Соседи или кладбищенские истории

Кладбищенские истории

Странные истории узнаешь, когда не видишь кого долгие годы. Стоим на кладбище, в деревне, в родной. Вышли уже от родственников. Помянули, все по стопятьдесят бахнули. И Вова Знак тут как тут нарисовался. Друг детства. Не очень старый , но уже основательно побитый жизнью. Возле калитки стоим.
Повспоминали деревенских, повздыхали. О тех,  которых нема больш. У входа  Надя  Алифировец лежит. Стасёва, по деревенски. В Греции умерла. Ну умерла, значит так было б*гу угодно.
Говорю Вове, мы в детстве  очень дружились с девками стасёвыми, они соседи наши были.
В молодости, помню, малые с клубу домой шли в полночь и каб не страшно было , Надя песню пела. Голос очень красивый был, звонкий. А брат мой, Игорь, в первом классе был в нее влюблен.
Вова затянулся и сплюнул. Допелась.
- А что так? - спросил я.
- СПИД.

Мы помолчали.
- в цинковом гробу привезли.
Ну хоть в родной земельке лежит.
Мы все посмотрели одновременно на чёрную плиту памятника.
Надька, молодая, красивая, улыбалась нам белоснежной улыбкой.

На старой каплице каркнул трехсотлетний ворон.

Мы передёрнули плечами и тут мгновенно начался ливень.

Вова закашлялся. Тут же закашляли и мы все, смотря друг на друга с каменных плит.
Мы давно тут. Иногда выходим, поговорить. Повспоминать. О тех, кто ещё не здесь.

Вова закрыл клабищенскую калитку, задвинул щеколду. Перекрестился, сказал:
Ну, отдыхайте, мои родненькие.
Скоро и я к вам.
С этими словами Вова медленно  двинулся по разъезженной в слякоть дороге, в усиливающий ливень.