Визит в прошлое Глава 44

Г л а в а 44.
На вопрос Стаса, какая в деревне власть, никто толком ответить не мог. Одни утверждали, что власть сейчас «советов», другие говорили, что власти вообще нет никакой, все решает общий «сход» ну типа местного референдума. Вот вроде и глава схода имеется Филарет Мифодиевич, его еще год назад приезжие уполномоченные из области, назначили председателем сельского совета, так он и остался. Узнав, что приезжие из самого Екатеринбурга, толпой повели показывать, где находится этот сельсовет. Как Стас и ожидал, хибара, громко именуемая Сельсовет, была закрыта на амбарный замок, а для надежности еще и подперта корявой палкой. Все сразу вдруг вспомнили, что Филарет Мифодиевич здесь уже давненько не бывал и в настоящее время находится, конечно же, дома. Несколько человек наперегонки бросились к дому своего председателя, остальные остались вместе со Стасом, Кондратьевым и Алтуфьевым ожидать его появление.
- Ну как жизнь мужики? – Изображая крайнюю заинтересованность, обратился Стас к крестьянам – есть какие-нибудь вопросы, жалобы? – и протянул открытую пачку папирос «Герцеговина Флор».
Почти полная пачка папирос, мгновенно опустела, учитывая, что толпилось людей ни как не больше десяти человек, выходило, что кое кто взял папироску про запас. Все разом, дружно закурили, да так, что назойливые комары сопровождавшие делегацию от машин до сельсовета стихли и перестали зудить.
- Если вы из Екатеринбурга, то куда же вы тогда едете? – осведомился вдруг косоглазый, бородатый мужичина неопределенного возраста, - дальше только Тюмень, а это же другая область, да и там говорят сейчас уже не советская власть. Прогнали «советы» оттуда.
Мужик  кроме эрудированности, еще был и осведомлен о текущем положении дел в регионе.
- А ты откуда это знаешь – спросил Стас, подвигаясь поближе к кривому.
- А я недавно только от туда прибыл – осклабился кривой, под одобрительный гул окружающих, - у меня там, в Тюмени, сын с невесткой живет, вчера только я и приехал.
Пошептавшись с Алтуфьевым и Кондратьевым, Стас оставил их дожидаться председателя, а сам, увлекая с собой кривого, пошел обратно к автомобилям. Егор, как, оказалось, звали кривого, смекнув, что он чем-то заинтересовал приезжих и решив видно на этом подзаработать, отвечал на вопросы уклончиво, бросал многозначительные взгляды на Стаса, как бы говоря:  «я мол много знаю полезного, но пока, что не вижу своей выгоды». Стас, много в своей журналистской жизни повидал подобного рода типов, сразу же сориентировался и недолго думая, намекнул Егору, что разговор состоится за бутылкой водки.
Чрез час, уже под водочку и нехитрую закуску, Стас выкачал из этого Егора, всю необходимую ему информацию. И  опасаясь, что желание продолжать пьянку заставит его придумывать и приукрашивать сведения, которые и так уже с каждой выпитой рюмкой приобретали все больше какие-то уже фантастические очертания и формы, поблагодарил Егора и напоследок дал ему пачку папирос.
К удивлению Стаса, спустя час после его беседы с Егором, явились Кондратьев с Алтуфьевым. К огромной радости Стаса, их сопровождали только несколько пацанов, да все тот-же кривой Егор, уже вдрызг пьяный, и с подбитым глазом.
Во избежание продолжения всеобщего деревенского ажиотажа, Стас решил продолжить движение, и колонна обдавая пылью и выхлопными газами, бегущие рядом толпы галдящей детворы и гавкающих собак, двинулась в сторону выезда из деревни. Стас, понимал, что оставаться в деревне, на виду у сотен людских глаз, было бы опасно, но поскольку им самим, все-таки требовалась передышка, через полчаса, выбрав красивую полянку на берегу придорожного ручья, кавалькада машин, остановилась.
Минут через двадцать, уже пылал костер, Трупп и Леха, что-то соображали с ужином, вокруг карты расположенной на капоте люксового «Мерседеса» сгрудились Стас Валентин Кондратьев и Алтуфьев. Николай Александрович, вместе с Боткиным, прогуливались вдоль ручья, о чем то оживленно разговаривая на французском языке. Иванов вместе с Василием и Вадиком, переливали из канистр бензин в баки машин, подкачивали колеса, то есть проводили технический осмотр и мелкий ремонт техники.
Из полученной от крестьян Авдеевки информации, было ясно, что в Тюмени, произошел переворот и к власти пришли какие-то непонятные силы. Но одно было ясно точно, эти силы были против «красных». Они вообще было непонятно за кого, ясно было только, что руководили ими, бывшие царские командиры и военачальники, но также было известно, что в большом количестве действовали по всей Сибири, никому непонятные военизированные структуры, больше похожие на банды, которыми тоже командовали люди с офицерскими погонами на плечах. В общем была такая неразбериха, что самое лучшее было бы держаться от  них подальше.
До Тюмени, оставалось чуть больше двадцати километров. Соваться  ночью в незнакомый город, находящийся на военном положении, было бы верхом безрассудства, поэтому порешили на ночлег остаться прямо здесь, а ехать дальше ранним утром. Николай Александрович с Боткиным молча выслушали эту информацию, возражать не стали, правда Николай Александрович, пожав плечами, брюзгливо произнес, что если это генералы его армии, то что тогда ему опасаться? Стас, же цинично возразил ему, напомнив, что господин Романов в свое время, отрекся от престола, Российского и теперь у него нет ни армии, ни генералов, а по сему, он является таким же простым человеком как тот же самый Кондратьев или Иванов. Он видел, как потемнели глаза Николая, как побелели костяшки сжатых кулаков. Ничего пусть знает, пусть спасибо скажет, что «красные» сразу к стенке не поставили. Те не поставили, эти грохнут за измену и предательство.
Ужин у костра прошел уныло, без разговоров. За ужином Николай Александрович не проронил ни слова, только выпил почти целый стакан коньяку, за что Алексей Егорович наградил Стаса укоризненным взором.
Коротки летние ночи в Сибири. Долго еще в полумраке возле потрескивающего костра, просидели Стас, Валентин и Кондратьев с Алтуфьевым, обсуждая уже в который раз полученную информацию, планировали дальнейшие действия и прогнозировали действия противника. Увы, сложившаяся ситуация подразумевала, что их противниками были все, и «красные» и «белые», и все эти революционно настроенные банды, не верящие ни в бога ни в черта. Опасаться им стоило всех. Стас предложил на окраине Тюмени бросить машины и передвигаться до станции пешком. Очевидно, три машины, разъезжающие по городу, привлекут внимание властей, а лишний раз вызывать внимание к своим персонам не очень хотелось. В сложившейся обстановке, легко могли найтись люди, лично знавшие и Николая Александровича, или Боткина с Алексеем Егоровичем, все перемешалось в России. Теперь запросто можно было в глухой сибирской деревне, обнаружить какого ни будь князя, генерала или как мы знаем даже адмирала, коим являлся Колчак, а в Кремле восседали их бывшие крепостные, солдаты и моряки. Алтуфьев предлагал реквизировать лошадей, чем вызвал, прям таки, гомерический хохот у Валентина и Стаса.
- Забудьте вы это «Ленинское» словечко, «реквизировать», Да будет вам известно, что такие действия может совершать только официальная государственная власть. А вы кто? – Валентин с презрением глянул на Алтуфьева и Кондратьева – банда разбойников, якобы захватившая власть, так вы теперь и не у власти, вон как драпаете, «аж шуба заворачивается» - Валентин махнул рукой.
- Это временное явление, трудовой народ еще покажет…….
- Прекратите нам-то заливать – Стас со злостью оборвал Алтуфьева. - Через сотню лет, вся ваша власть развалится, как обветшавший сарай, уж поверьте, мы-то это точно знаем.
А что касается лошадей, если это вы считаете необходимым, то мы их просто купим.
Кое-как, под утро уже сон сморил всех, один только Стас, все еще сидел у затухающего костерка и задумчиво ворошил палкой угли.
- Разрешите к вам присоединится?- Из полумрака бесшумной тенью вышел Николай Александрович, разминая в руках папиросу.
- Пожалуйста, присаживайтесь – Стас немного сдвинулся с длинного бревна освобождая место возле костра – Вы меня извините, Николай Александрович, за циничное и может даже хамское, высказывание в ваш адрес, нервы, знаете ли. Если вам будет угодно, я готов публично признать свою неучтивость и невежливость.
- Не стоит, по-своему, вы правы. Меня вот заботит больше всего-то, что в историю я войду как последний император России, предавший свое отечество. – Не так ли?
- Ну, это вопрос спорный, и на счет предательства, да и на счет последний император. Вы-то носите этот титул по закону, пусть даже по вашему же закону. А чем скажем, какой ни будь самозванец, будет отличаться от законного императора, он просто возьмет и изменит закон, и все будет снова по закону. Ведь были попытки воцариться, у всевозможных и «Лжедмитриев» и «Лжепетров». Да вам ли об этом не знать? А на счет предательства, так история что, мало знает подобных примеров? Вон Рюриковичи, те вообще под внешним влиянием царствовали, они же ярлык на «княжение» у кого брали? У монголов? Верно? А кем был Иван Васильевич Грозный? Не наследником ли самого Чингиз-хана?
Ведь его мама Елена Васильевна Глинская, ведет свое происхождение аж, от самого Мамая, Крымского хана. Не так ли?
- Ну, это легенда – Николай Александрович улыбнулся – я рад, вашим историческим знаниям, но если вы Станислав Павлович продолжите этот исторический экскурс во глубину веков, то мы к вашему удивлению можем прийти и к самому началу жизни на земле, т.е. к Адаму и Еве.
- Видите ли, Николай Александрович – Стас усмехнулся и полез за папиросами – Наше поколение, как и предыдущее, напрочь отравлено идеями марксизма, поэтому нам трудно переосмысливать те концепции, которые были вдолблены  «советской властью», советской образовательной школой. Но вы мне не поверите, вот пройдет сто лет и общество, народ, вновь вернется к нашим истокам, будут возводится разрушенные храмы, в школах будет вводится дисциплина «Основы религии».
- Да, мне Валентин Семенович, многое объяснил и показал на своем, как это….. «планшете». - Засмеялся Николай Александрович - что и говорить, я восхищен, какая Москва, Петербург, полеты в космос.
- А вы давайте, с нами, в 21-й век. – К ним подходил Валентин, поеживаясь от утренней прохлады.
- Доброе утро, Валентин Семенович. Что не спится? Присаживайтесь к нам. В 21-й век говорите? Нет уж, что же я там буду людей смешить? Как это у вас называется, в рекламе сниматься, например предлагать водку, «Императорскую» от производителя, я думаю в число акционеров-то меня возьмут по старой памяти. Все засмеялись.
- Скорее вас в акционеры не возьмут, ведь именно вы ввели в России сухой закон – весело заявил Валентин.






;