Синяя шкатулка 32

Катрин вздохнула с облечением, убедившись, что крёстная и мадемуазель де Монжесьё, её бывшая гувернантка, живы и здоровы.

Без особого желания представила присутствующим шевалье де Вальмаранжа.

Среди гостей не увидала многих, которые прежде являлись постоянным гостями в замке маркизы.

Крёстная пояснила, что они эмигрировали, кто в Англию, кто в Швейцарию, а кто в Россию.

- Вот об этом я собираюсь поговорить после ужина, - сказала Катрин.

Те, кого она знала, радостно приветствовали её. Она отвечала им улыбкой.

В основном это были пожилые господа, но присутствовали и люди среднего возраста. К последним относился граф Габриель Дове-Меневиль - старший сын, игравшего в трик-трак бригадира Луи Бенуа Дове, маркиза де Меневиля и его жены Мари-Анжелики Грулар де Божефруа, дочери маркиза де Божефруа. Рядом с графом держалась его супруга - Франсуаз, урождённая де Вашон де Бальмон де Бриансон. В свои тридцать девять лет графиня сохранила природный румянец и, последовав примеру Катрин, отказалась от белил и румян.

Супруги отвели виконтессу в сторону, желая узнать последние новости.

- Как там сейчас в Париже? - понизив голос, спросил граф, с опаской поглядывая, как его отец, поправив на своей груди орден Святого Людовика, передвигает шашки по доске, считая очки.

- Казни. Тюрьмы переполнены. Террор.

- Что же делать? - прошептала Франсуаз, бледнея.

- Надо уезжать.

- Но куда?

- В любую страну. Я собираюсь отплыть в Англию. Затем отправлюсь в Россию, - ответила Катрин, думая о том, как бы убедить крёстную поехать вместе с ней.

- Если будете в России и встретите там моего младшего брата, то передайте ему, что мы живы, пока, - попросил граф.

- Непременно, - пообещала Катрин.

Когда гости разъехались, она приступила к разговору с крёстной.

- Я завтра отплываю в Англию. Во Франции сейчас оставаться небезопасно. Медлить нельзя. Приглашаю отправиться со мной.

- Но если я брошу замок, то его и поместье конфискуют!

- Жизнь стоит дороже замка и поместья. У меня достаточно средств, чтобы обеспечить уют и беззаботное проживание в Англии.

- Я не успею собраться.

- Возьмите только самое необходимое. Надеюсь, что мадемуазель де Монжесьё составит нам компанию.

- Конечно, я не покину вас! - закивала головой бывшая гувернантка.

- Значит решено. Идите собирайте. Мы отправимся на рассвете, чтобы не привлекать излишнего внимания. А я пока опрошу слуг. Тем, кто захочет остаться - выплачу жалованье за месяц вперёд.

После опроса, в Англию согласились поехать: повар, камеристка маркизы, горничная, один из лакеев и кучер. Все они были не обременены семьёй. Кучер — вдовец, чьи дочки уже вышли замуж. Повар — старый холостяк, камеристка не спешила с замужеством, а лакей — молодой, сильный парень по имени Виктор и горничная Люси были обручены между собой.

На рассвете два экипажа, гружённые багажом, тронулись в путь.

Слуги, не решившие их сопровождать в Англию, стояли на пороге и грустно махали им вслед. Катрин заплатила тем, кто остался, жалованье и разрешила жить в замке, пока они не найдут себе новые места.

Маркиза крепилась изо всех сил, но всё же смахнула батистовым платком слезу, прощаясь с родным домом. Она знала, что может положиться на Катрин. Да и сама все последние годы копила, а большую часть земель продала, опасаясь, что их отберут. Поэтому у неё при себе была приличная сумма денег не в обесценивающихся ассигнациях, а в полновесном золоте. Кроме того, за свои украшения: бриллиантовое колье, браслеты и кольца тоже надеялась выручить у лондонских ювелиров приличную сумму.

Путешественники отправились в деревню Аллувиль-Бельфосс . Они спешились у единственного во Франции дуба-часовни, чтобы помолиться. Никто не знал, сколько этому дубу лет. Поговорили, что появился он во времена Карла Великого. Конечно же, это преувеличение, хотя дубу не меньше семисот лет. Идея построить в нём часовню пришла в конце прошлого века, местному аббату де Труа - настоятелю церковного прихода. Его осенила идея после того, как в дуб попала молния, расколовшая дерево. Дуб по Божьей воле выжил и стал расти дальше, покрывшись зелёными листьями. После такого чуда, аббат де Труа распорядился построить в образовавшейся полости две комнатки-часовни. Нижняя называлась - «Часовня Девы Марии», ставшая местом паломничества, а верхняя - «Часовня Отшельника». В ней отец дю Серко — друг аббата де Труа прожил отшельником до самой смерти. Вокруг дуба извивается винтовая лестница, по которой паломники поднимались в часовню. На вершине часовни находилась небольшая колокольня и крест. На стенах часовни "Девы Марии" висят образы святого Иосифа и Девы Марии, а по центру помещения расположен жертвенник с двумя свечами.

- Бог уберёг часовню, - сказала маркиза. И пояснила Катрин: - Республиканцы пытались сжечь, как символ религиозного поклонения. К счастью, школьный учитель Жан-Батист Боннёр спас дуб, повесив на него табличку «Храм благоразумия». И нечестивцы отступились от своих планов.

После моления они отправились на берег, где за ними прислали лодки. Только Красавчик Франсуа не стал садиться вместе со всеми. Вместо этого он подошёл к Катрин и засунул руку себе за пазуху.

«Наверное что-то украл и теперь собирается вернуть», - подумала Катрин, испытывая сожаление, что он не смог устоять против искушения.

Зрачки её глаз расширились, когда он подал треугольник равенства.

- Я видел, как он дорог вам, потому что его вручил человек, которого вы любите. Поэтому незаметно подобрал с земли и спрятал. Благодарю за всё, что вы для меня сделали. Прошу простить меня, но я не поплыву в Англию, а дождусь корабля в Америку. Слышал, что там, подобные мне господа — разбойники, воры, висельники, становятся богачами. Я тоже хочу попытать счастье в этом благодатном крае, где местных индейцев изгнали джентльмены удачи.

- Возьми это себе на дорогу, - Катрин протянула ему кошель с золотом.

Удачи тебе и спасибо.

- Прощайте госпожа Катрин. Я буду помнить о вас.

Он находился на берегу до тех пор, пока последний пассажир не поднялся на борт яхты, и она не отправилась к берегам Англии.

Капитан любезно проводил маркизу в каюту, а слуги занялись размещением багажа.

Катрин стояла на палубе, глядя, как её родной край остаётся позади.

Шевалье де Вальморанж с отвращением посмотрел на революционный треугольник, который она прижимала к груди.

- Выбросите его! - потребовал он. - Или дайте мне, я сам сделаю! - с этими словами он попытался вырвать кусок ткани из рук Катрин.

Она не позволила ему это сделать, готовая защищать дорогую для неё вещь даже ценой собственной жизни.

Лицо шевалье исказила гримаса злобы.

- Вы меня обманули, вы не агент,- зашипел он.

- Верно, я не агент. Не роялистка и не республиканка. Я сама по себе.

Но шевалье уже не воспринимал слова. Он схватился за шпагу и бросился на неё.

Как далеко Вальморанж зашёл бы в ярости, Катрин не узнала. Споткнувшись об выставленную ногу Жоржа, он упал. Тот не стал медлить, а сгрёб негодяя и выбросил за борт.

- Помогите, спасите! Я плохо плаваю, - вопил шевалье, барахтаясь в воде. Никто из очевидцев сцены не захотел ему помочь. Матросы пересмеивались и показывали на него пальцами.

Наконец Катрин сжалилась. Она сорвала с крюка средство для держания на воде, сделанное из пробки в виде подковы. Затем кинула его шевалье, в которое он тут же вцепился, словно клещ. Эти средства спасения, она ввела на яхте, принадлежавшей ей. По два на каждом борту. Одно из них пожертвовало Вальморанжу.

- Возвращайтесь во Францию, месье! - крикнула ему на прощание.

Вдруг Катрин стало нехорошо. Её неожиданно стошнило.

«Наверное укачало», - подумала она, хотя море было на редкость спокойно. Однако, виконтессу всегда укачивало на пустой желудок. А сегодня решила, что позавтракает на яхте, вот почему ей сейчас так плохо.