Дежавю

После переезда в Германию — мы оказались в небольшом чудном городе — начались поиски квартиры, здесь это не простое дело. Но оказалось, что старинная советская поговорка «блат выше Совнаркома»  действует и в Германии. Нет, речь не идёт о блате в нашем «советском» смысле: просто одна достойная дама - клиентка парикмахерской, в которой работала жена - дала нам рекомендацию в ведомственное «Жилищное сообщество». Спустя некоторое время наш младший сын также получил квартиру в одном подъезде с нами. Но это уже «на личном обаянии» моей жены.

Через несколько месяцев мы «примелькались», и некоторые соседи кивали или здоровались при встречах. Но я обратил внимание, что наш сосед по двору, пожилой немец, которого я встречал регулярно, относился «индифферентно». Это был довольно высокий мужчина с розоватым привлекательным лицом, он опирался на палку, но при этом ездил на велосипеде. Однажды, в канун Нового года, выпал небольшой снежок, и мы с внучкой, два с половиной года, играли во дворе в снежки. Алиска бросила в меня снежок, но попала как раз в наблюдавшего за нами этого соседа. И тут он просто расцвёл от удовольствия... и после этого не только здоровался и улыбался, но и частенько заговаривал с нами, делал Алиске подарки. Конечно, с моим знанием немецкого особенно не разговоришься, но тем не менее. Мы часто встречались с ним и его женой, кстати, тоже очень симпатичной, во время прогулок с коляской у Майна.

Однажды его супруга сказала: «Чувствуется, что с вами есть о чём поговорить, но ваш немецкий не позволяет это использовать». Как-то Герр Вагнер, так звали соседа, спросил, откуда мы приехали. Я ответил, из Украины, город Харьков. Герр Вагнер сказал, что он там «марширен» во время войны и показал на ногу — получил ранение. Как-то мы немного поговорили, и я сказал: «Герр Вагнер, как это удивительно сложилось — мы приехали из Украины, Вы потеряли там ногу, и что теперь?» Он протянул мне руку и сказал:    «Freundschaft!“

Небольшое отступление. На международной выставке по электронике в Нюрнберге я направился в конференцзал, пожилой дядечка, стоявший у входа, сказал, что для участия в конференции нужен отдельный пропуск, я сказал, что не знал этого. По моему произношению он понял, что я «не местный» и спросил, откуда я. Я ответил, что из Украины. Неожиданно он почти вскричал: «Из Украины! Как бы я хотел жить в Украине!» Я спросил, откуда он знает Украину. Ответ был: «Я там был в плену.»

Жена г-на Вагнера, как и моя Катерина, рисовала, мы показали акварели и захотели посмотреть её рисунки. Нас пригласили в гости, и мы увидели очень её работы. Неожиданно для самого себя я спросил: «Можно посмотреть ваши фото в молодости?». Нам показали семейный альбом, они оба, действительно, были очень красивы. В семейном альбоме Вагнера я увидел несколько его фронтовых фото, на одном из них он держал под уздцы лошадь. Я ещё сказал: "Так Вы, оказывается, кавалерист!" Было там небольшое фото   молодого Вагнера в солдатском головном уборе.

Уже дома я поймал себя на мысли, что когда-то уже видел это фото и решил, что это так называемое дежавю: «психическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, подобном месте, однако это чувство не связывается с конкретным моментом прошлого, относится к прошлому в общем».
Сначала я на этом объяснении успокоился, но спустя некоторое время периодически возникал вопрос: «Ну где я мог видеть такое фото немецкого солдата?»

Дело в том, что подобное явление, похожее на «дежавю», у меня когда-то было. Будучи в командировке на химзаводе в Волгограде, пос. Бекетовка, я регулярно проходил мимо деревянного домика, и каждый раз возникало, ощущение, что я здесь уже бывал. Приехав домой, я рассказал об этом родителям. Мама спросила:
Дом рядом с аптекой?
 Да.
А на другой стороне поликлиника?
 Да!
Так мы жили в этом доме во время первой эвакуации!
В эвакуцию мы сначала попали в Сталинград и жили в Бекетовке, а потом нас отправили в Чкалов.

К сожалению, с г. Вагнером случился инсульт, его поместили в больницу в каком-то городке, где жили его дети, и «к нам» они уже не вернулись. Я иногда вспоминал наши встречи, и всегда не давал покоя нелепый вопрос: «Ну где я мог увидеть его фронтовое фото?» Ответ на него я получил совершенно неожиданно - однажды утром, вдруг, вне всякой связи с г-ном Вагнером, ясно вспомнил где и когда...

В семидесятые годы мы вывозили детей на дачи в деревню. Несколько раз  были в посёлке Новые Санжары на Полтавщине: хатка-мазанка, земляной пол, соломенная крыша, со двора спуск к реке, садик. Обеды брали у Нины, всегда обильные, вкусные. По утрам Костик бегал к ней с чашкой для свежей куриной печёночки. Наша хозяйка Груня, женщина 55 лет, приветливая, предложила пользоваться фруктами из сада. Особенно много было абрикосов. Приходили наши друзья из Харькова и Москвы, мы расстилали одеяло под деревом и трясли его.

Однажды к нам приехал мой друг из Харькова, он занимался прибыльным в то время
бизнесом: увеличивал старые маленькие фотографии, ретушировал и делал из них цветные портреты. С этой целью он объезжал сельские посёлки, заходил прямо в хаты и показывал образцы своей продукции. Предложил и нашей Груне, она тут же сказала: «Ой, е у мэнэ» (есть у меня), направилась к большому сундуку, открыла его и сунула руку куда-то на дно. Потом замерла, вытащила руку и сказала: «Та ни». Друг спросил:
Вам не нравятся наши портеты? Давайте я сделаю, а Вы посмотрите — если не понравится, не возьмёте».
Нравиться, але тут таке... (нравится, но тут такое...)
Ну ладно... - и он направися к выходу.
Ой, заждить! (подождите)
Груня решительно открыла сундук, вытащила какой-то маленький пакетик, и из него достала фотографию. Да! Это было то фото! Молодой Вагнер в мягкой солдатской фуражке-кепи с эмблемой — крылышки со свастикой. Мы замерли. Друг сказал:
Да-а... Давайте мы сделаем другую пилотку.
Нэ треба! Хай остаеться, як е! (Не надо, пусть останется так).
Вечером Груня сказала мне: «Ну що ж - в жытти всякэ бувае» (Что ж — в жизни всякое бывает).