В который раз о надоевшем

                Моей любимой Чэнел Сантини
     Боцман Дидько шмурыгнул диковинный порошок покрасневшим носом и недоуменно уставился на гримасничающего за столом барона.
     - Это не кокаин, - заметил Дрейден, к чему - то прислушиваясь, - вы в Совдепии, товарищ боцман, а у них излишества разные предусмотрены лишь мемуарами белогвардейцев. Странно, - задумался вслух барон, пока шаги охранной сотни приближались по насыпи к штабному вагону, - как ни коснись большевиков - во всем у них недостача, и того не было, и этого нет, и даже, казалось бы, вовсе невинные вещицы или штучки, присущие всем народам на планете во все времена, упорно не находятся в самом миролюбивом государстве рабочих.
     В дверь осторожно заглянул хорунжий Чернецов.
     - Кха, - сказал он, выразительно косясь на боцмана.
     - Антика надыбал ? - обманчиво ласково прошептал Дрейден, доставая из ящика стола  "Маузер ". - Веди.
     Казаки, теснившиеся за спиной Чернецова, выметнули к столу барона какого - то сутулого человека в пиджаке и очках. Хорунжий положил на стол бумагу.
     - Так, так, - говорил Дрейден, знакомясь с бумагой, - мандат. Выдан товарищу Моисею Чесоткину, паек, сапоги, клятва, то да се, расстрелять. Дичь какая, - обернулся он к боцману, - пишут какую - то х...ню, а этому, - кивнул на пиджакастого, - никаких бумаг не надо, у него на роже все написано.
     Барон неожиданно завизжал, а казаки схватили Моисея за руки, простирая по полу. Вынув кинжал, барон склонился над стонущим антиком и выцарапал на лице письмена, подозвал Дидько и горделиво продемонстрировал плоды своего труда. На лбу было вырезано про удвоение вэвэпы, на щеках про опасности и достижения, а подбородка у антика изначально не предусматривалось. Какой может быть подбородок у человека с мандатом ? Смешно и говорить. Поэтому Чесоткин пел, пока скалящие зубы казаки вели его на расстрел.
     - Горит и кружится планета ...
     - Глохни, - взмолился прибитый к кедру мельник, - не своди с ума, сука рваная.
     - Нет у нас иных путей, - мужественно жестикулировал Чесоткин, вставая у стенки, - кроме как на х...й.
     Грянул залп. Из окошка вагона высунулся Дрейден.
     - Что он там говорил про пути ?
     - На х...й, - ответил молодой казачок, вырывая зубные протезы расстрелянного австрийским штыком.
     - Вот туда его и спровадьте. Мы в Советской России, выходит, что в манде, - объяснял барон, дрыгая ногой, - а ему путь, как он сам уточнил, на х...й.
     - И где же такое место ? - спросил за спиной Дрейдена боцман. - Я семь морей пересек, на пяти континентах жен имею, а про х...й не слышал.
     - Ну так слушай, - засмеялся Дрейден, закрывая окно. Уселся за стол, закурил, спрятав   "Маузер " в ящик стола, и рассказал презанимательную историю, не историю, пророчество, не пророчество, а нечто напоминающее футурологический прогноз Гарри Каспарова.
     - И вот когда все уже реально зае...сь в дугу лицезреть тридцать лет гнусную рожу жида Якубовича, нарисовался неведомый человек из самой народной толщи - глыби. Вышел к людям и сказал, что именуют его Малахов, что жуки у него в сраке, что знает он толк в производстве шкварок. А Дэннис Хоппер умер. Давно. Вот такая вот история, боцман.
     Дидько серьезно кивнул, встал и отправился на открытую артиллерийскую платформу готовить к решительному залпу грандиозную ракетную установку  " Точка - У ", ставя тем самым вполне целесообразный конец всех венцов на любую херню, произведенную тута.