Странник в другом измерении. продолжение

                Глава шестая.
    С утра осмотрев своих мужиков потом и Василя: Пак  Хек Су, корейца, раненого в бедро, Рана покрылась пленкой зарубцевания. Только шрам останется. Порекомендовал тут смотревшего на  смотревшего Василю оставить корейца еще на несколько дней в покое, его людей, в покое. Если он хочет, чтоб они не болели потом заражением ран. Потому что и  третий мужик – Иннокентий Ващенский , местный вор, сбежавший и застенки Томска, с его  раной в бок, и бывшей запущенной, а мною очищенной и начавшей зарубцовываться.
       - Василю, завтра с утра можем выезжать, там  и получишь  гривны. Зная  душу предпринимателей, все они похожи как капля воды друг на друга. Что эти, ч то наши в том ХХ1 веке. От и напомнил ему, о  том, что он получит завтра гроши. Напоминание о грошах, его подстегнет к тому, чтоб поехать и получить их.
     Наутро прихватив перекусить, мы с Василем и с моими хлопцами, и Кузьмой поехали на лошадях, моим мужикам Василий отдал тех лошадей, что приехали мужики. Я пообещал уплатить за содержание лошадей на его конюшне и кормежку.
      Впереди ехал Василий, показывая нам дорогу. Мужики хорошо, после ранений, держались на лошадях, в начале. Я знал, что такое проехать на лошадях 30 верст. Поэтому не пытал иллюзий, что все хорошо с мужиками получится. К вечеру мы проехали, как сказал мне Василь половину. Хорошо, что я взял перекус. Оказывается и Кузьма в долг взял у Василя половина поджаренной свинины и десяток хлебца, приторочив у себя  коне, и у моих хлопцев. От еды кто откажется, решил он подавая куски  свинины мужикам. Оказывается, мой компаньон дальновидней меня, хозяина.    Василий показал нам место. Где он останавливался, если его заставала ночь. На околице леса, под кедром   на земле,  где костер горел, осталось много пепла. Что с последнего кострища набрал пепла остывшего и не прибитого  дождями. Мужики наносили веток, а Костак принес несколько пней выкорчеванных толи ветром, толи людьми,   что добывали дрова на печки топить. Кто хотел горячего, на костре прогревали мясо. А я напек хлеба нанизывав его, на прутик и пек на костре.
    Люди у костра поев, не засиживались, легли спать. А утром поснидав, пошли дальше, Василь, рассчитав чтоб за светло приехали на место. Так и получилось. К часам. По солнцу определив, к 5 часам приехали. Остановившись на высотке, Василь показал мне эти 30 верст. Еще не доехав пяти верст, мы достигли    моей будущей земли. Окинув, насколько хватало глаз землю. Обратил внимание что землю верстах в трех от этого места, которое Василь определив под стан, который в дальнейшем должен превратиться в село, деревню или в крайнем случае в хутор, пересекала речка, делившая мою землю на два неравные по площади куски. На этой стороне на север возле речушки находился не большой березовый околоток, только кое-где маячились сосны да ели. Договорившись  за тори дня познакомиться с состоянием земли, мы осмотрели постройки,  устроены Василем. Это   времянка-дом, баня на отшибе у речушке. Где прямо с баньки напарившись сразу можно шибануть, в   холодную речушку. Возле времянке сараи три.
Один - конюшня, вторая под жилье, как и времянка. И еще один сарай под собранный урожай. В особенно посеянный ячмень и пшеницу а там  дальше  жито, и еще дальше  поберегу речки капуста, чтоб поливать , брать воду из речушки.
     Затри дня, что осматривая, проехали, много  было холостой, не спаханной земли. Три околотка леса.
    Один березовый и два в вперемешку состоящий из сосен, елей, осин. Кустарниками и  малины, черносмородины. Кое-где росла калина и рябина. Заметил и кусты боярышника, облепиха. В одном околотке росли пижма, боярышник, пихта. Кое-где росли кустики пустырника и между ними шиповник обыкновенный и лечебный кругленькие плоды. Есть где гулять  скотине, огороды  садить и под заготовку сена на пойменных лугах возле речки.
 Окрыленный такой своей землей я мысленно подсчитал за  сколько он  с меня возьмет этот Василь, пришел к выводу. Немного не хватит, чтоб рассчитаться. Надо просить у него, на те деньги, что не хватит, просит у него в кредит. Должен посчитаться с  своею выгодой и согласиться. Мужики даром времени не теряли, с тальника наделали морды, и наловили рыбы речной. А Костак нашел на моей земле три озерца. В той стороне мы не ехали .
Они по подсказке Василя, эти три озерца стояли на границе с лугами заросшими травами цветущими. Костак подсказал, там остался Кузьма, рассматривающий  количество и качества цветении трав,  и определить, какие травы и насколько они тянуться. И эти земли сказал застолбить. По приезду на стан. Расскажет, и подумаем что делать? Просить у Василия денег на пасеку или в банке брать под будущий мед. Вечером голодные под ушицу выпили  самогону, что захватил Василь, Поели и спать легли.
Решав, утром вечера мудренее.
А я шел, после отъезда  Василя по своим нивам, еще не вспаханным, мне на думку пришла песня, которую пела мне не состоявшая жена,  Маричка-гуцулка из Прикарпатья:
            Пры долыни кущ калыны,
            Нахылывся до воды.
            Ты скажы мени, мени калыно,
             Як попала, ты сюды.- 2 раза.
                Якось раннё, у высоты,
                Хлопець бравый, прыскакав.
                Мылувався довго мною
                А тоди с собою взяв.
         
            И хотив мене калыну
            Посадыть в своем саду
            Не девысь, в поли кыну
            Думав, що     я пропаду.
                Я за земли ухватылась
                Стала на ногы свои
                И  навикы поселись
                Дэ вода и соловьи.
               Т ы на дмы на мене витер,
               Я тепер не пропаду
            Нади мною солнце свитыть
            И на доли там цвиту.   
 як вона спивала! Это надо было слышать. И, вдруг, откуда то с небес услышал голос:
      - Чё   вспоминаешь?  Или так любил, что не можешь забыть? Не то что ошеломлен, а просто поражен был. Никого нет, а голос слышан.  И вспомнился мне старик похожий на Николая Угодника, встретившийся нам с женой в Берегаево в тайге, когда мы чуть не заблудились, если бы я послушался своей Катерины и пошли в ту сторону, куда она показывала нам идти.
 Может и здесь такое произойдет. Ведь поверил я, что это он, Николай Угодник Мирликийский. Может и здесь такое может произойти, и с Маричкой встречусь?!  Тот же голос произнес:
     - Выйти к березовому колку, там тебя ожидает та, о которой ты так часто грезишь! Поклонившись голосу, направил коня в ту сторону, куда указал голос. Подъезжая к березовому колку у реки безымянной, услышал голос певший песню:
                Цвите терен, цвите терен,
                Лыстя опадае, хто в любовьи не взнается
                Той горя не знае.
     - Добрый день жинко! С чего тебя сюда занесло? - Она не поворачиваясь, говорит:
     - Голос позвав! А ты, хто?
     - Я, Мыколо из Белоусовки, на Сокирянщине! Она повернулась ко мне лицом. На  меня глядела женщина, слегка похожая на ту Маричку. Так как неумолимо, как слегка повернется ко мне в профиль. А так бы не узнал сразу. Да, не та Маричка, что я знал. Увидев мой растерянный вид, она меня спросила, видимо она, как все женщины, первая оправилась от моего вида, как я с нее голосом так же оправился:
    -  Чого Мыколко, нэ та, я?
    - Ладно Маричка. Мы вдвоем не те, но не надо отчаиваться. Как ты? Замужем? Я был, аж три раза.
    - Гм. Три  раза был женат, а так и свою, не нашел?
    - Нет, Маша. На русский лад перевел ее имя. Находил женщин и по-своему любил их. Но, тебя все равно вспоминал, сравнивая их с тобою.  А ты, так и не сказала.
     - А чего говорить. Ты назвал меня Машей. Я и была Машей в Москве. И от мамы знали, ты приходил к ней, узнавал, где я. Я ее просила свой адрес  не давать. Как Валера меня изнасиловал, я окончив училище и уехала в Москву.
     - Нет Маричка. Ты вначале уехала по распределению к себе. Там отработала два года, пела. С нашей Софьей Михайловной встречалась. Даже одно время была в ее группе, подпевала. Увидев  ее встрепенувшуюся, я продолжил – нет  не подпевалой в том виде как говорят. А в ее группу выходила на сцене, подпевая ей, вместе с девчатами вашей  группы. Потом в Москве осталась, я следил за всеми Машами,  появляющимися на подмостках Москвы. Тебя больше  как в той группе не видел, потерял, тебя. Не знаю,В вправду, в Чернигове  промелькнула на железнодорожной станции, когда я со своей, уже тогда женой, еще не расписанной, уезжали ко мне в Белоусовку.
     - А я и вправду приезжала. Через знакомого  в управлении   СА узнала, что ты служишь в ЧВВАУЛе,  там, в штабе узнала, что ты дембельнул. Встретила твоего майора и узнала от него, ты уехал от него на такси на вокзал. Видела тебя в обнимке с твоей девушкой. Усмотрела, как ты ее  обнимал. Меня ты так же обнимал. Но, когда ты ее поцеловал, она тебя   и вы ушли в вагон а она не вышла. Поняла, она уехала к тебе. И пошла моя жизнь беспутняя на перекосяк. Пожалела, что упустила.
 А когда твой голос меня позвал, я как на крыльях прилетела, милый мой. Закрыв глаза, мы целовались и целовались. Открыв глаза, только тогда когда в волю, нацеловались
 Глаза закрывали, в крайнем случае, я, не от наслаждения. А для  того, чтоб не видеть морщинистое лицо, а то, в которое был влюблен и представлял ныне. Потом я привыкну, решил, и      помиловавшись с ней до того, что лица наши как и губы были красные от желания перешагнуть рубикон. Оказаться в постели. Нам ведь по сорока годков, и мы еще нестарые.
 С этими мыслями, посадил ее на коня, впереди себя, поскакали на стан.
Продолжение следует.