и так меня настигнет по пути, так сказать.
Девушка скрылась за колонной и стала наблюдать.
Фролло вошел спокойно и чинно. Никак не отражалась на его гордом профиле вся та буря, которая бушевала в нем.
Его прямая осанка не позволяла даже задуматься о ране, о боли, которую он испытывает. Никто не знал, что его плечо взмокло от крови, что он хотел домой и просто падал от усталости. Единственное заметное отличие - судья был бледнее обычного.
Эсмеральда опять поймала себя на мысли, что с восхищением смотрит на него. Она видела, как он остановился удивленный возле скамьи для прихожан, сжав рукой деревянную спинку. Ей даже показалось, что он сейчас упадет.
«Да человек ли ты, вообще! Да что же ты такое?» - маячила мысль в голове.
Но ее размышления прервал громовой голос судьи, который, словно приговор, эхом откликнулся в стенах Собора.
 - Ты? – удивился судья,  который не ожидал увидеть Квазимодо внизу. – Какого черта, прости, Господи, ты здесь делаешь?
 -  Я? – глупо выдавил Квазимодо, не успевший придумать оправдание.
  - Мальчик мой, я совершенно не склонен выслушивать твои глупости! Ты все еще здесь, потому что без этой девки не обошлось! Кстати, где она?
Эсмеральда похолодела.
- У…шла, Хозяин.
 - Ты теперь якшаешься с цыганами?!
 - Да нет, она помогла мне, она…
И тут судья взревел:
 - Молчать! Цыганам нельзя верить! Если я увижу еще раз…,  - судья еще больше побледнел и зашатался.
 - Что с вами, судья?
Фролло собрал все свои силы и сказал:
  - Все в порядке.  Никаких цыган здесь быть не должно! Нашел помощников! Если бы ты послушал меня, то тебя бы не возили рожей по парижским мостовым, не кидали бы дерьмом в лицо! Какого черта тебя понесло?
- Я думал…, мне было одиноко.
 -  Одиноко, значит! Надеюсь, теперь ты весел! Именно из-за безудержного веселья, - судья закатил глаза, - в тебя кидали грязью! Ну, хочешь еще выйти, так сказать, прогуляться?  - брови судьи снова взлетели вверх.
- Не-не, ни ногой!
 - Прекрасно. А теперь, прочь с глаз моих!
Квазимодо ушел так быстро, как только мог. Это он еще легко отделался, обычно судья расходился не на шутку. Возможно, Фролло  заболел, о чем говорила бледность, поэтому его пронесло. Квазимодо отмахнулся, ну, разве судья скажет!
После того, как Звонарь ушел, судья нашел в себе силы опуститься на колени и его голос, полный мольбы, снова прокатился по Собору:
- Зачем же, о, Дева Мария, ты мучаешь меня! Я сгораю! Избавь меня…. Моей, лишь моей!
Но мысли в голове путались, сказывались усталость, напряжение, боль. Он встал, думая, что его никто не видит, прикоснулся ладонь к больному плечо, лицо исказилось от боли.  До выхода он шел сгорбленный, но как только дошел до дверей, выпрямился, словно ему загнали в спину штырь!
Эсмеральда вышла из своего укрытия.
 Опять судья спутал все карты. То он был жестокой скотиной, то молил так страстно…  И ему было так больно, но он не показывал этого.
Кто же ты такой, Клод?
Девушка в задумчивости вышла из Собора, совсем не заметила, как наткнулась на капитана.
- Эй, красотка, чего такая грустна? – расплылся капитан в улыбке.
 - Да не грустна я.
 - Это тебе настроение судья испортил. Он всегда кислый как лимон. А ты ему, красотка,  устроила взбучку.  А давай, красавица, я тебя подвезу? Негоже такой милашке одной ходить.
Этот веселый и милый капитан, сияющий на солнце, словно начищенная монета, развеселил ее. А тут он еще обнял девушку за талию, как ни странно, она не почувствовала того томления, какое испытала от прикосновений судьи. Нет, ей не было  неприятно, и капитан был красив, поэтому она решила, что это все было просто наваждение, и поддалась его обаянию.
Нашла о ком думать:  о судье. Эсмеральда фыркнула, позволив усадить себя  на белую лошадь капитана.
Феб так и светился от счастья. Он давно хотел поймать эту красотку, но из-за последних событий, планы его были отложены. И теперь он решил наверстать упущенное.
Капитан по-хозяйски прижимал одной рукой девушку к себе, а другой управлял лошадью.
Он даже сделал попытку поцеловать цыганку в шею, явно давая понять, что не против большего. Но Эсмеральда от его поцелуя машинально дернула плечом. Его губы показались ей какими-то сопливыми… Интересно, какие губы у судьи… Но тут же отбросила эту мысль. Что еще за глупости засели в твоей голове, дорогуша!  Да если он тебя застал в соборе, он бы запытал тебя до смерти, а не зацеловал, дуреха!
Да и вся поездка выглядела неправильной,  но она не могла  понять - почему? Вид у капитана был уж очень самодовольный, такое ощущение, что она была трофеем.
- Красотка, - прошептал Феб  ей в ухо, - мы можем продолжить наше приятное знакомство в более, так сказать, интересном месте. Как насчет свидания в кабаре «Долина любви»?
«Что? – пронеслось  в голове Эсмеральды. – Вот так и сразу. Да там же одних шлюх водят! Не зря Клопен предостерегал от таких мест».
 - Феб, не пойду я туда! Спусти меня с лошади.
Капитан ожидал другого исхода, но упорствовать не стал. Возможно, он был слишком напорист и просто напугал ее. Ничего, предложит в следующий раз, женщины никогда не отказывали красавцу капитану и эта никуда не денется.  А на сегодняшнюю ночь он найдет утешение.
Как только ноги девушки коснулись мостовой, она припустила так, что только пятки сверкали, не останавливаясь до самого Двора Чудес. И только, оказавшись в своем шатре, Эсмеральда попыталась собраться с мыслями.
Боже, кому скажи, что она мечется между Фебом и, кто бы мог подумать, судьей! Если бы раньше кто-нибудь сказал ей об этом, она бы приказала Джали забодать его. Ответ был очевиден – Феб. Какие тут могли быть сомнения, но…
А теперь эти сомнения цвели пышным цветом.
С тех пор, как она увидела судью в другом свете, во всем многообразии его лиц, то была поражена. И самое главное лицо, перед которым меркли остальные – это лицо мужчины, такого жуткого и притягательного…
Боже, она начинала видеть в судье мужчину, которого хотелось узнать.
Но как?
Ну, конечно, Квазимодо. Звонарь ей понравился, несмотря на уродливую внешность. Ни может он ничего ни знать.
От размышлений ее оторвала Джали, которая подошла к хозяйке, легла рядом и положила свою мордочку ей на колени, вопросительно протянув:
- Бе-ее.
Эсмеральда засмеялась:
- А ты его еще и забодала! Вот мы с тобой попали в переплет!













***

Что же происходило  с судьей?
Фролло добрался до дома, скинул с  себя одежду, оставаясь в одних шоссах, занялся своей раной: промыл, намазал мазью и перебинтовал.
После чего плюхнулся в кровать.
«Хорошо, что швы не разошлись», - хмыкнул про себя, проваливаясь в сон.
Судья так сладко спал, что не сразу услышал стук.
 - Что там еще? – рявкнул судья.
 - Ужин, Ваша Честь.
 - Пошли вон, не хочу.
Но дверь предательски скрипнула.
Судья потер переносицу.
- Ну и кто из вас, дармоедов, бессмертный?
- Я, Ваша Честь, - сказал слуга, приближаясь с подносом к судье.
«Конечно, старик  Жан, только он мог на такое осмелиться», - подумал судья.
Жан всю жизнь служил его семье, даже после смерти родителей, когда настали трудные времена, и Фролло пришлось взять на себя тяготы главы семьи, заботится о младшем брате, ныне покойном,  старик не ушел в поисках лучшей доли, оставаясь преданным всей своей душой. Только по этой причине Жану позволялось немного больше, чем остальным.
 - Я же ясно сказал, что не хочу!
 - Ваша Честь, я не отстану, вы же знаете. Пугайте, сколько хотите, я стар настолько, что, кажется, моя смерть забыла про меня.  Вы с утра ничего ели, так  что, я с вас не слезу. Да вы себя не жалеете. Где ж это видано, его ранили, а он - что! Пришел, истекая кровью. Еще и вашей смерти я не переживу!
Лицо судьи исказилось от боли.
«Бессмертный, точно!» - снова подумал судья.
 - Можешь не переживать, я умирать не собираюсь.
- Вам бы отлежаться, рана нешуточная.
 - Старик, людишки не перестают меньше убивать, воровать оттого, что я ранен.  Если у тебя  все, А У  ТЕБЯ ВСЕ, то ты можешь идти!
Жан скорбно вздохнул и еще раз посмотрел на судью. Он помнил Клода  еще ребенком, прожил с ним все сознательную жизнь и немного изучил судью.
С ним явно что-то происходит последнее время, дело тут совсем не в ране. Что-то, нет, скорее, кто-то здесь замешан.
Старик пожал плечами и вышел.
Фролло откинулся на подушки. А старик прав, придется поесть, иначе завтра во Дворец Правосудия он поползет.
Судья осмотрел комнату. Она показалась ему такой огромной и пустой, странно, раньше он никогда этого не замечал. Казалось, что со всех стен раздавался тихий шепот:
«Ты один, Клод!»
Судья вздохнул.
Я всегда один.
Потом посмотрел на свою постель,  в которой можно было уложить целую дюжину таких, как он, еще и место останется. В глаза бросилась  пустая подушка рядом.
Как хорошо было бы, если она была бы здесь и его комната, да и весь дом, не казались бы больше такими пустыми.
А что, если бы ее черные, как смоль волосы, разметались по подушке, а, когда бы он коснулся ее плеча, то она посмотрела бы на него своими огромными зелеными глазами, в которых бы он утонул.
А в этих глазах…
Ты совсем идиот, Клод?  Ты серьезно задумал притащить это цыганское отродье сюда?
Ну, хорошо, раньше ты все делал ради брата, пока он не пустил все старания коту под хвост, так это был твой брат!
А кто тебе эта девка, эта цыганка, эта ведьма!
Судья закрыл ладонями лицо.
Боже, за что это ему все!
Почему она?
Почему именно она перевернула весь его мир, разбила все вдребезги, заставив возжелать ее так, как он никогда и никого не желал?!
Да если б она после своей выходки попалась бы ему сегодня, он бы точно не выдержал и…
Что тогда? Ты на ногах еле стоял, куда тебе до задирания юбок цыганской девки!
Ну, не так…
А как?
Клод, от твоего грозного вида скоро птицы начнут падать замертво,  и ты серьезно решил, что  не выходишь у нее из мыслей?!
Я обязательно подумаю над этим вопросом.
Но подумать Фролло, как раз, не успел. На следующий день, после того, как судья разобрался с этим гадом, король потребовал своего министра юстиции к себе, сообщив, что через неделю  уезжает из Парижа по очень важным делам на недели две. И без Фролло ему никак не обойтись.
«Ладно, - подумал судья, выходя от короля,- с цыганкой потом разберусь, не провалиться же она сквозь землю за это месяц».
А в это время Эсмеральда не могла найти себе места. Очень ей хотелось сходить к Квазимодо, он, конечно, удивиться, что она так скоро вернулась, вряд ли, будет против.  Дать разумное объяснение, почему ей так срочно понадобился Звонарь,  она не могла. Вернее, то, что ей приходило на ум, она отметала сразу.
Итак, когда она влетела  к Квазимодо со словами «Здравствуй, Квазимодо», он был, мягко говоря, удивлен и рад одновременно. Скажем так, красивые девушки его часто не посещали, вернее, не посещали вообще.
Квазимодо поперхнулся от неожиданности.
 - Здравствуй, Эсмеральда.
- Ты не рад мне?
- Да что ты! Рад, конечно. Ну, просто я не думал, что ты захочешь общаться с таким уродом, как я. Обычно, после первого знакомства со мной, люди шарахаются от меня, как черт от ладана.
- А я не все! Ты добрый. И ты обещал мне показать Париж сверху.
- Ну, пошли.
Эсмеральда была поражена. Она никогда не видела Париж таким. Да что могла видеть нищая бродяжка, выросшая на грязных улицах?! А сейчас у нее было такое ощущение, что она находится на небе и смотрит на мир сверху. Она видела, как солнечный свет, словно руки матери, окутывал  город, отражаясь бликами от крыш домов, улиц и площадей. Горожане были такими маленькими, напоминали ей муравьев, копошащихся в  своих муравейниках.
Вот на что был похож город – на огромный муравейник, залитый солнцем.
- Так ты эту красоту видишь каждый день.
Квазимодо устало махнул.
- Да. Это мое окно в мир.
- Скажи, Квазимодо…
Мысль так и зудела. Как ей спросить о судье, не может же она, ни с того и ни с сего, заговорить о нем. Хотя…
- Ну, я слышала, как на тебя ругался судья, надеюсь, он ничего не сделал больше?
Квазимодо удивленно посмотрел на девушку.
- Хозяин что ли? Да брось ты, это меня еще пронесло, обычно, так легко не отделаться от него. Он бы меня еще и не так распекал бы, но с ним что-то было не так. Я думаю, что судья заболел. Очень уж бледен был. Но он такой скрытный, что никогда ничего не показывает. А почему ты про него спрашиваешь?- подозрительно спросил Звонарь.
 - Он меня пугает,- соврала Эсмеральда.
Вернее, соврала отчасти. Судья, конечно, ее пугал, но к чувству страха примешалось что-то такое необъяснимое и непонятное.
 - Ах, это. Ну, это он умеет делать лучше всего. В «напугать» до чертиков ему равных нет.  Тем более, цыган  не жалует.
  - А он всегда такой злой и жестокий?
 - Трудно сказать. Судья Фролло очень сложный человек, меня, такого урода, вырастил, я сыт, одет, в тепле. Он обучил меня в грамоте, а ученик я, надо сказать,- Квазимодо хихикнул,- не очень способный, поэтому не раз доводил судью до белого колена. Но он человек очень упорный поэтому, худо-бедно, читать и писать умею. А  с другой стороны, он людей не жалует. Возможно, причиной стало убийство его брата…
- Так у него был брат?
 - Был. Но подробностей я не знаю, судья никогда не рассказывал. Единственное, что слышал от монахов, что его брат был убит. Сама понимаешь, спрашивать судью об этом - себе дороже. Да и во всем Париже, что там, во всей Франции, найдется ли смельчак, который задаст ему этот вопрос, очень сильно сомневаюсь в этом.
 - А тебе не скучно здесь?
- Да нет, как выяснилось, веселье на улице мне не подходит. А здесь: я помогаю архидьякону, выполняю мелкие поручения монахов. А самое мое любимое – это колокола. Они, словно живые, слышала бы ты их песни. Особенно, когда звонят на венчание.
- А можно послушать? Я люблю музыку.
- Через неделю будет венчание. Приходи, я тебя спрячу в одно укромное место, а таких здесь много в Соборе, ты не только услышишь венчальные колокола, но увидишь жениха с невестой.
 - Договорились. Ладно, я пойду. Мне еще на еду заработать надо.
- Счастливо тебе. Если что, вдруг…., не получится, ты можешь прийти сюда… на ужин.
Эсмеральда удивленно посмотрела на взволнованного Квазимодо, но он был так искренен, что она покраснела:
- Спасибо, это много значит для меня.
Девушка сказала это от чистого сердца, зная прекрасно, как трудно достается кусок хлеба на парижских улицах даже при ее красоте. Парижане не всегда бывают щедры, частенько приходилось ложиться спать на голодный желудок, удовлетворившись черствой горбушкой хлеба.
Она в задумчивости спустилась вниз, мысли ее путались: доброта Квазимодо, загадочность судьи.
Эсмеральда спустилась,  почти дошла до двери, как вдруг та резко распахнулась,  впустив солнечные лучи в мрачное пространство Собора, и на пороге показалась широкоплечая фигура судьи.
Девушка ахнула, всплеснула руками, которые застыли на уровне груди.
Брови судьи поползли вверх, глаза округлились до невозможности, ноздри гневно зашипели.
«А она что тут делает?» - промелькнуло в голове у судьи.
Но вслух он сказал только:
 - Ты?!
Потом замолчал, собираясь с мыслями, через несколько секунд резко сказал:
 - Что ты здесь делаешь, девка? С каких это пор в тебе проснулась набожность! Или ты завяла грязные делишки с моим пасынком?
Ах, ты, тупой баран, Ваша Честь, ну я тебе сейчас покажу!
Глаза девушки гневно сверкнули, она сделала шаг вперед, отчего оказалась к судье настолько  близко, что он чувствовал ее горячее дыхание.
Судья видел эти зеленые глаза, сочные губы, а от волос, цвета вороньего крыла, так соблазнительно ниспадающих с золотистых плеч девушки, по телу судьи побежали мурашки.
Господи, помоги мне. Я же не выдержу!
Судья судорожно вздохнул, его зрачки потемнели,  и он сжал ладони в кулак.
«Опомнись, идиот! Ты готов ей юбки задрать в Храме Божьем! У тебя там под твоим шапероном что?  Мозги или репа!» - думал судья.
 - Грязные делишки! Да как вам такое в голову пришло, Ваша Честь! Если я простая бродяжка, так что ж теперь, шпынять меня! За что вы так ненавидите меня! Что я вам сделала!
«Я ненавижу? Я не… ненавижу! Боже, дитя, если бы только знала, я…», - носились мысли бешено в голове судьи.
Он уставился на девушку и не мог оторвать от нее взгляд.
Какая красавица!
А она продолжала, размахивая руками перед лицом судьи  как мельница.
- Конечно, вы при власти, богаты, как туз, так можно шпынять бедняков, таких как я!  Только, когда вам разрубили плечо, я не пожалела вам последней своей юбки! Да разве вам понять!
И тут судья не выдержал. Он схватил девушку за запястья, притянув  вплотную к себе, жадно всматриваясь в ее лицо.
- Что…,  что Вы делаете…, - смущенно пролепетала девушка, чувствуя, как кожа горит от прикосновений судьи.
Судья усмехнулся своим тонкими губами.
«И, правда, что я делаю….»
Он поднес, сначала одну руку к губам, потом, другую, поцеловав тыльную сторону ладони, а, когда его губы коснулись кожи в том месте, где она обычно носила браслеты, девушка вспыхнула.
Боже, это совсем не походило на сопливый поцелуй в шею Феба. Поцелуи судьи были такими невероятными, а ведь он всего лишь поцеловал ее руки, а что было бы, если бы судья…., но закончить мысль она не успела.
Судья сделал то, о чем она подумала. Он впился в ее губы с таким неистовством, что  ощущение реальности покинуло девушку. Ей казалось, что звездный небосвод, который она часто видела через дырку в своем шатре, рухнул в одночасье ей  на голову. Несмотря на то, что судья все также продолжал держать ее за запястье, девушка прижалась к нему еще сильней, пытаясь освободить руки, чтобы дотронуться до него, до самого грозного человека Парижа.
И Фролло это понял. Она не сопротивлялась, она отвечала ему, притом стараясь прижаться к нему плотней.
Если я сейчас не остановлюсь сейчас,  то не смогу никогда…
И, Боже, как я не хочу останавливаться…
Но судья резко оттолкнул девушку, его дыхание было таким тяжелым, казалось, что на него навалили груду камней.
Фролло несколько секунд стоял неподвижно, словно скала, а потом, быстрыми шагами направился к Квазимодо.
Эсмеральда не сразу пришла в себя. Она коснулась пальцами своих губ, которые показались ей горячей самого огня.
Как такое возможно? Он судья, стервятник, кто угодно, но это было ни на что не похоже.
Она не успела познать мужчину, хотя во Дворе Чудес это было все на виду, но ничего, кроме отвращения  не вызвало. Конечно, ее пытались поцеловать, но безуспешно. Единственный, кому удалось поцеловать девушку в губы – это Феб, было это до той злосчастной засады. Этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с поцелуем судьи. Это как кусок мяса и репа.
Ну, вот и что теперь?! Почему все так сложно!
«Боже, -  думал судья, - нас могли увидеть! О чем ты думал, старый идиот?! Если бы кто вошел, какая потрясающая картина предстала перед глазами: великий и ужасный судья Клод Фролло забавляется с цыганкой прямо в храме!»
Да какого хера!
Судья остановился на полпути к Квазимодо. Он закрыл лицо руками. Этот страшный огонь сжигал изнутри. Его больше не потушить.
Что ты будешь делать, Клод?
Затрясешь Квазимодо до смерти, она же оттуда шла, а потом,  с факелом будешь гонять ее по Парижу.
Если она…
Что «если она», Клод?
Не знаю.
А Квазимодо?
А что – Квазимодо?
Да на хер его, к чертям, за этот поцелуй я готов ему все простить.
Ах, вот оно что, Клод, если бы она надерзила тебе…
Так она это и сделала…
Ой, да заткнись, мы же с тобой понимаем, что она сказала правду или, что ты хотел от нее услышать, когда смотрел на нее, как на исчадье ада! Да не про это речь, а про то, что она тебе ответила, Клод, да, да, ответила, поэтому ты, как баран, не знаешь, что тебе делать дальше.
Нет, ты, конечно, хотел, чтобы она тебе ответила, и хочешь гораздо больше, но ты не думал, что такое возможно. Ты же привык, что от тебя все шарахаются. Ты так упорно работал над этим.
Боже, потерять голову от цыганской девки.
А этот ****ский капитан? Феб что - ли? Ну, видимо у этого недоноска с поцелуями обстоят дела гораздо хуже, он же считает, что юбки надо сразу задирать, совершенно не умеет смаковать процесс.
Судья брезгливо поморщился.
А ты, значит, умеешь?
Судья усмехнулся. Конечно, умею.
Несмотря на то, что Квазимодо ослушался судью, и стал это делать с завидным постоянство, тем не менее, Фролло ему ничего не сказал. Именно непослушание  Звонаря подарило ему один из самых счастливых моментов в его жизни.
Через неделю великий и ужасный судья Клод Фролло покинул Париж, а Эсмеральда пришла в Собор, чтобы увидеть венчание.
Квазимодо был очень взволнован. Звонить в такие моменты людской жизни было одновременно грустным и веселым для него. Веселым это было от того, что все было так красиво, а окружающие казались ему самыми счастливыми, а грустным оттого, что это никогда не произойдет с ним.
- Квазимодо, ты всегда так волнуешься.
Звонарь вздохнул:
- Почти. Сегодня будет очень особенное, эм, венчание.
 - Что же тут особенного?
- Ну, сегодня очень богато все будет и торжественно. Пара знатная. Даже судью приглашали, но он уехал.
- Как  это – уехал?
- Он заходил неделю назад, как хорошо, что вы не встретились…
Эсмеральда судорожно вздохнула, вспомнив про это «не встретились».
И эти поцелуи…
 -…  а то влетело бы мне тогда, да и не только мне. Так вот, судья сказал, что его не будет две недели. Он уезжает по очень важным делам.  Но это ничего, сюда часто приходит слуга от судьи, приносит все необходимое. Да и архидьякон присматривает за мной. Ой, все, заболтался я с тобой. Я тебя проведу по тайной лестнице, в конце будет небольшая дверь, в ней – маленькое окошечко. Там все увидишь. Только не шуми. Сиди тихо.
 - Договорились.
Квазимодо сделал все, как обещал и ушел к своим колоколам, а  девушка, тем временем,  прильнула к окошечку в двери.
Она видела, как церковь наполнялась людьми в богатых и нарядных одеждах. Она с интересом и завистью  смотрела на всю эту толпу, особенно, на дам. Их одежда не шла ни в какое сравнение с ее лохмотьями. И, наверное, у них не два платья, им не надо думать, как добыть кусок хлеба. Она скорбно вздохнула. Ей бы тоже хотелось того же. Всегда быть сытой, одетой и в тепле и, чтоб, так у всех обитателей Двора Чудес было так.
Но через время от ее скорбных мыслей вывела чета новобрачных.
Невеста - красивая  блондинка, девушке казалось, что краше существа она не видела. А вот жених…, о, Боже, ее капитан Феб, ее солнце! Но как такое возможно!
Она чувствовала, что ее сердце ушло в пятки, как будто  от страха. Он же говорил, что любит ее, что она ему нравится. И  даже приглашал в это, как его, в «Долину любви». А на самом деле, он собирался жениться и ничего не сказал об этом, словно она была незначительным происшествием  в его жизни.
И самое главное, это индюк сиял счастьем!
Скотина!
Эсмеральда чувствовала, как лучики медленно, но верно осыпаются с этого «солнца».
И все «венчальные колокола» потеряли свою прелесть, они казались ей похоронными.
Девушка отошла от двери и села на холодные ступеньки, именно в этой позе ее застал Квазимодо.
 - Ты чего сидишь на холодном полу! Простудишься чего доброго! А чего такая грустная, словно сегодня отпевание, а не свадьба?
- Да уж лучше бы! – буркнула Эсмеральда.
- Да что с тобой?
- Ты бы мог мне сказать, чье это было венчание!
Квазимодо удивленно посмотрел на нее, а потом обиженно сказал:
 - А я откуда знал! Или ты думаешь, уродливому Звонарю говорят все подробности.
Эсмеральда поняла свою ошибку, она взяла Квазимодо за руку и сказала:
 - Извини, я не хотела тебя обидеть. Оказалось, что есть более уродливые люди.
За это прикосновение Квазимодо готов был спрыгнуть с Собора, никто никогда не обращался с ним по-дружески.
- Да ничего. Просто ты такая грустная, что странно.
- Да просто капитан… Да ну его!
Квазимодо пожал плечами.
 - А колокола и, в правду, звучат красиво.
Квазимодо расплылся в улыбке.
 - Ладно, сейчас все разойдутся, и я пойду.
 -  Ага. А ты придешь, ну, после всего.
Девушка улыбнулась и кивнула:
 - Конечно.
На том они расстались.
За эти две недели образ капитана окончательно стерся из памяти Эсмеральды. Сияющее солнце валялось в грязи. Особенно, когда, как ни в чем не бывало, капитан, проезжая,  встретив девушку, решил продолжить начатое. И очень удивился, когда цыганка на его зашипела, объяснив, куда всадит Джали свои рога этому напыщенному индюку, если тот не угомониться. Капитан был искренне удивлен таким поворотом, попытался выяснить причину, а, когда узнал, то просто расхохотался, сказав ей следующее:
 - Малышка, а что ты хотела?! Ты думала, наивное создание, что капитан королевских солдат жениться на…, э - э, цыганке! Большую нелепость и придумать нельзя было! Вот потеха была бы! Да я и не помню, чтобы говорил о браке, да подобная чушь мне и в голову и не пришла бы. Речь шла о «Долина любви», это предложение еще в силе…
«Как хорошо, что ты спешился! – злобно подумала Эсмеральда.
 - Джали, ату!
Капитан почувствовал, как рога козы со всей силы пропечатали ему ногу. Боль была адской.
Капитан скорчился и выдал что-то нечленораздельное:
 - С…уки…на дочь! Блять!
Эсмеральда плюнула в сторону капитана и скрылась с Джали в переулках Парижа.
Сегодня был захоронен торжественным образом капитан королевских солдат Феб де Шатопер.
В эти две недели Клопен и почти все обитатели Двора Чудес  были счастливы, потому что весть о том, что судьи нет в городе, дошла и до них. А это означало, что можно больше заработать. Конечно, бесчинствовать никто не собирался, потому что все понимали, судья вернется, тогда достанет их из-под земли, гоняя с огнем и мечом.
Клопен радостно потирал руки:
 - Это ж надо так, эта старая козлина уехала! Хоть вздохнуть можно. А че, в монастыре каком-нибудь  свою старую башку об пол разбивает. Чтоб он там и остался, так нет же, вернется!
Грустна была только Эсмеральда. Все было вроде, как обычно, но чего-то не хватало. И она с ужасом осознавала, что ей не хватает на улицах мощной фигуры судьи, которого она часто видела проезжающим на лошади. И этого вечно вздернутого носа, а до чего брови у Клода были забавные…
Она даже прыснула, как вспомнила, что он с ними может вытворять.
Ага, а вот, что  языком  может! Ты же сейчас об этом подумала, глупышка! Ну, конечно, ты бы носилась в Собор каждый раз, если бы он не уехал, пока он тебе юбки не задрал бы…
А коли так, то…
Ты сама понимаешь, что несешь? Если капитан…
Эсмеральда брезгливо поморщилась.
….так вот, если капитан, который никогда не был с тобой высокомерен, оказался  таким куском говна, так что же ты ждешь от судьи! Да он тебя ни в грош не ставит.
Да, но Клод и не скрывал, что он скотина… И отношение никогда не скрывал.  По-своему, «по-судейски»  спас меня тогда...
Как ты его назвала?
Клод!
Ну, понятно, разговаривать больше не о чем.














Возвращение судьи.

Спустя неделю великий и ужасный судья всея Парижа вернулся. Ему казалось, что, если он уедет, то цыганка вылетит у него из головы, ее образ рассеется как дым. Но не тут-то было. Король, конечно, загрузил судью делами, но ему было тоскливо. Везде и всюду видел образ Эсмеральды, то мелькающую ножку в танце, то взмах руки, то смех или просто тонул в огромных зеленых глазах. Если в поездке его вечно докучали, он практически никогда не оставался один, то при возвращении в родные пенаты, открывая дверь домой, он явственно слышал слова: «Ну, здравствуй, Клод, я – твое одиночество, проходи, садись».
Он все больше и больше ощущал пустоту, он шел по дороге жизни один, и ему это до смерти надоело.
Клод, что мы будем делать?
Не знаю.
Думаю, выкинуть ее, к херам, из своей головы, и перестать желать так сильно, что…
Клод, я тебя умоляю, кого ты обманываешь?! Выкинуть до первой встречи, так это  у тебя называется?!
Ни могу же я ни представлять жизнь без цыганской девки – это немыслимо!
Ну, дорогой мой, ты уже не представляешь…
Да, не представляю…
Если она с капитаном…
Судья сильнее сжал кулак.
Тогда им не жить. Или со мной, или ни с кем!
М-да, альтернатива, я тебе так скажу, так себе.
Я не даю альтернатив.
С этими мыслями судья ехал к Квазимодо. Надо навестить его.
И тут он увидел ее. Судье показалось, что он ослеп. Она только что закончила выступать.  Солнечные лучи играли с ее чудесными волосами, кожей. Она улыбалась какому-то цыганскому мальчишке.
Боже, Боже… Во рту судьи пересохло, он ловил ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
Но лошадь, словно неумолимый рок, приближалась к ней.
Надо успокоиться. Так что там, вообще, за цыганское сборище, даже дети… Совсем без него распоясались!
Он собрал всю ту выдержку, что у него еще осталась, поджал губы, вздернул свой выдающийся нос и не менее выдающиеся брови, с невозмутимым видом проехал мимо них. Ему осталось миновать красавицу цыганку, как вдруг случилось страшное…
Маленький цыганский мальчик, совсем кроха, со словами:
- Кякой стрясний дядя!
Запустил гнилым яблоком в судью.
Фролло не сразу понял, что, вообще, произошло, и почему его шаперон валяется на грязной мостовой?! И по нему собирается пройтись конь. Но, чем больше осознание происходящего доходило до судьи, тем страшней становился его вид. Цыгане просто вросли в мостовую, если бы они могли побледнеть, то сделали  бы это.
Судья резко развернул своего  коня, чуть не затоптав виновников всего этого переполоха:
 - Кто? Я спрашиваю, кто из вас, ублюдков, это сделал! Отвечать немедленно! Или я вас всех тут прикончу сразу! Я так понимаю, что на такое мог осмелиться только этот маленький выродок!
 - Нет! – послышался женский крик.
Эсмеральда подбежала к мальчику, развернулась к судье и в ее глаза горели животным ужасом:
- Неужели у Вас нет сердце! Ваша Честь  - это всего лишь несмышленый ребенок. Он не понимает, что говорит. Он совсем кроха! Прошу вас.
Судья словно застыл. Она опять это сделала, заставила остальной мир исчезнуть. Что за ведьма!
Он наклонился.
- Ты меня просишь? – вкрадчиво спросил Фролло.
Судья так пристально смотрел в глаза девушки, что  та перестала ощущать: жива она или мертва.
 - Да, прошу, пожалуйста.
 - И что ты можешь предложить взамен? – насмешливо спросил он, не отрывая взгляда.
 - Я? Но я всего лишь бедная цыганка, у меня ничего нет…
«Ошибаешься, - подумал судья, - ты - все, что мне нужно».
 - Раз ты просишь у меня одну жизнь, значит, ты должна дать взамен другую.
Молодец, Клод, объяснил, так объяснил. Конечно, она сразу должна все понять, что ты не собираешься ее убивать и она твое «все», поэтому  должна непременно с разбегу сигануть к тебе на коня.
Плевать!
Или так, или никак!
Он окинул девушку таким взглядом, что она почувствовала себя совершенно обнаженной под взглядом судьи.
- Вы хотите мою... жизнь? – с ужасом спросила она.
Судья закатил глаза.
 - Мне нужно, чтобы ты подошла ко мне и села на моего коня. Если хочешь спасти жизнь того маленького ублюдка.
Девушка потупила глаза.  Все, что он говорил – было ужасным. Но только почему она себя так странно чувствует под его взглядом, словно на ней ничего нет.
Боже!
Ну, дорогуша, вот твой объект прекрасного рыцаря, по которому ты так скучала. Сейчас он тебе организует  романтическую поездку по Гревскую площадь. Ну и дура же ты!
 - Ну же, я жду! Мое терпение на исходе! – сказал судья, словно оглашал приговор.
 Эсмеральда, не чувствуя ног, и дрожа всем телом, медленно подошла к судье. Тот одним рывком схватил ее и посадил на своего коня.
Он был похож на хищника, держащего в когтях свою добычу. Девушка чувствовала его горячее и шумное дыхание.  Чувствовала стальную руку на своей талии.
А судья?
Ну, судья прекрасно понимал, что крышу у него снесло окончательно, земля ушла из-под ног. Самое главное, плевать он на это все хотел! Чувствовать ее рядом, понимать, что она в его руках и больше не вырвется никогда, сводило с ума.
«Домой, - гремело в голове, - там решу, что делать. Или останется  со мной, либо я сравняю это город вместе с цыганами и с ней с землей!»
Чего ты там не решил, Клод?! Ты меня, то есть,  себя совсем за идиота держишь! Да все ты уже решил, иначе, какого ***, ты несешься сломя голову с цыганской девкой на лошади?!
Очень смешная шутка, Клод!
Из этих мыслей его вывел робкий голос девушки:
- Вы…, вы убьете меня?
 - Я – что? Конечно же нет, неразумное дитя! Не собираюсь я тебя убивать!
Судья хмыкнул.
 - Но, Ваша Честь…
 - Надо думать, дитя, с кем ты заключаешь сделку, или совершаешь обмен!
 - Тогда, что же…
Договорить девушка не успела, потому что, когда она повернула голову и увидела его взгляд, то осеклась на полуслове.
Не собирается же он…
Очень даже собирается, дорогуша, иначе, что ему еще с тобой делать!
Поглощенный своими мыслями и чувствами, судья не заметил, как девушка вся съежилась от мысли, что он собирается сделать с ней ЭТО против воли.
Каково же было удивление старого слуги Жана, когда перед ним предстала следующая картина. В дом влетел судья, щеки его покрылись румянцем, желваки на скулах так и играли, а глаза метали молнии. Ну, с этим он мог бы смериться, если бы за руку судья не тащил за собой, словно тряпичную куклу, девушку, которая еле переставляла ноги от страха, а ее платье было порвано. Но никто из этих двоих не замечал этого.
Судья буквально втащил девушку на середину холла, ткнув в нее пальцем:
 - Жан! Отвечаешь за нее головой! Приготовить покои рядом с моими, вымыть, накормить и, что там еще. А, пес с ним! И, если я вернусь, а ее здесь нет, пожалеете, что на свет родились! Надеюсь, я ясно изъясняюсь! А я…, я во Дворец Правосудия! Меня ждут важные дела! – рявкнул судья, резко выскочив из дома.
Девушка дрожала, как осенний лист на ветру. Ей было жутко страшно. Но уход судьи ее озадачил, потому что она решила – судья ее изнасилует здесь и сейчас.
А он….
Дорогуша, оставил это до вечера.
Жан внимательно наблюдал за всей этой картиной, потом подошел к девушке, обнял по-отечески за плечи и сказал:
 - Как тебя зовут, девочка?
- Эс… Эсмеральда! – дрожащими губами вымолвила она.
 - Пойдем, негоже здесь стоять.  Успокойся.
 - Ага, успокойся, это не вас, - хмыкнула она носом,  - судья попытается изнасиловать.
 - Судья и изнасиловать? – засмеялся Жан – Это не про него. Я помню его, когда он еще голозадым ребенком шлепал по ковру, только ему не говори.
Эсмеральда прыснула, несмотря на страх, представив себе голозадого судью, бегающего по ковру. И воображение ей рисовало далеко не ребенка.
 - Все что угодно, но не изнасиловать. Он, конечно, не подарок…
 - Жестокая скотина!
Жан резко сказал:
 - Не тебе его судить, девочка. Он много пережил. Да, он жестокий, но никогда он не взял ни одну женщину силой!
У Эсмеральды отлегло от сердца, не совсем, чтоб полностью, но стало легче.
Жан, тем не менее, пока вел ее на второй этаж, остановился и пристально посмотрел на девушку, а потом задумчиво сказал:
 - Значит, это ты.
 - Что я?- не поняла Эсмеральда.
 - Как «что»? Я его знаю с тех пор…, э… э, ну, давно, последнее время судья стал сам не свой, значит, причина в чем-то или ком-то, скорее всего, последнее. А увидев сегодняшнюю картину, понял, что этот кто-то и есть ты.
 -  Но, что же я сделала?
 - Не  знаю, что ты там сделала, но в дом судья никого еще не приводил.  Никогда. Впрочем, я уже старик.  Пойдем, я покажу, где помыться, а слуги, тем временем, приготовят комнату.
Девушка была поражена красотой и богатством дома судьи. А ее комната просто поразила. Там одна кровать была больше, чем ее шатер.
Конечно, он богат, только и делал, что деньги копил. 
Да и как было здесь  тепло и уютно, никаких сквозняков, ножки девушки утопали в мягких коврах.
Да, такого она не  видела.
Что касается купальни, то там можно было разместить, наверное, половину Парижа. Все кругом благоухало, никакой тебе вони, грязи. Сколько разных баночек и скляночек, мягкие полотенца.
 - Ой, Ваша Честь, да вы неженка! – хмыкнула Эсмеральда про себя, когда осталась одна.
Она с удовольствием исследовала  все, до чего добрались руки, совершенно, не заботясь о том, чтобы вернуть вещи в исходное положение.
Ну а что, чего он хотел?
Я бедная оборванка, такого не видела никогда, надо же понять, как это использовать. Ему надо, пусть и убирает. Так-то.
Девушка с удовольствием вымылась,  после чего у нее возникла проблема. Ее платье было невозможно одеть. Во всей произошедшей ситуации, она не заметила, что рукав оторван, ткань на спине порвана, а юбка и, вовсе, болтается сзади. Это, конечно, можно зашить. Ей не привыкать, вся одежда обитателями Двора Чудес носилась и чинилась  до тех пор, пока  ткань не превращалась в нитки.
Но что делать сейчас? Не может же она ходить обнаженной?
Девушка оглянулась. И тут ей на глаза попалась небольшое кресло, на котором лежали два халата судьи.
Эсмеральда вздохнула, придется одолжить. Ну, а платье возьмет с собой, может,  ни может же в этом доме ни быть ниток.
М-да, дорогуша, ты хоть представляешь реакцию судьи, когда он увидит тебя, кутающуюся  в свой халат.
А у меня есть выбор! Он испортил мое платье, мне нечего одеть, вот, пусть и одолжит свой халат, Ханжа Проклятый!
Решение было принято, она схватила халат судьи, пытаясь приспособить  этот  огромный «шатер» на себя. 
Если у  него такого размера одежда, как же он выглядит без нее?
Без одежды, ты хотела сказать? О, так мы хотим увидеть судью голеньким! Милочка, но это уже похоть…
Да нет, ну, просто халат такой огромный и так приятно пахнет…
Эсмеральда прижала ткань к своему носу: такой мужской запах…
Еще бы ему быть не приятным, дура!
Все, заканчивай нюхать вещи судьи и  топай в комнату. Лучше б тебе подумать о том, что ты будешь делать дальше, ведь он рано или поздно вернется…
Девушка вздохнула.
Она вернулась в свою новую комнату,  забралась в постель, все больше кутаясь в халат судьи, несмотря на то, что в комнате было тепло. Спустя некоторое время, в комнату  вошел старый Жан, от него не ускользнуло то, что она была в одежде хозяина, но он ничего не сказал. Ему и так было понятно, что девушка здесь не случайно,  а, значит, молодежь сама разберется.
Жан принес такие разнообразные кушанья, что девушка не могла сдержать своего удивления. В жизни  она подобного ничего   не пробовала. Рот моментально наполнила слюна, желудок предательски заурчал.
Жан поставил поднос на стол, мягко улыбнулся и вышел.
Эсмеральда хотела спросить что-нибудь о судье, но решила, что больше он ей ничего не скажет.
 Что касается судьи, то он несся на своем жеребце, словно ветер. Лицо его выражало смешанные чувства.  Прохожие шарахались от него, размышляя о том, кто этот несчастный, разозливший судью, мысленно молясь за бедолагу. Никто не знал, как сжималась душа судья от накатывающих на него мыслей.
Он ворвался в свой кабинет, как будто у него «горели» все его судейские дела. Он бросил свой шаперон на стол. Сел за стол и закрыл руками лицо.
 - Боже мой…, - прошептал судья.
Ну, вот что ему теперь делать?! Как жить дальше?  Она теперь будет шарахаться от него, как от прокаженного.
Конечно, а чего ты хотел, мил человек, когда налетел на нее, как бешеный!
Меня оскорбило это цыганское отродье, я…
Этому цыганскому отродью, как ты выразился, не больше пяти лет, он говорить-то не умеет. А ты, мягко говоря, на добряка не походишь.
Судья встал, опираясь руками на стол, а потом, резко швырнул все, что было на нем: бумаги, папки, чернильницу, перья…
А ты чего, собственно, разбушевался. Ты же работать приехал. Так, Клод?
Да какое там!
Фролло казалось, что стены сдвигаются и ему трудно дышать. Он подошел к окну, открыл его, посмотрел навечно спешащий город. Вот только он никогда и никуда не спешил до этого момента. А теперь так хочется домой…. Впервые за много лет.
Если ты хочешь домой, какого хера ты сюда приперся.  Да, надо было остаться с ней…
Судья стал ходить по кругу в своем кабинете, словно раненый зверь.
Конечно, надо было остаться. Ты напугал ее до чертиков, налетев на беззащитного ребенка, потом, тот же фокус  провернул с ней. А потом, что ты сделал, мерзавец, ах, да, ты предложил ее  обмен. Молодец! Конечно, она мечтает о твоем возвращении, потому что, наверное, всегда мечтала, чтобы ее изнасиловали.
Изнасиловать?! Да не собираюсь я…
А что она могла еще подумать?
- Ох же, блять! – тихо вырвался у судьи и он, словно от бессилия, опустился на колени.
Некоторое время он молчал, потом, поднял глаза на крест, висящий над камином.
 - Я был непоколебим, как стены Собора! Я был выше этой мерзкой толпы. За что, Дева Мария! Почему она? Эта девка…, без которой я жить не могу, дышать не могу…. Убей меня, порази своим праведным гневом меня прямо на этом месте или ее, потому что я НИКОГДА не отпущу ее, я последую за ней, куда бы она не пошла, даже в ад. Пусть!  Я спалю Париж к херам, я все уничтожу, если она не будет со мной и ее тоже, потому что жить не могу без нее. Ты слышишь меня, Дева Мария,  ты хочешь этого?
Но высшие силы не ответили.
 - Молчишь? Ну, хорошо.
Судья встал, волосы давно выбились из его аккуратной прически. Налил себе вина, один бокал, потом другой… Мир стал немного веселее, но судья решил остановиться, пока мир не стал уж очень веселым.  Ему надо разобраться с одной проблемой по имени «Эсмеральда», а для этого у него должен  быть очень ясный ум.
Домой, срочно!
Клоооод!
Ну, что еще?
А кто будет убирать это свинарник, что ты здесь устроил. Ты же так любишь порядок, а здесь просто бедствие какое-то…
Да пофиг.
Ну, может, ты соизволишь убрать бумаги.
Судья, скрепя сердцем, на скорую руку собрал документы в папки и вышел из кабинета, дав распоряжение убрать все остальное.
Вернувшись домой, судья не пошел сразу к Эсмеральде, он решил освежиться, собраться с мыслями и заняться Эсмеральдой.
Ой, брось, не Эсмеральдой, а с Эсмеральдой.
Судья отмахнулся от мыслей.
Он вошел в купальню, разделся, как вдруг, по всей купальни пронеслось:
 - Да что здесь, вообще, было!!!!!
А было следующее: мыло валялось, банки и склянки были не закрыты, или закрыты не своими крышками, все было в таком беспорядке, что это привело судью в  бешенство….
- Ну, конечно, это могла устроить только цыганка! Слуги бы на такое не осмелились!  Я ей сейчас устрою! Я не позволю устроить из моего дома Двор Чудес!
Судья было направился к Эсмеральде, как вдруг…
Клод!
Ну что еще!
Ты немножечко голый. Ты так собираешься к ней пойти?
Судья хлопнул себя по лбу, схватил простынь, обернув ее вокруг бедер, и пошел к Эсмеральде.
Когда девушка увидела судью, влетающего в комнату, почти в чем мать родила, не считая обернутой простыни вокруг бедер, она пришла  в ужас.
Но постепенно страх сменился удивлением, а потом и смехом, потому что видеть, как  обнаженный судья носиться по ее комнате и размахивает руками, было очень забавно. Он даже не заметил свой халат на ней.
- … ты что за побоище устроила в моей купальне? Там, что была война! Скажи мне на милость, чем тебе помешали мои благовонии, масла!
Девушка прыснула. Он был таким…, таким забавным, так не походил на грозного судью. Бегает тут почти голый, с растрепанными волосами, как воробей и «истерит» про свои благовонии.
Дорогуша, ты же хотела на него посмотреть. Ну, так вот, любуйся.
Только сейчас судья поднял на нее свои глаза, и они расширились до невозможности.
 - Да что тут…,- судья осекся, - ПОЧЕМУ ТЫ В МОЕМ ХАЛАТЕ! НЕ ПОМНЮ, ЧТОБЫ РАЗРЕШАЛ ТЕБЕ ТРОГАТЬ МОИ ВЕЩИ!
И тут Эсмеральда резко сменила милость на гнев.
Она вскочила с кресла, почти вплотную подошла к судье, ее щеки покрылись гневным румянцем.
 - Действительно, как это цыганское отребье посмела надеть ваш халат! Какое нахальство, его теперь придется выкинуть. Я бы с удовольствием выбрала бы что-нибудь из своего шикарного гардероба во Дворе Чудес! У меня там целый шатер нарядов, я же для этого танцую на улице, чтобы их покупать, а не кусок хлеба себе на жизнь зарабатываю! 
И ту до воспаленного мозга судьи дошло, ЧТО он ляпнул.
Клод, ты просто молодец!
А девушка продолжала:
- Конечно, вы богаты, как король, вам не надо думать, будет ли у вас кусок хлеба на ужин или нет. Вам не приходилось ложиться спать без ужина на голодный желудок. Вас волнуют разбросанные склянки, словно вы девица какая…
- Я – кто? Ты думаешь, что говоришь! – рявкнул судья, но она его не слышала.
 - У вас всегда богатый стол, теплый дом, хорошая одежда. А вы не подумали сегодня, когда порвали мое платье, что  бедной бродяжки будет нечего одеть! Я, может, вас разочарую, но у меня всего  два платья! И одно из этих платьев цыганская девка не пожалела для вас, когда вам ранили плечо, а вы, такой богатый, пожалели одного из многих ваших халатов…
Ему впервые за долгие годы стало стыдно и пред кем? Перед цыганкой. Она пристыдила самого грозного судью Парижа.
Он посмотрел, как она куталась в его халат, который ей был велик до ужаса, пытаясь удержать, чтобы не  выскользнуть из него, но тот предательски сползал с ее  прекрасного плеча.  И даже  сейчас, будучи в ярости, она была так удивительно хороша и желанна. Да пусть хоть заберет все его халаты, только будет с ним.
- Эсмеральда, я…
Он просто обнял ее и прижал к себе. Сначала она вырывалась, но потом обмякла в его объятиях.
Он немного отстранил ее от себя и сказал:
 - … прости, я не хотел тебя обидеть. Я понимаю, что кажусь тебе скотиной…
Эсмеральда чуть улыбнулась. Ну, нечасто услышишь, как самый жуткий человек Парижа извиняется перед цыганкой, притом запинается и называет себя «скотиной».
«Как же ей это сказать?» - думал судья.
- … так долго, вернее, всегда был один. Привык к определенному укладу жизни, вплоть до порядка в мелочах. А ты, - судья вздохнул, - ворвалась, словно ураган в мою жизнь, разломав и разбросав все в ней, и порядок я не могу до сих пор навести. Так что, носи мои халаты, если ты в них не утонешь, делай что хочешь, только не уходи от меня никогда.
Девушка смотрела на него удивленными глазами.
И он опять утонул в  этих глазах. Судья судорожно вздохнул и впился в ее губы страстным поцелуем. Его руки ласкали ее спину, плечи.
А Эсмеральду охватили странные чувства и ощущения, которых она не знала раньше.  Она растворилась в его объятиях и поцелуях.  И близость судьи так действовала на нее, что сейчас она позволила бы ему все.
«Чертов халат!» - мелькнуло в голове у судьи.
Понимая, что выдержка его на исходе, он прервал поцелуй и заглянул ей в глаза. Дыхание судьи было прерывистым.
Она вопросительно посмотрела на него, решительно не понимая, почему он остановился.
- Клод?
Судья улыбнулся.
- Я не так сказала или тебя называть  «Ваша Честь»?
Судья засмеялся тихим и грудным смехом, замотав головой, от чего еще больше стал похож на птицу.
«Точно воробей», - мелькнуло в голову у Эсмеральды.
 - Нет, никакой «Чести», называй меня по имени. Оно так красиво звучит из твоих прекрасных губ, - он смачно чмокнул ее  в губы, - словно музыка.  Мое имя, как только не произносили, но только не с нежностью.
Она коснулась  ладонью его щеки, волос.
- Ты такой необычный, загадочный.
Она продолжала гладить его густые серебристые  волосы.
 - Эсмеральда…, - хрипло сказал судья, - я же мужчина…
Но девушка уткнулась своим чудесным носиком в его широкую грудь.
И судья принял это за согласие. В принципе,  это было уже неважно, сдержать себя он  не мог. Он подхватил девушку на руки и понес на кровать.
Эсмеральда уютно устроилась в объятиях судьи. Жизнь обитателей Двора Чудес была, как на ладони, скрыть было ничего нельзя. Женщины часто шептались о мужчинах, как все ЭТО происходит. Но никто из них, в этом девушка была точно уверена, никогда не испытывала того, что сейчас испытала она. Она никогда бы не подумала, что за этим ханжеским и высокомерным видом может скрываться такой страстный мужчина.
Ну, а чего ты ожидала, дорогая, по борделям он бегал….
Она с интересом посмотрела на судью.
Клод вопросительно поднял бровь.
 - Что-то не так, дорогая?
Девушка устроилась поудобней на его груди и тихо сказала:
 - Я тебе уже говорила, что ты такой необычный. Сколько в тебе лиц?
Судья хихикнул:
 - Порядочно. Но ты, радость моя, видишь меня настоящего.
-  Я не думала, что это может быть так прекрасно. У нас женщины рассказывали всякое, но ничего и близко не было.
Судья довольно улыбнулся.
 - А ты думала, что я старый девственник?!
- Ну, нет. Вернее, когда видела раньше тебя, думала, что ты такой  Ханжа, каких свет не видывал. Но, когда я увидела тебя  в том ужасном месте, то была поражена, ты был так на себя не похож. И одежда у тебя была такая…
Фролло хмыкнул:
-  Никакая.
- И тогда я тебя рассмотрела. Я не ожидала увидеть… Ну, я думала, что…
Судья захохотал:
 - … что я похож на дрища.
- Я же сказала, что я тогда впервые рассмотрела… Ты потом был…
- … светил почти голым задом на улице. Так ты пялилась на меня и мой зад, маленькая проказница?!- сказал игриво судья.
Эсмеральда покраснела.
 - Иди ко мне, - хрипло сказал Фролло.
После всего, перед тем, как уснуть, девушка серьезно сказала:
- Клод?
- Ммм…
-  Что будет дальше? Ты выбросишь меня…
Судья не дал ей договорить, он стал серьезным, как никогда. Клод обнял девушку, заглянув в ее глаза, тоном, не требующим возражений, сказал:
- Ты останешься со мной в моей доме навсегда! Я никогда тебя не отпущу, не позволю уйти. Ты только моя! Если ты когда-нибудь вздумаешь уйти от меня,  последствия будут ужасными! Эсмеральда, пойми, ты мой воздух, а человек не может жить без воздуха. Я не смогу жить без тебя. Ты меня поняла?
Девушка кивнула.
Утром Эсмеральда  сладко потянулась в объятиях судьи.
- Я даже не хочу ехать никуда, – лениво сказал судья.
Его впервые за долгие годы одолела лень. Раньше он себе такого не позволял. А теперь, когда под боком была такая любимая и желанная Эсмеральда.
- Так не едь. Ну, его.
Клод страстно поцеловал девушку, сел на постели, подпирая ладонью свой волевой подбородок, скорчил недовольную гримасу и сказал:
- Придется. Но вот в удовольствии позавтракать с тобой, моя прелесть, я не откажусь.
Скоро им принесли завтрак, который они съели прямо в постели.
Эсмеральда вздохнула.
- Клод, а у тебя нитки и иголки есть в доме?
Судья удивленно вздернул бровь.
  - И зачем они тебе, дорогая?
 - Ну, мне нужно зашить свое платье. Не могу же я  ходить в твоем халате.
«Как я об этом не подумал. Ей же нечего носить! Ну и болван же я!» - подумал судья.
Но вслух сказал:
-  Ты здесь не служанка. Тебе ничего не нужно штопать и чинить. Для этого есть слуги. А проблему с одеждой я решу, – Клод взял ее изящную ручку и поцеловал. -  Я не подумал сразу.
Девушка обняла его сзади, и прижалась щекой к его широкой спине.
- Я думаю, - хрипло сказал судья, а в его глазах опять плясали чертята, - что могу немного опоздать. Ничего, Малыш нагонит.
 - Малыш? Это кто? – спросила, млеющая от поцелуев судьи, Эсмеральда.
- Моя лошадь…, - дыхание судьи было очень прерывистым, каждое слово давалось с трудом.
- Эту…, ммм…, громадину ты назвал Малышом? – Эсмеральда теряла нить и суть разговора.
Судья потерял ее давно, поэтому, просто кивнул.
Ближе к вечеру судья привез  домой лучшего портного и обувщика Парижа – мэтра Анри и мэтра Жака, очень удивленных таким визитом. Конечно, это была честь для них. Больше всех был поражен  мэтр Анри. Он шил женские платья, а судья не носил подобную одежду.  Если бы у него была любовница, тогда бы все стало на свои места, но такого за этим грозным человеком не водилось.
Так что надо от него судье?
Эта мысль не давала мэтру покоя, а, когда судья остановился перед дверью в комнату, то сказал тоном, не требующим возражений:
- А теперь, господа, когда вы войдете в эту комнату, то будете очень вежливы и обходительны, я за этим прослежу. А после, мы с вами обсудим кое-что в моем кабинете. Вам все понятно?
Оба  кивнул.
Каково же было их удивление, когда дверь отворилась, они вошли, а там была - ЖЕНЩИНА! Нет, конечно, мужчину  там увидеть никто не ожидал, честно говоря, они  никого там не ожидали увидеть.
И еще  - это была цыганка. И очень красивая.  Вот это да! Обувщик и портной переглянулись.   А этот Ханжа, оказывается, не так прост. Седина в бороду, а бес в ребро.
- Я вас позвал сюда для того, чтобы вы сшили для этой красавице, все, что необходимо даме на все случаи жизни. На холод, жару, на все.   Как можно быстрей. Финансовый вопрос вас волновать не должен. Я оплачу все расходы.  Все должно быть высшего качества, а, если, - судья взял обоих за уши, да так, что они  взвыли,- вы будите халтурить,  то шить вы не будите никогда, нечем будет. Вам все понятно?
 - Да, Ваша Честь! – пискнули оба.
- Чудненько! А теперь, господа, прошу за мной. Мы с вами обсудим детали дела, потом, вы приступите к работе.
Судья привел их, дрожащих, как осиновые листья, в свой кабинет. Он встал напротив, скрестил руки и строго сказал:
 - Я так понимаю, о том, что вы видели здесь, вы никому не расскажите, так?- брови судьи грозно взлетели вверх.
 - Нет! – еле пискнули они.
Слова словно застряли, так им было страшно.
 - Ну, вот я так тоже подумал. Вашу работу я щедро оплачу. Но,  если я узнаю, а я узнаю, будьте уверены, что вы развязали свои языки, чешите ими  без устали. Вот, что я сделаю…
Судья подошел к ним, приобняв  за плечи так, что те взвыли от боли, вкрадчиво сказал:
 - … прикажу исполосовать вашу кожу раскаленным прутом, потом, высечь. А, если вы еще не умрете, о чем я позабочусь, то потом, вам вырвут ногти везде, где они у вас растут.  Сломают кости на всех пальцах, отрежут язык. И четвертуют на площади, только после, отрубят вам голову…
А потом судья рявкнул так, что они вздрогнули:
- Доходчиво?
 - Д… да, В…Ваш… ша Ч…Честь.
 - Чудненько.  Люблю умных людей. А теперь, пошли вон, принимайтесь за работу. И, чтобы через три дня, платье и одна пара обуви, были готовы. Я понятно объясняю?
Анри и Жан только кивнули, ответить сил не было.  И вылетели из кабинета, словно за ними гнался сам дьявол. А последний довольно ухмылялся, потирая руки.
Так с людишками и надо, по-другому они не понимают.
Клод,  ты главное этот номер с Эсмеральдой не отмочи.
Да не в жизни!
Ой, не зарекайся. Лучше засунь свой взрывной характер  в задницу!
Весь последующий месяц Фролло был счастлив – безумно, можно сказать, до неприличия. Теперь из Дворца Правосудия он летел домой. Ему хотелось туда ехать, он больше не был один, его ждали дома. Эсмеральда всегда откалывала какой-нибудь номер. Эта девчонка была далеко не глупа, умела читать и писать. И она, как бы это сказать, веселила его.
Она заставляла его смеяться, порой, даже корчиться от смеха и, тогда он переставал быть похожим на грозного судью Клода Фролло, от которого лихорадило весь Париж. Острые черты его строго лица разглаживались, глаза оживали, а волосы разлетались в разные стороны, словно их растрепал сильный ветер. И, о, Боже, она совсем не боялась его. Кому скажи - не поверят. Даже подшучивала над ним. Заигрывала, но это обычно переходило во что-то более страстное.
Да все он ей позволял. Пусть делает, что хочет и как хочет, главное, чтобы она была всегда с ним, не уходила от него, продолжала делать его счастливым. Без нее он сойдет сума, задохнется…
Что касается Эсмеральды, как это ни странно, ей было хорошо с судьей. Если бы кто сказал, что она будет счастлива с одним из самых грозных людей Парижа, то она бы сказала своей Джали забодать этого идиота. Она не думала, что это жестокий и властный человек, может быть таким любящим, заботливым и нежным. Она подшучивала над  ним, а он смеялся вместе с ней. И смех у него был такой приятный и волнующий.  Обычно, желающих пошутить над судьей не было, если только они не хотели закончить свои дни на Гревской площади.
И она никак не могла понять, как в нем уживались две эти личности, как он умело скрывал это все. Вот, возьмем его внешние данные – он был хорош собой. И строен. В сочетании  с его властным и красивым голосом, получался убийственный коктейль.
Но сейчас Эсмеральда шла в их судьей комнату, спать в разных больше не имела смысла, с одной очень важной просьбой. Вопрос в том, как он на него отреагирует. Девушка вздохнула, открыла дверь. Клод читал в кресле возле камина.
Он повернул голову, увидел Эсмеральду и нежно улыбнулся, отложив книгу. Девушка подошла к судье. Он властным движением руки усадил ее на свои колени, задумчиво посмотрел и сказал:
- Что тебя беспокоит, красавица моя?
- Клод, скажи, почему мне нельзя выходить из  твоего дома, кроме парка?
Судья удивленно посмотрел на нее:
 - Я не помню, чтобы я запрещал выходить тебе.
 - То есть, ты будешь не против, если я навещу Квазимодо, Клопена, он же беспокоится за меня.
 - Нет, не буду. Но, - он обхватил ладонями ее лицо, - если ты не вернешься, я переверну Париж вверх дном! Не оставлю камня на камне, потому что жить без тебя не могу. Ты можешь идти, куда пожелаешь и когда пожелаешь, но ты должна всегда возвращаться ко мне. Ты меня поняла?
Девушка облегченно вздохнула, улыбнулась и кивнула. Она уже привыкла к его особенной  манере выражать свои чувства.
  - Клод, я никуда не хочу уходить.   А танцевать ты мне запретишь?
«И зачем ей это?» - подумал судья.
Он потер своими длинными пальцами переносицу.
- Нет. Пока нет.
- Почему «пока нет»? – удивленно спросила девушка.
Да, Клод, почему «пока». Вопрошал разум судьи, но пока на это вопрос он ответить себе не мог.
Не знаю. Пока не знаю.
- Дитя, ну, я просто прихожу в бешенство, когда возле тебя околачиваются всякие и пожирают тебя голодным взглядом.
А ты враль, Ваша Честь.
Ну, почему же, не люблю, когда возле нее ошиваются все, кому не лень. Она моя.
И, живя со мной, не солидно трясти задницей на улице. Она больше не бродяжка!
Все это так, но причина не только  в этом.
Возможно.
И я боюсь, что, если она уйдет, а после не вернется, я умру.
Да, но для начала, разделаешься со всеми, а после умрешь.
На следующий день Эсмеральда отправилась навещать своих. Она зашла к Квазимодо, тот был очень ей рад. Он не мог понять, куда она пропала.
 - Где же ты была? Я думал, что с тобой случилось что-то. Мне было очень грустно. Ты мой единственный друг.
 - Со мной много чего случилось за последний месяц. Но ты не переживай, со мной все хорошо.
- Так, где ты была?
- У Клода, - девушка осеклась.
А Квазимодо вытаращил глаза.
- У какого еще Клода?
Нет, он, конечно, знал, как звали судью, но он не мог подумать, что Клод, о котором говорит Эсмеральда и судья Клод – это одно и то же лицо.
 -У судьи. Его же так зовут.
- ДА ЛАДНО! – удивленно выпалил Квазимодо.
Несколько секунд Звонарь ни мог вымолвить ни слова. Этого не может быть, ведь хозяин…
- Подожди, ты и мой хозяин… Ты жила у него????
- Ну, да. Я и сама до сих пор не могу поверить.
 - А уж как я не могу поверить! Мой суровый хозяин и ты! Вот эта новость. Ой, ну я рад, может, теперь он станет добрее.
- И не надейся! – прозвучал грозный голос судьи.
Квазимодо и Эсмеральда резко подскочили.
 - … что оттого, что я счастлив до безобразия, я не позволю тебе отбиться от моих рук и натворить глупостей.
Судья подошел к Эсмеральде, по-хозяйски обнял ее за талию и нежно поцеловал в щеку.  Звонарь удивленно заморгал глазами.
- А что ты здесь делаешь? Ты следил за мной? – спросила Эсмеральда.
Судья удивленно вскинул брови.
 -Я?  - сказал таким невинным тоном судья, что Эсмеральда с Квазимодо прыснули. – Да никогда! Я шел мимо, решил занести Квазимодо книги, потому что кое-кто отлынивал от чтения.
Но в глазах судьи плясали чертята.
Ага, мимо он шел. Думала про себя Эсмеральда.
- Ну и враль же ты, Клод!
Девушка потерлась своим маленьким носиком об его щеку, отчего судья довольно зажмурился.
 - Если ты так же случайно будешь проходить мимо Двора Чудес, то у его обитателей и Клопена от страха душа в пятки уйдет.
Судья махнул рукой.
- Да не пойду я к твоему Клопену. Я сейчас с Квазимодо буду чтением заниматься.
 - Хорошо. Тогда я пойду и навещу своих друзей.
- Иди.
Судья игриво хлопнул ее по попе, отчего девушка обернулась и игриво сказала:
- Ну, Клод!
Звонарь мысленно пытался найти объяснение всему происходящему, может, он спит и ему это все снится. Просто влюбленный и заигрывающий с цыганкой судья никак не вписывался во всю  эту картину.
Клопен был очень рад видеть Эсмеральду.
- Ну, малютка Эсмеральда, ты выглядишь, как знатная дама.
 - Ой, да брось ты Клопен. Просто Клод….
Глаза Клопена округлились до невозможности:
- Бля, это ты так судейского стервятника называешь. Я – то думал, что он тебя с потрохами сожрал после той истории!
- Нет. Со мной все хорошо. Я живу в его доме. Он дал мне полную свободу, но я должна возвращаться к нему.
 - Послушай, я понимаю, что ты обещала. Но я знаю, как ты его ненавидишь, этот гад тебя принудил. Мы можем тебя спрятать, вывести из Парижа.
 - Все не совсем так. Я с ним, потому что сама того хочу.
Клопен хмыкнул, думая, что она шутит:
- Ага!
- Это правда, Клопен!
Смысл, сказанной фразы медленно, но верно доходил до цыганского барона. И это привело его в ужас. Клопен стал серьезен, как никогда. Он обнял Эсмеральду за плечи и сказал:
 - А что ты будешь делать, когда ты ему надоешь? Или того хуже, судейский стервятник обрюхатит тебя! Неужели ты думаешь, что Его Честь примет цыганского вы****ка и жениться на тебе?! Ага, щас! Черта-с два! Если он и женится, то на знатной дамочке.
Эсмеральда сникла и побледнела.
 - Прости, малютка, что я тебе это говорю. Но, если что, ты знаешь, мы примем тебя и не бросим. Поняла?
- Да, - тихо сказала Эсмеральда.
 - Ладно, не переживай. Кстати, Джали твоя места не находит.
- Я возьму ее с собой.
 - Ты думаешь, он потерпит козу в доме! Пустит на жаркое.
 - Не пустит! Если только со мной!
На том и порешили. Эсмеральда вернулась в дом судьи вместе с  Джали.
Сначала она приоткрыла тихо дверь в кабинет судьи, пряча козу за второй дверной створкой.
Судья удивленно вскинул свои брови и улыбнулся:
- Дорогая, а почему ты в дверях стоишь?
- Ну, я это, не одна…
 - Что это значит?
И тут в дверях показалась озорная козья мордочка. Судья оторопел.
 - Ты притащила в дом козу?
За Эсмеральду ответила Джали:
- Беее!
После чего коза чинно проследовала в центр кабинета, а потом, и вовсе, осмелела, подошла к судье и поддела его ладонь своими маленькими рожками, требуя почесать ее там.
Судья захихикал, потирая своими длинными пальцами переносицу:
- Подлизываешься, маленькая чертовка. Забыла, как в прошлый раз ты чуть не проткнула мой зад.
- Бееее!
Тут не выдержала Эсмеральда и засмеялась своим звонким смехом.
Судья с восторгом посмотрел на нее и подумал: «Боже, да веди ты кого хочешь, только будь со мной!»
- Ладно, пусть остается.  В конюшне у меня пустое стойло, как раз, для нее.
Эсмеральда подбежала к судье, обхватила его шею руками и сказала:
- Ну, хотя бы на одну ночь можно ей остаться в доме? Она так скучала по мне. Пожалуйста, Клод.
Судья, который успел заключить девушку в крепкие объятия, отчего нить разговора медленно, но верно ускользала от него, хрипло сказал:
- Но только на одну ночь.
После  всего, когда они лежали в постели, Эсмеральда, вдруг, резко села, отвернувшись от судьи, спросила:
 - Я хотела спросить
Фролло почувствовал, как девушка вся напряглась. Он погладил ее спину, вздохнул и сказал:
- Спрашивай.
Девушка не видела, каким серьезным стало выражения лица судьи.
«Боже, я не вынесу, если она…»
- Клод, а, если я тебе надоем… Я же всего лишь цыганка, бродяжка и…, и…
Судья резко сел рядом с Эсмеральдой,  крепко обняв ее.
- Посмотри на меня!
Эсмеральда застыла.
 -Я сказала, посмотри на меня!
Она повернулась, и он заглянул в ее огромные глаза, серьезно сказал, словно оглашал приговор:
- Я никогда не отпущу тебе и не брошу! Выброси подобную чушь из головы! Я, кажется, говорил, что будет, если ты уйдешь от меня! Глупое дитя, в этом доме не было ни одной женщины: ни герцогини, ни графини, никого. Думаешь, я бы привел тебя в мой дом, если бы мною владела одна лишь страсть! Утолить ее я мог в любом переулке с тобой, кто бы мне помешал! Я - судья, никто. Я люблю тебя так сильно, что дышать без тебя не могу! Ты меня поняла?
Он обхватил ладонью ее подбородок.
- Да, - тихо сказала Эсмеральда.
Слова судьи успокоили ее. Он был так серьезен и искренен.
Девушка успокоилась.
Судья не относился к людям, которые бросали слова на ветер. Он привык к тому, что его слово – закон для всех. Сомнений быть не должно, но последний месяц судью терзали мрачные предчувствия. Он боялся, когда Эсмеральда уходила навещать своих во Двор Чудес, к Квазимодо. Если она не вернется…
Тогда я устрою в Париже ад.
О, да, ты это можешь.
Могу. Но я сам сгорю в этом аду. Жить без нее я не смогу.
И эти ее танцы…
Эти похотливые взгляды, разглядывающие его Эсмеральду! Это просто неприемлемо! Она больше не бродяжка,  ей не нужно думать о куске хлеба, ей не о чем не нужно думать! И, если она теперь с ним, то все эти танцы…
О, да, она с тобой! Но, Клод, чем ты ее привязал, кроме твоего любимого обещания «спалить все»?
Я должен решить, всех этих бесстыдных танцев и такого образа жизни быть не должно!
Но как?
Постепенно в мозгу судьи вырисовывалась все более четкая мысль  - Эсмеральда должна стать его женой.  Другую в этом качестве он не представлял.
Только не эти знатные курицы…. Никогда!
Клод, король никогда не позволит тебе жениться на ней. Если ты сделаешь это тайно, то скрыть подобное будет невозможно, про последствия тебе напоминать не стоит.
Что ж, я подумаю над этим.
В этот день судья проснулся в мрачном настроении. Его мучили плохие предчувствия, что должно произойти что-то ужасное....  Он с тревогой посмотрел на спящую рядом Эсмеральду.
Страх ледяной рукой сжал его душу.
Да что  с тобой не так?  Все, как обычно! Или тебя первый раз идти к королю?
Нет.
Хватит, надо избавиться от этой неопределенности.  Я не хочу больше бояться, когда она уходить и ждать с тревогой ее возвращения.  Мне до черта надоели все эти танцы. Она должна занять место рядом со мной.
Но как?
С этими мыслями судья направился к королю. На его бесстрастном лице не отражалось ни одной эмоции, ничего. Он был спокоен и собран, как обычно.  Ни знать, ни чернь, ни одна живая душа на этой земле не подозревала о буре и смятении в его душе.  Они не имели понятия, что самому грозному и жестокому человеку Парижа страшно до дрожи. И страшно ему не за свою жизнь, ни за богатство, а за простую цыганку, бродяжку, на которую он каждый день смотрит с придыханием.
Судью пригласили к королю.
Фролло вошел и поклонился монарху. Он сразу оценил настроение короля. Слава Богу, что Людовик  XI  был в хорошем расположении духа. Он нетерпеливо махнул рукой, чтобы судья отбросил все формальности, потом, встал, медленно прохаживаясь по покоям, сказал:
 - Судья Фролло, насколько мне известно, ты не только избавил родовые имения от долгов, но и расширил свои владения?
 - Да, Ваше Величество.
 - Твою бы голову моим министрам,- хмыкнул король,- а то дай им волю, они и Францию пустят коту под хвост. Так вот, ты много лет служил мне, как никто другой…
Король замолчал, а судья осторожно спросил:
- Ваше Величество желает отправить меня на покой?
Людовик  XI  усмехнувшись, сказал:
 - Фролло, даже не мечтай! Твою отставку я приму только в случае твоей смерти и то  не приму, - король возвел палец вверх,- я приду к Господу и буду требовать возвращения моего судьи. Если бы не ты, этот город давно бы утонул в разврате, убийствах, воровстве. Мне достаточно моих внешних врагов, радует, что за Париж я спокоен.
 - Это честь для меня, Сир.
«Куда клонит этот царственный индюк?» - подумал Фролло.
Король подошел к столу, взял бумагу и что-то подписал.
- Я хочу наградить тебя за твою службу. Ты никогда у меня ничего не просил, в отличие от этих всех дуралеев! Это,- он протянул бумагу, - грамота, что отныне ты будешь зваться Клод Фролло Арман Луи барон де Плеси. Естественно, твои владения будут расширены.
Судье показалось, что на него вылили ушат холодной воды. Принять такой титул было для него честью, но с другой стороны, покоя от мамаш их идиотских дочек не будет покоя. И да, титул нужно передавать, а значит, он обязан жениться.
О, Боже!  И на ком? На этих идиотках, слабоумных «доходяжках»! Лучше удавиться сразу к херам! А на Эсмеральде король не позволит… В том, что он заговорит о браке, судья был уверен!
Блять!
- И да, - заметил король,- женись ты уже наконец. Я мог закрыть глаза на судью Клода Фролло, но на барона де Плеси не могу.
Судья помолчал немного, вздохнул, потом, сказал:
 - Ваше Величество, я никогда у Вас ничего не просил. То, что Вы пожаловали мне, Вы сделали по великой милости Вашего Величества, я принимаю, как смиренный слуга. Но могу я просить Вас всего лишь раз об одной услуге? Это не будет стоить Вашему Величеству ровным счетом ничего.
Король удивился, но сказал:
 - Хорошо, проси.
 - Я бы хотел, если  это будет угодно, оставить за собой право попросить Вас об одной услуге, когда придет время.
Король был очень заинтригован:
 - Что это за услуга?
- Я сообщу о ней позже, Ваше Величество. Сир, это ничего не будет стоить. Моя просьба не затронет интересы Франции, ровным счетом, ничьи интересы.
 - Что ж, раз так, я удовлетворю вашу просьбу барон, но на своих условиях. 
Судья похолодел.
Началось!
- Я тебе говорил о браке. Как только ты сообщишь мне о своем браке, найдешь будущую баронессу де Плеси, я сразу же удовлетворю твою просьбу. Даю свое королевское слово!
 - Как Вам будет угодно, Ваше Величество!
Фролло поклонился. Король дал понять, что аудиенция окончена.
Судья сел в карету и задумчиво посмотрел в окно.
Надо срочно брать дело в оборот, пока король не забрал свое слово назад. Судья прекрасно знал цену монаршему слову, которое с легкостью можно забыть.
Судья снял с пальца одно из фамильных колец, которое всегда носил. Он внимательно посмотрел на эту драгоценность.
Итак, раз уж ты нашел будущую баронессу,  не мешало бы ей об этом сказать. Ты так не думаешь, Клод?
Твою мать, когда король заговорил о браке, он решил, что его песенка спета. И, если бы изворотливый ум судьи не нашел бы решение, то в ближайшее время должен был бы привести какую-нибудь великосветскую мышь.
Судья поморщился.
Ни за  что на свете! Лучше сдохнуть!
Если не Эсмеральда, то никто.
Ему было совершенно плевать, что никогда светские круги не примут его жену.
Да чхать я на них хотел,  я и так там почти не появляюсь. И нет такого желания. А, если они посмеют пискнуть, управу на них найду. Компромата у меня хватит, я многих из них держу железной рукой. Измены, долги и многое чего еще интересного.
В  таком расположении духа судья доехал до дома. Эсмеральды еще не было, но он не придал этому значения. Значит, опять ушла к Квазимодо или во Двор Чудес. Что ж, с этим он скоро покончит. Ему надоело каждый раз ждать…
Вот, что происходило в доме у судьи, когда он ушел.
Эсмеральда несколько дней чувствовала себя не очень хорошо. Фролло она ничего не сказала, старалась не показывать свое состояние. Ей очень хотелось чего-нибудь сладенького, при судье она себя сдерживала, но, когда он уходил, она отрывалась на всю катушку. Конечно, Клод ей ничего не запрещал, но девушке не хотелось показаться обжорой в его глазах. 
В это утро она почувствовала, что ее тошнит. После того, как умылась, более и менее привела себя в порядок, девушка побледнела и застыла. А, потом, и вовсе села на кровать и зажала ладонью рот, чтобы не закричать.
Нет, этого не может быть….
Почему этого  не может? Очень даже…
Когда у тебя последний раз были ЭТИ дни?
Девушка попыталась вспомнить, и тут ее обуял еще больший ужас. Это было два месяца назад…
Не могла же она…
Дорогуша, ты спишь с Клодом два месяца, как ты могла заметить, он здоровый мужчина. О, чудо, мадмуазель, от сожительства с мужчиной девушки беременеют.
Так, во Дворе Чудес есть знахарка, она стольких рожениц и беременных  повидала на своем веку, что сразу определит, так это или нет.
Да, ради Бога, развлекайся, но только ты и сама все поняла.
О, Боже! Что же делать?
Бежать, вот что делать! Ты думаешь, что он примет тебя и твоего незаконнорожденного ребенка. Конечно, нет! Ты представляешь, какой это позор – наследник, цыганский вы****ок! Помнишь, как он чуть не затоптал того малого.
Одно дело, развлекаться  с тобой, другое дело – твоя беременность.
Он говорил, что  любит меня….
Да, да, знаю, что говорил. Ну и что с того?!
Допустим, что он тебя любит, но так ли сильна эта любовь, чтобы принять твоего ребенка…
Нашего ребенка.
Хорошо, вашего ребенка. Но он на тебе никогда не женится. Даже  если такая шальная мысль придет ему в голову, что вряд ли, он просто этого не сможет сделать.
Но, если я уйду, он…
Что «ОН»? Спалить Париж? Да, спалит. Но, может, пора думать о себе, а не о Париже? Ты не сможешь это скрывать, судья узнает, тем более, он изучал медицину. Может, он и не заметил ничего лишь потому, что последнее время его что-то сильно тревожит. Возможно, ты ему надоела.
Да он бы сразу выкинул меня на улицу!
Беги!
А Квазимодо?
А чего тебе до него? Не он останется с ребенком на руках на улице! Он всегда сыт, одет и в тепле. О куске хлеба ему думать не нужно!
Хотя бы попрощаться!
Да черт с тобой, прощайся на здоровье, только виду не подавай, чтобы он ничего не заподозрил!
 Квазимодо, когда увидел Эсмеральду, был рад ее визиту, но сразу почувствовал, что с ней что-то не так. Она была сама не своя, хотя и пыталась это скрыть. Он показывал ей фигурки, рассказывал,  но девушка была словно не здесь. Она слушала, но не слышала, улыбалась мучительно и ненатурально, смотрела, но не видела.
Тут Квазимодо не выдержал,  внимательно посмотрел на нее и сказал:
 - Что случилось? Может, ты заболела?
- Да нет. У меня сильно болела голова, я решила подышать свежим воздухом. Сейчас легче.
«Врет!» - пронеслось в голове у Звонаря.
 - Может, стоило остаться дома.
И тут Эсмеральда произнесла фразу, повергшую его в ступор. Такое ощущение, что она говорила не ему. Она подошла к выходу на крышу Собора и сказала вдаль:
 - А где теперь этот дом! Скажи, Квазимодо, тебе никогда не хотелось сбежать отсюда?
- Сбежать? Нет. А куда мне бежать, главное, зачем! Помнишь, что произошло на Дне Дураков, а я только показался на пороге. Представь, если я своей рожей пройдусь по Парижу. Даже думать страшно. А здесь я сыт, одет, под защитой. Почему ты спрашиваешь?
Квазимодо подозрительно посмотрел на девушку. И почему она машинально обнимает свой живот, словно он у нее болит?
 - Эсми, ты очень странная сегодня. И мне это не нравится!
- Возможно, это из-за головной боли. Ладно, пойду я.
Звонарь долго смотрел вслед уходящей девушке.
Что-то здесь не так, но вот что, он понять не мог!
Клопен, когда увидел осунувшуюся и побледневшую Эсмеральду, сразу понял, что дела плохи. 
- Ладно, все, старая, потом договорим!- сказал он знахарке, с которой разговаривал.
Как только он хотел уйти, старуха схватила его за рукав и пробурчала, покосившись на заходящую в шатер Эсмеральду:
- Я пойду с тобой!
- Ишь, чего удумала! Ты мне там для чего нужна?
- Болван! – она шлепнула своей морщинистой ладонью Клопену по лбу. – Сказала - пойду, значит, пойду. Я никуда не хожу, где не нужна.
Клопен чертыхнулся и пошел в шатер Эсмеральды, а старуха поплелась сзади.
 - Так, давай, малютка, выкладывай, что с тобой случилось? Что тебе сделал этот урод?
Эсмеральда скорбно вздохнула, но ответить не успела. К ней подошла старуха, внимательно осмотрела девушку, а потом хмыкнула:
- Ясно что – ребенка он ей сделал!
 - ЧТО, блять???
Глаза Клопена стали похожи на чайные блюдца.
- Малютка, ты беременна?
 - Я не уверенна, я…, думаю, что да,- выдохнула Эсмеральда.
 - Вот  это поворот! – сказал Клопен. – Этот ублюдок обрюхатил тебя и вышвырнул! А я этого и боялся! Да я ему яйца отрежу!
- Он не знает. Я с недавних пор стала чувствовать себя странно, но Клод…, судья не заметил, он был задумчив последнее время. А сегодня, когда меня начало тошнить, мне пришла мысль, что у меня не было…, - Эсмеральда не смогла закончить фразу, ее начали сотрясать рыдания.
 - Как давно у тебя не было нечистых дней? – опять вмешалась старуха.
Эсмеральда покраснела:
- Два месяца. Я не знаю.
Цыганский барон присвистнул.
- Ох, детка, ну и попала ты в переплет.  Ну, возвращаться тебе нельзя. И показываться на улицах нельзя.
- Я сбежала.
Клопен нахмурился. Девушка была под его особой защитой, но тянуть лишний рот, тем более, скоро их будет, два – это очень тяжело. Зарабатывать она не сможет. Надо что-то придумать
- Пока не высовывайся. А там будет видно. Он не знает, где Двор Чудес. Пока не знает.
Он хотел уйти, но старуха опять вынесла приговор:
 - Она слишком молода, может не доносить или умереть при родах. Сам знаешь, сколько умирают здесь при родах, да и не донашивают. В этих условиях трудно родить здоровое дитя.
 - Я придушу этого гада, даже если меня распнут на площади! – взревел Клопен.
- Нет! Не смей! За мои ошибки никто не должен платить. Неизвестно что он может сделать!
 - От дьявола не скрыться! – прогрохотала старуха.
 - Да заткнись ты, ведьма! Не видишь, без тебя тошно.
Клопен тяжело вздохнул и вышел.
Тем  временем, Клод наматывал круги по комнате, словно беговая лошадь.
Да где же она! Куда, черт побери, она делась! Господи, а, если с ней что-то случилось!
Я этого не переживу!
Клод, а тебя не посещала мысль, что она сбежала?
Не могла!
Да ну, так и не могла! Клод, повторяю еще раз, она удрала от тебя! Или ты думал, что удержал ее навечно здесь, заманив угрозами!
Судья резко остановился. Седые пряди волос падали ему на лоб, он поправил их ладонью. Лицо исказилось яростью. Он чувствовал, как боль с безумием идут рука об руку!
Боже, Боже, ну, почему!
Я хотел любви, ничего более, так за что я так наказан!
Что ж, она сделала свой выбор, я от этого города не оставлю камня на камне, а, когда найду Двор Чудес….
Судья хищно ухмыльнулся.
… уничтожу, сотру с лица земли, всех его обитателей заставлю  умирать так мучительно и долго, что они пожалеют, что не умерли в чреве матери.
А она…
Судья рухнул на колени.
 - За что, Дева Мария! Я готов был пожертвовать всем для нее! Если не со мной, то на костер!
Судья хлопнул дверью.  Он вылетел из дома, вскочил на своего коня слово сумасшедший,  помчался по парижским улицам.
А начну я с Квазимодо. Да, с него! Она  с ним водила дружбу!
Квазимодо очень перепугался, когда увидел судью в таком состоянии. Но понять так ничего не успел. Фролло так сильно схватил Звонаря за грудки и начал трясти с такой силой, что у него все поплыло перед глазами. Квазимодо напомнил тряпичную куклу.
 - Судья…., - прохрипел Квазимодо.
Но Фролло ничего не слышал.
- Где она? – заорал судья.- Я тебя спрашиваю, где она?!
- К… кто? – не сразу понял Звонарь.
И тут Квазимодо почувствовал, как летит в противоположную сторону своей коморки. Он ударился  об стенку, еле поднялся, потирая ушибленное место.
 - Ах, ты не знаешь! Решил включить идиота! Я спрашиваю, где моя Эсмеральда! Или ты и теперь не понимаешь?
Квазимодо сначала испугался, даже обиделся на судью, но, когда присмотрелся к нему, то все чувства исчезли без следа. На Фролло было страшно смотреть.
Судья стоял посреди каморки Квазимодо, смотрел куда-то в сторону, глаза его горели огнем. Казалось, он ничего не видит. Шаперон валялся на полу, волосы растрепались, дыхание было частым и тяжелым.
- Эсмеральда была днем. Вы что-то сделали ей?
Судья резко повернулся и посмотрел на Квазимодо:
 - Что ты сказал? Я тебе спрашиваю, где она? Ты понимаешь, идиот, что я ее не видел! Я места себе не нахожу…, - судья тяжело вздохнул, потом тихо продолжил, - я скорее себе причиню боль. Я жить без нее не могу.
Так он любит его. Хозяин любит ее.
Да что ж случилось!
 - Она была днем. Мне кажется, что она заболела.
 - Заболела? – удивился судья.- О чем ты говоришь?
- Ну, она была странная. Бледная. Сказала, что болит голова. Но мне показалось, что она говорит неправду. Спросила, не хотел ли я уйти. Но такое ощущение, что говорила она не мне…
Фролло потер переносицу своими длинными пальцами. Боль своими ледяными пальцами сжимала его душу  и сердце. Она ушла от него, потому что…
А Квазимодо продолжал:
 - Еще она постоянно обнимала свой живот, как будто он у нее болел.
 - Живот? – удивился судья.
 - Да. Мне показалось, что ее  это, ну, …подташнивало, но она не показывала.
 - Что?- вырвалось у судьи.
И этот вопрос судья задал сам себе.
Ничего не объяснив, судья, словно стрела, выбежал от Квазимодо, опомнившись только на улице. Там вовсю хлестал дождь, но ему было плевать. Он вскочил на коня, словно адский всадник, понесся во весь опор во Дворец Правосудия.
Когда солдаты увидели судью, с которого текло, как с дырявого ведра,  а  глаза метали молнии, то от греха подальше, отходили от него, как можно дальше. И кто  так разозлил  этого черта?! Ох, и не поздоровится же этому бедолаге.
 - Капитана ко мне! И быстро!
 - Да, Ваша Честь!
Но, вот быстро не получилось, капитана не было на месте.
Судья вошел в кабинет, сел в свое кресло, подперев подбородок ладонями. Он смотрел в одну точку. Его взгляд не выражал ничего. Так он сидел несколько минут, потом, резко встал, и одним движением руки смахнул все стола. До боли сжал ладонями край стола.
Боже, Боже, помоги! Я схожу сума!
Он достал вино и залпом осушил три бокала, и снова опустился в кресло.
Клод, может, подумаем!
О чем?
Клод, ты или идиот, или притворяешься?
Тебе никогда не приходило в голову, почему она так резко решила сбежать…
Может, ее что-то напугало…
Что, например? Если она заболела, то могла просто сказать, я  бы все...
Нет, ну, ты и идиот, для чего ты изучал медицину!
Клод, тошнота, бледность…
Это не значит, что она… Этого мало…
Ты так был занят своими мыслями  и желаниями, что, может, упустил что-то…
Судья задумался. В его захмелевшем мозгу стали проноситься картинки, образы, детали.  Судья, словно паук, соединял нить в одну паутину.
И тут судью осенило!
А, что, если Эсмеральда забеременела от него…
И у него будет…, будет его ребенок!
И, что теперь, Клод! Ты большой мальчик, ты никогда не задумывался о том, что у нее может быть ребенок. Такое бывает, когда мужчина живет с женщиной, чертов идиот!
Да мне было плевать, только б она была рядом. Я никогда не думал, что у меня будут когда-нибудь дети, учитывая, как «любил» женщин, а они меня.
Ну, ты этого сам добился.
Да, знаю и не жалел об этом… До этого дня.
А теперь я вдвойне не одинок.
Ха, тебе ее еще нужно найти, наверное, поэтому она в страхе и удрала, думая, что ты выкинешь ее на улицу беременную.
Никогда! Я уже потерял брата…
Клод, но о твоих «отцовско-воспитательных» качествах никто не знает.
И да, я ее найду, даже если для этого придется перевернуть весь Париж вверх дном, да что там, Париж, всю Францию к херам!
Судья резко стукнул бокалом по столу.
- У меня ребенок! Это так…
И ты примешь  этого ребенка?
- Боже, я все приму. Ее и ребенка!
В дверь постучали.
- Да! – рявкнул судья.
В кабинет вошел капитан, слегка бледный с лица, потому что быстро прийти к судье, как он того требовал, не получилось.
- Где тебя, черти носили, капитан? – спросил охмелевший судья. – Когда я говорю «быстро», это означает  - не через год, блять!
Теперь была очередь капитана удивляться. И было чему.
Во-первых, судья был мокрым, как сточная крыса.
Во-вторых, судья был, как бы это сказать, немножечко пьян. Не в дымину, конечно, но хорошо «датенький»
Мокрый и «пьяненький» судья, да что за на хер здесь происходит!
 - Ваша честь, мы поймали вора. Этот сопливый цыган хотел стащить хлеб у булочника. По этой причине  я и опоздал к Вам. Что прикажите с ним делать? Пытать или сразу на Гревскую.
Судья довольно потер подбородок.
- Не, не в этот раз. Этот мне нужен. Он же из «клопеновских»?
- Ну да. Они почти все оттуда. Он ютит у себя эту нечисть.
- Прекрасно, прекрасно…, - продолжал судья сам для себя.
Да что этим Стервятником! Вроде, не нажрался до такой степени, чтобы ничего не соображать. Хотя,  это не про него. Да он бы отправил на дыбу за такое и дело с концом.
- Ваша Честь, я Вас что-то не совсем понимаю.
- Ну, капитан, это и не удивительно. Мыслительный процесс у вас заключается в кое-чем другом,-  судья своим длинным пальцем указал на пах Феба.
Капитан поперхнулся. Бля, Фролло сглазили что ли….
- Но, Ваша Честь…
Судья нетерпеливо махнул рукой:
- Да заткнись ты уже! Достал! Мне нужен этот малец, чтобы узнать, где Двор Чудес! Этого мальца нужно расколоть. Арестуйте всю его семью, напугаем его до чертиков, он нам сам выложит все. Его мать, на сколько, я знаю, продает какие-то травы. Только не калечить ни его, ни мать. Это понятно?
- Да. Но…
- Да замолчишь ты, наконец! И Клопена схватите.
 - А его зачем? Этот и под пытками не скажет!
Судья хлопнул себя по лбу.
 - Да прекратите думать своим пахом, капитан! Если нужен крупный улов, не всегда нужно убивать или калечить мелкую рыбешку. В противном случае, это никуда не приведет. Я прекрасно знаю, что Клопен ничего не скажет под пытками. Но его можно запугать до чертиков и отпустить. Тогда цыганский барон обязательно допустит ошибку, а я получу то, что мне нужно. Юнец покажет нам дорогу во Двор Чудес, а Клопен, скорее всего, попытается ее вывести из укрытия, понимая, что я рано или поздно найду его. У него связи со всеми бродягами, въезжающими и выезжающими из Парижа, без его ведома никто из этого отребья не смеет обчищать честных горожан. Так вот, ты выставишь двойной караул у всех ворот города, только не из тех идиотов, что там сейчас. Мне нужны очень толковые люди, которые будут перерывать все повозки и поклажи каждого бродяги. И никаких подкупов чтоб не было, в противном случае, я вам бошки снесу всем. А, если вы упустите ее,  то, капитан, вы будите колесить по Франции до тех пор, пока не найдете ту, что упустили.
- Ваша Честь, можно спросить?
- Валяй!
- Кого мы ищем?
- Будущую баронессу де Плеси.
- Баронессу? Среди бродяг?
Капитан не верил своим ушам, но судья  с такой силой ударил кулаком по столу, что Феб невольно вздрогнул, а потом, как ни в чем не бывало, продолжил:
- Видите ли, капитан, пока вы просаживаете состояние вашей жены в азартных играх….
Капитан побледнел, что не ускользнуло от судьи
- …. да, да, просаживаете, блистательный вы наш блондин и любимец женщин, последними, надо сказать, вы тоже не брезгуете. И да, о чудо, я об этом знаю, даже тех мерзавцев, с которыми вы водите знакомства, что не приличествует вашему статусу, о чем я могу сообщить не только вашей жене, но и ее семье, если вы не будете держать язык за зубами, и да, если упустите мою будущую жену. Я вам не завидую. Я понятно объясняю?
 - Да. Так барон де Плеси – это вы?
 - Да – это я. Его Величество пожаловало мне титул совсем не давно, но вам это, полагаю, неизвестно, потому что в тех кругах, в которых вы любите пребывать, об этом не говорят.
«Твою мать, теперь он еще и барон!- ужаснулся капитан.
С судьей и так тягаться было невозможно, а теперь, он просто недосягаем и еще более опасен.
 - Так вот, - продолжал судья,- вы должны привести мне  Эсмеральду. Я думаю, вы знаете, о ком я говорю. Если с ее головы упадет, хоть один волосок, я убью вас всех лично. Сдыхать вы будите медленно, можете не сомневаться!
 - Я все сделаю, Ваша Милость!
- Можешь обращаться ко мне «Ваша Честь».
- А можно еще спросить?
- Ну?
- А как вы на ней, ну, это самое…, женитесь? Вы  - барон, а она…
Судья нетерпеливо махнул рукой.
- А вот это – не твоего ума дела.  Мои слова никогда не расходятся с делом.
Капитан кивнул. Но он никак не мог понять одной вещи.  Капитан, конечно, догадывался, что судья хочет эту цыганку, несмотря на то, что был удивлен, мог это понять. В конце концов, этот судейский стервятник был мужиком, а каждому мужчине нужна женщина.  Но жениться на цыганке, незнатного происхождения, вот чего он не мог понять. Ну, женись ты на какой-нибудь  Флер-де-Лис и имей  кучу таких Эсмеральд. Этому ничего же не мешает. Судья явно сошел сума.
  - Я вижу, вы удивлены. Ну, капитан, любить и обладать - вещи для меня единые, но вам этого не понять. И, если мы закончили, а полагаю, что – да, то, возможно, у вас есть более неотложные дела, к примеру, заняться моим делом.
Капитан кивнул, поклонился и вышел.
А судья решил, что ему нужно ехать домой, переодеться, высохнуть и выпить отвар, чтобы не простыть. Болеть сейчас он себе никак не может позволить, пока не найдет.
Неизвестно, в каких условиях находиться Эсмеральда, вряд ли, эти условия подходят для его беременной женщине!
Весь Двор Чудес вздерну к херам, если она потеряет ребенка или с ней что-нибудь случиться!
А к королю когда?
Ну, для начала надо ее найти, тогда и к королю можно.
Через две недели был схвачен Клопен. Цыганский барон, словно чувствовал опасность, уходил от погони, как мог. Но, в конце концов, его привели к судье.
- Оставьте нас одних!- приказал судья, стоя у окна спиной к входящим.
Стражники переглянулись.
- Я же ясно вам сказал, оставить нас!
Один из стражников еле выдавил себя:
- Ваша Честь, а, если он…, ну, это… попытается…
 - Убить меня? Тогда он полный идиот. Во всяком случае, как ты сказал, что, если он, ну это попытается, я убью его сам!
Стражники пожали плечами и вышли.
Клопен стоял посреди кабинета судья и смотрел в пол. Как только стражники вышли, он поднял глаза на судью и его ладони непроизвольно сжались в кулаки.
 - Не советую этого делать. Впрочем,- судья пожал плечами, не поворачиваясь,- можешь попытаться.
«У этого старого черта глаза на заднице что ли?» - подумал Клопен, хотя он и не собирался нападать на судью.
- Я и не собирался.
- Я тоже так думаю. А теперь, к делу. Где Эсмеральда? 
- Ах, вот оно что! Мало того, что ты обрюхатил ее…
- Значит, это правда, она беременна! – сказал судья, не обращая внимания на фамильярное обращение Клопена.
- … так этого мало, теперь, ты хочешь добить бедняжку!  Ты - дьявол!
Судья резко подскочил к Клопену, нанес ему удар, отчего тот сложился пополам, после чего Фролло завернул ему руку, заставив того опустить на колени. Он наклонился к уху Клопена и сказал:
- А теперь, ублюдок, слушай меня внимательно и запоминай! Во-первых, я гораздо сильней тебя, можешь спросить у нее. Во-вторых, то, что я пропустил твое фамильярное обращение, цыганское отродье, ко мне, ничего не значит! Отвечай немедленно! Она моя, слышишь, моя, только моя! И ребенок мой! И советую тебе сказать, где она!
- Никогда! Можешь запытать меня до смерти, но не  вытянешь из меня ни слова!
- Можешь не сомневаться, если с ней что-то случиться, ****ец вашему «Чудному дворику». Это я тебе гарантирую! И, если ты мне не скажешь, то скажет тот молодой цыган, чья мать у меня в тюрьме сидит, как бишь его там, ах, да – Анро, кажется. Он пыток не выдержит, а, если и выдержит, то его мать пыток не переживет!
 - Ты - не человек, сатана!
 - Я знаю! Но вы отняли от меня кое-кого очень дорогого!
Клопен побледнел. Сомневаться в словах судьи не приходилось. И откуда он так силен, этот старый черт!
- Стража!- рявкнул судья!
В кабинет вошла стража:
- Выпороть!
Клопена увили.
Судья сделал знак старшему из охраны.
 - Сначала вы бросите его в каменный мешок.  На две недели. Не разговаривать. Не калечить. Он должен выжить. Выпороть,  а потом, отпустить. И да, проследить за ним. Мне нужно знать, где находится Двор Чудес.
Все было исполнено, как и приказал судья. Клопена очень сильно выпороли,  и почти в беспамятстве   выбросили  на улицу.
Соображение Клопена было  в зачаточной стадии. Его подобрали несколько молодых цыган.
- К…куда у…годн…но, только не в.. во Двор…
Сказано это была так тихо и бессмысленно, что его не услышали. Его нужно срочно отвести к знахарке, поэтому слова Клопена пропустили мимо ушей. Цыганский барон был доставлен во Двор Чудес. И никто не видел, как за ними следили, а  потом, так же незаметно ушли.
Судья все верно рассчитал, как бы он не хотел быстрее вернуть Эсмеральду, он понимал, что спешка  ни к чему хорошему не приводит.
Он до чертиков напугал Клопена. «Посиделки» в каменном мешке многих сводили сума. В таком состоянии ему будет некуда пойти, кроме как во Двор Чудес. И он, конечно, совершит ошибку. Однозначно попытается вывести девушку из Парижа, потому что помнит про Анро. А вот относительно последнего судья передумал. Он решил использовать этого идиота в качестве  осведомителя, отпустив на неделю раньше, чем Клопена. Сейчас он должен сообщить все, что узнает об Эсмеральде и об обстановке во Дворе Чудес, если хочет увидеть свою мать живой.  И как только Фролло будет знать реальную картину вещей, то нанесет решительный удар.
И вот, что судья узнал в последующую неделю. Как он и предполагал, первые несколько дней Клопена выхаживала какая-то цыганская знахарка, после, когда к цыганскому барону вернулось сознание, он начал обдумывать план, как вывести девушку из Парижа. Ну, здесь не было ничего нового из того, что судья не предвидел. Самой ужасной новостью было плачевное состояние здоровья цыганки.
- Значит, Эсмеральда больна, так, цыган?
- Д… да, Ваша Честь. Она почти не выходит из своего шатра. А, если и выходит, то всегда сидит. И бледная она. Старуха, когда выходит от нее, всегда качает головой.
 - Кто б сомневался! Да разве в вашей мерзкой клоаке можно выносить ребенка!
Судья ударил кулаком по столу, отчего Анро вздрогнул.
- Ваша Честь, а моя мама…, она старенькая… Вы обещали…
- Я всегда держу слово, цыган! Или ты во мне сомневаешься?! Я отпущу твою мать, как только доведу дело до конца! И моли Бога, чтобы с  Эсмеральдой было все хорошо, от этого зависит жизнь твоей матери.
- Просто в камере…
- Холодно и сыро? Я знаю об этом! Можешь не переживать, я сделал достаточно, чтобы твоя мать не заболела. Кстати, Головорез, Палач там?
 - Да, они затаились.
 - Хорошо.  А теперь, пошел вон!
Судья вздохнул.
Боже, она больна! Конечно, она вынуждена пребывать в этой адской клоаки!  Он не переживет, если потеряет ее и ребенка. Он вернет Эсмеральду сегодня же!
Фролло приказал привести капитана. На этот раз Феб явился быстро, решив, не раздражать судью.
- Капитан, сегодня вечером мы идем во Двор Чудес.  Соберите самых надежных людей. Никого не бить и не калечить без моего  приказа. Кстати, среди этого отребья прячутся несколько убийц и воров, которых  мы давно искали. Их нужно схватить живыми. Свое эти твари получат на Гревской площади. Народ должен видеть, как вершится правосудие. Вам все понятно, капитан?
 - Да, Ваша Честь!
 Вечером у обитателей Двора Чудес все шло своим чередом. Эсмеральда лежала в своем шатре. Она была очень бледна и слаба. Ей нужен был хороший уход, теплая кровать, хорошая пища, врач, в конце концов. Ситуацию усугубляли страх и волнение за будущее. Она закрыла глаза и попыталась отключиться от звуков, издаваемых обитателями Двора Чудес.
Появление судьи Фролло с солдатами ввергло всех в ужас. Никто не ожидал его увидеть здесь. Появление этого черта означало только одно – верную смерть. Все застыли на одном месте, воцарилась тишина.
Судья сделал  жест рукой, солдаты полностью взяли всю территорию в кольцо. Бежать было некуда, скрыться – невозможно.
Еще один жест рукой - солдаты замерли на месте.
Судья с ловкостью мальчишки вскочил на какое-то возвышение, его голос загремел, с словно гром:
- Итак, отребье, слушайте меня внимательно и запоминайте! Если, конечно, хотите жить, я сегодня пришел не за вами, так что вам повезло! Если хотите, чтобы я не разнес эту мерзкую клоаку, не спалил вас всех, то вам нужно ответить верно на два вопроса! Все понятно?
Среди обитателей разнеслось робкое «Да!»
- Чудненько! Вопрос первый, где Эсмеральда? Советую, отвечать быстро. Я крайне  нетерпелив! Ну, сучье отродье, где?
Несколько человек указали трясущимися  пальцами в сторону шатра цыганки.
- Молодцы! И второй. Где вы укрываете Головореза, Палача и других его подельников! Я, конечно, могу перерыть здесь все и найти сам, но тогда возникает логичный вопрос: на хрена мне вы?
Один малец из толпы робко выкрикнул:
- В…ваша Ч…Честь, я могу показать.
- Молодец! Капитан! Иди с ним и возьми всех, если кого-нибудь упустишь, не сносить тебе головы!
Капитан с солдатами двинулся за цыганом, а судья пошел к шатру Эсмеральды.
Войдя к ней, Фролло застыл в проеме шатра.
- Боже…,- вырвалось у него.
Он хотел разозлиться за всю ту боль, что она причинила своим уходом, но не смог. Картина была жалкой. Его красавица была бледна, щеки впали, глаза ввалились. Роскошные пряди волос спутались.
Выяснение отношений оставим на потом.
Он подбежал к ней, встал на колени, взял ее на руки и прижал к себе.
У него только вырвалось:
- Как ты могла…. Я думал, что умру без тебя!
Девушка открыла глаза, и до ее сознания медленно стало доходить, что она находиться в объятиях судьи.
 - Клод…
Он поцеловал ее в лоб и тихо сказал:
- Шшш, молчи, не трать силы. Поговорим потом. А сейчас домой!
Он встал с девушкой на руках и вышел из шатра. Его больше никто не волновал в целом мире. Только бы она выжила, только б не потеряла ребенка!
Он остановился и сказал:
 - Закончите без меня.
Кивнул нескольким солдатам, чтобы те сопроводили его до экипажа, который он предусмотрительно оставил за квартал отсюда. А то с его драгоценной ношей он не сможет произвести «разъяснительные беседы» с теми, кто захочет на него с дуру напасть.
Эсмеральда пришла в себя спустя неделю. Девушка открыла глаза, осмотрелась, сразу поняла, что находится в доме судьи.  На ней была одета роскошная  шелковая ночная рубашка.  В комнате было тепло. Возле кровати стояло серебряное блюдо с фруктами.
Но самая удивительная картина «сидела» рядом и сопела в кресле. Это был судья.
Он подпирал свою щеку кулаком и мирно спал. Волосы серебристыми прядями падали на лоб.  От нее не ускользнуло, как он осунулся за то время, пока они не виделись.
И что теперь ему сказать? Он же проснется когда-нибудь.
Почему он пришел за ней?
Она некоторое время рассматривала судью, понимая все больше и больше, как она соскучилась по этому грозному человеку.
Фролло поморщился, видимо, почувствовал, что на него кто-то пристально смотрит, и моментально открыл глаза.  А девушка не нашла ничего лучше, как закрыть глаза, думая, что он этого не заметит.
Деточка, да ты просто молодец! Ты, серьезно, решила сыграть с ним в прятки?! Рано или поздно разговора не избежать…
Не успела она закончить мысль, как раздался тихий голос судьи:
- И что это сейчас было?
Эсмеральда вздохнула, поняв, что ее поймали. Она открыла глаза и в упор посмотрела на судью.
Судья встал с кресла и сел рядом с ней.
- Как ты могла так поступить со мной? Почему,  скажи, почему?
Девушка снова вздохнула:
- Клод, я … Боже, как сказать?!
Если он еще не знает, что она…
- Что – сказать? Например, что ты ждешь ребенка. Моего ребенка. Или это не так уж важно!
- Ты знаешь? Но как?
- Давай, сначала – почему, а, потом - как? Я места себе не находил, а, когда узнал, что носишь моего ребенка, чуть сума не сошел! И почему я это узнал не от тебя, хотел бы я знать?
 - Я так испугалась, когда узнала! Я подумала, что ты выкинешь меня на улицу…
Брови судьи поползли вверх.
 - Эсмеральда, дитя, да как тебе такая чушь в голову пришла! Да никогда бы я этого не сделал!
- И как это я сразу не догадалась! Действительно, богатый, знатный судья всея Парижа не сможет выкинуть девку на улицу, тем более, узнав, что она носит….
Судья наклонился к ней и очень серьезно сказал:
- Ты хочешь сказать, что я выкинул бы любимую женщину, без которой дышать не могу, ради которой я нарушил все правила, привел в свой дом, в котором до нее, не была ни одна самая знатная дама, на улицу! Тем более, с ребенком! Чтобы я такого никогда не слышал! Если бы только знала, как я рад этому ребенку. Я всю жизнь был один, а теперь я не одинок!
 - Но, Клод…
 - Никаких  мне «Но, Клод»!
Судья нежно поцеловал девушку в губы.
- Ты невыносим! И ты был такой мрачный, задумчивый, последнее время, я решила, что надоела тебе. И ты ищешь способы избавиться от меня!
  Судья хмыкнул, притянув девушку к себе.
- Когда я ищу способы, я их нахожу, дорогая. И у тебя есть твой чудный язычок, который мог меня спросить.
- Так бы ты и ответил!
- А ты попробуй и узнаешь! Таким я был, потому что устал, что отпускаю тебя каждый день, ты уходишь. И боюсь каждый день, что ты не вернешься, что тебя уведут от меня… И я помню, как ты смотрела на Феба…
- Что? О, Боже, это было давно и неправда! После того, как я увидела твой зад посреди улицы, - девушка лукаво вскинула бровь,-  я и думать ни о ком не могу. Если честно, Феб скотина и тварь, который просто хотел обмануть меня.
Судья довольно улыбнулся и продолжил:
 -  Ох, уж вам всем дался мой зад! Я просто устал тебя отпускать. Я искал возможности, чтобы ты стала моей по закону. И никто тебя не мог бы у меня отнять!
- По закону? Этот как это? – удивилась девушка.
 - Очень просто. Эсмеральда, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я думал, как это сделать, поэтому и был таким странным. Хотя, - судья усмехнулся, - я всегда странный.
- Жениться на мне? Ты серьезно?
 - А я похож на клоуна?
- Но это невозможно!
- Было не возможно, а теперь,  возможно. Король пожаловал мне титул барона де Плеси, а  я попросил его выполнить одну мою просьбу  - любую. Это не затрагивало интересы этого коронованного индюка, поэтому он согласился. Как только я тебя нашел, я попросил выполнить данное обещание и он  это сделал.
Клод  снял с руки фамильный перстень и сказал:
 - Эсмеральда, я хочу, чтобы ты стала моей женой, единственной баронессой де Плеси! Я никого не хочу видеть в этой роли! Я не приму отказа!
 - Клод, но я же простая бродяжка…
- Довольно! Спрашиваю последний раз: ты выйдешь за меня? Нет, я даже не прошу, я требую! Я готов пожертвовать для тебя всем, неужели я не заслужил ничего взамен! Черт побери, я люблю тебя до безумия, Эсмеральда!
Девушка внимательно посмотрела на судью: он был предельно серьезен. Он был единственным мужчиной. И в отличие от капитана, он готов быть  с ней. Да, она должна сделать правильный выбор. Судья доказал ей делом.
- Да, я согласна.
Судья облегченно вздохнул и еще крепче прижал девушку к себе.
-  Боже, как я соскучился по тебе.
Девушка уткнулась своим носиком в его широкую грудь.
- Клод, ты никогда не рассказывал мне о себе.
Он тяжело вздохнул:
- А нечего рассказывать. Ты – единственное  близкое мне существо, которое я подпустил к себе после, после…,- судья замолчал.
- Брата?
- Да,  он был младше меня, скажем так, использовал свою молодость на всю катушку. Очень любил вино, женщин, не самую хорошую компанию. Но больше всего он любил жить не по средствам. Видишь ли, моя дорогая, я не всегда был так богат и влиятелен. Так вот, в наследство мне, кроме  имени, остались долги и разоренные имения. Состояние не испаряется само. На имени далеко не уедешь, если к нему не прилагается солидный капитал.  И да,  на мое попечение остался младший брат. Мне приходилось пахать вдвойне, чтобы дать брату достойное образование. А он не понимал меня, почему я так рано стал «стариком», как он говорил, - судья сделал паузу.
Эсмеральда обняла его за шею  и зарылась рукой в его серебристые волосы, прошептав:
- Милый, если тяжело, не говори… Боже, я и не знала, что досталось на твою долю.
Фролло был благодарен ей за эти слова, поэтому прижал ее еще крепче к себе. Как тяжело было говорить то, что он никому никогда не говорил.
 - Я... не смогу это рассказать еще раз. Я никому никогда  этого не говорил.  Брат обесчестил  девушку знатного рода, мне пришлось вывернуться наизнанку, чтобы заплатить отцу, замять скандал.   А потом он связался со всяким отребьем,- про цыган судья решил умолчать, -  был убит в пьяной драке. Было трудно, очень. Но я справился. Если бы мне удалось достичь того влияния, что у меня сейчас, то я, возможно, спас бы брата.  Но, увы… Как итог, я стал судейской сволочью, которую все знают.
«Так вот почему он такой, а я даже не думала раньше, что скрывается за его маской. Как хорошо, что больше нет иллюзий!» - подумала Эсмеральда.
- Да никакая ты « не сволочь», ты мой  Ястреб! Клод, ты сделал все, что мог.
 - Ты не представляешь, как много для меня это значит.
 - Клод, а что ты сделал с…, - Эсмеральда тяжело вздохнула, - остальными?
 - Ты про Двор Чудес? Представь себе, ничего. Были схвачены только убийцы, воры. Я судья, моя дорогая, ты должна понимать, что всех миловать я не могу. Остальных я не тронул, раньше, конечно, я бы сравнял  там все с землей. Но сейчас у меня есть ты, и пришел я за тобой, поэтому плевать я хотел на всех остальных. Я ответил на твой вопрос?
Девушка кивнула. Что ж, он прав.
Свадьба была богатой и пышной, чета барона и баронессы де Пелси не стремились к этому, но посмотреть на эту пару пришли все, кому не лень: от знати до простолюдинов.  Такой колоритной четы Париж еще не видывал: грозный судья и простая цыганка. Да, пара была очень красивой: смуглая красавица и, как оказалось, статный судья. Выяснилось, что без своей огромной сутаны, это очень видный мужчина.
Общество готово было принять барона, но не могло принять баронессу, но они были так счастливы, что им обоим было плевать на это, особенно, Фролло.
Что касается Квазимодо, то из Собора он никуда не выходил, если только очень редко и ночью. Теперь о нем заботились Фролло с женой. Судья стал мягче с Квазимодо, чем очень удивил последнего, но потом Звонарь к этому привык.
Со всем внешним миром судья остался таким же, он не собирался пускать в свой счастливый мир этих мерзких людишек, поэтому последние меньше бояться его не стали.

***
Судья нервно маршировал из угла в угол по коридору перед покоями жены. Крики Эсмеральды раздирали ему душу. Он порывался принять роды сам, потому что боялся доверить свою жену этим идиотам. Но она его успокоила, поэтому судья сбился  с ног, разыскивая самого лучшего врача, которому он объяснил, что с ним сделает, если с его ребенком и  женой что-нибудь случится.
Да, сколько, блять можно! Боже, как я мог дать себя уговорить! Неизвестно что он там натворит этот хренов лекарь! Убью к херам!
Клод, роды не бывают приятными у женщин. Ты же это знаешь…
Она не все! Я просто не вынесу, если что-нибудь случиться!
Дева Мария, ты подарила мне такое счастье, только не отбирай его! У нее был такой большой живот, такое ощущение, что там целый полк малышей!
Наконец, дверь открылась, оттуда вышел лекарь весь в поту.
- Ваша милость, баронесса разрешилась двойней!
Брови судьи поползли вверх, он не сразу понял смысл сказанного.
Так он теперь отец!
Судья оттолкнул лекаря, ворвался в комнату. Он подбежал к Эсмеральде, которая лежала на кровати, на руках у нее было два крошечных свертка. Она улыбалась усталой, но очень счастливой улыбкой.
Он быстрым шагом пересек комнату, сел рядом с женой.
 - Как ты себя чувствуешь? И я теперь отец!
Эсмеральда тихо засмеялась. Какой же он милый, опять растрепанный, как воробей, от счастья!
- Все хорошо. У нас девочка и мальчик.
- Можно взять м...  моих детей, дорогая?
 - Да, только осторожно.
Судья бережно взял два крошечных свертка и с любовью посмотрел на своих детей.
- Так, мальчик похож на меня, а девочка на тебя.
Эсмеральда опять захихикала.
- Милый, об этом еще рано говорить.
- Ну, мне так кажется. Я так хочу. А тебе надо отдыхать. Ты не против,  если я посижу с тобой в кресле. Теперь я от тебя не отойду.
 - Конечно, нет.
- Я люблю тебя, - тихо сказал судья.
- И я люблю тебя.
Судья посмотрел на жену, на детей и улыбнулся. Теперь у него есть семья, есть смысл в жизни, его дом – полная чаша.
Вот оно счастье! Спасибо тебе, Господи, за это!