6. 8. Первые дни декабря 43-го

Частям 60-й армии Черняховского, под натиском немцев откатившимся под Радомышль, было не до устройства позиций. Сменившая их 127-я дивизия тоже не занялась сооружением землянок, рытьём окопов и траншей. Все считали, что в обороне будут недолго, вот-вот пойдут в наступление.

Мёрзли в ячейках, прикрытых сверху хворостом, а чтобы согреться, разводили костры, обнаруживая себя врагу. К счастью, немецкая авиация не беспокоила: лишь однажды над их расположением прогудел разведчик.

В изодранной летней форме, грязными, завшивевшими после месяца маршей – такими увидит бойцов проверяющий из штаба армии майор Половик. Тыловики дивизии получили зимнее обмундирование в октябре, однако при передислокации вагоны подцепили по недосмотру не к тем эшелонам. Отыскать их удалось лишь  7-8 декабря…
 
Питание вошло в норму только с 5 декабря.
1-го выдали муку вместо хлеба – котелок на четыре человека. Отец со своим заместителем лейтенантом Селебиным и ординарец Фортунатов с писарем, питавшиеся вместе, довольствовались болтушкой – мукой, замешанной на воде. И даже у ротного старшины Щербакова после всех передислокаций не завалялось ничего, что могло сдобрить серую, мутную, жидковатую массу.

Весь первый день на новом месте велась перестрелка, она была вялой, тем не менее принесла горькие плоды. Вечером новый начальник штаба дивизии полковник Самаркин подписал оперативную сводку: «Потери за день: убито красноармейцев – 3, ранено 17».

Работавший ранее в этой должности Мазурин, получив звание полковника, уже несколько дней трудился начальником оперативного отдела 67-го стрелкового корпуса.

Что известно нам о сменщике?
Александр Иванович Самаркин, 1903 года рождения, русский, член ВКП(б), участвовал с 1919-го (с 16 лет!) в Гражданской войне, был ранен. С июля 1941-го на фронтах Отечественной войны. Заметим, что в 127-й дивизии полковник не задержался: вскоре забрали в штаб 94-го стрелкового корпуса начальником оперативного отдела.

2 декабря было по-прежнему пасмурно. С утра в низинах ожили, зашевелились клочья тумана. В воздухе поплыли белые мушки, похолодало до минус четырёх. Тучи, шедшие ночью невысоко, днём и вовсе едва не задевали верхушки леса – того самого,  восточнее Гарборова, на южной опушке которого занял оборону отцовский батальон.

У бойцов зуб на зуб не попадал.
Спали так, как рассказывает Анатолий Ананьев, «прямо на земле. Индивидуальные плащ-палатки служили и постелью, и укрытием». И всё же красноармейцы, в большинстве дети крестьян, терпели все лишения.

«Кому было легче переносить тяготы войны, людям, избалованным жизнью или уже в детстве познавшим трудности?» – задаётся риторическим вопросом писатель [608].
Трудно сказать, как могла закончиться война, не будь армия рабоче-крестьянской…

Части произвели перегруппировку, заключавшуюся в том, что из 555-го и 549-го стрелковых полков забрали по батальону в резерв и разместили на южной и западной опушках Гараськова леса, неподалёку от командного пункта дивизии.
 
Весь день передний край обороны подвергался плотному обстрелу, до 16 часов прилетело порядка 180 снарядов и мин. Ответным огнём удалось подавить миномётную батарею и три станковых пулемёта, рассеять и уничтожить около взвода пехоты [609].

Не стояла в стороне от огневой дуэли отцовская рота. Миномётчики то и дело перемещались по обратному склону лощины. Стреляли скупо, берегли мины, учитывая, что боеприпасов было не более половины боекомплекта. Но заставили-таки умолкнуть не одну вражескую огневую точку.

И другое событие того дня. Совершив 12-дневный марш через Киев и Макаровский район Киевской области, в дивизию влился 329-й отдельный сапёрный батальон. Командовал им 25-летний капитан Гущин.

Прежде чем попасть на 1-й Украинский фронт, Александр Васильевич прошёл через три фронта – Северо-Западный, Крымский и Северо-Кавказский. Имел единственную медаль, хотя не единожды был ранен, причём тяжело. Его главные  награды – впереди, они связаны с нашей дивизией. А день Победы встретит в госпитале...

Сапёры приступили к инженерной разведке Тетерева и мостов через реку. Взвод лейтенанта Горишного начал устанавливать противотанковые мины ЯМ-5 перед линией обороны [610].

В ночь на 3-е то и дело ударяли снежные заряды, местами намело до 9 сантиметров. Температура не поднималась выше минус одного.

«Немцы непрерывно освещали передний край осветительными ракетами, да постоянно где-нибудь отбивал пулемёт» [611]. Эта нарисованная фронтовиком Андреевым картина вполне совпадает с воспоминаниями отца о ночах под Радомышлем.

Поутру подполковник Роотман сообщил в штаб корпуса: противник не проявлял особой активности, периодически будоража ночную мглу жидким ружейно-пулемётным огнём. В дивизии велись окопные работы. Разведка, действовавшая в направлении отдельных домиков у Гуты-Забелоцкой, задачу не выполнила [612].

На рассвете немцы произвели огневой налёт на южную окраину Радомышля. В первой половине дня обстреляли отцовскую дивизию. Из её штаба сообщили наверх, что части роют окопы и ходы сообщения, оборудуют землянки, ложные завалы. А на деле оборонительные работы пока не велись.

Без устали трудился только сапёрный батальон. Рота лейтенанта Рябова устанавливала противотанковые мины перед линией обороны 547-го полка. Другая, капитана Гущина, сооружала наблюдательный пункт на участке 549-го полка. Третья, старшего лейтенанта Удовика, строила командный пункт Крымова.

Тогда-то и прибыл в дивизию проверяющий из оперативного отдела штаба армии. Ходил повсюду, везде совал свой нос и всё подмечал.

Поначалу отцу показалось, что майор Половик образцовый тыловик. Между тем первое впечатление бывает обманчивым. Георгий Степанович, 30-летний уроженец Пятигорска, русский. Служил в РККА с 1932-го. Получил закалку в боях у озера Хасан. С 1941 го на фронте, был ранен под Ржевом, участвовал в обороне Москвы и Сталинградской битве.

После полудня возобновилась перестрелка. В это время 549-й стрелковый полк по указанию командира корпуса генерал-майора Попова готовился к захвату Сухарки. Действия начались в 17:30. В 19 часов группа захвата, поддержанная огнём 204 го миномётного полка, ворвалась в село, но, не получив подкрепления, была выбита.

Если верить рапорту, в результате операции были уничтожены три вражеских пулемёта с их расчётами, батарея 81-мм миномётов и до 50 гитлеровцев. У нас насчитали 6 убитых и 19 раненых. Но, возможно, вылазка стоила дороже: согласно сводке, подписанной полковником Самаркиным, за сутки погибло 16, ранено 50 человек [613].

4-го было снова пасмурно, подмораживало.
 
Поздно вечером командиры 127-й и 99-й стрелковых дивизий подписали акт об обеспечении стыка между ними, проходившего через хутор Сандрич. Договорились, какие силы выделит каждое соединение, чтобы отразить возможный удар противника в стык. Планировали в таком случае поддержать 555-й стрелковый полк приданными127-й дивизии двумя дивизионами – 111-го гвардейского гаубичного  (11 орудий) и 204-го миномётного (12 миномётов) полков [614].

Немцы по-прежнему не проявляли особой активности. Над оборонительной полосой, точно коршуны, высматривающие добычу, кружили одиночные авиаразведчики.

Полковник Самаркин, опираясь на показания перешедших на нашу сторону местных жителей, сообщил наверх: восточнее Сухарки «сосредоточено до полка пехоты и 15 танков; противник на рубеже отдельные домики севернее Гуты-Забелоцкой, Гарборов, Сухарка переходит к обороне, производит окопные работы» [615].

Позднее стало понятно, что это была дезинформация.

Но только ли немцы противостояли 1-му Украинскому фронту? В январе отцовская дивизия, уже без отца, «познакомится» и с бельгийской бригадой СС…

ПРИМЕЧАНИЯ
608. Ананьев А. А. Танки идут ромбом. М.: Современник, 1975. С. 50, 30.
609. ЦАМО. Ф. 987. Оп.1. Д.237. Л.185.
610. ЦАМО. Ф. 32944. Оп. 73369. Д. 1. Л. 6.
611. Андреев П. Х. Указ. соч. С. 47.
612. ЦАМО. Ф. 987. Оп. 1. Д. 237. Л. 216а.
613. ЦАМО. Ф. 987. Оп. 1. Д. 237. Л. 266–266 об.
614. Там же. Л. 286.
615. Там же. Л. 223.