Встреча в Кейптауне

Сегодня я хочу познакомить Вас с моей подругой Нелли. В этом есть смысл. Ее опыт, знания и едкие замечания, бросаемые в адрес нового строя страны еще недавно стоящей на последней ступеньке пред вратами рая помогут мне добротнее и уж по крайней мере, двусторонне описать ЮАР. Надеюсь, ее ирония добавит мне фраз и красок.
Познакомилась я с Нелли лет семнадцать назад. На рождественские каникулы я решила слетать в Кейптаун, посмотреть, наконец, не спеша и с расстановкой и город, и порт, прославленный корветом „Жанетта“ и связанными с ним кровавыми событиями. Ну и увидеть все значимое в радиусе не менее пятидесяти километров. Планы были объемные, скорее, неподъемные, по времени, конечно. Приятельница пригласила мена на пикник, проводимый на клубничной ферме под Сомерсетом Вестом, небольшом городишке вблизи Кейптауна. Дело в том, что в Кейптауне куда больше богатых пенсионеров, женившихся по одним им только известным резонам на русских женах, чем в Претории и Йоханнесбурге. Жены, само собой, не отягощены будничной службой, скука толкает их к радости массового общения. Жены регулярно собираются на пикники, пьют, закусывают, сплетничают, ненавязчиво хвастаются обновками, их иностранные мужья редко принимают участие в русских посиделках. В тот раз рождественский сбор был назначен на клубничной ферме. Об этой ферме и еще об одной следует рассказать подробнее. Вдоль гладкой дороги, длинной в пятнадцать километров, соединяющей Сомерсет Вест и Стелленбош (об этих городках мы поговорим в другой раз) имеется пара ферм, на которых выращивается клубника. Для справки, клубника у нас растет зимой, а летом либо поля засаживаются зеленой фасолью, либо несколько месяцев отдыхают вместе с черными рабочими,  Первая ферма расположена ближе к Стеленбошу. На небольшом клубничном поле стоят всевозможные чучела, или манекены, если так можно назвать высеченного из проволоки, например, ослика. Манекены сидят на велосипедах, на тракторе, нагибаются и собирают клубнику, выглядывают из остова машины. Есть даже приподнятый над всем самолет с пилотом и дама на помеле. Количество таких скульптур с каждым годом растет, их, наверное, уже штук сто, и неясно, остается ли еще клубника на грядках, поскольку служащие обязаны ежедневно обслуживать манекены: вытирать пыль, менять их одежду, быстро выгорающую на ультрафиолетовом африканском солнце. Человеческие макеты одеты в яркие завораживающие одежды, они отвлекают водителей, благо вдоль дороги нет столбов, обещающих эту дорогу осветить, то есть объектов для неожиданных удивлением аварий все таки меньше. Глядя на такую пестроту неподготовленный водитель может от неожиданность просто выпустить руль из рук. Как и на любой другой Южноафриканский ферме здесь есть магазинчик, торгующий не только клубникой, маскирующейся между манекенами, но и дарами соседних и даже дальних ферм: вином, чаем ройбош, специями, сырами, золотыми украшениями и плетенными на манер лаптей корзинками, висящими гроздьями у входа. На полках стоят маленькие баночки, перевязанные цветными ленточками -это уроки труда по переработке выращиваемый продукции. Так жены бурских фермеров самореализуются в творчестве. Вот только размеры баночек с заготовками не в пример нашим, малюсенькие, считай, сувенир купил. Мне как-то подарили баночку с самодельной баклажанной икрой, грамм на 50. Как раз на один тост. Для одинокой держащей себя в теле женщины ровно на завтрак. Есть ресторанчик типа кафе, где напоят вином и  кофе и приготовят что-нибудь на скорую руку. К еде у жителей страны отношение не столько творческое, сколько уважительное. В маленьком дворике позади магазина в клетке сидит разнопестрый громадный попугай с недовольной миной на лице. Время от времени ему хочется матерится на посетителей, которые протягивают ему палец, ну, устал он уже их кусать.  Народу в магазине много,
Вторая ферма поближе к Сомерсет Весту. Она попроще, огромные поля, покрыты черной пленкой, из дыр в которой выбиваются пучки клубники. Это - место для сборов, пикников, свадьб. Можно расположиться на траве, но есть и столы. К нам подошла женщина с пучком игл дикобраза в одной руке и бокалом вина в другой. Было видно, что она отхлебнула из него уже не один глоток. 
- „Привет, я тут мало кого знаю, но Вас вижу впервые. Я - Нелли. Вы из Кейптауна?“
- „Нет, из Претории. Меня зовут Алина. “
-“И как Вам у нас? Из каких муж будет? Англичанин, бур? Мне вот не повезло, у меня немец.“
-“Очень красиво. Был англичанин. Ныне вдова. А Вы откуда? Я из Казани.“
-“Лихо. Значит деньги на овес приходится зарабатывать самой. А я из Самары. “
-“Значит, тоже с Волги. Да, я работаю, гидрогеологом.“
-“Это ж надо, а я - геохимик. Почти коллеги. Но можете считать меня временной домохозяйкой. А вон там мой барин, игнорирует и меня и общество“- Нелли указа перстом на крупного мужчину, сидящего в отдалении на привезенном из дома пластиковом стуле, и читающим со злобой на лице какую-то книгу. Нелли присела на свободный стул.
 -“Давай на брудершафт, коллега?“
-“Давай.“
Мимо пробежали два негритенка. Нелли замерла, потом тряхнув волосами, удивленно спросила:
-“А дети откуда?“
-“Это мои“ - скромно сказала женщина из-за соседнего стола.
-“Черные?“ Похоже, Нелли еще находилась слишком близко к бокалу.
-“Мы встретились в Киеве, полюбили друг друга“ - как бы оправдываясь начала соседская женщина.
“И муж черный? - Нелли все никак не могла уложить в своей голове этот пазл: белая украинка, черный муж и черные дети.
-“Да, он из Нигерии“ – почти отчаянно объясняла женщина.
-“А муж-то  почему черный?  - не унималась Нелли. -“Ну, да, украинцы закончились“  - пояснила она уже самой себе. Девицы за столом старались не расхохотаться. Где-то зашептали: -“Кто ее пригласил?“
Теперь объясню. В стране славного апартеида такие браки были недопустимы. В белые дома их не приглашают и сейчас. Иногда приглашают коллег:  черная пара - это нормально. Мы живем рядом, должны их уважать, но не притягивать их под свое одеяло. Об истории браков я расскажу Вам как-нибудь в другой раз. Иногда встречаются смешанные пары,  обычно в двух комбинациях  молодая девушка — черный парень или пожилой белый — черная средних лет. В первом случае бравая девица пропагандирует равенство рас и беспримерный секс. Во втором пылкая дама служит эффективной добавкой к вечерней виагре. Но чтобы жениться - на это  решаются только немцы и прочие шведы, они там в Европе - демократы, знакомые с жизнью черных по слезливой книжке Гарриет Бичер-Стоу „Хижина дяди Тома.“  Как говорил один мой коллега, брак - это воссоединение двух семей. И среди белых семей, разбитых и растленных революционным пылом не так часто две семьи могу сосуществовать вблизи друг от  друга без ущерба для здоровья. А брак с черним предполагает получение в комплекте к мужу все его племя,  а также пальму, с которой это племя слезло во вполне обозримом прошлом. Я лично была на экскурсии, где нам показывали пещеру, куда всего один век назад прятались от дождей и врагов  племена, их скот и вонючие шкуры. Всего то 100 лет назад. В Европе, Америке и Азии светило электричество, бодро действовали унитазы, телеграф азбукой Морзе сообщал о крушении могучего Титаника, самолеты летали взад и вперед, паровозы уже напрягали экологию, поэты насочиняли много книг, в университеты поступали девушки, дышали духами и туманами дамы серебряного века, а мужчины, оседлав бронированные сталью танки вели жестокие войны. А наши множественные негры с дротиками бегали среди кустов в поисках сочного жирафа или зазевавшейся антилопы. Конечно, встречаются и образованные негры с более продолжительной родословной. Непонятно, однако, кого чаще можно встретить на планете - олигарха или черного математика. Мне встретилась только одна черно-белая семья, однако в корне не счастливая. Муж-профессор по старинке предпочитал нежится в гареме.
Вернемся на клубничную ферму. К нам подошел неприветливый муж Нелли, она, сморщив губы, засобиралась домой. Я записала ей свой телефон, -“Нелли, будешь в Претории, звони. Приобщаемся.“
Прошло года два. Нелли не появлялась, никто о ней ничего не знал. Наверное, вернулась обратно в Россию, думала я. Но однажды мы обсуждали какой-то проект, когда в офис вошла группа наших  коллег  из другой организации. И тут я снова увидела Нелли.
- „Как ты сюда попала?“
- „Я теперь работаю в Претории, искала тебя, но безуспешно. С мужем развелась.“
- “Как здорово! Это надо отметить.“
- “У тебя или у меня?  Я купила таунхауз.“
- “А у меня дом. Давай у меня после работы.“
Мы держались друг друга. Нелли была несколько старше меня, высокая слегка располневшая дама со следами былой красоты, энергичная и едкая на язык. Ее энергия притягивала на нее и приятности и неприятности, иногда одновременно, даже когда она неделями не вставала из-за компьютера. Бывает так, выберет природа какой-нибудь объект и экспериментирует на нем. Я по натуре спокойная, и мы с природой уравновешиваем друг друга.  Почему Нелли не могла меня найти? Ну для этого нужно объяснить отношения царящие внутри так называемой  российской диаспоры.
Нелли рассказала мне, что как-то в Кейптаун приехал патриарх Кирилл в ту бытность Председатель Синодального отдела внешних церковных связей. Он отслужил служу в Кейптаунской греческой церкви, после чего была трапеза, банкет, в общем. Митрополит (в ту пору) говорил правильные вещи им, эмигрантам. „Если оба супруга русские, крестить ребенка нужно только в православную веру. В случае, если супруги принадлежат разным конфессиям, вы должны выбрать конфессию вместе с мужем.“ И еще “Обогащайтесь, если можете, но не забывайте о церкви.  Вам трудно, вы, эмигранты, помещены в другую культуру, в другой темп, в другой быт. Помните, вы никогда не станете такими как они, сколько бы вы не старались. Поддерживайте друг друга. Люди в российских диаспорах разобщены по всех странах. Россияне живут по анекдоту. Кипит котел в аду, приоткрывается крышка и евреи выталкивают из него столько душ, сколько смогут. Приоткрывается крышка с российскими душами, кто-то пытается выпрыгнуть, но - нет. Душу за ноги втаскивают обратно в котел.“
В ЮАР, конечно, не так много русских. Это очень старые эмигранты, приехавшие, в основном, из других стран еще до исторического материализма (1994 года), это жены местных трудяг или пенсионеров разной степени обеспеченности, иногда жены вызывают к себе родителей вытирать носы своим отпрыскам, рожденным здесь, это специалисты, приглашенные на работу, главным образом, в университеты и, наконец, политически правильные работники Посольства. Первых немного, они сто лет не были в России, уехали оттуда или они или еще их предки по идейным соображением, ностальгия их не тревожит, российских паспортов не имеют, и на выборы не ходят.  Жены составляют большинство. Домой в Россию  возвращаться они не собираются, но остаются ярыми патриотками, главным желанием которых получить как можно  скорее  южноафриканский паспорт. Мы с Нелли общаемся с ними по касательной, привет-привет. Разница в возрасте и интересах. Жены дружит группками, встречаются в церкви и воскресной школе для детей, Тогда, казалось бы, нам следует общаться с профессорами университетов. Ан-нет. Все профессоры - мужчины, внутри их клубка мужское единение и солидарность. Мы, две, отягощенные научными степенями женщины и туда не вписываемся. Вообще, незамужние женщины как и в России, так и в ЮАР не принимаются в дружных коллективах, если это только не общество близких подруг. Однажды в очередной раз овдовевшую Нелли сватал местный бур, главным аргументом которого было то, что статус замужней женщины несоизмеримо выше, чем вдовы. Нелли, поменяв энное количество мужей, о которых ей воспоминать совсем не хочется, категорически отказалась. Смешанные пары принимают в чисто русские компании со скрежетом зубов и ломкой ногтей о край стола и это можно понять. Значит надо переходить на английский. А он всем до смерти надоел на работе и вообще везде. Хочется расслабиться, выпить, закусить, истории или анекдоты рассказать, на жизнь в ЮАР поплакаться, а разве найдешь в английском языке ту пару слов, которые емко и правильно описывали наше состояние?  Что касается посольских, то, основном, они вполне милые и адекватные люди, общающиеся, однако, внутри своего замкнутого колючей проволокой круга.