Куклы, на выход!

15.11.2021

КУКЛЫ, НА ВЫХОД!



1.



Дэлл откусил кусочек горячего круассана и запил горьким кофе. После этого ему захотелось запустить остатком круассана в застонавший телефон.

Телефон не смолкал минуты две, Дэлл знал, кто его беспокоит, конечно, это Нил Апсайт, импрессарио, и он не успокоится. Дэлл представил, как Нил вываливается из кресла на пол, сражённый инсультом, и на душе у него стало теплее. Он дождался следующего звонка, прикончив за это время круассан и кофе, потом с удовольствием сказал:

- Да. Кто это?

- Не валяй дурака, Дэлл, ты специально не брал трубу!

- Не надо не проверенных гипотез. Что ты хочешь сказать?

- Что Я хочу сказать? Я много чего хочу сказать, но всё это из ненормативной лексики, а мне завтра на ковёр в издательство, и там меня неправильно поймут. Так с чем мне туда идти?

- Ну... просто сходи...

- Дэлл, ты не забыл про контракт? И ничего не хочешь мне дать на дорогу?

- Ничего.

- Это шутка? Надеюсь, ты не хочешь послать меня туда с пустыми руками? Им нужна новая книга, Дэлл. Без неё они съедят меня, и обглодают косточки, а тебе влепят миллионную неустойку. Итак?

- Нил, конкретно, что ты хочешь услышать?

- Что ты работаешь над новым шедевром, и он готов хотя-бы на тридцать процентов.

- Нет.

- Хорошо, я согласен на двадцать пять... На десять, Дэлл! Дай мне хоть что-то.

- Нил, у меня нет ничего. Совсем.

Апсайд молчал целых десять секунд, потом осторожно сказал:

- Но у тебя есть грандиозная идея, и ты собираешь материал?

- Может быть.

- Я не могу говорить в издательстве предположительными глаголами! Под них не выпустишь рекламу и выделишь деньги. "Может быть" чего-то ценится в беллетристике, но не в бухгалтерии!

Дэллу надоело, и он вздохнул:

- Хорошо. Скажи, что на подходе новый шедевр, и я собираю материалы.

- Этого мало! Тема? Сюжет?

- Ты многого от меня ждёшь. Пока. Можешь сказать им, что это политический детектив, история которого начинается сто лет назад и пока не окончилась.

- Детектив длинною сто лет? Это уже что-то, Дэлл! Попробую воодушевить директоров.

- Это всё, Нил, сказать мне больше нечего.

- Но ты работаешь, Дэлл? Ты ведь не валяешь дурака, девочки, там, выпивка...

- Я пью кофе и минералку. Пока, Нил.

Можно сказать, ему сказочно повезло. Такие случаи бывают в глупых фильмах, но и в жизни их вероятность не равна нулю. Книжка, выложенная им бесплатно в интернете, попалась на глаза богатому фанату, любящему философствовать, конечно, на самом дилетантском уровне, но имена Фромма, Камю, Сведенборга и Ницше с Витгенштейном звучали для него завораживающей мантрой, и он вбил себе в голову, что обязательно должен попасть в книжку рядом с его кумирами. Дэллу этого ничего не стоило, в очередной книжке появился философствующий бродяга, носящий имя нувориша, который оплатил рекламную кампанию а также положил на счёт Паккарда некую сумму, которой хватило на обустройство дома, новую оргтехнику и поднятие уровня жизни. но, главное, его имя прозвучало, и нашёлся-таки продюсер, решивший экранизировать его старую книжку. Фильм, на удивление, собрал неплохую кассу, хотя изначально не предназначался на получение Оскара, отзывы со всех сторон были хорошие, а Дэлл стал причислять себя к миллионерам. Он не гнался за славой, откровенно, ему было совсем по барабану, что о нём говорят пользователи и критики, и он никогда не рвался за дешёвой славой в элитных кругах. Главной его бедой была обычная лень. И хотя писательство было его сущностью, но занимался он этим только тогда, когда в пальцах вдруг появлялся зуд. Но, начав книжку на тему, важную в первую очередь ему самому, он не вставал из-за клавиатуры, разве только по неотложной нужде. Писал быстро, с увлечением, и получал от этого истинное удовольствие. А что ещё человеку нужно. Он отчётливо понимал своё место в писательском ранжире, и довольствовался тем, что его читают. Это вполне служило ему оправданием своего существования.



***



Дэлл Паккард сидел перед чёрным монитором компьютера. В стекле отражался он сам и окно за его спиной. За окном было всё, как всегда, чёрные голые ветви дерева на фоне неба. Сейчас небо было серым, с тёмными уплотнениями туч.

- Дождь? - отстранённо подумал Дэлл. - Пусть. Ладно. Какая разница?

Он протянул руку к кнопке включения, но, подумав, убрал. Включение означало работу, но он пока не был готов к уходу от жизни. Работа не была его жизнью, она была его сущностью. И в это время он уходил от жизни, чтобы ничто не отвлекало его от процесса обработки информации. А вся информация хранилась в его голове и памяти компьютера в виде не обработанных фактов, которые требовали беспристрастной оценки и сопоставления.

Сейчас в его голове пока доминировало только одно слово. Тема. Когда тема будет сформулирована, появится проблема концепции.

Он достал из лежащей справа пачки сигарету, прикурил, сощурившись от дыма, стал перебирать впечатления последних дней, выявляя поразившее его, или просто зацепившееся в сознании. Всё, как всегда. Рутина жизни города, страны, народа. Рост напряжённости. Или ему это кажется, и нет поводов для тревоги?

Что там вообще было в новостях?

Спорт?

Спортом он не интересовался. Совсем. С детства. Просто не видел смысла в страстях болельщиков. Понятно, когда ты сам по жизни ведёшь партию, и от её результатов зависит многое. Но чужая игра, незнакомые ему игроки, партии, от результатов которых не зависит ничего, и которые не имеют никакого значения... Зачем это? Пустое времяпровождение, бессмысленное и убыточное, ничего не дающее душе, кроме адреналина по пустому поводу.

Политика? Страсти по иммигрантам, вызывающие волнения в приграничных странах. Волнения надуманные, раздутые нашими собственными проблемами, возможно, это могло-бы стать темой... Но сейчас пока это находилось в стадии анализа. В Европе проблема прошла свой пик, у нас она спускается на тормозах демократической толерантности. Вполне возможно, что проблемы и нет, так, игры политиков для поднятия рейтингов. И опять стреляют где-то в Африке, когда они уже успокоятся? Всему миру давно надоели эти обезьяньи танцы.

Оппозиция? Нервные старушки, старая интеллигенция, упорно пережёвывают ушедшее прошлое, и больше всего их злит, что его нельзя вернуть, оживить. Не хотят они мириться с законами природы, и это, вероятно, возвышает их в их же глазах, поднимает самооценку. Или новорожденные самодельные политики из подворотни, но амбициозные выше крыши, видимо, не без поддержки неких финансовых структур, ныне не причастных общемировым тенденциям.

Нет. Ничего нет.

Вот только сообщения каждый день о новых налогах, включённых в перечень Чрезвычайной Ситуации. Налог на смерть... Хм...

Бездумно, ни на что не надеясь он включил интернет, открыл ленту новостей, в глаза ему сразу бросилось сообщение о прогнозе на перспективы всеобщей вакцинации от Ц-вируса лауреата Нобелевской премии профессора иммунологии Хинзбёрка, идеолога вакцинации от Ц-вируса. Вот тоже одиозный персонаж, явно опирающийся на властные структуры... Но, говорун... Интересно было-бы с ним поговорить по поводу его работы.

А это? Комиссия по контролю качества товаров и услуг переименована в Имперский Комитет Надзора за качеством жизни. Странная организация, вызывающая ассоциации с трибуналами инквизиции, руководимая нервной самовлюблённой дамочкой с говорящим именем Наташа Патерфильд. Она явно мнит себя претенденткой на престол импер-президента, хотя, на чём основано это мнение, не понятно, это явно калиф на час, хотя чудом держится уже почти с десяток лет. Мелькает везде и всё чаще, но в основном на страницах злых блогеров, которым не нравятся её указы, с завидным постоянством грешащие логикой и здравым смыслом. Похоже, она поставила себе целью нарушать покой домохозяек и давать пищу острословам пивных пабов. И ещё её указы часто ставят в тупик исполнительных копов и всё дословно понимающих шерифов- альгвасилов. Проверяет-ли она исполнение её указов, или для неё главное их количество, не знает никто, так-же, как и то, что вообще творится внутри этой закрытой организации, теперь ИмКоН. Вероятно, смена вывески скажется и на расширении полномочий?

Машинально Дэлл пролистал страницы за предыдущую неделю, широко зевнул. Всё одно и то-же. Газовая труба, новые договоры на поставки чудо-оружия, разгон дикого митинга в провинции, бабушка-инвалид в полицейской камере. Вип-постановка в театре Ню, говорят, за гранью собственно ню, выставка экстрим-скульптора вызвала поток критики и даже акты вандализма со стороны активисток Комитета рассерженных матерей...

Ладно, Бог с ними, униженными и оскорблёнными матерями, лучше-бы деток воспитывали... Если-бы их самих кто-то воспитал...

А в мире что? Есть какие-то прорывы нарывов? Нет... Китай строит космолёт размером в штат Техас. Зачем он ему нужен? От перенаселения? Что там ещё? Таинственный Ц-вирус? Новые штаммы, новые мутации, новые вакцины. Газовые трубы, произвол иммигрантов, заигрывания президентов с Форосом, Фороса с Соросом и МВФ, МВФ с ООН, ООН с президентами, взаимные обвинения неизвестно в чём, туманные угрозы и намёки, привычные фишки и интриги, локдауны и кризисы... Разноцветные карусели, и ни одного луча света.

Может быть, что-то даст визит в любимую классику? Взгляд привычно заскользил по корешкам любимых книг, плотно стоящих за стёклами шкафов.. Кафка... Использовано. Саймак, Лем, Азимов. Использовано. Вообще, в работе над книгами он часто обращался к мэтрам, они давали ему какие-то приёмы, ходы сюжетов, мотивации, черты героев. Он не воровал, ненавидел компиляторов и плагиаторов. Он заимствовал сам стиль работы и тщательно следил, чтобы его работа была оригинальна и самобытна. Впрочем, за всем не уследишь, ведь прочитать все книги не возможно, а тысячи обезьян за тысячей пишущих машинок обязательно напишут одинаковую муть.

Фантастика? Всё уже написано, и если брать из списка проработанных тем, обойти Уэллса и Чапека нереально. Своя тема? Но именно её он и пытается определить! А может быть, не мудрить, взять что-то давно используемое и переработать по-своему. Как "Планета обезьян" трудно идентифицируемый потомок "Острова доктора Моро"...

Нет! Это просто не интересно, модифицировать уже известное, дурной тон, лёгкие пути не приведут в сияющие выси. Останется стыд и ощущение своей неполноценности, несостоятельности. Но ведь, как популярный писатель, он вполне состоялся? Или это самообман? Но за него говорят востребованные тиражи.

Другой жанр? Это напрашивается само собой, у него хорошо получились две последние книжки, такая замаскированная лёгкая сатира. Настолько лояльная, что её приняли за юмор. Это было не то, чего он ожидал, но какой-то успех и чувство удовлетворения присутствовали.

Но... Он не любил писать сатиру. В связи с усиливающимися мерами цензуры, а особенно всемерно поддерживаемой сверху инициативой местных властей, очень трудно, почти невозможно было угадать, где дозволенная сатира перерастает в уголовно наказуемое деяние, а штрафы были заоблачными, с трансформацией в реальный тюремный срок. И уголовные статьи приобретали с каждой поправкой всё более расплывчатый характер и обширное поле для их возможной трактовки. Как метко заметил полузапрещённый нынче Станислав Лем, где появляются чиновники, там царят интерпретации. Впрочем, возможно, он выразился немного в другом ключе.

Дэлл бездумно глядел за окно, и ничего там не видел. Небо и ветви просто отражались в его глазах, не цепляя мозг. Надо признать, что всегда его интересовала только одна тема, Бог и человек, их взаимодействие. На эту тему написаны уже целые библиотеки, и нового здесь он ничего не может. Здесь надо иметь, что сказать, а у него, кроме впечатлений и эмоций, не было ничего. Он привык опираться на факты, а какие здесь могут быть факты. Только что-то кем-то сказанное. Это не серьёзно, люди предвзяты, и можно попасть в такую круговерть, что чертям будет тошно. Как Лео Таксиль. Ведь талантливый был человек, но немного заврался, взялся за жареную тему и переусердствовал с Папами Римскими, а это ведь одни из столпов общества. Ну, нельзя так со столпами. С учёными можно, даже, и тем более, с Эйнштейном, слишком они наумничали с мироустройством, да так, что сами запутались и впали в маразм. А с церковью так нельзя, слишком многие отдают ей свои мечты и жизни.

Сказки (так он именовал фэнтези)? У него уже был опыт, которым он остался недоволен. Писать простую "развлекуху" он не умел, маловато у него было жизненного опыта, и к пустому зубоскальству этот опыт не располагал. А писать ужастики надо серьёзно, но ведь народ пошёл тёртый, ведьмами и призраками его не напугаешь, и запросто можно вызвать отвращение излишним физиологизмом, а реноме Дэлл дорожил. Развлекать недорослей в монашьих капюшонах и без носков он не собирался, пусть Марвел этим занимается.

Кажется, ему просто надо прогуляться и посмотреть на людей, иногда это порождало новые эмоции и интересные идеи. Не говоря о типажах. Ему надо больше соприкасаться с жизнью, подумал Дэлл, люди ценят не выдумки, но быль, а он... Не подходит он в летописцы. Нет, он не исписался, но... что он знает о настоящей реальной жизни? Энциклопедия в голове, это очень хорошо, но это общедоступный материал, а людям подавай то, что знаешь только ты.

- Нужно писать современность, а я её, надо признать, вижу только интернете. Для старых моих книжек это годилось, но сейчас мне нужно что-то совсем новое, иначе выпаду в осадок. Стану никому не нужен, а, значит, и себе тоже.

Но перед уходом Дэлл ещё раз быстренько пробежал колонку новостей и невольно споткнулся о два сообщения (суд сказал, и новость мюррашки о новом лекарстве). Первым было интервью имперского комиссара по здравоохране Мюр Мюрреша, в котором осчастливленному в очередной раз народу было рассказано о чудодейственном лекарстве, останавливающем вирус на самой первой стадии болезни.

- Почему на каждой собаке висит призыв к всеобщей добровольной вакцинации, как панацее от пандемии, - удивился Дэлл, - Дождись эликсира жизни, таблетку проглоти и будь здоров. Если разрешат.

Но пока он задвинул сей факт в сторонку, видимо, чудесные таблетки имели тот-же срок действия, что и всесильная вакцина, то-есть, проблематичный. А скорее, всесильные фармкомпании дают им отлежаться, чтобы освободить склады от залежей чудо-вакцины. Следующим нонсенсом был слоган:

- Суд Нью-Йорка запретил вакцинацию детей и молодёжи.

Это уже было похоже на тот самый прорыв, ведь появился претендент в обход мировой фармацевтической мафии! Статью Дэлл пробежал автоматически, но тщательно, профессионально отмечая знаковые моменты: - "...событие, которое может стать поворотным в борьбе с «вакцинационным беспределом"... Подписано решение тремя авторитетами, членами суда из штатов Нью-Йорка и Нью-Джерси.

.. называют вещи своими именами и показывают, как мыслят люди, заботящиеся о будущем народа, а не о своей карьере или подношениях от фармацевтических компаний.

.. большинство врачей в медицинской практике вообще не являются экспертами в этих вопросах, и, исходя из нашего опыта и, как хорошо известно, они просто пересказывают информацию о Ц-вирусе, предоставленную им Национальным Комитетом здравоохраны (NСH)... Они продемонстрировали нам огромную опасность и вред, присущий этой новой технологии... как правительственные агентства и фармацевтические компании отрицают этот факт и как они скрывают данные, что очень затрудняет осознание общественностью серьезных побочных реакций и смертности, выпавших на долю стольких людей, получивших инъекции. Мы также узнали, какими способами они скрывают указанную информацию: предотвращая распространение информации о вреде для здоровья и смерти в СМИ или в Интернете... И самое главное — мы слышали, что существуют проверенные и простые лекарства, которые успешно справляются с этим заболеванием, однако правительственные органы отрицают это и даже объявили указанные лекарства вне закона, делая всё возможное, чтобы способствовать страху, а не здоровью — несмотря на то, что они сами знали, что используемые лекарства наносят ощутимый вред... "

Это уже была бомба, мнение высказал не жулик и шарлатан, лауреат липовых наук мэтр Хинзбёрг, или дилетантка Наташа Патерфильд, это были серьёзные государственные деятели, несущие полную ответственность за каждое своё слово, и они, без сомнения, будут услышаны мировой общественностью.

- Неужели это начало? - думал Дэлл, прыгая через три ступеньки. - Или это только конец начальной поры? И я хорош, писатель-отшельник, монах Шао-Линя, проморгал конец человечества! Оруэлл увидел его сто лет назад, а я под носом не учуял!



***



Дэлл родился в этом доме, и уже тогда этому дому было лет двадцать, и уже тогда дом, как и ещё пять или шесть, назывались - доходные дома мадам Сучак. Саму мадам Дэлл за всю жизнь видел всего раза три, издали, а платежи за проживание собирал сморщенный человечек, всегда в сопровождении охраны из двух мордоворотов с квадратными челюстями, с большими пистолетами и шевронами охранных фирм на рукавах. Человечка звали Скарабеем, был он ростовщиком, спонсирующим мадам в её убыточном бизнесе, и лет ему было больше, чем Европе. А сами дома были плохими, с отхожими местами во дворах, там-же находились и скважины с водяными насосами, и сараями для всякого барахла и складирования дров, ибо отапливались квартиры обычными печками. Впрочем, говорят, что эта территория уже выкуплена некой строительной корпорацией, и в любой момент нужно ждать выселения. Также говорят, что сия компания строит для местных жителей новый микрорайон где-то на Чортовых болотах, куда зимой надо добираться на упряжке собак, и там нет никакой инфраструктуры. Эти вести Дэлла мало трогали, у него было жильё в городе, и ничто материальное его здесь не держало.

Конечно, квартира Дэла была оборудована и обогревателем с кондиционером, и мощным кухонным комбайном, и ванная с душем и паром присутствовала, не говоря уже о горячей-холодной воде. Дэлл не хотел съезжать из этого дома, может быть из-за детских впечатлений, потому что воспоминаний о детстве почти не было, может быть, из-за окружающей тишины, между домом и рекой качала кронами рощица сосен, и вода текла прозрачная, показывая заросшие водорослями камни и песчаные прогалины. По дорогам автомобили проезжали одна-две в час. Здесь было спокойно и уютно.

Он вышел на крыльцо и увидел, что спокойствием и уютом здесь не пахнет. У крыльца шла битва между соседом Чубиксом и соседом Френком.

- Вот и Ганс Христиан Андерсен скажет, - заорал Чубикс, вытягивая руку в сторону Дэлла, - Ведь скажите, господин писатель, этому недоумку - вакцины от Ц-вируса нашего департамента здоровья заслуживают безусловного полного доверия!

Андерсеном Чубикс обзывал Дэлла, чтобы продемонстрировать ему своё уважение. Он в самом деле его уважал, не понятно, почему, ведь книг он не читал, и вообще ничего не читал, кроме спортивных бюллетеней.

- Абсолютно, господин Чубикс, они того заслуживают, - кивнул головой Дэлл, не вникая в суть ссоры, Чубикс ему не нравился из-за постоянно не стиранной майки и засаленного хвостика на жирном затылке. Он помнил этого пивного фаната с детства, когда тот остроумно обзывал его Студебеккером, но вреда от него не было, всегда добродушный дядька, только вдруг всё чаще в последнее время срывающийся на крик в ссорах с соседями по ничтожным поводам, из-за прогрессирующего ожирения что-ли? - Мы ещё разберёмся с этим идиотским Ц-вирусом!

- Конечно, разберёмся, - весело отвечал сосед, - Только разве таким идиотам докажешь что-то! Он ведь и не соображает, что из-за него умирают люди!

- Кто там из-за меня умирает? - взревел Френк. - Ты чего несёшь, морда пивная! Пропаганды начитался! Из-за таких, как ты - и мрут! Призываете людей колоть непонятную болтушку, а кто на ком её испытывал?

Дальше было не интересно.

- Где и когда я проморгал конец человечества? - размышлял Дэлл, спускаясь к реке по уклону гравийной лесной дороги. - Где, когда? Какие события произошли в эти несколько лет, которые имели самый широкий резонанс и неприятие в обществе? Конечно! Когда президенту предоставили неограниченный срок, и, как следствие, титул импер-президента. Демократическая республика стала вновь провозглашённой либеральной империей, и власть вернулась к правящим династиям. Новым аристократам. Как всё было умно проделано, на фоне тут-же подоспевшей смертельной угрозы от экзотического вируса. Людям буквально заклеили глаза и залили мозги этой надуманной пандемией, обществу нужен был венценосный спаситель, и он явился во всей красе и силе по праву новика. И мы, млея от защищённости, дружно зашагали по привычной, проторённой дорожке авторитаризма. Заодно изобретя новый феодализм. Конечно, изобрели его не мы, но мы придали всем новшествам законный характер, дружно проголосовав за ту-же партию власти, которая к этому времени растеряла весь ресурс доверия и творческой инициативы. Это мы сами прикончили в себе человека! Но кто-то рулит всем этим абсурдом? Кажется, я нашёл тему, - решил Дэлл, споткнулся о торчащий корень и проехал носом по ковру еловых иголок, кои покрывали изгиб дорожки к узкому бетонному мостику.

- Чорт! - сказал Дэлл, рассматривая образовавшийся разрыв на колене джинсов, - Ладно, непреходящая мода! Но людям, кроме торжества идей, нужны и удобства, и достижения цивилизации. Люди привыкли хорошо питаться, получая на питание соответствующие деньги, но тут инфляция делает неожиданные кульбиты, и люди, потеряв возможность хорошо питаться и покупать модные гаджеты, начинают задавать неудобные вопросы, и к их услугам в интернете есть и честная статистика. Кроме того, достаточно взглянуть на ценники в магазинах, а в последнее время они не радуют, даже я это почуствовал! Значит, у империи есть некие козыри, которые уже должны работать. Надо будет проштудировать популярные блоги с этой точки зрения. Не может быть, что среди миллионов пользователей никто ничего не заметил.

Теперь дорога от реки резко пошла вверх, к счастью, подъём был коротким, и скоро Дэлл вышел на асфальтированную Красную авеню. До центра осталось не больше километра хорошей дороги, и можно было размышлять, не опасаясь повторения недавнего инцидента с падением.

Мимо проехал чёрный лакированный катафалк ритуальной конторы, и Дэлл будто впервые увидел на его дверцах рекламный слоган:

- К нам с любой бедой, от Ц-вируса до похорон! Сервис "всё включено"!

- Схимник-раздолбай, ведь я совершенно не знаю, чем сейчас живут эти люди! Я знаю только дебильные рожи звёздочек шоу-бизнеса, да примелькавшиеся морды комиссаров Главбанка, комитета финансов, комитета здравохрана, труда и пенсий. Те, кто на острие перекрёстных интересов. А просто жизнь? Свадьбы, рождения, разводы и похороны. На что люди кушают в дальних поселениях, где работают, выплачивают налоги, кредиты и алименты. И ещё штрафы. Читал о потоке новых штрафов ЗА ВСЁ, и только удивлялся - хватает у них фантазии, а их фантазия почище моей. Почему фантазия на пакости для народа настолько плодотворна? Она не ограничена законом, там отсутствуют принципы логики и целесообразности. И милосердия. Чорт, надо приобрести диктофон, потом ведь не вспомнить всё, что приходит в голову спонтанно. А всё это может пригодиться. Память, дырявая штука.



***



Уже подходя ко второму мосту через ту-же реку, шире первого и пролегающего по дамбе, слева от дороги, на спортивной площадке интернат-колледжа Дэлл увидел странную картину. Прежде всего в глаза бросился ряд людей, будто привязанных к столбам. Дэл замер от холодного, гадкого предчувствия, но только приблизившись, он понял, не люди, манекены были привязаны к столбам. И только тут он обратил внимание на вторую шеренгу, уже людей в чёрной форме государственной гвардии. Люди были вооружены винтовками с длинными блестящими штыками. Всё это было похоже на чёрно-белую хронику первой мировой войны, тренировки штыкового боя.

- Эй, ты! - он услышал грубый окрик и увидел толстого человека в форме, но уже с погонами, приближающегося к нему. Лицо человека под трикотажной шапочкой было скрыто до глаз чёрной предохранительной маской, - Да, ты! Кто такой, и что ты здесь высматриваешь? Документы есть?

- Зачем вам мои документы? У вас есть право проверки документов? И они у меня дома, я живу здесь неподалёку. А территория эта в общей собственности.

- Живёшь здесь? Вот и иди себе. Права ему предъявить! Грамотный, что-ли?

- Грамотный. Два высших образования.

- Интеллигент! Тогда скажи мне, умник, почему ты без маски? Не слышал про обязательный масочный режим?

- Никакого обязательного режима нет, он возможен только при объявлении ЧС, чрезвычайной ситуации, по имперскому постановлению.

- Точно, умник! А скажи, умник, если тебя сейчас отвести в участок и сдать в камеру за нарушение общественного порядка, ты так-же будешь умничать, или немного остепенишься? Мне вот кажется, ты из этих, антиваксёров. И без маски, и речи ведёшь провокационные. Скоро таких, как ты, будем отправлять в места вынужденной эвакуации, сегодня об этом зачитывали проект закона господина имперского комиссара Мюр Мюрреша. Всё самым законным порядком, за сотый километр, в спецпоселение.

- В фашистской Германии спецпоселения назывались концентрационными лагерями, - заметил Дэлл, и тут-же пожалел о том, что не родился немым.

Глаза офицера, и так похожие на щели в складках жира, ещё сузились и стали блестящими, как будто он смотрел сквозь оптический прицел снайперской винтовки.

- Может быть, ты уйдёшь отсюда побыстрее, умник. Ведь ты не хочешь вдруг оказаться иноагентом? Там разговор будет другой, и не в спецпоселении. Ты это понимаешь? Просто у меня сегодня радостный день, племянница мне сына родила, и я не хочу его портить такой мразью, как ты. Всё понял?

- Но вы мне можете сказать хотя-бы, чем вы здесь занимаетесь?

- Отчего нет? Ведь ты пока лояльный гражданин империи, хотя и без маски, но мы закроем на это глаза. Вот видишь, вот то дерьмо, что на столбах, это мразь антипрививочная. Антиваксёры, как определил их профессор Хинзбёрк, а он человек остроумный и истинный патриот. Так-же как вот эти ребята с винтовками. Они тоже готовы жизнь отдать за свою страну, и не столь важно, чья жизнь это будет. Скоро, говорю я тебе, настанет весёлая и правильная жизнь. Теперь уходи, пока я не передумал.



***



В зале было людно и сыро от верхней одежды, мокрой от дождя. До отхода пригородного поезда оставалось сорок минут, и Дэлл с любопытством оценил обстановку в зале ожидания. В защитных масках было не больше половины, но и у этих маски в большинстве были приспущены на подбородок.

- Это уже новый бренд, часть субкультуры! - группа молодёжи щеголяла масками в стиле экстрим, с вышивкой, непонятными иероглифами и в стразах, - Смешно, кажется, о защите от вируса никто и не думает. Власти подарили населению модный аксессуар, а госпожа Патерфильд заняла достойный трон в пантеоне моды.

Железнодорожный персонал, хоть и все в масках, на пассажиров не обращали внимания, и только кассиры привычно замечали покупателям билетов:

- Масочку, пожалуйста, наденьте!

У Дэлла маски не было, подобный поворот он не предвидел, о чём и сообщил кассиру.

- Тогда отойдите на безопасную дистанцию, полтора метра.

- Я не заразный, - пытался оправдаться Дэлл и отступил от кассы на несколько шагов. Никого его здоровье не интересовало. Получив билет, он вышел из сырости помещения в сырость платформы. Давно он не пользовался общим транспортом, в основном ездил на заказанных машинах. И своей у него не было, он боялся пользоваться автомобилем, могут же быть у человека странности! Он боялся оказаться на трассе, в потоке бешенно мчащихся машин, зависеть уже даже не от правил движения, а от какой-то нелепой случайности, состояния этих неизвестно куда спешащих людей, от какой-то случайной неисправности этих болидов, от пешеходов и животных, могущих неожиданно возникнуть перед радиатором... Даже при езде пассажиром, он замирал и зажмуривал глаза в напряжённые моменты.

Спрятав билет в портмоне, Дэлл ещё раз оглядел зал, и вдруг с удивлением ощутил ощутил всплеск недовольства и страха. Повернувшись ко входу, он увидел входивших с улицы людей в чёрном, при шевронах и в чёрных масках. И от них исходила угроза и чувство безнаказанности. Люди в зале зашевелились, они надвигали маски, утыкались носами в телефоны и планшеты, отгораживаясь от неведомой угрозы. Дэл спокойно смотрел на троицу, которая, осмотрев пассажиров, направилась в его сторону. Он не понимал, в чём дело, и ожидал приближения спокойно, даже с интересом. А сзади народ начал выбираться на улицу, неслышно ныряя за металлические двери.

- Ты деловой? - обратился к нему, видимо, предводитель патруля. - Значит, демонстрацию устроил? В общественном месте, и без средств защиты? К неповиновению призываешь, агитируешь за саботаж?

- Вы о чём? Я жду поезда. Я никого не агитирую, и за каким я должен кого-то агитировать?

Снова прозвучало уже смешное:

- Умник? ("Умник" скоро станет новым ругательством, - мелькнуло в голове, - Или уже стало, как состав преступления.) И почему ты демонстративно пренебрегаешь общественной безопасностью? Посмотри туда!

Резиновая палка поднялась и упёрлась в плакатик - "Почему из-за тебя должны умирать люди?"

- Вы шутите? Кто из-за меня собирается умирать? И кто вы такие, и почему так себя ведёте?

- Да ты дурак, а не умник! Тогда посмотри туда, - на этот раз палка указала за стеклянную стену, где открывался вид на небольшую привокзальную площадь, - Не желаешь прокатиться?

Там у тротуара стоял уже знакомый катафалк марки "Остин", только сейчас на его боку красовалась жёлтая надпись - "Имперский Комитет Здравохраны."

- Так вы из комитета? А я подумал..., - решил Дэлл разыграть дурачка, - а я про маску совсем забыл! Провинциал! Я ведь никаких дурных умыслов в голове и не держу! Где здесь маску можно приобресть?

К ним уже спешила служащая со стопкой белых тряпочек:

- Не беспокойтесь, господа импер-гвардейцы, моё упущение, сейчас будет полный порядок.

Покраснев от унижения, писатель неуклюже прицепил тряпочку к ушам, развёл руками, мол, вот проблема и решена. Старший оглядел его с ног до головы, но других преступлений не обнаружил.

- С завтрашнего дня будем проверять Цур-коды, и тут разговор будет другой! Код тоже дома забыл?

- Нет, еду в город, в канцелярию импер-документов, чтобы получить, только что звонили, что готово...

- На площади люди без масок, - вмешался один из тройки, и стражи здоровья поспешили на площадь, пригрозив на прощание палкой.

- Это не абсурд, это похоже на фашизм... - Дэлл вышел на перрон и закурил сигарету. Скоро подошёл поезд и, зашипев, открыл двери. Он вошёл в первый вагон, чтобы по прибытии в город оказаться ближе к выходу из вокзала и не толкаться по перрону в толпе мокрых соотечественников. В этом-же вагоне он увидел контролёра с охранником, но этот человек был не из импер-гвардии и опасности не представлял.

- В городе надо будет сразу распорядиться, пусть Аргустини сделает мне эти дурацкие цур-коды, запас масок, разные прививки, сертификаты, свидетельства о вакцинации, чтобы идиоты-гвардейцы носа не подточили. Полицейская система пошла вразнос. Вот от Импер-Комитета Внутреннего Порядка сделать какую бумажку, чтобы полная неприкосновенность. Есть у меня туда ходы? Я не привлекался, в порочащих связях не уличали, замечен не был. Паноптикум! Стоп! Действительно, маразм, я совсем забыл о Грегоре! Работник Импер-Комитета Внешней Безопасности! Вот кто сделает мне конкретный аусвайс!

Грегор Камински был сотрудником внешней разведки, и его закрытая от СМИ и любопытных писателей контора пользовалась правом проникать через все двери без предупреждения. Когда-то их здорово боялись, но в последнее время в их отношении стал наблюдаться некий сарказм, чему способствовал ряд конфузов в Южной Африке и Северо-Восточной Азии. Грегор поможет, он человек благодарный, а Дэлл когда-то здорово помог ему с резюме при переводе из тогда ещё Министерства Внутренних Проблем.



***



Поезд шёл быстро, Дэлл искоса поглядывал на мелькающие за окном сельские поместья и маленькие, уютные городки. Он напряжённо думал, столкновение с реальностью выбило его из колеи, он совершенно не представлял о творящемся в стране правовом и административном беспределе. Министерства, имперские комитеты занимаются не свойственными им функциями.

Имперская гвардия проверяет состояние здоровья и исполнение гражданами рекомендаций Комитета охраны здоровья? Чем-же занимается эпидем-служба? И куда смотрят губернаторы? Что за намёки гвардейских служак на грядущее ужесточение режима? Или это обычные перегибы на местах? Где в таком случае комитет по охране прав человека? И не ликвидирован-ли он совсем? Если-бы было введено чрезвычайное положение, об этом знал-бы каждый, хотя-бы из объявления комендантского режима времени. Но люди спокойны... хм... не видно, чтобы их заботило будущее. Не видно только ему? Интернетовские кликуши уже некоторое время разражаются беспредметными яростными дискуссиями без конкретного предмета обсуждений, общие антиутопические страшилки и пустые, но эмоциональные лозунги...

Он остановил проходящую мимо поездную разносчицу, достал карточку:

- Маски есть? Мне парочку.

- Экстрим предпочитаете, или обычную?

- Экстрим, - улыбнулся Дэлл.

- Пострашнее? Пожалуйста. Три евро.

- Хорошо кто-то зарабатывает! - но увидел маску, изображающую оскал черепа, и переменил мнение, - Да это произведение искусства! Нервные дамочки не устраивают истерики?

- Нервные дамочки сами с удовольствием приобретают. Есть и на политические темы, или хотите Ганнибала Лектера, Лорда Ситхов?

- Спасибо, с меня хватит Тодден-Копфа. Благодарю за услугу! Кстати, у тебя новости есть?

- И самые свежие, только испечённые! - девушка нажала кнопочку на дубликаторе, висящем на поясе, выдернула из него листок, подала, - Только что из сети!

Дэлл благодарно кивнул, пробежался по строчкам, пропуская отцензуренные карикатуры на членов правительства - пусть читатели улыбнутся! С самих новостей не зарадуешься!

Взгляд зацепился за заголовок, выделенный красным:

- " Импер-президент Вольф Вангер Пурин в последнем интервью "Новостям в дорогу" сказал:

- В настоящий момент стала приоритетом цель, на которую ранее обращали, или совсем не обращали достаточно внимания. Интенсификация всех отраслей народной экономики сделает жизнь насыщенней, интересней, предоставит потребителям неограниченно расширенный ассортимент услуг и благ для полнокровной жизни! Правительство часто упрекают в стагнации экономики, которая является причиной безработицы, использования во многих сферах производства иммигрантов, составляющих конкуренцию местным рабочим, недостаточно развитой сети предприятий медуслуг. Новая программа даст нам новые рабочие места, инициирует развитие малых предприятий частного бизнеса, поднимет важность обновления технологического парка страны..." Соответствующие рекомендации уже доведены до региональных центров, и в скором времени наша жизнь приблизится к предельной черте качества..."

- Пурген, как всегда, сказал много и ничего. Интенсификация, новое ёмкое слово, интересно, какое содержание он в него вкладывает, и откуда их берёт?

"Пургеном" в интеллигентских кругах, имеющих доступ к интимным секретам личной жизни политиков, именовали импер-президента, который в ранней молодости (до президентства) страдал от хронической диареи, заработанной во время службы секретным агентом в странах юго-восточного региона.

- Что-ж, новая инициатива, ведущая к ещё большему процветанию уровня жизни добавит ему рейтинга. И затушует ляпы.

На центральном вокзале всё было по-прежнему, кроме развешанных повсюду плакатиков, режущих глаз красным и требующих заботиться о здоровье людей и общества в целом. Перед турникетами на выходе в город к Дэллу заспешила пышущая здоровьем служащая:

- Приобретаем масочки! - взмах мускулистой руки в сторону застеклённой кабинки, - У нас дёшево, два евро десять штук! Всё для народа.

- Спасибо, - Дэлл осторожно глянул на скучающего импер-гвардейца и потянул из кармана маску из приобретённых в поезде, - У меня имеется.

- Так носить надо! - внезапно взвизгнула служащая, и складки на жирной шее налились кровью, - Носить требуется! Читер проклятый!

Краем глаза Дэлл уловил заинтересованность человека в форме и закивал:

- Вы абсолютно правы, мэм, это моё упущение! Я исправлюсь! - Натянув кое-как маску, он протиснулся через распахнувшиеся дверцы турникета и, от греха подальше, почти выбежал на привокзальную площадь.

- Поеду на такси, ну их всех в пень! С ума посходили!

Таксист тоже был в маске, и Дэлл посмотрел на него с отвращением. Но тот в ответ подмигнул:

- Ты намордник можешь снять, если мешает! Не заразный ведь? А камеры видеоконтроля пока не установили, но скоро будет, и каждого обяжут предъявлять Цуркод, дьявол их забери. Сволочная жизнь начнётся! И за всё будут драть штрафы, естественно, с водителя. Надо думать о перемене работы. А что тут придумаешь? Хоть в импер-гвардию записывайся! Платят не плохо, и сам себе начальник, а там видно будет!

Глядя в запотевшее окошко, Дэлл с удивлением отметил пустоту на улицах. И прохожих и машин стало намного меньше, чем в последний его приезд.

- Праздник какой? Где народ?

- У нас теперь вечный праздник! Нашествие вируса празднуем, - водитель грязно выругался, - Вон и демонстрация собралась, читеры собрались, будут петь осанну новому порядку.

- Где мы? Рядом с площадью Освобождения? Я, пожалуй, здесь выйду.

- Полтора евро.

Моросил дождик, Дэлл поднял воротник и подошёл к небольшому скоплению народа. Виднелись мокрые плакатики. На одном он увидел криво выведенную надпись, жёлтым по синему:

- Не дадим наших детей на расправу фашистам!

Спортивного вида господин, с интеллигентным лицом, странно знакомым, но маскирующе стандартным, покрытым южным загаром, скучающе смотрел на собрание. Потом вышел на край помоста, ждал, когда толпа успокоится, замрёт во внимании, и тогда резко, отрепетировано выбросил в сторону руку, до того скрытую за спиной. В руке висел желтоватый плакатик с напечатанным супрематическим чёрно-белым узором, изображающим ЦуР-код.

- Смотрите! - провозгласил мужчина, - И трепещите! Это новая реальность, в которую нас ведут коррупционные правительства! Уже сейчас планируется этой иконой заменить фотографии на ваших основных документах! Теперь мы не люди, а машины, роботы, компьютеры, не имеющие индивидуальности! Из нас делают молчаливых исполнителей воли властей. Рабы, сервы, механизмы, вот кто мы для нового порядка!

Дэлл уже сталкивался с такой негативной реакцией на новшество, но не сильно обращал внимания, его вообще не волновали вопросы здоровья, поскольку он не имел привычки болеть, недомогания переносил на ногах, и не понимал крайней озабоченности некоторых излишне впечатлительных сограждан по поводу здоровья тела. Но здесь проблема, похоже, переросла в социальную.

- Здорово он кроет! - обратился Дэлл к стоящему рядом парню в спортивном костюме. - А чего конкретно предлагает?

- Создавать местные комитеты народного самоуправления и игнорировать указы властей. Ведь действительно за стадо овец народ держат! А Навальд - голова! Он эту кухню хорошо знает, поскольку сам пострадал от их произвола.

- А "водолазы" как? Не достают?

- "Водолазы"! Плевать, мы тоже не пальцем сделанные! - парень приоткрыл сумку, висящую на плече, и Дэлл увидел коллекцию средств успокоения, газовые шашки, мощные шокеры, похоже, со скотобоен, резиновые палки, какие-то шнуры.

- А правосудие?

- Это серьёзней, с ними говорят адвокаты, Навальд в этом понимает, куплены надёжные профессионалы, да и журналисты от корпораций за нас!

Имя это, достаточно скандальное, Дэллу было хорошо знакомо. Опальный парламентарий, журналист Навальд проводил расследования финансовых преступлений своих коллег по Большому дому, даже руководил Комиссией по расследованию финансовых нарушений, но очень быстро перегнул палку, переступил дозволенные границы, его расследования вели на самый верх политического Олимпа, и зарвавшегося донкихота, при помощи всплывших компрометирующих фактов, быстро сбросили с Олимпа в разряд нарушителей законности.

- И я проходил мимо всего этого! А ведь интересный экземпляр, и инициативы его имеют отклик в народе. Может натворить много непредсказуемых дел, - думал Дэлл, уходя с площади, несмотря на оптимизм спортивного молодого человека, могли нагрянуть спецчасти импер-гвардии и всех подряд покидать в катафалки. И купленные профессионалы-юристы не помогут, служители фемиды давно и надёжно приручены имперской канцелярией, и дело не просто в деньгах, но общих, корпоративных деньгах, а это очень серьёзный мотиватор.

Квартира встретила его запустением, он включил отопление, снял пальто и задумался.

- Надо позвонить Нилу... Нет, сначала Грегор!



***


2.


Грегор появился через пол-часа, за которые Дэлл немного прибрался на кухне и позвонил в службу клининга.
- У тебя уютно, - друг бросил сырую куртку на пол, к радиатору отопления и упал в кресло, - Давно не виделись.
- Жалуешься на быт? Жена ленивая?
- Какая жена? Развелись два месяца назад, вкушаю дары одиночества.
- Найми содержанку.
- Дэлл, институт содержанок ликвидирован, как представляющий угрозу охране здоровья!
- Не знал.
- Хотел обратиться? Могу дать адресок.
- Хорошо, прижмёт, обращусь.
- Чем поделишься? Скучно стало, или заботы одолели?
- И дела... и скучно. Как в вашей проф-сфере? Проблемы имперские...
- Работы прибавилось, это нормально в обстановке пандемии. Но бюрократизм напрягает. Циркуляры, указания, рекомендации. И всё это под личную роспись, с обязательным исполнением, с приложением Цур-кода...
- Значит... У кого такое рвение?
- Комиссариаты расширили полномочия, теперь не знаешь, кто выше, министр импер-безопасности, или санитарка Наташа Патерфильд! Не предложишь по глотку выпить?
- Меня поразило количество людей в форме, в основном импер-гвардии. Откуда они взялись?Такое впечатление, что из питомников.
- Хомлы.
- Не понял?
- Народное название. Сокращение от человек-закон. Всё просто, импер-политика терпит крах, внутригосударственное положение накаляется, самый верх боится импичмента и, как следствие, ответственности за развал экономики.
- Значит, эти хомлы - гарантия безопасности?
- Это палка о двух концах. Когда палке дают слишком много власти и право выбора, она начинает думать, или крушить всё подряд, не разделяя своих на наших. У хомлов тоже есть родственники, друзья, знакомые...
- А экономика в самом деле развалена?
- Ты вчера родился? Откуда, по твоему, власть берёт деньги? А ей надо много денег, хотя-бы на содержание хомлов, а их уже почти четверть взрослого населения. С лояльных граждан много не возьмёшь, хотя штрафы тоже растут, как снежный ком с горы. Лояльность сходит на нет, граждане прячут доходы, налогов в казну поступает всё меньше, и началось грабиловка, выгребание карманов у частного бизнеса. В последний год уничтожено около тридцати процентов предприятий, работающих на удовлетворение запросов простых людей, увеличивается приток импорта, а свои производители пополняют армию безработных. Здесь уже ведомство Наташи Патерфильд старается, землю роет, прямо охота на ведьм. Ты где был последний год?
- За компьютером, - признался Дэлл, доставая из бара бутылку коньяка, - И проснулся, будто на вражеской территории!
- Неплохо живёшь, "Тенесси"! - восхитился Грегор. - Писательский труд тяжёл, но доходен?
- Ошибаешься. Я в заднице. Последняя книжка издана год назад... И всё. Правда, есть кое-что, но пока туман.
- Творческий кризис? Выкрутишься! Сам говоришь, что-то есть. Интересное? Или эпохальное?
- Ты разделяешь эти понятия? - Дэлл налил коньяк в хрустальные стаканы, полюбовался на свет, сделал глоток. - В самом деле неплохо!
- Конечно, разделяю. Интересное, это Конан Дойл, Эдгар По, Гарри Гаррисон. А эпохальное - "Война и мир", Достоевский, Мопассан, то, что никто не читает, но оно всегда лежит на прикроватной тумбочке с вечной закладкой на семисотой странице. На него удобно ставить кружку с кофе. Ну?
- Намечается кое-что... интересное. И ты мне мог-бы помочь с информацией.
- Заинтриговал. Ты знаешь, моя информация может быть специфичной... и не безопасной. Эй, а ты не журналистское расследование затеял? Только честно. Сейчас это модно. А если на заказ, то и денежно. Но можно и головы лишиться. Я тебя знаю, ты человек увлекающийся.
- Да, увлёкся, кое-чем. Из жизни млекопитающих.
- Давай. Только одно словечко, обозначающее тему.
- Что-то ты осторожным стал. Ладно. Цур-код.
- С ума сошёл. Больше ни слова. Где у тебя ванная? И телефон оставь здесь.
Бросив свой телефон на кресло, Грегор увлёк Дэлла в ванную комнату. Первым делом он осмотрел помещение:
- Здесь нет никаких сетевых устройств?
- Что за шпионские штучки? У тебя паранойя?
- Паранойя начнётся, когда ты окажешься в тюрьме, а я в особой тюрьме. Также все признаки паранойи наблюдаются в кругах имперской власти. Граждане, не имеющие цурюка должны находиться под тщательным контролем. Это пока служебное распоряжение, но подготовка к его исполнению уже идёт полным ходом.
- Так сделай мне этот проклятый код!
- Я тебе сейчас открою имперскую тайну, но учти, в случае чего...
- Я на тебя не укажу, и вообще, мы разругались год назад, я опорочил честь твоей любимой супруги.
- Идиот! Никто не будет тебя ни о чём спрашивать! Тебя просто изолируют. Безвозвратно и бесследно. А потом всех твоих друзей.
- Вот как всё запущено...
- Именно так. А насчёт Цур-кода, негласный указ комиссара по надзору над качеством жизненных условий... Язык сломать можно, пока выговоришь! такой - всячески чинить препятствия в получении Цур-кода. Ну, не так прямолинейно, но столько обязательных, и не очень, условий и ограничений, что заполучить его практически не реально. Особенно людям, не состоящим в Партии Единства. И людям общественным и независимым. Что тебя ещё интересует по Цур-коду?
- Чья это затея? Что хотят в результате? Методы, люди, деньги. Короче, всё к этому относящееся.
- Ты хочешь многого. Это прямой путь на эшафот.
- Какой эшафот?
- Или гильотину. Что-нибудь придумают, чтобы было общественно и наглядно. Но ты сам чего хочешь добиться? Чего-то практичного? Или просто досужее писательское любопытство? Им вымощена дорога в ад.
- Дай мне хоть что-то! А там посмотрим. Ясно, что за этим стоит импер-ассамблея, и департамент финансов, а это не только кошелёк страны, это и кошелёк её граждан, начиная от миллиардеров и кончая уборщиками улиц. Кто оплачивает банкет? Чего хотят?
- Только не повторяй заново свои КТО, ЗАЧЕМ и ПОЧЕМУ. Потому-что. А хоть что-то... Что-то знают в штабе Навальда. Но они очень осторожны, и на чужих смотрят с прищуром. Ладно... Полностью в курсе всего профессор Хинзбёрк. Он также среди вдохновителей проекта, один из разработчиков. Что он с этого будет иметь, кроме денег? Место у трона. Самая вкусная криушкка. А, скорее, случайное выпадание из окна небоскрёба, внезапный инфаркт, автомобильную катастрофу - на выбор. Ты мне сейчас приговор подписал.
- Вместе не так страшно. Страшно, когда со всеми. И ещё вопросик, члена ассамблеи то же колют, что и всем прочим?
- Что-то колют. Нейтральное. Только цурюки у них особенные. Но... тут тоже естественный отбор. Кто входит в золотую тысячу, знают только профессор Хинзбёрк и его патрон, импер-президент. Может быть, Верховный Секретарь импер-партии Единства (ИПЕД), но это под вопросом. Партия зашаталась, как греческий колосс, вот-вот рассыпется на части. И, мне кажется, к этому имеет отношение Патерфильд, комиссар НаКаЖУ.
- Как ты обозвал Наташу? Что за "накажу"?
- Сокращение "Надзор за Качеством Жизненных Условий", её комиссариат.
- Это кто-же так издевается над языком. Но мне нужен Цур-код!
- Обычным порядком ты будешь получать его пол-года. Или... я могу потерять свой... Конечно, при тщательной проверке обнаружится подмена, но для этого нужно специальное оборудование, и тебя обвинят в воровстве. А меня уволят за разгильдяйство. Давай-ка вернёмся к "Тенесси"!
- Подожди, Грегор. Я нюхом чую, что с этими Цур-кодами что-то не то, слишком грубо и настойчиво их насаждают. Для чего они нужны?
- По доступной информации, для проверки и регистрации вакцинированности населения. Для статистики.
- Статистика у нас ручная, пальцем сделанная.
- И я думаю, что значение их сильно преувеличено, государственный приоритет, как у атомного оружия. Но я, честно, ничего не знаю. И начальство... уходит от разговоров на эту тему. Или им рты заткнули, или тоже ничего не знают...

***

До штаб-квартиры Навальда Дэлл решил пройтись пешком, небольшая прогулка не помешает. Пройдя по бульвару Каштанов, он вышел на площадь Первого Императора, подошёл к памятнику. Бронзовый император тоскливо смотрел на вечную реку, по которой полз буксир-замарашка. На императоре была надета защитная маска, на морду его коня тоже. Не задерживаясь, мимо!
По широкому, как вселенная, мосту имени Защитника народа Дэлл перешёл на остров Уоллеса, углубился в узкие средневековые улочки, где среди мещанских доходных домов нелепо торчали стеклянные офисы последних десятилетий и скоро подошёл к каменному дому восемнадцатого столетия. У двери углового подъезда висел прямоугольник с трафаретной надписью "Офис партии ПаНаС, пом. 247" (партия народного самоопределения). Напротив парадного, в домовой арке маялась фигура в чёрном, Дэлл знал, что это один из сотрудников комбеза, и усмехнулся. Явилось желание подойти и предложить автограф на своё фото, но зачем его злить, это просто пешка, зарабатывающая на хлеб.
Сквозь тугую дверь он вошёл в вестибюль, швейцар из-за газеты оценил его появление, кивнул дозволение, и Дэлл поднялся на второй этаж. В конце серого коридора дверь с табличкой номера и нацарапанное острым ругательное слово. За дверью обширная комната, много канцелярских столов с компьютерами, за барьерчиком дверь в другое помещение. У окон группки курящих сотрудников, стряхивающих пепел в горшки с растениями. На его приход никто не обратил внимания, как ему показалось, но скоро подошла девушка в гигантских очках и узкой макси-юбке. Её кофточка грозила порваться на груди, и Дэлл отвёл взгляд.
- Вы по какому вопросу?
Он не успел ответить, от одного из окон раздался выкрик:
- Митинг на площади Созидателей разогнан хомлами!
- А Навальд?
- Скрылся.
- Им его не достать!
- Но наверняка придут сюда. Компромат в сумки и унести, Кошима и Афтандил, займитесь этим! Не забудьте флешки, всё видео, списки, адреса!
- Кажется, надо отсюда убираться, - подумал Дэлл. Не хватало ему сво всей этой компанией оказаться за решёткой! Попадёшь в их списки, не отмоешься.
- Вижу, мне не повезло. Пойду я, пожалуй.
- Но вас привело сюда какое-то дело?
- Какие дела! - махнул он, - Откладываются все дела.
- Подождите, а ведь я вас знаю. Дэлл Паккард?
- Извините, но я...
- Подождите секунду, я сейчас оденусь и провожу вас, здесь я сейчас не нужна, она отошла, неуверенно улыбнувшись, будто опасаясь, что он вдруг исчезнет. Дэлл переминулся с ноги на ногу, ему и в самом деле очень хотелось этого, но она уже спешила к нему, в вязанной шапочке и прошитой чёрной куртке.
- Пойдёмте отсюда. В самом деле, могут нагрянуть. Лучше, чтобы здесь было меньше народу!

***

Ближе к вечеру импер-агент, чьё имя и личность здесь совершенно не важны, по причине полного ничтожества, докладывал DIST-импер-гауляйтеру, начальнику районного управления Импер-Комитета Внутреннего Порядка:
- Неизвестный оказался писателем Дэллом Паккардом, и находился в помещении штаб-квартиры ПАНАС не больше десяти минут, после чего покинул её в сопровождении некой девицы Элизы Рашки.
- А откуда известно о её девичестве?
- Двадцать один год, замужем не была, хранила верность жениху, воевавшему в Сенегальской миссии, где погиб несколько месяцев назад. Рашка отличается примерным поведением, в скандалах и антигосударственных акциях не замечена.
- Она что, русская?
- Нет, импер-гауляйтер, то-ли норвежка, то-ли датчанка, скандинавка, в общем.
- Дания, это не Скандинавия. Дальше.
- Дальше парочка проследовала до площади Освобождения, где зашли в паб Онка Сданко.
- Почему именно эта площадь, которая, кстати, с сего дня переименована в площадь Создателей Империи? По желанию горожан. Ведь именно там сегодня проходил митинг Навальда и его шайки?
- Писатель Паккард проживает в квартире в историческом районе Старая Прага.
- И что?
- Видимо, в его намерения входило пригласить девицу Рашку в гости? Для более близкого знакомства.
- Это ваши предположения?
- Выйдя из паба, где они были двадцать минут, писатель и девица направились в его квартиру. Где пребывают до сих пор. Я прекратил наблюдение, поскольку оба они входят в категорию лояльных граждан...
- Элиза Рашка что, в штаб-квартире Навальда полы мыла? Лояльная гражданка! Пока можете идти домой, а я запрошу инструкции у REG-импер-гауляйтера.
Через полтора часа, когда невезучий агент уже съел ужин и с открытой банкой пива примерялся к дивану, раздался проклятый звонок:
- Эй! Это ты, агент?
- Слушаю, господин импер-гауляйтер!
- Ну-ну! Я не импер-гауляйтер, и даже не REG-импер-гауляйтер! Значит, так, как тебя?
- Импер-агент Тыцик, слушаю вас!
- Значит так, агент Тыцик, ваша Элиза Рашка определена, как участница анти-имперской организации, и подлежит постоянному наблюдению первой степени, с целью выявить серьёзные связи, могущие иметь преступные намерения, а также с целью сбора компромата! Всё понятно?
Импер-агент Тыцик с тоской посмотрел на диван:
- Понятно, господин DIST-импер-гауляйтер, я должен приступить к исполнению обязанностей?
- А ты сам как думаешь? Есть вопросы?
- Только один. А если компромата выявлено не будет?
- Должен, Тыцик! Компромат обязательно ДОЛЖЕН быть! Докладывать каждые два часа. Но с двадцати двух ноль ноль до семи ноль ноль не обязательно!

***

- Люди разучились общаться. По информационной насыщенности наше общение приближается к приматам. Мы используем клише, как обезьяны жесты и мимику. Всё наше общение состоит из обязательных ответов-вопросов: - "Как жизнь? - О,кей!", - "Как дела? - Лучше некуда!", - "Как семья? - Замечательно! (чтоб они провалились!)", и так далее. Лишнее слово, и тебя уже не поймут, или сочтут неадекватом. То же самое в интернете, люди изъясняются картиночками, и если вдруг вздумают написать пару фраз, о Боже!, сразу определяется ай-кью, воспитание и образование. Всё это, вместе взятое тоже на уровне приматов. Своё мнение можно высказывать только в разговорах на рабочие темы, конечно, с оглядкой на мнение начальства! - говорила Элиза, орудуя ложечкой в вазочке мороженого, Дэлл согласно кивал, а сам думал:
- Чего я с ней здесь делаю? Зачем я вообще связался с этой ботаничкой?...
- У тебя парень есть? - неожиданно спросил он, и Элиза растерянно отложила ложечку.
- Тебя это интересует? Или тоже одно из клише, я такое слышала во многих фильмах? Но обычно оно употребляется, когда парень имеет серьёзные намерения...
- Я писатель, и мне многое интересно. Я не подчиняюсь стандартам. Серьёзные намерения? Почему нет? Это тоже может быть интересным.
Элиза поднялась, стала натягивать шапочку:
- Я пойду... Мне нужно...
- Никуда тебе не нужно. Я задал больной вопрос? Или тебя пугает наезженная колея неудобных тем? Ты патриархальна? Да сядь ты уже, в конце концов, ещё подумают, что я пристаю к тебе.
- А ты не пристаёшь?
- Нет! А тебе этого хотелось бы?
- Я сама не знаю, чего мне хотелось бы, - она опустилась на стул, - Возьми мне ещё мороженого, фисташкового. Да, парень. Был. Он участвовал в военной миссии в Африке. И погиб. Почти год назад.
- Он был твой жених? И ты соблюдаешь зарок?
- Это глупо и не рационально, я совершенно свободный человек. Я уважаю его память, он желал мне только добра. Но теперь его нет. Совсем нет, и не будет, это странно. Похоже, он переехал в другую страну, и его лишили визы. Вечно.
Она ела мороженое и выглядела умиротворенной. Погибший жених, похоже, совершенно покинул её, и Дэлл успокоился. Он выпил бокал сухого вина, ему было хорошо, и девчонка Элиза уже казалась своим парнем, обидеть её стало делом немыслимым.
- Ты не хочешь вина?
- Теперь ты должен пригласить меня домой. Ведь ты живёшь где-то рядом?
- Ты догадлива. Пригласить... в смысле, домой?
- А ты глуп. Не в общественные-же бани!
- Если ты не против, почему нет? Я только не знаю, как ты это воспримешь.
- Нормально восприму. Близкое общение с известным писателем, должно быть, интересно, тем более, в домашней обстановке. Будет, что рассказать родным.
Но учти, мне не нравится, когда не спрашивают моего мнения!
- Я буду спрашивать, - согласился Дэлл. - Ты полячка?
- С чего ты взял?
- У тебя славянское имя.
- Да? Никогда не думала об этом. Я норвежка, из Ставангера, это южная Норге.
- А что ты делаешь в команде Навальда?
- Это смешная история. Захотелось посмотреть Европу, а здесь живёт моя дальняя родственница, типа троюродной тётки. Она мне и дала работу в штабе, всё лучше, чем в придорожном кафе.
- Ты занимаешься противоправной деятельностью? В чужом государстве?
- Глупый, я просто курьер. Иногда отношу на почту корреспонденцию, иногда встречаюсь с какими-то людьми, они подписывают документы, кажется, чеки, и это всё. Помогаю с документацией, но меня всё это не касается, просто канцелярский работник.
- Пойдём, канцелярский работник, в более уютное место. Здесь скоро начнут собираться неформалы, экстремальная молодёжь, и станет шумно.
Они вышли в сумрак площади, пошли к каналу.
- Не оборачивайся, - сквозь зубы произнёс Дэлл, и она, конечно, сразу обернулась:
- Что? Ну, вот, я что-то испортила? Самый верный способ заставить человека оглянуться, это попросить, чтобы он не оглядывался. Так в чём дело?
- Около паба, недалеко от входа, сейчас я увидел человека. Я его видел под аркой, напротив дома штаб-квартиры Навальда. Наверняка, это секретный агент.
- Чудесно. Ты тоже секретный агент? Типа, Джеймс Бонд?
Дэлл отвернулся от дувшего в лицо ветерка, чтобы прикурить:
- Всё спокойно, его больше не видно, наверное, ушёл. Ведь мы не преступники. Пойдём? А я никакой не агент, обыкновенный кабинетный писака.
- Красивый район. Средневековый замок. Как он называется?
- Старая Прага.
- Подходящее название. Ты родился здесь?
- Нет, я из пригорода. Купил квартиру шесть лет назад. Мой родной дом скоро будут сносить, и я перееду сюда.
- Ты один? Семьи нет?
- Теперь ты интересуешься, не женат-ли я. Не волнуйся, разъярённая жена не нагрянет, за её неимением. Я один. Невесты тоже нет, - ему самому эти слова показались неестественными, в самом деле, почему он один, и его это нисколько не волнует?
- Тебя это не волнует? Может быть, есть какие-то причины? Здоровье?
- Если только психическое. Нет, я обыкновенный нормальный человек. Мне даже интересно, смог-бы я разделить свою жизнь с кем-то, совершенно чужим.
- С чужим не стоит, ничего хорошего из этого не выйдет, - серьёзно сказала Злиза. - Но иногда люди становятся настолько близки, что уже не можешь свою жизнь представить без него. Это уже не чужой, он становится частью твоего существа.
Он в темноте набрал шифр кодового замка, и они вошли в тёмную парадную.
- У тебя нет фонарика, ноги ведь сломать можно? Или здесь зажигают свечи?
Он громко хлопнул в ладоши:
- Да будет свет!
Элиза улыбнулась, с удивлением оглядывая стены лестничной клетки, украшенные мозаикой на древне-римские мотивы.
- Ты и в самом деле волшебник. И этот дом - исторический раритет. Дорогое, наверное, удовольствие?
- Не знаю, надо моего менеджера спросить. Но он наверняка соврёт.
Они поднялись на второй этаж, Дэлл достал ключи, распахнул дверь:
- Заходи, дом к твоим услугам!
Она входила в комнаты настороженно, будто принюхивалась, потом кивала одобрительно. Ей здесь нравилось. Она открыла дверь на маленький балкончик, вышла, присмотрелась к темноте, прошептала с восхищением:
- У тебя под окном канал! Северная Венеция!
- Не такой здесь и север, не в пример Скандинавии. Пойдём на кухню. Наверное, есть хочешь?
- Не помешает. Мороженым сыт не будешь.
- Готовь сама, я, кроме яичницы с колбасой... не кулинар, в общем. Посмотри, что есть в холодильнике, а я пока выпью. Тебе не предлагаю.
- И зря. От лёгкого я не откажусь. У тебя есть спагетти? А томаты? Хорошо, я сделаю завтрак саамов.
- В саамскую кухню входят спагетти?
- Нет, а я да - вхожу. Дай сигарету. И учти, официально я не курю, иначе тётка, или кто там она мне - сожрёт. Она ярая пуританка.
Дэлл налил в стаканы абсента, добавил по капле коньяка и лимонного сока. Элиза возилась с кастрюльками, ножами, овощами и спагетти.
- Странный коктейль, необычное сочетание.
- Я мешаю, что под руку попадётся. Иногда получается хорошо, а иногда дрянь. Всё по настроению.
Видимо, готовила она тоже по настроению, но получилось вкусно. Спагетти, посыпанные зеленью и мелко нарезанными томатами, на краю кучка тёртого сыра, это было оригинально.
- Спасибо от всего читающего народа, ты вдохнула в писателя вдохновение, это неуклюжий оксюморон такой. Музыку послушаем?
- Что-нибудь спокойное.
Дэлл включил что-то из Энигмы, - добавить световых эффектов? по комнате задвигались разноцветные световые пятна.
Она прошла в кабинет, осмотрела книжные полки.
- У тебя разносторонние интересы.
- Так и должно быть. Если интересы односторонние, это хобби. Кому интересно чужое хобби? Мне вот совершенно не интересна литература. Особенно современная.
- Это похоже на парадокс. Писатель не интересуется литературой.
- Но это так. Я прочитал всё, что мне было нужно. Что-то с удовольствием, что-то по обязанности. Но сама по себе литература меня не интересует.
- Но ты пишешь.
- И что? Это такой образ жизни, по другому я не умею. Ты думаешь, что мои книги для меня что-то значат? Да я их и не помню, даже названия, не говоря уже о содержании и героях. Дописал, и забыл. Они живут уже без меня, сами. Ведь и у людей так, дети вырастают и уходят от родителей. У них своя жизнь, которая только и интересует их. О родителях вспоминают, когда от них что-то нужно.
- Непонятная у тебя была жизнь.
- Думаешь, родители обижали меня? Не любили, не обращали внимания? Нет, всё было, как должно быть. Не скажу, что идеальная семья, но мы жили дружно. А потом мать сказала - мне уже много лет, я хочу пожить для себя. И я её понял. Ведь человек практически всю жизнь живёт в силу необходимости, ради кого-то, или ради чего-то. И совсем ничего - ради самой жизни. Мы всегда достигаем чего-то, куда-то продвигаемся, за что-то боремся, а жизнь - это возможность замереть и почувствовать, что ты живёшь. Не дело, не идея, а ты, человек. Это самые драгоценные моменты, когда человек остаётся один на один с собой и своей жизнью, той самой, которая в тебе.
- Напоминает абсурдизм.
- Нет! Это противостоит абсурдизму. Что такое экзистенциализм? В переводе это просто познание. Познание не природы, этим занимаются науки, познание себя. И уже из этого познания Камю, Сартр и другие вывели свои парадигмы, но это их знание. Оно ведь у каждого своё. И жизнь стоит того, чтобы её прожить.
- С этим я согласна. Сооруди ещё коктейли, и можно будет потанцевать. Это тоже познание.
Без очков её лицо казалось удлинённым, с маленьким подбородком, высоким лбом и задорно вздёрнутым носиком. Танцевать она умела, Дэлл отходил на несколько шагов и любовался её гибкой фигурой в облегающем платье. У неё были нереально пушистые брови и длиннющие ресницы, кажется, свои, и это было красиво. Потом она налила в стаканы коньяка, вручила один ему и повлекла за руку в спальню. Он ни о чём не думал, просто знал, что сейчас произойдёт, и ждал этого.
- Я так долго была одна, - услышал он её шёпот. - Расстегни уже эту чёртову молнию!

***

Утром Дэлл с неудовольствием обнаружил себя в одиночестве.
- А норвежка рано просыпается. Или она шведка? Какая разница. Кто рано спать ложится, тот рано встаёт. Что-то я соврал. Она уже ушла? Но, Боже, как она была великолепна! Нежна и осторожна. Уважительна и услужлива. Может быть, жена это не так и плохо? Тем более, без тёщи. Эту тему необходимо обдумать. Впрочем, она устала быть в одиночестве, это может многое объяснить. Она куда-то собиралась? Говорила она об этом вечером?
На кухне что-то упало, без сомнений, там кто-то был. Дэллу почему-то стало легко и радостно. Здесь!
И она возникла в дверном проёме, уже принявшая ванну, в его рубашке, сверкая стройными ногами.
- Завтракать будешь? В постель, или в силах доковылять до столовой?
- Что у нас на завтрак? - поинтересовался Дэлл и облизнулся. Рано завтракать он не привык, но сейчас ему хотелось есть, вот странность!
- Кроватного столика я не нашла, поэтому поднимайся, кофе остынет.
Он отбросил одеяло, посмотрел на себя и стал оглядываться в поисках халата.
- Он за спинкой кровати. Можешь не стесняться, хотя, после ночи я сомневаюсь, что тебе знакомо это чувство. Я жду, - она ушла, мурлыча мелодию из "Золота Мак Кены".
На столике были накрыты, кроме кофе, пышки, сыр и фрукты. Апельсиновый и томатный сок.
- А зачем ты приходил в штаб? - спросила Элиза. - Собираешь материалы для книги? Интересная, наверное, будет книжка.
- Как выйдет. Вот ты говоришь, ни в какие секреты не лезешь. Наверное, это и правильно, меньше знаешь, дольше живёшь. Но какие-то разговоры ты случайно слышишь? Что-то при тебе обсуждают, какие-то общие темы, и там могут проскальзывать и запретные факты. Поможешь?
Её лицо вдруг будто заледенело, она закусила губу и отвернулась к окну.
- Значит, вот почему ты меня... И сколько будешь платить за наушничество? Доллары, или евро? Я ведь цену себе знаю... Теперь и твою буду знать. Писака ты позорный. Ладно, мне на службу пора.
Она поднялась, сняла его рубашку, начала надевать платье. Ему показалось, что он услышал всхлипывания. Только этого не хватало, он и так чувствовал себя Иудой, несмотря на полную невиновность. Встал, обнял её за плечи, прижал к груди.
- Элиза... Забудь о моих расспросах. Не подозревал, что ты так это воспримешь. Я ведь тебя пригласил совсем не поэтому. В штаб-квартире я появился, да, по этому поводу, собираю материал. Но ты... Ты, это мой счастливый случай, и ничего мне от тебя не надо, кроме тебя самой. Ну, спросил. Кому не интересно? Сейчас ведь страна на изломе, и уж писателю нужно всё знать. Тем более, ваша деятельность здорово портит кровь властям, значит, что-то вы знаете, что они хотели-бы скрыть. Это вот и я хочу узнать. Но раз ты так это восприняла, давай забудем... Давай просто жить. Ты... нужна мне, я только утром это понял, проснувшись. Я испугался, что это мог быть просто сладкий сон, или для тебя это ничего серьёзного не значит... Я не навязываюсь, не думай так. Я не знаю.
- Ну, и хорошо, что не знаешь. Скучно, когда человек всё знает, и ни в чём не сомневается. Кофе ещё налить?
- Ты на службу пойдёшь?
- А у меня свободное расписание. Могу придти к одиннадцати, сделать дела, если они есть, за час. И уйти. Конечно, соответствующая и оплата.
- Мне-бы так! К сожалению, у меня в плане намечено несколько визитов, работа у меня такая. Если я что-то отменю, просто так, без серьёзной причины, это уже буду не я. И шанс может быть упущен. А это бывает невосполнимо.
- Хорошо. Вот когда ты пойдёшь по делам, тогда и я пойду на службу.
- Тебе так необходимо общение со мной?
- Пока не надоело. Интересно понять, что ты за человек. Не вообще, это я уже поняла, а в мелочах, частностях. Что ты любишь. И из еды, и из живописи. Что читать ты не любишь, ты сам сказал. А, может быть, ты не грамотный? Это я пошутила. А ты можешь сказать, что это за книжка, над которой ты сейчас работаешь?
- Могу, отчего не сказать. Я некоторое время жил, уткнувшись в компьютер. Там много чего есть, не зря говорят, что это грандиознейшая свалка мусора нашей цивилизации. Естественно, я не принимал всерьёз все эти скандалы, которые "взрывают мозг", вот глупейшее определение! Но я оторвался от дисплея, и то, что я увидел только за вчерашний день, выбило меня из моих фантазий. Реальность показалась мне страшнее любой антиутопии. Что-то делается несуразное, не только с нашей страной, это глобальный процесс. И ясно, что он кем-то инициирован и кем-то управляется.
- А ты хочешь открыть людям глаза.
- Глаза у каждого свои. И смотрят они по разному. Я хочу все точки зрения свести в одну, объективную и обоснованную картину. Но для этого нужно найти инициаторов и понять их мотивы. Как они действуют, что видят в результате.
- Если ты узнаешь и напишешь правду, такую книжку никто не напечатает.
- В мире не одна сила, их много, и они постоянно ищут оружие против своих недругов, других сил. Я не говорю, что одни хорошие, а другие плохие, у них разные приоритеты. Но в силах, возможностях соблюдается паритет, примерное равновесие. И если моя книжка станет оружием против одних, то их противники станут меня поддерживать.
- И кого ты видишь в злодеях?
- Слишком неожиданно и вовремя появился этот вирус. Совсем не похоже на случайность. И вот тот, кто раздувает истерику в обществе, используя этот козырь... Я пока не понял их мотиваций, но методы их слишком прямолинейны, они уничижают население своей страны, а скоро, похоже, начнут физически его уничтожать. Для чего? Не знаю.
- Вряд-ли тебя допустят до подобных секретов.
- Нет, конечно, но люди есть люди. И на самом верху сидят профаны и просто глупцы, которые то и дело совершают не простительные ошибки. Ты слышала о профессоре Хинзбёрке?
- Кто не слышал? Глуп, как пробка, судя по его прогнозам, изменяющимся каждый месяц... Я читала его интервью, впечатление такое, будто он не понимает, что говорит.
- Вот с ним мне и надо познакомиться поближе. Дурак, но опасный, и имеющий влияние. Конечно, это марионетка, но пока он в силе.
- В общем, как я поняла, пока у тебя нет ничего, кроме эмоций.
- И ещё ты. И здоровье. Хочешь убедиться?
- Ночью убедилась. Мне понравилось.
- Мне тоже. Почему не повторить?
- Почему и нет? ...



***

... Когда Дэлл брился, перед походом в город, в ванную заглянула Элиза:
- Слушай очередной взрыв мозга: - Имперский комиссар по здравоохране господин Мюр Мюрреш призвал не желающих прививаться граждан, так называемых антиспайкеров, переезжать. Он уточнил - "Из страны", и указал рукой в сторону южных государств, примыкающих к нашим границам. Далее господин комиссар намекнул, что соответствующие государственные договоренности находятся в стадии разработки.
- Он с ума сошёл? Может быть, Цур-вирус в самом деле выборочно влияет на состояние мозгов? Ведь господин комиссар всерьёз предлагает половину наших соотечественников вышвырнуть из страны?
- Заметь, если члены импер-партии предлагают что-то, унижающее народ, они это потом обязательно закрепляют на законодательном уровне.
- Ты собираешься на работу? Ждать не буду.
- Будешь. А что мне собираться? Куртку надеть? Сумка в рабочем состоянии.
Они прошли под руку до площади Освобождения, и здесь разошлись.
- Я пройдусь пешком, всё-равно время куда-то девать надо. Позвони, как домой поедешь.
- До Гранитного острова пешком далеко, поеду в метро. Позвоню.
Она уже собирается жить с ним? Кажется, эта тема не обсуждалась. Ладно.
Теперь он смотрел на окружающий мир с определённой точки зрения, отмечая факты, укладывающиеся в тему.
В вестибюле метро заслон из местной охраны и импер-гвардейцев. Все в масках, высматривают антиспайкеров, и если вошедший не спешит надеть намордник, делают намекающий жест в сторону резиновой палки. Это можно отнести к заботе об охране здоровье (не считая палки), хотя даже от входа было видно, как горожане, едва ступив на ступени эскалатора с облегчением сдирают ненавистные тряпочки. Или сдвигают их на подбородок. Это церберов уже не интересовало.
А вот плакатик с красным текстом привлёк внимание Дэлла:
- С ноября вход в метрополитен только по предъявлении Цур-кода.
Сколько народа обзавелись клеймом? Учитывая то, что Дэлл услышал от Грегора, немногие. И ещё, говорят, что половина кодов на руках - подделка, и её легко купить у торгашей рядом со станциями метро и на рынках. Но, всё-равно, похоже, метро скоро опустеет. А как людям добираться к месту работы?... Впрочем, многие предприятия встанут, также от отсутствия у работников Цур-кодов. Это уже похоже на сознательную диверсию, людей провоцируют на активные протесты. А поскольку протестующие будут явными нарушителями указа о ношении масок и кодов, их всех смело можно сажать в катафалки и везти по клеткам. Кажется, импер-гвардию ждут интенсификация и оптимизация. А также технологизация и кадровый бум.
А что ждёт экономику страны? Или эта ситуация - глобальное запланированное явление?
Приверженцев методов ведомства госпожи Патерфильд видно было издали. Упакованные в маски, они взирали на свободнодышащих с озлоблением, но, учитывая малочисленность, молчали и копили ненависть.
Как они живут? Они в самом деле верят, что спасают человечество от страшной болезни, и панацея - изоляция, а лучше - уничтожение непонятных противников здравохраны? Это была какая-то извращённая логика, и Дэлл не мог понять, на чём она основывается. Ведь чтобы правильно воспринимать происходящее, достаточно просто посмотреть вокруг. Или эти люди не помнят, как жили всего несколько лет назад?
Он вышел на станции "Красная речка" и перешёл мост через пустую, рябую от дождя реку. В старинном парке, где располагался университет иммунологии имени Пастера-Миллера, тоже было пусто и мокро, на ветвях каштанов жались к стволам, прячась от дождя, мокрые белки.
В вестибюле главного корпуса Дэлл предъявил жетон, полученный от Грегора, и его, предварительно связавшись с секретарём, без проволочек направили в кабинет профессора Херка Хинзбёрка, лауреата Нобелевской премии. И первое, что его удивило, здесь не было видно ни одного хомла и ни одного полицейского. А ведь такой объект должен был строго охраняться. Или не должен? Обычное просветительское учреждение здравохраны. И всё-таки он чувствовал себя вне зоны комфорта, не защищённым? Это тоже один из приобретённых рефлексов. Но скоро понял - каждый квадратный сантиметр здесь просматривался. И стало ему смешно и легко. Поднявшись в лифте на третий этаж, он остановился, соображая, куда идти дальше, но увидел на стене подробную схему этажа с нумерацией кабинетов и успокоился.
Одно ему пришло в голову и заставило посмотреть на ситуацию серьёзно, он заявился в центр противника с чужими документами, а дураков здесь не держат.
Предстоящая встреча не просто интервью с интересным человеком, это будет как шахматная партия, где надо видеть на несколько шагов вперед, и ошибка будет фатальной.

***

За громадным столом красного дерева возвышалась массивная фигура хозяина кабинета. Круглая лысая голова, очки, похожие на астрономические рефракторы, горбатый нос под ними. Человек был похож на кавказца. Он смотрел на Дэлла, как доисторическая хищная птица, оценивающая добычу, но вдруг неожиданно улыбнулся, видимо, вспомнив о законах гостеприимства:
- Дэлл Паккард, лояльный писатель. Слышал, хотя и не являюсь вашим поклонником.
Это означало, что восхищений на литературные темы не будет, и Дэлл облегчённо вздохнул:
- Профессор Херк Хинзбёрк!
- Меня предупредили о вашем визите, - соврал профессор. - И я заинтригован вашим визитом. Что может быть интересного именитому писателю в стенах медицинского учреждения. Если, конечно, вы не намереваетесь писать эпическую драму о любви анестезиолога к ночной санитарке.
- Как-же, профессор, учитывая разгар пандемии и реальную угрозу здоровью нации, тема весьма животрепещущая, касающаяся каждого, я не о любви медперсонала, а о вашей, можно сказать, героической работе во имя здоровья империи.
- Вы льстите, но неумело, - профессор вышел из-за стола, подошёл к Дэллу и протянул руку, - Позвольте взглянуть на ваш Сur-код.
Взяв жетон, он повернулся к свету люстры и внимательно изучил его, будто обнюхал своим рабочим носом, потом вернул:
- Вторая категория. Мы можем говорить свободно, но зная пределы дозволенного.
- Естественно, - откликнулся Дэлл, не имея понятия об этих самых пределах, - Конечно, мои интересы не простираются за границы второй категории. Вторая, она и есть вторая.
- Вы, конечно, хотели-бы первую. Или даже нулевую? - профессор улыбнулся, но смотрел требовательно.
- Хотелось-бы, но что дозволено Юпитеру...
- Вы мыслите здраво, вам плюс. Ведь это такая ответственность! Выпьете что-нибудь?
- Минеральной воды, если можно, - он заметил, что его ответ профессору понравился.
- У вас составлен список вопросов? Или только намечена тема?
- Я больше полагаюсь на вдохновение. Сейчас большой резонанс имеет процедура внедрения Цур-кода. Вы можете откровенно сказать, это обязательно, или просто требование протокола?
- Думаю, что официальный ответ вам известен. Могу добавить, что Цур-код, это мера не временная, в компьютеризированном обществе это способ упростить и ускорить многие канцелярские процедуры, более того, канцелярия, как таковая тоже в кризисе, система уже не справляется с требованиями, предъявляемыми прогрессом, она уже стала тормозящим фактором в общественных отношениях.
- Но почему так много противников кода? Разве не проводится разъяснительная работа? Я смотрел передачи по телевидению, и это всё... не убедительно.
- Претензии к Комиссариату СМИ, и в частности, к комитету пропаганды. Мы только технари, разрабатываем технологии удобств. Производство и внедрение этих удобств в жизнь курирует ведомство мадам Патерфильд.
Дэллу показалось, или в самом деле при упоминании неистовой мадам в глазах профессора сверкнул огонь неприязни, а в голосе прозвучала брезгливость?
- Да, конечно. И в связи с этим вопрос по наитию, может быть, существуют какие-то разногласия между вашим ведомством и ИнКомНаКаЖу?
- Конечно! Уже из-за этой идиотской аббревиатуры! - вспыхнул профессор и, наконец, стал похож на человека.
- В таком случае, может быть, вы приоткроете немного кухню этих разногласий?
- Кухню... У вас код второй категории. Думаю, это входит в сферу ваших полномочий. И вы сможете поделиться этими сведениями, - самыми общими! -, при отчёте вашему начальству.
Начальству? Видимо, профессор принимает его за ревизора ИмКомВнеБа?
- Только предупредите господина Лукара, чтобы не трепался перед иностранными гостями. И вообще, это для внутреннего пользования.
Эта бюргерша думает, что мы работаем ради удовлетворения её амбиций! Она даже не подозревает, во что всё это может вылиться!
И вот тут Дэлл почувствовал, что вплотную приблизился к чему-то очень серьёзному, глобальному. Уж если комиссар Патерфильд о чём-то не имеет понятия...
- Я так понял, что вы говорите о проекте воздействия Цур-кода на...
- Вы слышали? Значит, и у вас об этом треплются в курилках?
Профессор быстро прошёл к двери и в нетерпении оглянулся:
- Что вы стоите, как зомбированный? Пройдёмте!
Впоследствии Дэлл много думал, почему этот одинокий волк, в котором в самом деле осталось так мало человеческого, вдруг решил поделиться с ним, писателем тайной номер один. Может быть, хотел, чтобы эта тайна не ушла вместе с ним в небытие? Видимо, не исключал один из вариантов, предложенных Грегором? Да и кто поверит продажному (лояльному) писаке, когда в сетях ходят сотни конспирологических теорий заговоров!

***

Они вошли в кабину лифта, дверь задвинулась и профессор Хинзбёрк, наклонившись к панели управления, произнёс:
- Уровень минус пять.
После секундного молчания приятный женский голос ответил:
- Профессор Хинзбёрк, категория один, писатель Дэлл Паккард, категория два. Уровень минус пять. Помещения 13-23 заблокированы.
Лифт с тихим урчанием начал проваливаться в преисподнюю. Счётчик этажей в нём отсутствовал. Скоро дверь сдвинулась и профессор вышел, не оглядываясь, быстро пошёл по коридору, в котором все плоскости были из не обработанного бетона. Он, похоже, не сомневался, что Дэлл поспешает за ним. Здесь тоже не было видно ни одной души. Им вход в ад воспрещён! Свернули и снова прошли метров сто, остановились перед металлической дверью серого цвета, профессор достал из кармана связку самых обычных ключей, выбрал нужный, с натугой открыл замок. (Неужели смазать нельзя!)
- Зайдём. И теперь, господин Паккард, вы вступаете в зону умолчания. Никаких подробностей отсюда не должно выйти наружу.
В небольшой комнатке, обшитой пластиковыми панелями, на стене напротив двери висел, как показалось Дэллу, экран то-ли телевизора, то-ли компьютера. Это оказалось окном с толстым стеклом.
- Садитесь и молчите, вопросы в конце, - профессор взял лежащий на столе микрофон, включил его и проговорил:
- Мацек, продолжим. Серия восемнадцать, сценарий тот-же.
Стекло осветилось, и Дэлл увидел комнату побольше, в которой на подставке стоял сорокадюймовый телевизор, перед телевизором, метрах в трёх, столик и два кресла, на столике кофейник, чашки, сахарница, пончики в тарелке. Отворилась дверь в правой стене, вошли два человека. Спокойные, на вид здоровые, похоже, из среднего сословья, они ничем не отличались от сотен прохожих на улицах города.
- Присаживайтесь, господа, - сказал в микрофон Хинзбёрк. - Кофе, пончики и приятная беседа на любые темы. Больше от вас ничего не требуется. Это добровольцы, - добавил профессор, уже для Дэлла, - Смотрите внимательно, потом выскажетесь. Можете курить, я надеюсь, это продлится недолго. Может быть, тоже кофе?
- Спасибо, профессор, нет, - отказался Дэлл, глянув на окно, - Они знают, что за ними наблюдают?
- Подозревают, но не уверены. И они друг с другом не знакомы. Могу добавить, что один из них лояльный гражданин, снабжённый Цур-кодом, второй - антиспайкер. Они этого не знают. Что скажете?
Дэлл более внимательно пригляделся к подопытным, наливающим себе кофе, и пожал плечами:
- Невозможно различить. Обычные горожане.
- Скоро вы перемените мнение... Мацек, включите телевизор. Ежедневные новости. Только концентрат по теме.
За стеклом включился телевизор, антагонисты посматривали на экран, отпивали из кружек. Так продолжалось минут десять, и Дэлл уже начал жалеть, что не согласился на кофе. Потом усатый в комнате стукнул себя кулаком по колену, что-то зло сказал соседу. Тот ответил нехотя, сквозь зубы. Опять молчание. Что там показывали в новостях, Дэлл не видел, но явно эмоциональное, реакция зрителей говорила сама за себя. Вот усатый отшвырнул в угол чашку, затряс над головой кулаками, второй начал его убеждать, наверное, успокаивал. Ситуация выходила из-под контроля. Собеседник что-то говорил, вздымая руки и тыча пальцем в телевизор, ответом ему были выкрики. Вдруг усатый бросился ко второму, ударом в ухо сбросил его из кресла и изо всех сил пнул в грудь. Тот попытался ползти, но по пояснице ему пришёлся удар сверху ногой, потом пинок по голове. Дэлл почувствовал в горле привкус тошноты.
- Что происходит?... Это надо прекратить!
Человек на полу лежал не шевелясь, под головой его расплывалась лужица крови, а усатый продолжал наносить удары.
- Мацек, хватит, пожалуй! Прибери там. Пострадавшего в лазарет и укольчик ему, сам знаешь.
Дэлл закурил, руки его тряслись:
- Можете объяснить, что происходит?
- Где-же ваша писательская догадливость? Это Цур-код плюс новая вакцина. С заданными свойствами.
В кабинет они возвращались молча. И только когда Дэлл налил себе кофе и опустился в кресло, Хензбёрк продолжил:
- Лояльный гражданин пользовался Цур-кодом месяц, и всё это время находился от него в зависимости. Новая вакцина активировала программу. Может быть, есть ещё вопросы?
- Ваша демонстрация весьма убедительна. Ещё одно - кто разработал сам вирус?
- На это могу только сослаться на официальные источники. Сам вирус древний, может быть, несколько сотен лет, может быть, тысячу. Что-то пробудило его в Китае с десяток лет назад. Это то, что знают все. А вот закрытая информация - нам был доставлен материал, штамм вируса, и мы его доработал, модифицировали. Результаты вы видели. К сожалению, без Цур-кода вирус не работает.
- Родина поставит вам памятник, - серьёзно сказал Дэлл. Что это будет пустой камень на не освящённой земле, он озвучивать не стал.

***