Кузине о маминой тете

         Наша бабушка (да будет ей пухом земля), Мария Абрамовна, при всех своих несомненных достоинствах характер имела деспотический и легко детонировала. А взорвавшись, слова не подбирала и на личности не взирала. Была ли она такой с юнных лет, или её характер искалечила смерть маленькогго сына (1916). Интервенция, Военный коммунизм и потери, с ними связанные, тоже несомненно сказались. Думаю, что дедушка Яков (да покоится он в мире) не женился бы на ней и не родил бы с ней трёх деток. Но потом терпение лопнуло, и он сбежал в город Киев в 1926 году и там счастливо женился во второй раз. А ещё бабушка была грязнуха, хоть и выдающаяся акушерка-фельдщерица. Со своими зятьями она тоже повоевала основательно. Про соседей даже не стану упоминать.
      Но был в мире один единственный человек, которого МА уважала и слушалась беспрекословно. Это был любимый младший братик Соломон Абрамович Вулис. Он женился на чудесной красивой и аккуратной девушке Фране. Они имели двух сыновей Борю и Сюню. Девочки и мальчики обеих семей  были дружны. Соломон ушёл из жизни в 1937 году. Слава Богу, он умер своей смертью от тяжёлой болезни. Я хорошо помню, как ежегодно в годовщину его смерти  тетя, мама, бабушка и Франя ездили на кладбище. Потом уже без бабушки.
     Из двух братьев младший Борис никогда не доставлял родителям никаких тревог. Сюня же не любил учиться в школе. При этом был очень смышлённым и остроумным мальчиком. Однажды взрослые жаловались, как трудно быть уверенными, что у молочницы не больная корова. Сюнечка произнёс: «У меня есть знакомая корова, здоровая как лошадь». Эта фраза стала семейной поговоркой. Были и другие. Вот пересказ визита подруги детства румяной  Адочки к пьяному сапожнику за обувью: « Мне сказали, что придёт девочка с красными щеками в зелёном берете. А я вижу зелёные щёки и красный берет!»
      Сюня был белобилетчиком. По его рассказу, военком, взглянув на тощего призывника, заорал: «Убрать этот скелет!». Теперь я понимаю, что он спас его жизнь спустя несколько лет. А идеальный Боря пропал без вести...                                                                                                            Помню я утешал тетю Франя: «Борис не погиб, а попал в плен», не понимая, что это было хуже.
       Сюня всю жизнь занимался гешевтами в артелях и даже отсидел какой-то срок. Был дважды женат. Имел сына Алика во втором браке.
       Эвакуация нашей семьи из Майкопа была мучительно долгой. Неделями университетский эшалон простаивал на больших и малых станциях. Передо мной замаячила реальная перспектива родиться в теплушке. И, о радость: Сюня с тётей Франей встретили нас в Ташкенте, где они жили в эвакуации. Мама с бабушкой сошли с поезда. Вулисы нашли нам жильё. Мама начала преподавать в школе. И очень скоро МА профессионально приняла меня. А мама на другой день вышла на работу. Тётя Франя в положенный срок пришла знакомиться с новым членом семьи. Глядя на то, что было в кроватке, полученной, между прочим, по карточке, она пришла в такое отчаяние, что воскликнула: «Гитлеру бы такого ребёнка!». Спустя несколько лет моя бабушка при встречах всегда обязательно напоминала ей эти слова, тыча пальцем в круглого меня.
     ТФ родилась 8 Марта, и в этот день мы всегда её навещали в коммунальной квартире на Свердлого  в доме, где аптека. Её вечно обижала соседка Дульман, кондукторша 17-го трамвая до Аркадии. Спустя немало лет ТФ разменом получила одельную.
     Она великолепно готовила и пекла. На все наши именины приносила разнообразные торты, замечательно вкусные. В периоды, когда тетины домочадцы  оказывались лишёнными домработницы, ТФ приходила на помощь. Сюня с женой и сыном тоже старались не пропускать семейные празники. После разблачения культа он сказал: « Я всегда кричал, что он бандит».
          Когда в мою первую коммунальную семейную квартиру провели газ и все соседи решили ставить большое АГВ, дядя Сюня, будучи в командировке под Москвой, купил аппарат по госцене и отправил его к нам.
           Алик окончил Одесский Институт связи, работал в СМУ. Женился на очень красивой девушке. У них был сын. Вся семья покинула СССР в 70-х. Прощаясь со мной, Алик указал на сына: «Ради его будущего еду». ТФ тогда уже было под 90. Из-за Сюниной судимости им пришлось ехать в Австралию. Мама регулярно переписывалась со своей тётушкой. В Америке эта связь про должалась. Алик с женой открыли обувный магазин. Она оказалась очень деловой. А Алик был при ней.  Когда Сюня скончался, ТФ приближалась к 100. В одном из последних своих писем она жаловалась на нелады с невесткой. Переписка прекратилась...
        Но это ещё не конец фильма. Когда сынок вооружил меня Интернетом, я нашёл телефон Алика. Беседа была очень сердечной. Я узнал, что в Австралии у него родился второй сын, что дела они сворачивают из-за сильного диабета жены. С тех пор я звонил ему регулярно пару раз в году. Лет 5-6 тому его номер телефона безвозвратно отключился.