Романтикой овеянные судьбы

(Из сборника очерков о моих земляках и их судьбах «Грусть моя, боль моя, любовь моя...»)

      Осень в приморской тайге – явление особое! Такой чарующей красоты, такого великолепного разноцветья, такого ярко-голубого неба нигде больше не сыщите! Экзотическая неповторимость далекой российской окраины всех, впервые попавших в эти края, сражает буквально наповал и влюбляет в себя раз и навсегда!

За сотни километров от столицы края – крупного портового города Владивостока – вглубь непроходимой живописной тайги уходила, петляя по крутым горным склонам, то стремительно взмывая вверх, то круто ныряя вниз, пылящая грунтовая дорога. Для переселенцев, пребывающих из равнинной европейской части нашей огромной страны, крутые приморские перевалы казались чем-то невообразимым. Но тревогу и страх путешественников перед ожидающей их неизвестностью очень быстро развеивала манящая, волшебная, ослепляющая красота здешних мест.

Молодой инженер-геолог Юрий Сазонов, «тонкий, звонкий и прозрачный», вчерашний выпускник Иркутского горно-металлургического института, был влюблен в Приморье с детства. Родиной Юрки был северный город Якутск, но вскоре после войны его родители перебрались жить и работать на остров Попова, где находился в те годы крупный рыбокомбинат. Там Юрка и его младший брат Олежка учились в начальной школе, а для того, чтобы детям получить среднее образование, семье пришлось переехать на материк, в город Уссурийск.

Непоседу, фантазера и романтика Юрку всегда манили неизведанные дали, поэтому его выбор будущей профессии никого из близких не удивил. И вот он – молодой геолог – теплым сентябрьским днем 1957 года на попутном самосвале добрался наконец-то из Уссурийска, где находился комбинат «Дальолово», с направлением на работу в Верхне-Кенцухинское рудоуправление.

Тряская, бесконечно долгая дорога позади, а впереди – вся жизнь! Вот он пункт назначения – маленький, недавно появившийся на карте поселок горняков с гордым названием Высокогорск. Водитель грузовика лихо вдавил в пол педаль тормоза, колеса встали как вкопанные, подняв вверх серое облако пыли. Ласковый ветерок, шурша первой опавшей листвой, пробежал по увядающей траве, по кустам колючего шиповника, густо облепленным переспелыми ягодами, по зеркальной глади небольшого водоема, где маленькими алыми парусниками кружили кленовые листья, и яркие солнечные лучи разбегались по воде слепящими бликами. Юрка отряхнул с брюк и новенькой кепки дорожную пыль, легко подхватил потрепанный временем чемоданчик, и, светясь от непонятного восторга, охватившего юную душу, решительно шагнул навстречу судьбе!

Приняли молодого специалиста доброжелательно, тепло и искренно. В конторе горного цеха в тот момент находилось несколько человек. Все мужики были гораздо старше Юрки, но встретили его как равного, крепко пожав парню по очереди руку, и тут же усадили пить духмяный чай с листьями малины, смородины и веточками лимонника.

- Ну, давай поближе знакомиться, – первым завязал беседу крепко сбитый, лет сорока мужичок с добрыми, лучистыми, зелеными глазами и копной вьющихся волос. – Меня Нил Тимофеевич зовут. До сего дня я тут геологом горного цеха числился, но, видишь ли, я – все больше практик, а вот диплома и теории мне явно недостает, так что рады тебе, парень! На тебя во многом надежда: наконец-то мне помощник будет, если, конечно, не сбежишь от нас через недельку!

Нил Гедзышин не кривил душой, когда радовался приезду молодого коллеги. Он – человек ответственный, добросовестный и необыкновенно трудолюбивый, частенько сетовал на то, что не довелось ему высшее образование получить – жизнь так сложилась. Метала судьба мальчишек его поколения, как щепки в бурном водовороте военного лихолетья, не до институтов им было, выживали кто как мог, а потом страну из руин поднимали.

Рад был приезду молодого специалиста и главный геолог рудоуправления Анатолий Петрович Константинов, ставший потом для Юрки Сазонова первым и главным учителем и наставником. Правда, в первые дни появления парня на участке ворох сомнений копошился в душе Петровича: «Потянет ли хлопец? Совсем пацан! Пальчики – как у пианиста, сам – как былинка, гладенький, чистенький – интеллигент рафинированный, не иначе…»

Но Юрка цепким, хватким, смышленым и упертым оказался. Все с первого дня, как губка, в себя впитывать начал, везде нос засовывал, спрашивать не стеснялся, за любую работу хватался безбоязненно. «Молодец парень, толк с него будет!» – быстро оценили старшие товарищи.

Свободного жилья в поселке горняков не было. Небольшое общежитие, расположенное в одном из двух деревянных бараков в самом центре строящегося поселка, которое в народе почему-то называли «морвокзалом», было забито койками для холостяков «под завязку», поэтому поселили новенького в небольшом частном домике у пожилой, одинокой работницы местной обогатительной фабрики. Домик состоял из двух комнат, в одной проживала сама хозяйка тетка Пелагея, а в другой уже квартировал Юркин ровесник – шофер Володька Рябов. Это был невысокого роста, светловолосый и светлоглазый улыбчивый парень, с ярко выраженным белорусским говором. Володька и Юрий быстро нашли общий язык, и очень скоро их знакомство переросло в крепкую мужскую дружбу на долгие годы.

В первый же вечер Володя повел своего нового приятеля ознакомиться с местными «достопримечательностями», хотя, собственно говоря, идти-то особо было некуда! Небольшое поселение растянулось вереницей разношерстных домиков, разбросанных по берегам таежного ключа «Ветвистого». Поселковые улочки представляли собой тропинки, пересекаемые множеством ручейков, вытекающих из основного русла. Прямо по ручью ездили грузовые машины, местные обитатели тоже частенько вынуждены были шлепать прямо по журчащей воде в резиновых сапогах. «Ветвистый» был необычайно коварным, с непредсказуемым норовом водным источником. Берущий свое начало где-то высоко в сопках, густо заросших вечнозелеными кедровниками, он спускался в долину, извилисто петляя по каменистым склонам. В летнюю пору ключ мелел настолько, что был реально воробью по колено! Но частенько богатая на тайфуны приморская погода могла в один миг превратить этот мелководный, мирно журчащий ручеек в стремительный, бушующий, мутный поток воды, сметающий все на своем пути. Наводнения в поселке случались частенько, и тогда на борьбу с разбушевавшейся стихией люди бросали все свои силы: укрепляли берега, расчищали завалы из поваленных деревьев, корней и веток, спасали домашнюю животину и запасы дров из сараев. Случались иногда такие экстренные ситуации во время сезона тайфунов, что приходилось звать на подмогу взрывников, чтобы при помощи взрывчатки расчистить путь ревущему потоку воды, который сам себе создавал преграду из бурелома. Прорвав искусственную запруду, холодная вода с шумом уносила с собой вниз по течению все, что была в состоянии унести.

Разговорчивый, добродушный белорус Володька живо семенил рядом с Юркой, энергично размахивал руками и, не прекращая, «тарахтел» так, словно водил нового товарища не по захолустной таежной глубинке, а, как минимум, по шикарным залам Эрмитажа.

В центре поселка стояли два длинных деревянных барака. В одном располагалась контора рудоуправления с «красным уголком», куда после смены частенько заходили отдохнуть рабочие: кто костяшками в домино постучать, кто подвигать по доске шахматные фигуры, а кто полистать газету «Труд» да журнал «Огонек». Часть другого барака занимало общежитие для рабочих, а в другой половине размещалась начальная школа. Но как раз к приезду в поселок молодого геолога Сазонова был сдан сруб новенькой школы – восьмилетки, и открыт новый детский сад. Были отстроены столовая, пекарня, клуб, приемный пункт КБО, больница на двенадцать коек, магазин. Вот, собственно говоря, и вся красота, которую окружали несколько улочек, состоящих из деревянных домиков, не отличавшихся особым шиком, но по тем временам считавшихся вполне приличным, добротным жильем. Главной же достопримечательностью молодого горняцкого поселения была возвышающаяся на склоне сопки, в его восточной части, ближе к верховьям ключа «Ветвистого», многоуровневая обогатительная фабрика, на которую снующие по поселку грузовики – самосвалы везли день и ночь оловянную руду – главное богатство этой таежной земли!

Всходящее из-за высоких сопок солнце будило молодой поселок, и все вокруг оживало. Первый автобус с еще зажженными фарами доставлял на рудник громкоголосую горняцкую братию. Смешанные с дымом сигарет едкие анекдоты, крепкие мужские рукопожатия и – в забой. Рудник, как муравейник. Здесь всегда было оживленно и суетно, он был центром и источником поселковой жизни. И гудела от взрывов земля, и стучали колеса вагонеток по рельсам многокилометровых подземных лабиринтов…

Таким было начало. Так строился, обживался, трудился молодой горняцкий поселок!

Олово – пятидесятый элемент таблицы Менделеева, в поисках которого заносила судьба в эту некогда непроходимую глушь бескрайних отрогов Сихоте-Алиня геологов-первопроходцев – людей самоотверженных и бесстрашных, легких на подъем, готовых терпеть любые тяготы, лишь бы достичь желаемой цели – открыть так необходимые стране в те непростые послевоенные годы новые оловянные месторождения.

Тогда, осенью 57-го года, не знал еще Юрка Сазонов, как сложится его дальнейшая судьба, чем станет для него эта таежная глубинка, как дороги и трепетны будут, спустя многие годы, воспоминания о замечательных людях, славных трудовых буднях, верных друзьях и любимой работе. Но это уже другая история…