Молодой шпециалист...

      Трын-дын-дын. Трям-брям-брям. Эх! Трёхструночка моя!
Где только мы с тобой не бывали, куда нас только не заносила нелёгкая.
                Трынди-брынди - история в деревне.
    Вот после долгих лет мучений и страданий, недосыпаний и перепиваний,  на руках у меня блестящий диплом, свидетель окончания ВУЗа. Сбылась мечта идиота. Я врач. Хе. Врач не простой - пилюлькин. Я дохтер-айболит. Угадали. Я - ветврач. Ветврач по крупнорогатому скоту, лошадям и мелким сельхозживотным,  включая так же экзотическую фауну (хищники, рептилии, птицы). Короче, всяка кака мне знакома, от комара, до слона. Конечно, на первых порах очень близко к конспекту. Мой дядюшка – профессор-ортопед, приехал сам лично поздравить меня с получением диплома. Когда я ему пожаловался на кашу из знаний в голове, он меня успокоил:
- Мой мальчик, я тоже начинал после института в деревне, от этого не уйдёшь, и первые роды в своей медпрактической жизни принимал уже на третий день по приезду к месту работы, и, поверишь, именно по конспекту. Так что, вперёд! Смелость города берёт.
       В предписании мне по месту работы была обещана жилплощадь, как молодому специалисту, и личный транспорт, согласно роду занятия и договорённости сторон.  Я, значит, с такой раскатанной губой явился в сельсовет, выложил все свои бумаги перед ошалевшим от радости председателем, и приземлился на стул возле стола в ожидании звука фанфар, встречи с предложенным каталогом коттеджей, вилл с бассейном и автомобилей. Ага! Щас!
Председатель, видно, сильно перегрелся на солнышке, в этот день жара была невыносимая. Вместо того чтобы вручить мне ключи от авто и апартаментов, предложить душ, ванную или баньку, на худой конец, заявляет:
- Вот и ладненько, прибыл ты (сразу Ты – во блин,  друг, даёт) очень вовремя.
Сейчас рванём по участкам, они у нас раскиданы, придётся попутешествовать. Вещички свои положь вот тута, в уголке, их никто не тронет, а мы поедем. Я хотел было возразить, там «вспотел, устал, может завтра», но председатель меня опередил:
- Устраиваться будешь вечером, мы тута, как на фронте, каждая секунда дорога.
Гад, хоть бы воды предложил.
Если вы думаете, что я всё запомнил, что он мне говорил и где мы были, то вы жестоко ошибаетесь. Полуживого, с присохшим к глотке языком, с лицом, покрытым слоем дорожной пыли, как пудрой на клоунской маске, на которой только очки блестят двумя кружками, меня подвезли поздно вечером к какой-то избушке с видом, будто она временно сдала свои куриные ноги, на которых она обычно стоит, в починку. Водитель два раза посигналил и, когда двери открыла хозяйка избушки, меня прошиб холодный пот. На пороге стояла настоящая Баба-яга (актёр Милляр в гриме, в уголке нервно курит).
- Аааа, постоялец! Заходь, милай, не робей!
- Не понял? - Я вопросительно уставился на председателя. - А что, вы не прочитали, что...
- Всё прочитал, не переживай, это временно, у тебя ремонт делают. Завтра-послезавтра вселишься. Чё испужался? Баба Зельда - женщина смирная, да и ты не в её вкусе, она помоложе любит.
«Куда уже помоложе,- подумал я, - педофилка, что ли?»
- Твои вещи уже тута, - не переставая тараторить, сообщал председатель, - на днях из ремонту газик получим, будешь владеть. Короче, отдыхай, утром в пять за тобой заедут.
- А чё так поздно-то? Давай в три, я ваааще могу прям хоть сейчас на работу, сколько той жизни? С первыми петухами и похороните!
Из удалявшегося газика, поднявшего столб пыли, доносился хохот председателя:
- А ты с юмором, ты мне ужеее нрааавишься.
Так и захотелось сказать ему, имитируя женский голос:
- Уйдзи, протцивный!(Во влип, по самые - не хочу!)


                (Часть 2)

         Ещё мгновение, и газик растворился в темноте. Я остался один на один со старушкой и избушкой на горе, с которой, мне показалось, если постараться и хорошо подпрыгнуть, можно достать с неба звезду. А звёзды-то, звёзды! Величиной с шапку, я в городе и не видел таких. Хотел было поворчать, но кто услышит и кому от этого легче? Эх. Ещё раз окинул взглядом  избушку.
Халабуда, как халабуда, но из добротного дерева, подогнанного на славу, брёвнышко к брёвнышку, с одним окном, стоит на высокой горе...Ничего не скажешь - мастер избу ставил. И всё равно, какая-то брезгливость во мне присутствовала... Представляю, какие там тараканы за печкой и клопы.
Перед глазами промелькнула картинка: поднимаю одеяло на постели, а там уже клопы сидят дружно с вилками и ножами в лапах, и ждут меня на ужин. У меня аж мурашки по телу пробежали. Может, переночевать тут где-нибудь в лопухах, и - делу конец, а завтра непорочным в свои апартаменты? Эх. Нет, не поймут-с… Смеху потом и трепни будет на всю деревню. Уффф. Иду сдаваться.
В голове почему-то зазвенела песня на непонятную мелодию, но с такими словами: «Умри, но не дай поцелуя без любви!»
Тьфу, тьфу, тьфу! Я сплюнул три раза через левое плечо и постучал три раза себя по голове. Только любви мне в этой избушке не хватало, для полного счастья. На ватных ногах поднялся по ступенькам к избушке. Идиотизм какой-то. Ступеньки мраморные. Бабуся с фантазией. Небось где-то особняк развалили, вот она и оприходовала их. Деревня, прости,  Господи!
Я взялся за ручку двери и потянул на себя. Дверь оказалась запертой. Я уже хотел было сострить, мол: «Открывай бабуся, твоя девственность меня не интересует...»
Как вдруг, над дверью появилось светящееся зелёным светом табло с буквами и мягкий женский голос произнёс:
- Наберите ваше имя на табло домофона. Я почти в шоке набрал своё имя и тот же мягкий голос продолжил:
- Добро пожаловать, вы - наш гость. Двери бесшумно открылись. На пороге, улыбаясь, стояла хозяйка.
- Проходь, ни чему не удивляйси, это причуды моего младшенького. Он у мене инженер, а вот где и чаво, не скажу, сама не знаю. Ён, как в отпуск приезжат, всё шо-то новое приналаживаеть у избе. Аж страшно иногда ходить по ей.
Я осмотрелся. Комнатушка пять на четыре - двадцать квадратных метров, но что это за комната!
Это, как его, а, евроремонт со всеми прибамбасами отдыхает. Пол - паркет мозаика из цветных пород древесины. Захотелось не только снять обувь, но и простерилизовать в ноги автоклаве. Стены, камин, телевизор с экраном на всю стену, люстра, сверкающая хрусталём. Мама моя дорогая, ущипните меня!
- Ну, милай, мыться будешь?
- С большим удовольствием. Бабуся нажала на какую-то кнопочку в стене и вдруг погас свет. Из темноты на меня смотрели, светясь кровавым светом, глаза бабуси. У меня волосы на голове встали дыбом!
Ну, думаю - капец тебе, паря. Я аж сознание, наверное, потерял.
Чувствую, меня тормошат.
- Эй, шпециалист! Приехали… Хорош, дрыхнуть. Вон - вход в общежитие колхоза, там тебя ждут. Утром не проспи!
Газик рванул и скрылся за поворотом.

                (ЧАСТЬ-3)
 

         Трын-трынди-брынди, балалайка, на печи лежит хозяйка, на хозяйке му....
-Не проспиииии. Не проспииии!
Во гадство. Как щенка из машины выбросили. Специалист им нужен, как козе баян. И какого лешего я попёрся именно в эту дедюревку? Как чувствовал, что что-то неладное произойдёт. Тьфу, невезуха. О, а если так и дальше пойдёт? Уфффф!   
   Что-то холодать начинает, ветер с реки принёс запах водорослей и едва уловимый запах рыбы. Какой длинный вечер, будто жизнь целая.
Это, наверное, потому что смеркается рано и нет фонарей, как в городе. Я поднял воротник ветровки, втянул руки в рукава и поёжился. Хорошо бы сейчас ушицы перчёненькой с картошечкой, морковочкой, с чёрным хлебушком, да с лучком зелёным. Кадык в горле сделал сальто-мортале, рот наполнился слюной, и голодный желудок вдруг начали неистово урчать и вопить:
- Хватит на природу пялиться, а ну, жратву гони, романтик чокнутый!!!
Я решительно шагнул за калитку и пошёл к серому зданию общежития.
Скорее бы получить свои вещи, там консервы. Двери мне открыла пожилая женщина, такая из себя - Арина Родионовна...
- Аааа, новый дохтер? Добрый вечер... Ну, проходь, не стесняйси. Наслышаны, наслышаны.
Я сделал большие глаза:
- Добрый, а чего наслышаны-то, уважаемая, я всего пару часов в вашем Рио де Деревня?
А сам думаю:
- Наверное, натрепал председатель, что я дрыхнул всю дорогу, мучаясь от тряски и кошмарных сновидений. Может, чего кричал со сна? Вот, сарафанное радио, самое безотказное в мире, правда, почти всегда с искажениями.
- НУ, ну, да, да. Ладны, не буду табе мучить, чай, устал, бедолага, с непривычки, по горам да по долам? Мы с тобой сегодни на хозяйстве одни, никого нет, все тольки к завтрему прибудут, чайку, липового, а?
- Ооой, давайте, хоть липовый, хоть гороховый - мне уже всё равно или страдать, иль наслаждаться. Где тут у вас хоть шею помыть, да удобрение из-за ушей вычистить?
- А это у нас здеся, - сказала Родионовна и нажала кнопку выключателя.
Меня как током шибануло, вот представил себе, щас и у этой чё на морде лица засветится, как у той, что приснилась, только бы инфаркт не нажить с этими бабусями.
- Ты чего побледнел-то, милай, во, как колотит табе?
- Аааа, не обращайте внимания, переутомление сказывается.
Пока я смывал с себя дорожную пыль, горланя что-то булькающее, полоская горло, хозяйка уже заварила чаёк. Я вышел прямо к столу, на ходу вытирая голову полотенцем, в одних шортах и вьетнамках.
- Рубаху надень, не принято голым за стол, чай, не дикари.
Я вытащил маечку из сумки и напялил её как можно быстрее, подгоняемый аппетитом.
- Это что, ты енто со столбу снял?
- Почему,- удивился я?
- Тут под ентими черепами на твоёй одёже тольки надписи не хватат - "Не влезай, зашибёть!"
- Мода, бабу... Ой, извините, как вас величать по имени-отчеству?
- А просто, как все - Аркадьевна.
- ОООчень, приятно.
- Ну, не клоунничай, ешь, а то, чай, и всё остальное простынет.
Я накинулся на еду, как будто последний раз ел месяц назад. Аркадьевна молча наблюдала за поглощением пирожков и вареников, провожая каждый вареник взглядом от тарелки до рта. Видно было, как она мучается, распираемая нездоровым любопытством, что-то её в середине будто терзало и выворачивало. На двадцатом варенике терпение лопнуло, решила всё-таки что-то спросить:
- А, скажи, мил-человек, что там у Зельды произошло, что тебя без чуйств сюды привезли, а?
    Вареник враз встал у меня поперёк горла, сильный кашель со слезами на глазах заставил меня осознать, что это всё-таки был не сон.
Мама моя дорогая, что же это со мной приключилось? Я стал синеть и уже только ловил руками воздух. Перепуганная на смерть Аркадьевна подскочила ко мне и, колотя меня по спине, стала что есть мочи кричать:
- Плюнь его, я тебе потом ещё налеплю, плюнь!
...После очередного удара, вареник со свистом вылетел изо рта и описав дугу шмякнулся, прилипнув к стене. Я с жадностью глотнул воздух.
- На, на водички, касатик.
- Спааасиибо, не нууужно.
- Можно мне уйти? Уф, завтра поговорим. Где моё койкоместо? - промямлил я?
- Да, да, милай, ступай... Аркадьевна довела меня до дверей комнаты, открыла ключом. - Вон, возле окна твоя кровать. Спокойной ночи.
Господи, шо творится, шо творится?
 
                ***

         Брынь, трям, трям, брынь. Трынди-брынди, здравствуй, свет, здравствуй, утренний клозет.
         Если сказать, что я спал, то это сказать мало, а точнее - ничего не сказать. Я, как только почувствовал подушку, простынь и одеяло, вцепился в них и руками, и ногами - не отдам, и сразу же провалился в небытие, и проспал до самого пробуждения на одном боку, даже не шевельнувшись ни разу за всю ночь. Проснулся я очень резко. Тут же вскочил, как ошпаренный.
Первая мысль, как колокол зазвенела в голове и запульсировала в висках
- ПРОСПАЛ!ПРОСПАЛ! ПРОСПАЛ!
На часах десять утра. Кошмар. Нууууу, можно сушить вёсла, приеееехали…
В дверь постучали. Я быстренько натянул джинсы:
- Да, да, войдите.
- Ну, проснулси, дохтер? Можешь не спешить. Прядседатель дали тебе день на благоустройство и ознакомление с местностью. Больно резко он табе вставил у работу, так можно и без шпециалиста остаться.
С души как камень сняли. Уффф.
Аркадьевна с подносом, с чаем и какими -то печёными вкусностями проплыла в комнату и поставила всё это на стол. Я проглотил слюну, аааа - потом умоюсь. Пулей слетал в туалет и обратно, на ходу сполоснув только руки, до всего остального... , какое остальное, на столе пироги?
За это время Аркадьевна быстро застелила мою постель, поправила занавески на окнах и, дождавшись меня, присела рядом.
- Ешь, касатик, у городе небось такого и не пробовал?
В воздухе повисла пауза. Я молча ел, она молча наблюдала.
- Вы ждёте от меня какого-то сногсшибательного рассказа? Я ничего не помню, а то, что помню, никак не укладывается у меня в голове.
Аркадьевна положила руку на сердце:
- Господи, шо ж там было? Зельда - женщина правильная, она - учёная и грамотная. Ума не приложу, шо ж она могла такого вытворить? Я бывала у её, у гостях много разов. Да мы усей деревней к ей, как на экскурсию ходим. Как младший её отчалит, усё - усе бегуть посмотреть, шо ён нового наворочал. Он у ей инженер. Тольки чё странно: как-то жена его раз проговорилась, ага, шо ён у ящике поштовом работаеть... Неужто на поште иженеров держуть? Наверно, пошутила.
Я улыбнулся, но решил не перебивать, уж очень красиво Аркадьевна разговаривала, почти пела и речь такая особенная. Всегда думал, что это только в кино актёры так окают и акают, специально для колориту образа, а тут - живьём. Слушай, не наслушаешься.
- Так , усё ж таки, хочь у двух словах, шо тебе так обморочило, касатик?
- Вы знаете, Аркадьевна, я уже и сам сомневаюсь, видел ли чего. Показали они мне комнату. Всё благоустроенно, красиво.
- Ну, ну???
- А потом они мне предложили искупаться с дороги.
Аркадьевна прикрыла ладонью открытый рот:
- Шооо ты гоовориииишь? УМЕСТЕ!?
- Ха, ха, ха. Да нет же, нет.
- И шо, это тебя так потрясло?
- Да нет, как спустились мы к ванной комнате, она чего-то там нажала, свет погас, её лицо моментально стало синим с красно-кровавыми глазами, и всё. Дальше не помню, как отрезало.
- Тю. И енто уся история? Касаааатик, а ты уверенный, шо енто её лицо было?
- Хм, а чьё ещё, больше там никого не было.
- Милай, енто маска у ней есть такая. Сынок ейный из Таиланду привёз, он её уместо сигнализации от воров поставил, говорит, -дюже эффектно.
О, глянь хотя б на себе - результат на лицо.
Больше мне ни есть, ни пить не хотелось.
-Тьфу, блин, так это маска, а не баба Зельда? Ха, ха, аха, хааха, ха!
Умереть- не встать! Гы-гы-гы!
А.К.