Глава 12. Стрелок из Лимузена

  Для виконта де Ланнеля прием прошел не так гладко и весело, как для маркизы. Он был одет в новый, сшитый по случаю костюм из тонкого серого сукна, но багровый шрам на его лице, который внушал уважение на поле боя, тут казался не слишком уместен. То и дело ему приходилось отвлекать Элеонору от не в меру ретивых поклонников, которые обступили девушку. За этим занятием он почти забыл о главной цели приезда в Турнельский дворец, лишь временами стараясь узнать необходимую гугенотам информацию. Так, когда барон де Ламбаль представлял мадемуазель де Ледигьер графу де Бриенну и Великому Коннетаблю, виконт подслушал, как один из офицеров пьемонтского полка договаривается о ночном свидании с дамой завтра. Отметив для себя место и время, лимузенец поспешил пригласить Элеонору на танец, пока этого не сделал кто-то другой. Танцевал он не слишком хорошо, предпочитая проводить время на охоте и потом в армии, но теперь старался изо всех сил. Увы, особой благосклонности он не снискал. Легкомысленная девушка откровенно рвалась насладиться вечером. На следующий танец ее увлек граф де Дамвиль, а Ланель лишь с досады скрипел зубами.

  Позже они отдыхали от танцев среди завсегдатаев отеля де Рец. Здесь виконт имел неудовольствие видеть, как его соперник де Вогез потрясающе декламирует стихи собственного сочинения. Он нищий, но красив и благороден. Элеонора же молода и беспечна, и сейчас на ее лице читалось восхищение. Пришлось поспешно увлечь ее разговором и предложить пройтись. Увы, дальнейшие события вновь не оказались безоблачными. Офицеры один за другим приглашали Элеонору, а де Ланель старался перехватить ее между танцами, угостить вином и познакомить с несколькими почтенными ветеранами Итальянской кампании, однако девушка ненасытно любовалась роскошными нарядами и драгоценностями, а подвыпившие старики ей были неинтересны. Ланель уже готов был вызвать на дуэль некоего шевалье де Ла Бреза, который слишком дерзко смотрел на его прелестную спутницу, но вспомнил, что уже скоро ему предстоит поединок с де Вогезом и решил, что с него пока достаточно одного вызова.

  В итоге окончание приема вызвало у виконта вздох облегчения. Барон де Ламбаль хотел сопровождать Элеанору домой, но ему вежливо отказали, объявив, что поедут с группой протестантов. Пока гугеноты собирались в обратный путь, рассаживаясь по коням и портшезам, Ланнель нашел своего верного Гиро, у которого одолжил его видавший виды, выщербленный стальной кабассет, увешался пистолетами, повесил аркебузу на панталер и переоделся. Элеонора едва сдержала улыбку, увидев подошедшего лимузенца в шлеме и вооруженного до зубов. Процессия тронулась в путь.

  По дороге Элеонора неустанно болтала, отодвинув занавески портшеза. Ее глаза горели, а на щеках играл румянец, прелестные губы улыбались, показывая жемчужные зубки. Ланнель любовался, глядя на неё из-под шлема, несмотря ни на что этот вечер стоил всех потраченных усилий. Элеонора была в полном восторге, она расхваливала наряды присутствовавших на приеме дам, говорила о роскоши и веселье, царившей при дворе Коннетабля, особенно по контрасту с гугенотской простотой их жизни. Она столь красноречиво рассказывала о своем обычном тоскливом существовании, что Ланнель пообещал вывести ее в свет еще раз в ближайшее время, хотя бы на прием к госпоже де Рец. Он намекнул, что у него есть друзья, вхожие в эту обитель искусства, а посему получить приглашение труда не составит.

  За этими разговорами прошла большая часть пути. Граф де Граммон со свитой остановился возле Дворца Шатильонов, Агнеса со спутниками продолжила путь по улице Тампль, а Ледигьеры в сопровождении Ланнеля и Гиро повернули налево к своему дому по улице Брак. Они медленно шли по темной летней улице, дорогу им освещали двое факельщиков Ледигьера. Элеонора уже зевала, изящно закрывая ротик рукой, а лимузенец предвкушал скорый отдых, однако его не покидало какое-то тревожное ощущение. Даже 500 метров могут быть опасными в ночном Париже в это крайне неспокойное время.

  Дом Ледигьеров уже был виден дальше по улице, когда резкий свист
разрезал воздух и один из факельщиков рухнул на землю с арбалетным болтом в груди. Второй бросил факел и попытался бежать, но два болта пробили ему спину, и он также упал замертво на мостовую, тут же носильщики с грохотом бросили портшез с Элеонорой и пустилились наутек. Виконт Ледигьер выхватил шпагу и побежал к дверям своего дома, призывая на помощь своего отца и слуг, смертоносные болты вновь разрезал воздух, один попал ему в бок, а второй в ногу, благородный юноша повалился со стоном на мостовую, но был еще жив.

  Со своего места Ланель разглядел, что по ним стреляли какие-то темные фигуры, выбежавшие из-за повозки метрах в двадцати дальше по улице, врагов было шестеро. Не придумав ничего лучше лимузенец почел за лучшее укрыться в портшезе Элеоноры. Он открыл дверцу и засел рядом с нею с аркебузой в руках, а девушка не могла вымолвить ни слова от ужаса и только смотрела на него широко открытыми глазами.
Однако Ланель трезво оценивал ситуацию, еще один короткий свист, еще один слуга захрипел и повалился, а один из оставшихся даже умудрился выстрелить в ответ, но главное теперь все арбалеты у нападающих были уже разряжены. Они ринулись вперед и двое самых ретивых уже подбегали к истекающему кровью Ледигьеру.

  Помощь пока не спешила появиться, и тогда лимузенец решился. Он выскочил из портшеза и метким выстрелом из аркебузы в голову свалил убийцу, который был ближе всего к его раненому другу. Второй злодей не растерялся, он выхватил из-под плаща кинжал и метнул его прямо в голову Де Ланелю. В голове у него что-то пронзительно звякнуло и кинжал отскочил от стального кабассета. Лимузенец мысленно возблагодарил господа и Гиро и, не теряя присутствия духа, выпустил из рук аркебузу и достал из-за пояса пистолеты. Враги все приближались и вот еще один кинжал пролетел мимо его головы, второй снова отскочил от кабассета, а третий убийца поняв, что шлем ему не пробить, вогнал кинжал прямо в бок де Ланелю под его левую руку. Резкая боль пронзила все его тело, в глазах у лимузенца потемнело, но он устоял на ногах.


  В руках врагов мелькали все новые кинжалы, которые грозили отправить де Ланеля на тот свет прямо на глазах возлюбленной. Он выстрел одному из них в грудь из пистолета, тот взвыл, зажал рану и выронил из рук свое оружие, выстрелил во второго и тот со стоном растянулся на мостовой. Рядом неожиданно оказался верный Гиро, который совсем не умел стрелять, но не сбежал и уже протягивал господину заряженную аркебузу изо всех сил раздувая фитиль.

  Тут, наконец-то, отворилась дверь и из дома Ледигьеров выбежал его батюшка со множеством слуг, вооруженных факелами, аркебузами и даже алебардой, из окна дома высунулась фигура с аркебузой, громыхнул выстрел и еще один убийца свалился на мостовую с диким воплем. Ход сражения изменился не в пользу нападающих, один из них громко крикнул "Диаболо", они развернулись, раненные сумели подняться и, бросив на мостовой одного убитого, обратились в бегство. Ланель выстрелил им вслед из поданной Гиро аркебузы, но только поцарапал одного из бегущих врагов.
Подбежавший отец де Ледигьер подхватил на руки тело сына, поспешно унося его в дом. Ланнель вздохнул с облегчением. Он сделал все, что мог.

  Из портшеза послышался всхлип Элеоноры. Она мужественно держалась во время битвы, но сейчас расплакалась от облегчения. Лимузенец открыл дверь носилок и подхватил плачущую девушку на руки. Забыв о ранах, он донес ее до двери дома. Та не переставала рыдать. Напоследок она с благодарностью пожала руку Ланнеля и посмотрела на него с таким восхищением, что тот ощутил крылья за спиной. Виконт поклонился и отправился подбирать оружие – свое и вражеское, а Гиро и слуги Ледигьеров помогли ему в этом. Только тут он достал из своей раны смертоносный миланский кинжал самой лучшей работы.

  Слуги сопроводили раненого Ланнеля до дворца Шатильонов, где дворецкий Криспи лично обработал его рану. Она оказалась довольно глубокой, но не опасной для жизни, вскоре лимузенец забылся крепким сном, в котором видел восхищенные глаза Элеоноры.