Вотум недоверия 11

                ***
- А что люди - то говорят,  Степан Иванович, про меня и этого самого армянина? – лукавые искорки  засияли в глазах Барсова.
- Так вот, говорят, будто зашёл к вам в кабинет армян, что – то попросить, вы как раз были не в духе,  начали гнать его прочь, а он не выходит, вот вы его стулом по башке, он как заорёт: «Спасите, помогите!», а потом и затих.
- Ну, что ты будешь делать, опять стулом по голове, можно подумать я этот стул из рук не выпускаю, так и думаю, кому опустить его на голову, - полушутя возмутился Григорий Иванович.
- Так люди говорят, многие слышали как он, этот армян, орал. Что не так было?
- Орать – то он орал, но всё было не так. Вот послушайте, всю правду вам изложу, в надежде на то, что вы внесёте ясность в это дело перед поселковым народом.
Работал я на Н – ской птицефабрике заместителем директора по производству. Однажды директор Павел Иванович неожиданно заболел, прямо из кабинета увезла скорая помощь. Болезнь оказалась серьёзной, в общем, скорого возвращения его на службу ожидать не приходилось.
Я перебрался в его кабинет, первый секретарь райкома заставил: «Что, - говорит, - я тебя должен по всем телефонам искать, садись в директорский кабинет, я буду знать, что ты на месте» Первого секретаря разве ослушаешься. Да он и прав, конечно, директору звонят не только из райкома, над ним много руководства: райком, райисполком, трест, сельхоз. управление и прочие структуры. В общем, сел, работаю за себя и за директора.
В то время на птицефабрике работала бригада армян, клали асфальт. Бригадиром у них был Алик, они в России на именах не заморачивались; либо Алик, либо Юрик. Так вот этот Алик приходил к директору утверждать наряды выполненных работ. Так было заведено, люди не постоянные, наёмные, объёмы работ большие, поэтому во избежание приписок и других махинаций, контроль за оформление нарядов возлагался на директора. То есть, он их утверждал своей подписью.
Прошёл месяц, и раз я исполняю обязанности директора, то  Алик пришёл ко мне утверждать эти самые наряды. Положил передо мной на стол, а сам зашёл и стоит, сопит у меня за спиной, видимо хотел проследить буду ли я что – то вычёркивать. Так мне неприятно стало чувствовать сопящего человека у себя за спиной, ну просто не выносимо. Я говорю:
- Алик сядь на стул, вот он у стола стоит, ждёт тебя.
Он вроде отошёл, стал сбоку, но не садится, а нарядов куча, пока я в них разбирался, дошёл до половины, он опять за спиной сопит. Я рассердился, говорю:
- Сядь на стул, а то сейчас вышвырну из кабинета.
Алик этот, видимо в серьёз моё возмущение не принял, стал опять сбоку стола и лупит глаза на наряды, а я в них нашёл кое – что не соответствующее действительности, хотел вычеркнуть лишнее, чиркнул, а в ручке чернила кончились. Посмотрел на столе другую ручку, не обнаружил. Открываю ящик стола, думаю найти её там, и вижу, сверху на бумагах лежит пистолет, машинально беру его в руку и вытаскиваю  на стол. Смотрю, Алик развернулся и, как лось, кинулся к двери, а двери две, одна входная, другая в шкаф для одежды, обе полированные, находятся рядом и ручки у них одинаковые.
Алик видимо подумал, что довёл меня до белого каления и, что я специально выхватил пистолет, чтобы его прикончить. Со страху он попадает не в ту дверь, то есть в шкаф, видит стену, скребёт её ногтями и истошно кричит: « Спасите, помогите, убивают» - до этого плохо на русском языке говорил, а тут начал чище меня слова произносить. Я запихал этот злосчастный пистолет назад в стол и бросился к Алику, чтобы его успокоить, а он как увидел меня, упал на пол, сучит руками и ногами, орёт «Григорий Иванович, прости, я больше не буду!» Сбежались специалисты, ничего понять не могут, а армянин как увидел их, перестал орать и в дверь, я так и думал, что он её выломит.
Рассказал я всё своим коллегам, посмеялись вместе. Но Алик ко мне больше не приходил, видимо уверовал, что я серьёзно хотел его застрелить. Наряды на утверждение мне после приносил экономист. Думаю, их можно было подписывать не глядя, вряд ли, после случившегося, армяне стали бы заниматься приписками.
Но домашними разборками дело не кончилось, как говорится: «шила в мешке не утаишь» На другой день позвонил секретарь райкома, позже председатель райисполкома, а к вечеру уже и директор треста, хотя до города более ста километров, так, что пришлось мне целый день оправдываться. Сначала все принимали за шутку этот случай, но со временем многие почему – то уверовали в то, что я и вправду хотел Алика прикончить.
 - Ну, вот и всё Степан Иванович, да вот ещё что: вернувшись из больницы и выслушав мой рассказ, Павел Иванович заявил:
- Так тебе и надо, не будешь по чужим ящикам лазить!
- А скажите, Григорий Иванович, зачем же директор держал в столе пистолет, - не унимался любопытствовать Солдатов.
- Да какой там пистолет, я после разглядел его, это была хорошо сделанная игрушка – пугач. Павел Иванович купил его внуку, да не успел отдать, в больницу попал.
- Ну, ладно, поговорили, пора и честь знать, - поднимаясь со стула, выдохнул Степан Иванович, - спасибо за уделенное мне время, за откровенную беседу, думаю, люди вас скоро поймут и примут как своего местного  жителя.
- Да, уж скорее бы, не хочется время тратить на разные недомолвки. Всего доброго Степан Иванович, заходите в отведённое для приёма время.
                ***