Я буду ждать на темной стороне. Книга 1. Глава 20

«Говорят от вредных преподавателей нужно избавляться…
Так вот, Анфиса Нестеровна, вы будете первой» ©


Злосчастное тестирование все же состоялось. Пусть и не в присутствии Анфисы Нестеровны.

Сообщив студентам, что их преподавательница на занятие, скорее всего, не придет, Елизавета Котофеевна раздала всем задания и усевшись за столом, просидела там до конца пары, следя за тем, чтобы никто не списывал друг у друга, целиком и полностью полагаясь на собственные знания. Но если с полученными задачами более раннего материала Евангелина могла справиться без проблем, то тестирование представляло для неё уже определенную трудность. И не имея ни малейшего понятия, как надо правильно отвечать на теоретические вопросы, выбирая варианты наугад, она зачеркивала буквы, что ей нравилась больше всего.

Недалеко в плане подобных ответов на тесты ушла и Галочка Мельчуцкая. Быстро справившись со своими заданиями, спустя пару минут она начала дергать за рукав Зою, расспрашивая её об алгоритме решения последней задачи, будто специально норовя подставить одногруппницу. В правильности решения первых двух заданий Еванегелина была уверена на все сто, но третья вызывала у неё сомнения. Впрочем, времени, отпущенного на обдумывание алгоритма её решения, практически не оставалось. И стараясь не пороть горячку, она попыталась вспомнить примеры похожих заданий, которые они решали на предыдущих занятиях, и стараясь четко ориентироваться по ним, записать полученный ответ. У остальных её однокурсников дела шли не лучше.

Зонтинов добивался высоких результатов в учебе благодаря своим блестящим умственными способностям, но поскольку его в тот день не было, то и сравнивать полученные ответы заданий ей было попросту не с кем. Поэтому решив на всякий случай последнюю задачу на черновике двумя известными ей способами, но получив при этом почему-то совершенно два разных ответа, Евангелина надолго погрузилась в размышления относительно выбора правильного варианта.

Подождав, когда Елизавета Котофеевна, сделав замечание Драгомарецкому, отвернется, чтобы попросить Харитона убрать с колен раскрытую книгу, проигнорировав требовательные просьбы Зои помочь ей с парой-тройкой тестов, она протянула ладонь к учебнику, когда обведя внимательным взглядом аудиторию, женщина сказала, что до конца пары осталось десять минут, после чего потребовала сдать готовые работы к ней на стол.

Повернувшись к Сильвестру, Евангелина посмотрела украдкой в его листок. Он решил задание вообще третьим способом. Так что не зная, как ей действовать дальше, она вновь вернулась мысленно к своему бланку, перехватывая торжествующий взгляд Лисова. Этого оказалось достаточно, чтобы её настроение окончательно испортилось.

Выбрав из двух способов решения последнего задания один, но будучи не совсем уверена, что поступает верно, она все же рискнула переписать его, опасаясь попасть в очередную передрягу. И едва все до единой работы были сданы, собрав свои вещи, Евангелина покинула аудиторию вместе с остальными, но не в состоянии сосредоточиться на чем-то другом из-за переживаний о решенном наугад задания, сделав вид, будто собралась выйти поговорить с кем-то по телефону, она взяла курс в сторону пустовавшей ныне аудитории, где у них только что проходило тестирование, и, на всякий случай осмотревшись по сторонам, незаметно зашла внутрь, закрывая за собой дверь и устремляясь к шкафчику, где на одной из полок лежали работы её одногруппников.

Ей захотелось ознакомиться с ответами Терехова и, переписав их на чистый лист, сунуть в общую стопку, предварительно избавившись от своей предыдущей работы. Благо, запаса времени хватало для проворачивания очередной авантюры без ущерба для репутации такой старательной студентки, как она. Не собираясь откладывать сие дело в долгий ящик, она в два счета оказалась напротив шкафа, где скользнув взглядом по полкам, принялась перебирать сданные работы, мечтая наткнуться на необходимую ей. Увы, перерыв все полки, она так нигде их не нашла, пока не заглянула в самый нижний ящик шкафа, где ей улыбнулась удача.

Обнаружив в самом дальнем углу то, что она так долго искала, девушка потянулась за своей находкой, и, вытянув из общей стопки необходимый вариант, принялась переписывать ответы, пока ей не показалось, будто к книжному шкафу подошел кто-то ещё.  Проигнорировав эти знаки, точнее приняв их за наваждение, она как ни в чем не бывало продолжила свое дело, однако стоило ей добраться до последнего задания, как в следующий момент напротив её виска раздался приглушенный тембр знакомого голоса:

— Купи бинокль, виднее будет.

У неё чуть сердце не остановилось от испуга. А ведь она была искренне уверена, что в аудитории, кроме неё, никого нет. По крайней мере, такое сложилось у неё впечатление, стоило ей переступить порог этого помещения.

Обволакивающий голос, неподражаемый запах парфюмерии, а также противоречивость окружающей обстановки заставили её легка вздрогнуть. И почувствовав себя застигнутой врасплох, она поняла, как подставила себя, бросившись копаться в этом шкафу.

Интуитивно догадываясь, кто бы это мог быть, она до последнего отказывалась верить в правдивость собственных умозаключений. И тщетно пытаясь унять колотившееся сердце в груди, с перепуга выронила работу Терехова на пол, чувствуя, как её щеки заливаются предательским румянцем. В тот момент у неё было такое выражение лица, будто уловив момент, когда она была уязвима больше всего, кто-то изо всех сил хлопнул в ладоши прямо у неё перед носом.

Подобрав оброненный лист, Евангелина поднялась с пола, и мгновенно обернувшись, испуганно уставилась на того, кто вопреки всем доводам рассудка, застукал её за переписыванием чужой работы, когда она была уверена, что с ней такого никогда не произойдет.

— Лисов, твою мать! Как же ты меня напугал… Нахрена так подкрадываться?

Встретившись с лукавым взглядом знакомых ей глаз и сгорая от стыда за допущенную оплошность,  девушка попятилась назад, пока не уткнулась спиной в стену книжного шкафа, где осталась стоять на месте, ожидая дальнейшего поворота событий.
Уняв свое сердцебиение, она грозным тоном попросила парня убраться прочь и оставить её в покое, да не тут-то было. Преградив ей путь к отступлению, он перехватил её взгляд и, заметив, как дрогнули её руки, сжимающие работу старосты, парень внезапно отозвался:

— Уж сколько бы ты не строила из себя мисс Невозмутимость, я все про тебя знаю.

В его голосе сквозили  игривые нотки. И понятия не имея, что он задумал, и почему несет сейчас такой вздор, Евангелина успела раз десять мысленно проклясть мгновение их обоюдного недопонимания. Странность поведения этого парня вводила её в заблуждение. И решительно не понимая, как следовало вести себя в данной ситуация, чей смысл давно вышел за рамки адекватности, не найдя лучше выхода, кроме как опять ему надерзить, продолжая оставаться там, где он её подкараулил, девушка смерила его высокомерным взглядом, саркастически отзываясь:

— Да? И что это? Не поделишься подробностями? Мне прямо стало интересно.

— Об этом не трудно догадаться, — бросил Лисов, останавливая свой взгляд на её кулоне и скользя чуть ниже, туда, где скрывался более интересный вид за расстегнутыми верхними пуговицами блузки. — Вот только не надо сейчас прикидываться наивной дурочкой, делая вид, будто ты ко мне ничего не испытываешь…

— Что?! — переспросила Евангелина, с трудом сдерживаясь от гнева.

— Что слышала, балда… — повторил Артем, подтрунивая над нею. — Небось, втюрилась в меня, а сама продолжаешь корчить из себя невесть что…

— Я? «Втюрилась» в тебя?! А не слишком ли ты о себе возомнил? — не на шутку взбунтовавшись, Евангелина тщетно пыталась сохранить остатки своего хладнокровия.

Такого выпада в свой адрес она не ожидала. Осталось только понять, к чему он клонит и чего пытается добиться, вгоняя её в краску.  Одним словом, ей надо было спасать свое положение и как-то выруливать из ситуации. Но как ни старалась она придумать более едкий ответ, в её голову, как назло, ничего не лезло. Все её мысли будто улетучились в один момент, а голова стала совершенно пустой. Причем такое с ней происходило, в основном, в присутствии этого беспринципного типа, а когда она общалась с другими ребятами, то производила впечатление вполне адекватной девушки.

Продолжая искоса поглядывать на неё, Лисов безмолвно протянул к ней руку и, ухватившись пальцами за лист, потянул его на себя. Рванув работу Терехова к себе, Евангелина чуть не разорвала её надвое, вовремя спохватившись, однако стоило ей ослабить хватку, дабы не допустить воплощения подобного казуса наяву, выскользнувший из её ладоней лист перекочевал прямо в руки Артема.

Предприняв очередную попытку вырваться из-под его влияния, она вновь посмотрела ему в глаза, и, разозлившись, что он не отводит в сторону свой взгляд, будто испытывает некое удовлетворение от мысли, что поддавшись его манипуляциям, она согласилась принять правила его «игры», в честь оправдания собственного поведения Евангелина заявила:

— Можешь воображать себе все что угодно, но в таких показушных личностей, как ты, я не влюбляюсь… А теперь, отдай мне работу и разреши пройти.

Резко ударив его по пальцам, она выхватила злосчастный лист обратно, и, вернув работу Терехова на место, попыталась проскользнуть мимо парня. Уловив её умысел, тот внезапно протянул к шкафу свою левую руку, и тотчас уперся ею в стену, повторив тоже самое и с правой, так что на мгновение Евангелина оказалась зажатой как бы в тисках.

— Ну что же ты такая недогадливая! — улыбаясь, протянул Артем, не сводя с неё взгляда. — Ты просто втрескалась в меня по уши, а ещё пытаешься в чем-то обвинять…

— Я? Втрескалась в тебя?! Лисов, ты в своем уме? — Обездвиженная им, она смотрела на него округлившимися глазами.

— Даже не смей со мной спорить, — от его голоса по её телу побежали мурашки, а в районе солнечного сплетения возникло ощущение какого-то тепла. — Я же отлично вижу, как ты сейчас смутилась…

Его присутствие и вправду её волновало. На что указывал предательский румянец на её лице. И мгновенно превратившись вся в некое подобие «морского ежа», готового убить своими колючками любого, кто посмеет к ней прикоснуться, Евангелина постаралась совладать с собственными эмоциями. И вырвавшись из оков привычной для себя растерянности, глядя ему прямо в глаза, процедила:

— Пошел вон.

Даже не думая убирать свою руку, парень застыл напротив неё, пытаясь добиться совсем другого ответа.

— Я тебя отпущу, — проронил он спустя пару секунд, пристально следя за выражением её лица, — но при одном условии.

Евангелина вопросительно на него уставилась, не понимая, что ему надо от неё.

— О чем вы трындели сегодня с Сильвестром, пока меня не было?! — неожиданно заявил он, понижая голос. — Небось, обсуждали мою персону? Что он тебе сказал? Давай, выкладывай!

— Ничего мы с ним не обсуждали, — выпалила она, отрицательно кивая в ответ. — Тебе всего лишь показалось.

— Да ладно. Думаешь, я поверю в это ахинею? Зачем ты вообще к нему сегодня села, хотел бы я знать…

— Я должна была спрашивать твоего разрешения, с кем мне сидеть, а с кем — нет?! — вскинув брови, Евангелина тоже перешла на повышенный тон, непроизвольно останавливая свой взгляд на его губах, находившихся сейчас на непозволительно близком расстоянии от её губ.

Общение с этим человеком очень выматывало. Стоило ей поговорить с ним совсем немного, как у неё появлялось желание прибить этого парня чем-то тяжелым и присыпать его сверху землей. Она не переставала поражаться характеру Лисова и контрасту, который производил его образ на окружающих, в целом, подача себя и мудацкая, почти отталкивающая манера общения с остальными, которых он заведомо ставил ниже себя.

Незаметно скользнув языком по своим губам, и, наклонившись к её лицу, он дотронулся пальцами до её щеки.

— Убери от меня свои руки, — нахмурившись, Евангелина попыталась его осадить, слегка шокированная его интимным порывом. — Совсем спятил?

Волнение, охватившее её, едва он коснулся ладонью её щеки, довольно быстро передалось и ему, поэтому придвинувшись к ней поближе, он внезапно скользнул пальцами по её волосам, словно пытаясь её загипнотизировать.

— Оставь меня в покое, — слабо проронила Евангелина, пытаясь его ударить, но довольно ловко перехватив её запястье, и сжав его так, что она невольно вскрикнула, продолжая удерживать ладонью её голову ладонью, парень внезапно придвинул её к себе.

Ощутив на своем лице его дыхание, она вся поникла, боясь сдвинуться с места, и одновременно злясь на саму себя за проявленную слабость, приготовилась почувствовать прикосновение его губ, как в следующий момент за спиной Лисова скрипнула дверь, и на пороге аудитории появился Сильвестр.

Он вернулся сюда за вещами, принадлежавшими Анфисе Нестеровне. Где-то в сумке лежал пузырек с каплями, которые она принимала каждый день для профилактики гипертонии. Неохотно убрав в сторону руку, Артем повернулся на звук открывшейся двери, переводя недовольный взгляд на одногруппника.

— Вот так встреча! — иронично проронил он, изображая радость. — Зачем пожаловал? Иди, куда шел. Мы с Гелькой тебя не ждали. Ты не вписываешься в наши планы на вечер… 

Взяв вещи со стола, Сильвестр окинул многозначительным взглядом сначала Литковскую, потом Лисова, словно пытаясь понять, для чего они здесь уединились, будучи в курсе, что эти двое терпеть не могут друг друга. И когда его глаза встретились со взглядом одногруппника, который наверняка собирался сделать с ней что-то нехорошее, во взгляде Полетаева-Стахорского сверкнуло что-то грозное.
Он был, пожалуй, единственным в группе человеком, против которого Лисов пока что не восставал в открытую. Не было серьёзного повода. Но Евангелина была уверена, у этих двоих все ещё впереди. И воспользовавшись моментом промедления Артема, пока тот оценивал ситуацию, раздумывая, по какому адресу послать одногруппника, она резко бросилась вперед, мысленно ругая себя за то, что буквально пару секунд назад чуть не поддалась ему. О том, чтобы подменить свою работу на другую, без исправлений в последнем задании, не могло быть и речи. Во всяком случае, пока здесь находился Лисов, проделать подобные вещи было невозможно.

Придав своему лицу невозмутимое выражение, Артем шагнул в направлении этих двоих. Окинув его недоверчивым взглядом, Евангелина спряталась за спину Сильвестра. Подхватив со стола вещи Анфисы Нестеровны, тот остановился напротив Лисова. Казалось, само присутствие здесь этого парня влияло на Артема не самым лучшим образом. И будь на его месте кто-нибудь другой, Харитон, или, к примеру, тот же Терехов, молчать Лисов точно бы не стал, — одной циничной фразой заткнул бы за пояс любого, лишь бы поскорее добраться до сбежавшей от него девушки и вернуть её обратно под свое «крыло».

Едва «любезный» обмен взглядами между парнями пошел на убыль, повернувшись к Литковской, Сильвестр подхватил её под руку. Так они и вышли из аудитории: она — все ещё прижимая к груди свою свободную руку, Сильвестр — таща вещи Анфисы Нестеровны. Надменно прищурившись, Лисов посмотрел им вслед, сопровождая их уход из аудитории взглядом подобно лезвию бритвы.

— Что ж, отлично… — прошептал он в издевательской манере, обращаясь к самому себе, едва за  этими двумя захлопнулась дверь. — Посмотрим, как ты «не влюбляешься» в «показушных» личностей…

И мечтательно посмотрев куда-то вдаль, мгновенно расплылся в улыбке, заранее представляя себе картины провокационного характера с участием этой недотроги. Ничего, когда-нибудь он уломает Литковскую на поцелуй. И не только... После чего вспомнив, зачем он сюда пришел, достав из кармана флакон с каплями, украденный им накануне из сумки Анфисы Нестеровны, пока в помещение не ввалилась эта упрямица, он вылил его содержимое в цветочный горшок.

В том, что Литковскую уже давно надо было отшлепать за попытку наглого переписывания ответов с листа Терехова, Артем даже не сомневался. И он бы лично занялся ею, если бы она не вздумала так стремительно отсюда сбежать, выскочив из аудитории вслед за Сильвестром. Но прежде ему надо было разобраться со старой дурындой, помешанной на перевоспитании студентов.

Анфиса Нестеровна думала, что у неё получиться проучить его при помощи этого дурацкого теста на трезвость. Теперь же ему хотелось посмотреть, что она «запоет», лишившись своего лекарства, которое наверняка уже бросилась искать, не в состоянии заменить его другим, менее действенным препаратом.

Такой будет его месть за издевательство над собой в присутствии одногруппников. А там, разобравшись со старой маразматичкой, он возьмется за Литковскую. Заставит её пожалеть о своем недостойном поведении. И заранее представляя себе, как именно он будет ей «мстить», почувствовал, как в его жилах заиграла кровь, — такое возбуждающее впечатление производила на него эта девушка своей недоступностью. И чем больше она ему опиралась, тем больше ему хотелось её «сломать» и подчинить себе.


Книга 1. Глава 21

http://proza.ru/2021/11/27/1916