Вот за это я и не люблю осень...

            
   Моисей Израилевич не любил делать аборты еще не рожавшим девушкам. Он их долго уговаривал, грозил, что у них никогда в жизни больше не будет детей, переводил в отдельную палату и как мог тянул время. Если ничего не помогало и операция проходила, Моисей Израилевич закрывался в своем кабинете заведующего гинекологическим отделением и долго, долго там плакал.
   Риту и Марусю Моисей Израилевич уговаривал не делать аборт уже вторую неделю. Красавица Рита громко возмущалась, что ее так долго тут держат, а Маруся молчала и все время плакала, но при этом обе от своего решения не отказывались. Причины у обеих были разные. Ритин избранник сказал, что с детьми им еще надо подождать, а любимый мужчина Маруси оказался женатым человеком и семью свою бросать ради Маруси не собирался, о чем и сказал ей, когда она призналась ему, что ждет ребенка. Поэтому и стояли девушки в своем страшном решении насмерть.
   Моисей Израилевич назначил операцию на завтра. Красавица Рита повеселела.
   - Представляешь, Маша, какой потрясающий вариант мне тут подвернулся, - рассказывала она с восторгом Марусе. - У него машина, квартира в центре Москвы, трехэтажная дача в Подмосковье и своя строительная фирма. Мы с ним через три дня в Египет улетаем. Мне надо успеть вещи собрать, прическу в салоне сделать, маникюр и педикюр.
   - А я очень боюсь, Рит, - сказала Маруся. - А вдруг, и правда, никогда больше детей у меня не будет, как Моисей Израилевич говорит.
   - Да ну их, - Рита махнула рукой. - Это они всех так пугают. Мы деньги заплатили, а они обслуживающий персонал, вот пусть и делают свое дело, а не лезут в душу.
   - А как ты думаешь, - спросила Маруся, - кто у тебя был бы - девочка или мальчик ?
   - А мне все равно, - ответила Рита. - Наверное, во мне материнский инстинкт еще не проснулся.
   Маруся заметила про себя, что как только она узнала, что беременна - стала вспоминать все детские песенки, которые она когда-то знала. И чаще всего в голову приходила песня “Топ, топ, топает малыш...”.
   Последнюю ночь перед операцией Рита и Маруся спали крепко. Рита без всяких снов, как в яму провалилась, а Марусе всю ночь снился малыш, который только, только учился ходить...
   Утром Рита вышла из палаты и пошла налево в сторону операционной, а Маруся направо...

   Пропеченный южным солнцем, просоленный морских ветром поезд дальнего следования загружал в свои вагоны таких же загоревших и просоленных пассажиров. Маруся с пятилетними детьми-близнецами Анечкой и Ванечкой нашли свое купе. Там уже сидела очень красивая и нарядно одетая женщина.
   - Рита, это ты ?
   - Я. Маша ? Маруся ?
   - Я.
   Женщины обнялись.
   - Как тесен мир, - хором сказали они.
   - Это твои ? - спросила Рита, кивнув на детей.
   - Мои, - ответила Маруся. - Профсоюз мне путевку бесплатную выделил как матери-одиночке. Сама бы я ни за что материально не потянула.
   Анечка и Ванечка запрыгнули на верхние полки и быстро там под стук колес угомонились. Женщины притулились у столика.
   - Как же ты одна двоих детей тянешь ? - спросила Рита.
   - Тяжело, конечно, но мир не без добрых людей. С одеждой знакомые помогают. Вещей хороших много от детей остается. Я на двух работах работаю - нянечкой в санатории и сдельную работу на дом беру. Ничего, нам хватает. А как у тебя дела в личной жизни ?
   Рита заметно повеселела.
   - Знаешь, такой вариант потрясающий тут мне на море подвернулся. Закачаешься. Он - музыкант, пианист, победитель международных конкурсов. Мы с ним на море познакомились. Потом он уехал. Ждет меня в Москве. У него послезавтра концерт в консерватории. Он сказал мне, что выйдет на сцену и всему залу объявит, что посвящает свое выступление только мне одной. Мне надо обязательно успеть. Наш поезд приходит в Москву в десять часов утра, а концерт в семь часов вечера. Я успею сделать прическу в салоне и привести себя в порядок.
   Поезд опаздывал на несколько часов. Рита громко возмущалась, бегала ругаться с ни в чем не виноватой проводницей, требовала, чтобы к ней пришел начальник поезда.
   - Вот за это я и не люблю поезда, - сказала она Марусе, еле сдерживая слезы.
   На концерт, посвященный только ей одной, Рита все-таки тогда успела...   

   Осень в Москве выдалась дождливой и очень холодной. У Анечки, Ванечки и Маруси южный загар быстро смылся московским водопроводом. Только гладкие, обласканные водой морские камешки и морской песок, которые дети притащили с собой во всех карманах, еще напоминали им о море.
   - Вот за это я и не люблю Осень, - сказала Рита Марусе, когда пришла к ним в гости. - Все осенью какое-то ненастоящее. И листья яркие, а уже мертвые и бабье лето какое-то искусственное, суррогатное. Поманит, поманит тебя коротким теплом, а станешь подводить итоги - одна дырка от бублика и останется.
   Я, Маруся, подумала тут и решила, что хватит мне уже гоняться за этой неуловимой птицей счастья. Возьму лучше я из детского дома двух детей как у тебя - мальчика и девочку. И будем мы с ними жить тихой семейной жизнью.
   В соседней комнате как раз между Анечкой и Ванечкой разгорелся серьезный скандал. Когда вошла Маруся - плакали оба. Ванечке было жалко свою любимую энциклопедию, из которой Анечка вырезала красивую бабочку. Анечке было жалко себя, потому что она поняла, что ей достанется от мамы. Маруся провела с детьми работу над ошибками и позвала всех на ужин.

   Рита позвонила Марусе через несколько недель.
   - Представляешь, - говорила она Марусе взахлеб, - мне тут такой вариант потрясающий подвернулся. Он - физик-ядерщик. Приехал к нам в Москву с Урала в командировку. Он сказал мне, что я - мечта всей его жизни...

   Бабье лето наступило как всегда неожиданно. Солнышко так ласкало, погода так радовала, что все забыли о скором приближении зимы. Анечка с Ванечкой сбросили куртки и носились по парку друг за другом как угорелые, радуясь теплу, солнцу, жизни...
   Надо купить Анечке на зиму теплые сапожки, а Ванечке курточку на меховой подкладке, подумала Маруся, глядя на своих детей.
   Ванечка принес маме букет из осенних листьев, а Анечка сосновую шишку. Маруся присела на лавочку и залюбовалась осенними красками. Почему-то ей всегда очень нравилась Осень...