Неведомое. Глава LVШ

(продолжение. Предыдущая глава LVII–http://www.proza.ru/2021/10/16/1528)

(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)

       Урядник Громов бегуном оказался совершенно никудышным. Уже на середине пути он схватился за правый бок, перешел на шаг, захромал и, почти задохшийся и истекающий потом, прохрипел: - Ох, не могу больше! 
 
       А вот телеграфист Железнов, когда пришел в себя, показал такую удивительную прыть, что даже привыкший к бегу в полной аммуниции на учениях унтер-офицер Михайлов отстал от Петра Григорьевича не менее, чем на тридцать саженей.

       Стрелок и работник Савельич оказались позади всех, так как приняли участие в забеге последними, но бежали они значительно быстрее урядника, имевшего перед ними изрядную фору.

       Между тем, бегущих никто не преследовал, и вскоре Михайлов сообразил, что неизвестные злодеи, видимо, обшаривают кладовые в лавке в поисках взрывчатки, а их просто потеряли в поднявшейся кутерьме и неразберихе.

       Унтер глянул вслед телеграфисту, потом, бросив взгляд на стрелка и Савельича и убедился, что за ними никого нет. Он остановился и подождал, пока отставшие не поравняются с ним.

       - Хорош драпать, православные! – сказал он, переводя дыхание. – Похоже, что лихие ребята, что на нас напали, не знают, где хранится гелигнит. Значит у нас есть какое-то время, чтобы их в готовности пригреть и самим не сплоховать.

       - Слава тебе, Господи! – промямлил совершенно выбившийся из сил урядник и в полном изнеможении опустился на землю.

       - Артемьев! – обратился Михеев к стрелку. – Живо дуй в лечебницу и скажи нашим, чтоб не мешкая все выдвигались к новому складу купца Рубинчика за Козьим выгоном. Оружие разберем. Мабуть* в скорости дело будет весьма жаркое. Похоже, что ныне анархисты озоруют!

       - Слушаюсь, господин ундер! – с готовностью гаркнул стражник и, торопливо козырнув, бросился исполнять приказание.

       -  Анархисты? Каки анархисты? – испуганно просипел урядник, вставая на четвереньки, чтобы подняться с земли.

       - Мабуть те самые, что привезли шесть ящиков гремучего студня на пристань в Рябиновой, кои жандармы потом у их взяли и у Рубинчика на складе оставили.
       - Ах, мать твою! Черт их принес!.. Помогите-ка подняться…

       Работник и Михеев подхватили Тита Наумовича под руки и поставили на ноги. – Живее двигай клягами-то, ваше благородие! Не ровен час, очухаются злодеи и сюда ринутся, а нам и отбиться от них нечем. Мы без оружья, а у тебя самого револьвер разряжен…

       Урядник похлопал себя по карманам, потом с лязгом открыл раму смит-вессона и досадливо крякнул, когда стрелянные гильзы резво выскочили из барабана. – Черт! – выругался он. – У меня и был-то двойной комплект патронов, согласно артикулу. Кто ж знал, что опять палить придется!

       - Поторапливайтесь, ваше благородие! До склада еще с пол  версты. Молите бога, чтобы анархисты раньше нас там не оказались!

       - А Петр Григорич-то!.. – с невольным восхищением сказал работник, глядя как стремительно удаляется от них со всех ног бегущий телеграфист. – Резов!.. Мать его ети!

       - Видать здорово струхнул господин Железнов. Бывает! – согласился Михеев и оглянулся назад. – Боюсь, как бы верхами у их кто-нить не был снаряжен. Поторопимся, а то живо догонят!  Ну-ка, Прошка, бери Наумыча под микитки!

       Михеев с работником подхватили урядника под руки и изрядно прибавили ходу.
     Приземистое здание склада, сложенное из красного кирпича, служило когда-то конюшней для рысаков местного помещика Глухова. Купец Рубинчик купил его, когда начинал свое дело в Воловиковской волости. Он основательно перестроил строение, приспособив его для хранения самого разнообразного товара, на который был спрос в сельской глубинке, и обнес его крепким забором из толстого горбыля.  Внутри забора под высокими навесами стояли штабеля уже ошкуренных бревен и различного пиломатериала: досок, бруса, и штакетника. Торговля шла довольно бойко и склад регулярно пополнялся грузами с близлежащей пристани, куда их доставлял пароход «Ермак», тоже принадлежащий Рубинчику. 
 
       Когда Михеев и работник лавки Прохор дотащили, наконец, теряющего последние силы урядника к воротам забора, то складские работники с ружьями за плечами уже закрывали створки, а Железнов что-то оживленно говорил стоящему на крыльце купцу Рубинчику, энергично размахивая руками. Увидев его, задыхающийся Громов сердито вырвался из рук сопровождающих, покачал головой, хотел что-то крикнуть, но только сумел хрипло выдавить: - От же... сукин сын... анчутка... пакостник... язви его...

       Рубинчик быстро сбежал с крыльца и бросился навстречу приближающейся троицы.
       - Ну, наконец-то, рад, что вы живы! - воскликнул он, оглядывая подошедших. - А то, как услышал выстрелы, сразу подумал, что все пропало! Петр Григорьевич уже сказал мне, что Ипполит Мартемьянович погиб... Быстрее заходите во двор, ворота сейчас затворим на замок, и добраться до нас будет непросто...

       Телеграфист смущенно топтался возле крыльца, утирая платочком потное лицо и шею.
       - Взопрел, бегунец, черт тя дери, Григорич? Небось и в штаны наложил со страху-то? Ну, не ожидал я, господин Железнов, от тебя такой прыти! Срамота одна! - взорвался, наконец, урядник. - Сидел бы дома, да курил бы лучше свои папироски, чем так позориться-то перед честным народом!

       - Не кори его, Тит Наумыч! По первому делу многие труса празднуют, когда стрельба начинается: - вступился за телеграфиста Михайлов. - Всяко бывает! Не воин же он...

       - То-то, что не воин! Так неча руками размахивать, кады до пострелялок дошло! Из-за него и приказчик сгиб! Урядник истово перекрестился. - Упокой, Господи его душу!

       - Виноват, господа! Кто бы мог подумать, что так все обернется! - оправдывался Железнов.

       - Шел бы ты отседа, Григорич! Тута, по всему видно, дело сурьезное предстоит! - горячился Тит Наумович.

       - Поздно! - сказал Михеев и указал рукой на околицу, где поднялись тучи пыли, поднятые двумя конными повозками. - Супостаты уже до нас поспешают...  Вскорости здесь будут. Затворяйте вороты!
 
      Михеев помог работникам захлопнуть створки ворот, проверил надежность запоров и, посмотрев через глазок в двери, сообщил: - В телегах с десяток молодцов. Все с ружьями. Позади - двое верховых... Ага! Это еще не все! Там, кажется, экипаж... А в нем... в нем... так и есть.. трое...  О-о-о... Один из них - наш старый знакомый Проскурин, а второй... а вот второй - тот франт, что с ним в лавке был... Ну, а третий...  вероятно, тот мерзавец, что приказчика убил!

       Не доехав до забора склада сотню саженей, молодцы в телегах спешились, растянулись цепочкой и быстрым шагом направились к воротам, держа ружья наперевес. У четверых были охотничьи двустволки, у одного из конных был только револьвер,  все остальные держали в руках крупнокалиберные винтовки.
 
       Один из всадников подскакал к самым воротам, соскочил с коня и загремел в доски рукояткой револьвера.

       - Эй, работнички! - закричал он. - Чиновник по особым поручениям его превосходительства Московского генерал-губернатора титулярный советник Проскурин с предписанием к купцу Рубинчику!

       Михеев приложил палец к губам и аккуратно снял с плеча одного из работников тяжелый штуцер. - Кажи докУмент сперва! Сунь в глазок на дверях! - крикнул он и осторожно взвел курок.

       - Как скажете!  Вот предписание, смотрите!

       Унтер-офицер отодвинул заслонку в глазке, но благоразумно помедлил смотреть в отверстие. Предосторожность оказалась не лишней.
 
      - Вот тебе докУмент, болван! - крикнули снаружи и в глазок хлопнул револьверный выстрел.

       Острая щепка, выбитая пулей из доски, вонзилась Михееву в щеку. Он вскрикнул и схватился за лицо.

       С той стороны дверей захохотали: - Ну, как? Удостоверился?

       - Вполне! - зло ответил Михеев, быстро просунул ствол штуцера в отверстие глазка и выстрелил. Послышался звук упавшего тела, а потом топот копыт убегающего от ворот коня. - Со мной таки фокусы не проходют, господин анархист!

       Снаружи раздались выстрелы, и в досках двери  образовалось несколько пробитых тяжелыми пулями отверстий. Унтер-офицер машинально отпрянул от ворот, но потом мельком глянул в глазок и успел увидеть, как один из нападающих, приостановился и торопливо приложил зажженную сигару к предмету, зажатому у него в руке.  Когда посыпались искры и пошел дымок, Михеев мигом сообразив, что дело принимает скверный оборот. Он повернулся и махнул рукой всем, находившимся во дворе: - Бегите в склад! Живо!

       Люди бросились к складу, надеясь укрыться за толстыми кирпичными стенами. Михеев тоже не стал медлить,  хотя и примчался на крыльцо последним. Он уже закрывал за собой тяжелую стальную дверь, когда въездные ворота разлетелись вдребезги от мощного взрыва и обломки досок усеяли весь двор перед крыльцом.

       - Едрить твою налево! - выругался унтер, рывком захлопнул дверь и задвинул мощный засов.

       - Да что ж такое творится-то, Василий Иванович? - тронул Михева за плечо купец. Глаза у Рубинчика лихорадочно бегали, губы подергивались, а тело била нервная дрожь. - Это анархисты?

       - Они самые, Лев Моисеевич! Самые настоящие злодеи! Это революционеры-террористы, борцы, так сказать, за народное счастье... Ни дна им, не покрышки!

       - Я слышал взрыв? Это бомба?

       - Она самая!

       - Мне показалось, что уж очень мощная...

       - Вам не почудилось, Лев Моисеевич, пачка, а то и две взрывчатого зелья! Судя по грохоту, надо думать, что с полфунта динамита или того самого гремучего студня кажная!

       - Что нам делать?

       - Обороняться, естественно! Бог даст, вскоре мои ребята придут на помощь. А их семеро.

       - Василий Иванович, на ваших людей-то как раз надежды мало. Они же без оружия! Кстати, они могут попасть в весьма неприятную ситуацию, если анархисты их обнаружат.

       - Да, верно... Придется надеяться только на себя.

       - Оружие здесь есть?

       - Да всего полнО, Василий Иванович! И винтовки есть и револьверы, и патронов к ним довольно много...

       - Распорядитесь раздать всем, кто сейчас с нами на складе.

       - Слушаюсь!

       - Да, вот еще что, Лев Моисеевич...

       - Я весь внимание!

       - Окна в этой постройке есть?

       - Есть, восемь окошек. По одному в каждой секции. Они расположены под самым потолком, примерно, в двух с четвертью саженей от земли.

       - А размер у них какой?

       - Небольшие, квадратной формы, в половину аршина каждая сторона.

       - Решетки?

       - Есть. Все оконца забраны решетками из полудюймового стального прута и застеклены, к тому же...

       - Очень хорошо! А можно ли, Лев Моисеевич, их чем-нибудь закрыть или забить наглухо? Это нужно сделать как можно быстрее.

       - Можно собрать щиты из пиломатериалов и поставить на окна с помощью распорок.

       - Годится! Еще нужно заложить входную дверь чем-нибудь. Ее могут вынести динамитом, хотя, скорее всего, злодеи побоятся применить взрывчатку. Если сдетонирует гелигнит, то все здесь разнесет к чертовой матери.

       - Я сейчас распоряжусь!

       - Сделайте милость, Лев Моисеевич! От того, как быстро мы приготовимся к обороне, зависит жизнь многих людей и наша с вами жизнь, уважаемый!

       - Я понимаю! Еще что-нибудь?

       - Дайте мне в помощь человека, чтобы показал помещения. Кстати, а где здесь хранится гремучий студень?

       - В подвале. У меня здесь специальное помещение для хранения огнеопасных и взрывчатых веществ. Там, кроме гелигнита, хранится порох, патроны и керосин.

       - Ого! Приятно удивлен!

       - Вам Силантий покажет.

       Наскоро осмотрев здание, Михеев восхищенно сказал: - Да тут у вас, Лев Моисеевич, можно любую осаду выдержать! Кажется, здесь все есть, от провизии до дорогого вина и женских тряпок! Зачем вам столько ненужного для села товару?

       - Мой склад служит перевалочной базой для всех торговцев, перевозящих груз пароходами по Волге. Товар всегда под надежным присмотром. Доступ к нему свободный. Очень удобно! – ответил польщенный купец.

       - Согласен! – улыбнулся унтер, но тут же нахмурился. – Однако ж, за дело, Лев Моисеевич!

       Вскоре, внутри здания закипела кипучая деятельность. Урядник Громов руководил плотницкими работами, телеграфист Железнов и Савельич заваливали вход ящиками со скобяными изделиями, гвоздями и подковами. Рубинчик  разносил по помещениям ведра с молодым вином. Он посчитал, что в случае пожара, игристое вино, насыщенное углекислым газом, запросто погасит любой огонь. Михайлов спустился в подвал и некоторое время, возился там с пачками гремучего студня.

       Их противники в это время тщательно обследовали склад снаружи. Осмотр строения главаря анархистов не обрадовал, бывшая конюшня показалась ему настоящей крепостью, взять которую без применения артиллерии казалось невозможным.

       - Сколько у нас с собой динамита, Фиолетов? - после долгих размышлений обратился он к одному из своих людей, отвечавшему за вооружение боевой группы.

       - Осталось четыре пачки, а к ним два детонатора и полтора аршина огнепроводного шнура почти на две минуты горения, - ответил боевик, тряхнув сумкой, висевшей у него на плече.

       - Можно ли таким количеством динамита разрушить стену склада? Что скажете? - спросил Проскурин, открывая серебряный портсигар с папиросами.

       - Попробовать можно, но если производить взрыв без предварительной подготовки, не внутри пробитого в кладке шурфа, то результат гарантировать трудно.

       - Сколько времени понадобится, чтобы пробить шурф?

       - Боюсь, что это невозможно... У меня здесь нет ни сверла, ни даже обычной скарпели. А, судя по кладке, то толщина стен здесь никак не меньше двух кирпичей, то есть, поболе, чем две трети аршина.

       - А если подорвать дверь в склад?

       - Дверь стальная, из катанного броневого листа в полдюйма толщиной. Можно было бы попробовать выбить ее взрывом, но она висит на мощных петлях и открывается внутрь строения. Мне кажется, это тоже бесполезно.
 
       Проскурин, пристально посмотрел на Фиолетова и хмыкнул: - Выпускник Строительного училища не может ничего придумать? Вы же инженер, Арсений Венедиктович!

       - Вот именно, что только инженер, а не волшебник! И меня, кстати, не так зовут,  Дмитрий Зенонович!

       - Меня тоже, господин э-э-э... Фиолетов!

       - М-да! Это понятно, требования подполья, издержки конспирации, так сказать!

       - Ну и сохраним инкогнито до лучших времен, Арсений Венедиктович!

       - Не возражаю! Тогда подождем немного с идентификацией... до наступления светлого будущего, так сказать…

       - Когда "на обломках самовластья напишут наши имена"?

       - Настоящие?

       - Да какая разница!

       - Вы правы... Для покойников на каникулах, каковыми мы с вами являемся, все равно, под какими именами нас будут вспоминать благодарные потомки. Мы для них будем чем-то вроде святых, положивших жизнь за освобождение народа от многовекового гнета царизма...

      - Ну да! Viva liberos! Salutant te mortificati!* напишут на наших могилах...

       - Вполне возможно, что и поставят памятники безвестным борцам революции... Угощайтесь, Арсений Венедиктович! - Проскурин протянул Фиолетову портсигар.

       - Благодарю, Дмитрий Зенонович!.. - боевик с легким поклоном взял папироску и небрежно сунув в рот, сжал мундштук зубами. Проскурин с готовностью чиркнул о портсигар шведскую спичку и аккуратно поднес к его лицу почти невидимый при ярком солнечном свете огонек.

       Фиолетов глубоко затянулся, выпустил из легких длинную струю табачного дыма и сказал: - Можно положить динамит на одно из окошек под крышей. Эффект будет гораздо сильнее. Полагаю, что разрушения в стене окажутся весьма значительными. Во всяком случае, пролом позволит нам проникнуть внутрь здания.

       - Дельно! Однако, гремучий студень весьма коварное вещество. Он чрезвычайно чувствителен к ударам, трению, воздействию огня и просто высоких температур. Можно не угадать с местом и взорвать динамит в помещении, где он находится. Последствия  в таком случае будут ужасными! Гелигнит сдетонирует и разнесет все к чертовой матери! Риск в этом случае довольно высок.

       - Pas de risque, pas de recompense!*(1)

       - Конечно, но мы не можем рисковать! Исполнительный комитет два года готовил акцию, для которой приобрели в Германии столько промышленной взрывчатки. Истрачены огромные деньги, добытые большой кровью. Да что деньги, заплачено жизнями наших товарищей, люди во имя высокой цели пошли на эшафот, многие заживо гниют на каторге. И все уже подготовлено для нашей священной мести. Мы знаем место и время прохождения царского поезда.  Наши люди проникли на службу в стражу, охраняющую мост через Волгу. И вот жандармы из-за досадной случайности узнают о партии гелигнита, хранившейся в пакгаузе на пристани, и конфискуют весь груз. И все летит к черту! И труды, и усилия, и большие жертвы с нашей стороны - всё-всё напрасно! Тиран жив, и его сатрапы продолжают свое черное дело! А гелигнит здесь, в этом сельском складе, и еще не поздно все исправить!
       - М-да!.. Близок локоть, да не укусишь…

       От боевиков, сновавших вокруг здания склада, отделилась фигура молодого человека франтоватой наружности, что так истерично повел себя во время стычки в оружейной лавке Рубинчика. Проскурин махнул ему рукой: - Пожалуйте сюда, месье Перье!

       Франт зачем-то повертел головой по сторонам, видимо, чтобы убедиться, ему ли адресовано приглашение, и не спеша подошел, изящно опираясь на тросточку. Перебитая рука его висела на перевязи из шейного платка.

       Он слегка поклонился, церемонно приподняв котелок. Получилось неловко, так как ему для этого пришлось переложить тросточку в сломанную руку.

        - Звали, Дмитрий Зенонович?- спросил он и поморщился от боли.
       Проскурин мрачно глянул на него, поиграв желваками на скулах: - А где ваш револьверчик, ВиктОр?

       - Э-э-э…прошу прощения? – растерялся тот.

       - Я спрашиваю, где ваше оружие, милейший?

       - Э-э-э… Вы спрашиваете про мой револьвер?

       - Повторяю вопрос: - Где ваш прелестный револьвер, подаренный вам,  месье Перье, вашей очаровательной невестой, мадмуазель Жану для того, чтобы вы с его помощью доблестно сражались за свободу?

       - Э-э-э… Вы знаете, он потерялся во время той страшной перестрелки в лавке, где я был ранен… Вы же знаете!

       - Тросточку, однако, вы не забыли ухватить с пола, когда убегали с места … сражения!

       - Помилуйте, я следовал за вами, нашим командиром…

       Проскурин досадливо махнул рукой: - Вот, возьмите вашу дурацкую игрушку, только вы все равно не умеете ей пользоваться.

       Он вынул из кармана маленький револьвер и протянул франту.

       - Бог мой, вы нашли его! Благодарю вас! Я ваш вечный должник!

       - Я с удовольствием пристрелил бы вас, месье, за ваши фокусы в лавке. Мне почти удалось убедить служащих, что я обладаю официальными полномочиями от губернатора забрать взрывчатку со склада, а тут вы и нарисовались! Кто вас просил хвататься за револьвер в этой ситуации?

       - Я полагал… я думал…

       - Индюк тоже думал!

       - Какой индюк?

       - Проскурин в сердцах плюнул: - Подите вы к черту, романтический дурачок! Из-за вас пока только неприятности!

       Он помолчал, сдерживая клокотавший в нем гнев, и почти спокойно спросил: - Вы осмотрели здание?

       - Да… Конечно! Внутри слышен шум…

       - Я тоже слышал стук внутри здания то ли молотков, то ли топоров, - вмешался Фиолетов. - Похоже, что производят какие-то плотницкие работы.

       - Интересно, что они там делают? – в раздумье сказал Проскурин. Он протер стекла пенсне платком, водрузил пенсне на нос и стал  внимательно разглядывать здание.
 
       Фиолетов подал ему подзорную трубу: - Вот возьмите, через нее лучше видно.
 
       Проскурин, благодарно кивнув, взял оптику и навел ее на строение.
        - Ах, вот оно что! – воскликнул он. – Они заколачивают окна досками!  Теперь…

       Со стороны склада неожиданно хлопнул винтовочный выстрел. Перье покачнулся, выронил тросточку и мешком повалился на покрытую пылью траву. Он был убит наповал.
   
       Не сговариваясь, оба анархиста бросились в разные стороны и, петляя, побежали в мертвую зону перед зданием, где их невозможно было достать из винтовки. Они встретились под тем самым окошком, откуда стреляли.

       - Вот те на! – прохрипел Фиолетов, тяжело дыша. – Подставились!

       Проскурин кивнул и, глядя снизу вверх на окно, под которым стоял, крикнул: - Эй, вы там! Поговорить нужно!

       Вместо ответа из окошка ему под ноги с характерным стуком выпала перевязанная бечевкой жестяная баночка из-под ландрина*(2) с торчащим из ее  крышки отрезком бикфордова шнура, на кончике которого с шипением бился белый дымок.

       Проскурин ахнул.
      
ПРИМЕЧАНИЯ:

Viva liberos! Salutant te mortificati!*(лат.) - Живи свободно! Мертвые приветствуют вас!

Pas de risque, pas de recompense!*(1) (франц.) - Кто не рискует - тот не выигрывает!

 Ландрин*(2) – конфеты-леденцы без бумажной обертки
    

(продолжение следует.– Глава LIX-  http://www.proza.ru/2022/01/03/1776)