Пип

Куда бы ни летели птицы, им было всегда комфортно в своей стае. Вот и молоденький  Пип летел среди своих сородичей и радовался, радовался солнцу, ветру, туманам, проплывающим где-то очень низко торжественно и таинственно.
Пип – птица не яркая, но громкоголосая, в настоящее время молчал, так как всю энергию своего тела отдавал полёту. Пип… летел.
А рядом, на определённом расстоянии от него, не вырываясь вперёд и не отставая ни на йоту, летела его подруга Сони.
Птицы, ритмично взмахивая крыльями, летели, летели…
Летели… на юг.
Пип знал Сони давно, ещё из прошлых жизней. И в каждой из этих жизней Сони всегда была рядом. Сони – его птица.
Они… летели. И с ними летело осеннее солнце, летел ветер.
Летело и небо, навстречу.
Упругие струи воздуха приглаживали оперение на их сильных молодых телах. Солнце играло в этом оперении…
Пииип – иногда кричала Сони, - Пииип.
Пип слегка поворачивал голову в её сторону. Не отвечал. А лишь…
Да, да – он улыбнулся бы. Но он – птица.
И всё же, где-то глубоко, в его маленьком птичьем сердце, эта улыбка проскальзывала, тёплая ласковая улыбка…
Птицы… летели…
Кто хотя бы однажды ощущал состояние полёта, знает, что такое – лететь!
А если лететь долго, очень долго, да ещё рядом с существом вдохновляющим, родным…
Да что там? К чему все эти объяснения?
Сони…
Сони, совсем ещё глупый, едва оперившийся птенец, косила своим чёрным взглядом в соседнее гнездо. И взгляд был направлен на него, неуклюжего весёлого детёныша красивой взрослой птицы, которая покачивалась на тонкой ветке дерева рядом с гнездом.
Пип, Пип – впервые прокричала Сони, глядя на него.
И все птицы ответили – Пип, Пип.
Вот вам и имя едва оперившемуся птенцу.
Позже, качаясь на одной из веток дерева, они слушали зелёный шум берёзовой рощи. Сони часто засыпала и едва не срывалась с дерева. Смешно растопыривала крылья, цеплялась маленькими коготками за ветку и находила равновесие. Какое-то время сидела устойчиво… И опять начинала дремать. И опять чуть не срывалась с дерева! В очередной раз, когда Сони задремала и чуть не сорвалась, Пип испуганно крикнул – соня! Ну да, то есть – засоня. Но птицы это не человечьи детёныши, не обзываются. Так и закрепилось за молоденькой птицей имя – Сони.
Сони, Сони – кричала мама-птица, подлетая под своего незадачливого детёныша, когда Сони очередной раз срывалась с ветки дерева. Внизу, на земле, много опасного для молодого, едва оперившегося птенца: собаки,
Нерадивые человечьи детёныши… да мало ли…
Пип опять улыбнулся своим маленьким птичьим сердцем.
А как же иначе? Он услышал – Пииип…
Ох уж, эта Сони!
А ещё он услышал зелёный шум берёзовой рощи, где они жили долгое-долгое лето. Сони тоже услышала этот зелёный шум. Сони и Пип – пара. У них всегда так. Что слышит, или видит или чувствует один, то и другой слышит, видит, чувствует то же самое.
Зелёный шум… зелёный шум…
И… состояние полёта!
Птицы… летели…
Стая, врываясь в упругие струи воздуха, ощущая прохладное осеннее солнце и видя впереди бесконечное небо, летела.
Летела… на юг.
Пииип…