Олигофрения рекламы. Реклама олигофрении

ОЛИГОФРЕНИЯ РЕКЛАМЫ. РЕКЛАМА ОЛИГОФРЕНИИ

    Помните, как  девочка с голубыми волосами учила Буратино? Она велела ему написать фразу «А роза упала на лапу Азора». А потом – прочитать эту фразу наоборот. Получилось то же самое. Деревянный мальчик был неграмотный, он не написал и не прочитал, он сунул нос в чернильницу и поставил на листок кляксу. Но осудил свою настырную и несообразительную учительницу Мальвину. И еще она была очень бестактная… Как современная реклама, которая вылезает в нашей жизни повсюду и в самые неподходящие моменты. Как буйнопомешанный гражданин. Только олигофрения – тихое  расстройство головы. А эта наша реклама – буйная и помешанная. И агрессивно рекламирует саму себя как  обязательный образ жизни – умственно отсталый и требующий наглого поводыря. Одним словом, читайте заголовок что так, что так.  Будет одно и то же.
          Реклама играет  со всем  миром по имени Буратино, как лиса Алиса и кот Базилио, заманивая его в город дураков. И там он беззаботно отдает им все свои денежки. Потому что  неграмотный, нищий и безработный. Но хочет все и сразу. Наше время лис алис и котов базилио бесстыдно предлагает каждому все и сразу – в кредит. И отбирает все, что у него было и его самого  берет в рабство – власти наркотиков, публичных домов, тяжелой работы за миску похлебки на отдаленной ферме или  в банде. Сегодня на основе активно поощряемых непомерных человеческих желаний получать удовольствия любой ценой бурно развивается мировое крепостное право, которое захватывает в свои сети все больше и больше буратин с неразвитыми мозгами.
         Они, конечно, даже и представления не имеют об историческом факте: повитухой крепостного права еще в темные времена был долг. Из-за которого  в работники  могли пойти даже  родовитые дворяне и не только к князю, но и купцу и даже к простому крестьянину. За такими осталась позорная презрительная кличка холопов. Часто  эти должники увязали в еще больших долгах, теряли лицо и навсегда оставались в рабстве у хозяина или становились разбойниками. Как, например, Иван Болотников,  холоп князя Телятевского,  в своих разбойничьих делах возвысившийся до военачальника при Лжедмитрии Втором во времена Смуты в 17 веке. В СССР его представляли в учебниках народным героем. Но в действительности это был  несчастный должник своего князя-бунтовщика, который заполучил  Болотникова сначала в холопы на отработку долга, а потом завербовал его  в разбойники, направив в Турцию для овладения навыками антигосударственного  террора. Вот куда могут завести безрассудные траты денег и любовь к красивой жизни.
          Часто люди не могли отдать долги по неграмотности – они не умели считать, и для них, как для Буратино, было все равно, что пять золотых, что три. Вполне возможно, что еще и поэтому Россия так долго шла  к всеобщей грамотности населения – тысячу лет со времени крещения. Вслед за  обладателями холопов и цари стали понимать выгоду в неграмотности народа. Потому и не спешили  знакомить его с математикой. А пожалеть его было некому – им правили выходцы из Европы, которым дикие племена росов  казались безумными в своем невежестве. Тот же Рюрик, предположительно, был рекомендован  русским князьям  как искусный умелец счета и сбора  налогов и  таможенных платежей в центре Европы. Но не всегда древние буратины  соглашались быть обманутыми, обсчитанными и обобранными. Так сына Рюрика, князя Игоря,  они просто  разорвали на две части, привязав его  между двух деревьев. За то, что захотел взять с них дани в два раза больше обычного.
         Безумные люди, безумная жестокость. Но люди сходят с ума от тяжелых условий жизни. А безумие, увы, передается потомкам. Сегодня мы видим множество таких безумцев. Которые, словно пришельцы из тех темных времен,  с готовностью отдают обманщикам  деньги и свободу.
        Но у этого – современного - безумия есть особенность. Оно сродни олигофрении, такой  социопатии, когда  способность к обучению и интеллект остаются на высоком уровне, а  способность к социальной адаптации – на нуле. В этом есть какая-то даже  волшебная особенность. Сказочная. Как у Стургацких в «Трудно быть богом». Или как у Достоевского в «Идиоте», которого талантливо  изобразили авторы  фильма «Даун хаус». Там очаровательный князь Мышкин Лев Николаевич с упоением рассказывает, как после смерти родителей, неприспособленный к жизни, отправился в сумасшедший дом на восемь лет «на анализы». В Россию обладатель  алмазного месторождения возвращался с мучительным непониманием того, куда он может потратить  свои несметные богатства. Еще там нимфетка Настасья Филипповна, пародия Достоевского на тему падшей Катюши Масловой из романа «Воскресение» Льва Николаевича Толстого (который тоже не знал, куда ему девать свои деньги и даже жестко осуждал себя за их наличие), говорит своему совратителю, богачу Тоцкому: «Дело не в деньгах, я и пользоваться-то ими не умею…» А потом бросает кучу денег  купца Рогожина в горящий камин.

                2

         Есть такая статистика, что Россия пришла к Октябрьской революции 1917 года с 90-процентной неграмотностью населения. В ногу с нею шагала бедность. Я сама видела  явление, которое теперь  могла бы назвать «чудом» -  когда  взрослые, даже пожилые люди не умели считать деньги. Сначала они просто не умели считать, а потом уже, естественно, и деньги.  Тем более, они не могли осмыслить их превращение в социальные блага. То есть, эти люди могли купить на них еду,  одежду, но не окружали себя предметами, которые помогли бы им  устроить свой быт,  не могли получить хорошую работу и обучить детей с перспективой на карьеру. Более того, они не признавали всего этого, потому что от таких забот у них начинала болеть голова.
          Таких людей легко было обмануть, посадить их на цепь  покорности и тяжелой работы и заменить достойную зарплату какой-нибудь мечтой. Еще  в пятидесятые годы прошлого века в самом демократическом государстве мира – в СССР -  многие жили в землянках,  а в 70-е в  дальних деревнях  в иных избах топили по-черному. Хотя петровские налоги на дым  отменили за 200 лет до того.
          Оказавшись в журналистских командировках в таких местах проживания современных людей, я  вполне ощущала себя в темных веках, вся обстановка располагала к тому. Разве это не сказочное чудо? Но ладно бы, если бы эти случаи были  отдельным «декоративным» недоразумением, а то ведь по образу жизни  и мышлению обитателей этих жилищ ты оказываешься действительно  в «гостях» у подданных Рюрика. Это ли не сказка!
           Но если подумать, то такие места и есть пресловутые «порталы» перемещения во времени и пространстве, а проживающие  там люди – настоящие пришельцы из темных времен! Еще точнее: подобная «усеченная» олигофрения с невозможностью социальной адаптации и есть такой «портал» перемещения. И разве в одной такой странной «исторической» избе? Именно  безумие подобных  позволяет любому из нас в один момент оказаться в тех темных веках, на куче мерзкого мусора и разрухи, лишь войдя в  запущенное жилище  социопата. Мы - в гостях у чудовища на помойке с десятком кошек и собак, с замученными маленькими голодными детьми в лохмотьях? Значит, мы перенеслись в средневековье. А знаете, что оттуда возврата нет? Если  пробыть там определенное время и постоянно подчиняться сумасшедшим?
          Пример – дети-«маугли». Иных удается выходить и приспособить к нормальной жизни. Но вот замученного голодом и грязью,  неадекватностью родителей-алкоголиков мальчика, который с жадностью ел бананы в шкурках, стоя без штанишек среди мусорных куч, врачам так и не удалось вернуть к нормальной жизни. Он остался в своем сознании в темных веках, в которые его опустили  безумные родители, и проживает в интернате для умственно отсталых. Все его существование – при Иване Грозном или еще ранее – при хане Батые…
       Но есть в нашей русской истории и совершенно феноменальный пример «обратного превращения». Это когда, как в романе Стругацких «Трудно быть Богом»,  герой попадает из  прогрессивного времени в далекое прошлое и пытается лично изменить его! Такая невероятная история, которая касается именно  денег и долгов, произошла при Петре Первом с человеком по  невзрачной фамилии Посошков, а по имени, естественно, Иван. Которого сегодня считают незаслуженно неоцененным гением, прародителем отечественной политэкономии. Вот справка из его биографии.
    «Иван Тихонович Посошков (около 1652 –го, село Покровское, близ Москвы — 1 февраля (12) 1726 года, Петропавловская крепость, Санкт-Петербург) — первый русский экономист-теоретик, также мыслитель, публицист, предприниматель и изобретатель. Основное сочинение — социально-экономический трактат «Книга о скудости и богатстве» (создан в1724-м, опубликован в 1842 году).
         Придерживался меркантилистских взглядов. Выступал за развитие промышленности и торговли, реформу налоговой системы (сокращение и упорядочение налогов) и денежного обращения (предлагал сделать его основой медные деньги, вместо серебра и золота), рациональное использование природных ресурсов, увеличение исследований месторождений полезных ископаемых. Впервые выступил с инициативой законодательной регламентации повинностей крепостных крестьян. Репрессирован (1725). Умер в Петропавловской тюрьме».
         О Посошкове известно очень мало. Первое упоминание о нём в документах встречается по делу строителя Андреевского монастыря Аврамия, который подал императору Петру I документы, в которых раскрывались причины недовольства в народе. По этому делу были привлечены к ответу, среди прочих, и крестьяне «Ивашка да Ромашка Посошковы». Но  Посошков много работает, успевает сделаться состоятельным человеком, однако высокого места среди петровских сподвижников он так и не получил. Родился в семье ремесленника, занимался ремеслами, стал купцом, в конце жизни приобрёл имение. Видимо, талант экономиста пригодился ему лично и он не бедствовал: вместе с братом владел водочным заводом в провинции, затем получил в Москве заказ на изготовление в подарок царю модели станка для чеканки денег. Безуспешно пытался получить от властей на откуп изготовление медных денег и выпуск игральных карт. Более успешное занятие водочной торговлей позволило ему обзавестись собственными домами в Великом Новгороде и Санкт-Петербурге, а также несколькими деревнями.
          Посошков скончался в Петропавловской крепости, причиной его ареста был, вероятнее всего, написанный им «Трактат о скудости и богатстве», выступавший за ограничение дворянского землевладения.  Полное название этой книги — «Книга о скудости и богатстве, сие есть изъявление от чего приключается скудость, и от чего гобзовитое богатство умножается». Она принадлежит к числу выдающихся произведений не только русской, но и мировой экономической литературы. Трактат представляет собой соединение меркантилистской теории с идеями Запада. Посошкова относят к школе меркантилистов (ит. merkante – торговец, купец),основной девиз данной школы «Деньги – сила всех сил», принадлежит Т. Мену (Англия). А вот в России Иван Тихонович впервые поднимает вопрос    о вещественном богатстве, как не о денежной массе, находящейся в стране, а о материальных благах, находящихся в руках государства и народа.
          «В коем царстве люди богаты, то и царство то богато» - такова основная идея. Он требует ограничения крепостного права на позициях абсолютизма: «крестьянам помещики не вековые владельцы, того ради не весьма их берегут, а прямой их владелец — Всероссийский Самодержец». Посошков предлагал ограничивать цены посредством наказания для завышающих цены: «буде кто взял цену не противонастоящие излишнюю, взять штрафу да высечь батогами или плетьми, чтобы впредь так не делал». Он противник множественности налогов, по его мнению, следует установить единый «государственный … сбор…, то есть десятинный», и с товара устанопошлину.
          Не сводя богатство к деньгам, Посошков различал богатство вещественное и невещественное. Под вещественным он подразумевал богатство государства (казны) и богатство народа. Что в настоящее время можно отождествить с валовым продуктом. Под невещественным – «истинную правду», т. е. законность, правовые условия, хорошее управление страной – те ценности, которые сегодня мы называем «институтами». Поэтому Посошкова можно назвать предтечей российского институционализма. Источником богатства он называл производительный труд, а причинами скудости – отсталость сельского хозяйства, недостаточное развитие промышленности, неудовлетворительное состояние торговли. Для уничтожения скудости и достижения богатства Посошков предлагал два условия: 1) уничтожить праздность и заставить всех людей прилежно и производительно работать; 2) решительно бороться с непроизводительными затратами, осуществлять строжайшую экономию. Ограничение ввоза предметов роскоши должно было сохранить, по его мнению, деньги в стране. Он предлагал прекратить вывоз из страны промышленного сырья и вывозить за границу лишь готовые изделия.
        По имеющимся данным биографии Посошкова можно понять, что он не имел какого-то особого образования, в Голландии, как Петр Первый, не стажировался, доступа к европейскому образованию не имел. Тем удивительнее его высокая способность теоретика и экономического развития государства, и  даже разработчика теории денег, чем занимались самые продвинутые ученые в Европе того времени. А еще удивительнее, что он предложил такой налог, который  теперь называется подоходным и был внедрен уже в СССР только в начале 20 века, двести лет спустя! Просто какое-то сказочное явление экономического гения в темном времени Петра Первого. Которое, конечно, считается прогрессивным, но только к усечению боярских бород, победным войнам и строительству кораблей. Что касается  жизни населения, то оно страдало от недоедания и жестокости  управления так, что все тридцать лет правления Петра Великого не  умножалось вовсе. А попытки необыкновенного таланта экономической науки Ивана Посошкова исправить дело привели  его к гибели в страшном каземате.
        Между тем вся его наука была направлена на приобретение навыков осмысленной траты денег как  царем, так и его подданными.

                3


         Я бы рассматривала появление такого человека в страшное петровское время как истинное чудо,  посланное этому безумному управителю во спасение  государства, ради  облегчения жизни  людей, которых сам царь хотел бы видеть карликами, наверное, чтобы меньше ели и в меньшем нуждались. Посошков предлагал  развивать образование народа, чтобы он мог производительнее работать и осознанно и правильно платить налоги. Исходя из возможностей того времени, он предполагал, что роль народного учителя  должна взять на себя церковь. Но Петр такой роли ей не оставлял, а устроил в Петербурге всепьянейший собор, на котором тридцать лет срамил и унижал церковников, а тем и своих подданных. Екатерина Вторая не отстала от своего предшественника. Она  сделала  большие площади монастырских земель государственными и  превратила  монастыри в сумасшедшие дома. Конечно, у нее были блистательные победы во внешней политике, но казну своему сыну Павлу она оставила после себя пустую. Не удался ей и собственный план  образования народа и создания института общественного мнения.
           Так триста лет назад погиб в Петропавловской крепости человек – экономический предсказатель и сказочник. Видимо, Петр Великий посчитал его  посланником  темных сил в свое царство, ибо такое необыкновенное явление, как и сейчас кажется,  могло произойти  лишь в случае перемещения во времени и пространстве. И смотрите, что получается: будто есть некая дорога в зазеркалье, по которой люди проходят туда и обратно. Но разве не удивительно, что «туда», то есть, в темные времена, сегодня идет огромное количество народа неразумного, не понимающего, что такое деньги, а оттуда, ему навстречу, бредут лишь единицы разумных? Как-то даже обидно за наших современников.
         Иван Посошков идет и идет по этому зазеркальному пути навстречу  нашим «обрекламировавшимся»  несчастным, потерявшим рассудок, а ему бы быть там добрым и правильным царем. Но  стал им Петр, у которого, да простят меня его поклонники, были все признаки идиотизма налицо. Только не доброго и беззащитного, как у Льва Николаевича  Мышкина, хотя и совсем глупого, а как карлик Нос зверского и извращенного, мучившего своих подданных и сводившего их с ума тяжелой жизнью. И наши современники имеют теперь  это наследственное безумие от  своих предков,  не понимавших, что три и пять – разные величины, и готовы за  неподдающийся выплате кредит ради  забавы в виде  смартфона или автомобиля отдать свою жизнь и пребывать в темных временах навечно.
          Конечно, все дети сегодня ходят в школу и учатся считать и писать. К сожалению, как уже показала история, даже это умение не  помогает им рассуждать здраво и использовать деньги правильно, а не кидать их в топку рекламы, где они горят, как  горели деньги купца Рогожина, влюбленного в  городскую сумасшедшую  Настасью Филипповну. Современные же ученые-экономисты, в отличие от сказочного Ивана Посошкова, не всегда исповедуют  гуманные идеи человеколюбия и предлагают странные варианты «искоренения бедности». К примеру, как вот такое новаторское предложение  о том, что в России может появиться новый показатель оценки благосостояния граждан — «граница бедности». Введение такого инструмента рассматривают в Минтруде, рассказали «Известиям» два близких к ведомству источника. Предполагается, что он будет зависеть от инфляции. А рассчитываться, в частности, по формуле: «умножение прожиточного минимума (ПМ) за IV квартал 2020 года («якорный показатель») на индекс потребительских цен за искомый период». Эксперты называют подход, учитывающий инфляцию, своевременным и разумным. Он позволит лучше мониторить достижение национальной цели по сокращению уровня бедности, а также своевременно оценивать финансовое положение граждан и оказывать проактивные (ну что за слово такое, прямо из лексикона хитрой лисы  и разбойника кота! -Т.Щ.) меры поддержки. Подобные формулы при решении схожих задач используют в европейских странах. Если сказать проще, то  согласно этой методике, сегодня вы легли спать бедным, а завтра проснулись  небедным. Все зависит от  статистики, но не от реального куска хлеба для неимущих. Если бы еще в рамках таких инициатив лисы алисы и коты базилио перестали обирать деревянных простаков буратин, помешанных на исполнении своих «заветных» желаний!


                4

         Так что же – мечтать о счастливом будущем для многих просто безумие? Конечно. Равносильное тому, если бы они мечтали о счастливом прошлом. А ведь в этом есть свой смысл. Если вооружиться безумными фантазиями, но приложить к ним реальные факты. И что же получится?
         Представим себе, что существует некий невидимый путь туда-обратно – из эпохи Петра Первого в нашу и из нашей – туда. И вот по этой дороге к нам  движется талантливый  господин Иван  Посошков (ведь и фамилия-то какая-то сказочная у него – не то от посоха, не то от рюмки «на посошок» - к дальней дороге), гений теории денег, а ему навстречу – толпа  наших олигофренов, которые не умеют считать деньги. И на одном перекрестке стоит обменный пункт, где  всем нужно поменять деньги. Ну как это делают в аэропорту, когда едут в Америку и обратно.
        Интересно, что бы это был за обмен, и кто и что с него поимел? Для этого нужно разобраться в ценах и товарах при Петре и у нас. Картина получается фантастическая!
         Что можно было купить на 1 рубль при Петре I?
        В те годы 4 пуда ржаной муки (1 пуд — 16,3 килограмма) стоили примерно 30 копеек, а значит, на один рубль вам взвешивали сразу 218 килограммов.

         Коровье масло было гораздо дороже — 60 копеек за пуд. Стало быть, на рубль давали 27,3 килограмма масла.

         Курица стоила куда дешевле — всего копейка за голову, рубль — 100 живых птиц.
         За овцу просили от 12 до 18 копеек, и обладатель рубля при желании мог стать владельцем целого стада.

 В тот же рубль укладывались желающие приодеться. Шуба из овчины стоила 30 копеек, а из соболиных шкурок — 70 копеек.

       В свое время, в СССР, был очень неверный подход к оценке «дореволюционных» денег и их возможностей. В публикациях показывали,  как много было можно купить на копейку или на рубль «при царях», в отличие от нашего времени. Раз за 12 копеек можно было купить овцу, то  продуктов питания в темные времена просто девать было некуда! А то, что соболиную шубу было можно купить за 70 кур (сейчас ее цена минимум – миллион рублей или 3330 кур (на наши цены в среднем 300 рублей за курицу), это о чем говорит? О том, что для народа ничего дороже продуктов во времена Петра Первого не было. Ни овечьи, ни соболиные шубы не ценились так, как ценились продукты питания. В фантастическом обменнике на дороге из темных времен в наше время и обратно путешественники узнали бы, что петровский рубль был дороже нашего в восемь тысяч раз. Конечно, одна из причин – вес медных и серебряных денег, которые нужно было таскать с собой мешками. И если бы Иван Посошков, небедный человек, который рвался  сам  отливать монеты и игральные карты (видимо, и содержание казино было его мечтой, знал, наверное, волшебные приемы выигрышей), тащил бы в наше время даже не очень большой мешочек с петровскими денежками, то мог бы и не обменивать их по курсу, а продать на черном рынке. И в наше время на этом обмене стал бы тут же миллионером. Потому что  петровский рубль сегодня стоит на рынке коллекционеров и двадцать, и тридцать тысяч рублей. Конечно, Петр колдуна чувствовал издалека, поэтому и сгноил от греха подальше этого экономического гения в Петропавловской крепости.
        А нашим мечтателям-олигофренам  было бы неплохо тащить за собой в  голодные темные времена не деньги в тощем кошельке, а, положим,  упаковки быстрорастворимой лапши.  Самой дешевой.  Всего за 35 пачек они бы там покупали себе соболиную шубу стоимостью за «наш» миллион. Хотя, как мы помним, эту науку вполне уже освоили в девяностые наши челночники во вполне европейской Польше.
      Сегодня нам «петровское» сливочное масло за килограмм обошлось бы в 27 тысяч рублей (наша цена  - одна тысяча), и петровские крестьяне за дешевые бэпэшки без сожаления отдавали бы соболиные шубы. Бедные, бедные петровские крестьяне! А наш современник? Казалось бы, живи и радуйся, ешь ананасы, рябчиков жуй! Так нет, к дешевому маслу  нет никакого исторически и экономически осознанного отношения, по понятиям петровских крестьян – еще и рабов, напомним. Потому что тоска по  дорогим смартфонам, автомобилям и  неподъемным кредитам душу разрывает у неразумных. А как должно быть? Сначала – хлеб и масло, потом спасибо, а потом уж – где-то в перспективе – предметы роскоши. Но социальная олигофрения не дает мозгу понять, что ты не царь и даже не его министр, чтобы разводить понты ценою в собственную жизнь. Какие же химеры все-таки  разводят в головах людей эти  социалистические революции – о равенстве, о братстве, о том, что всем – по потребностям без отдачи. И нынешняя реклама – этот двигатель прогресса на крови – порождение все тех же революций. Эти две коварные девушки постоянно под руку прогуливаются, соблазняют…
          Соблазн – это всегда гибель. И вот уже отелефоненный, обавтомобиленный и  окредитованный дурак, обобранный до нитки, бредет по фантастической дороге в обратную историческую строну – в темные-темные и страшные-страшные времена. Он еще среди нас, но у него уже ничего нет, и масло для него стоит «царские» 27 тысяч рублей, и бэпэшки – яство немыслимое, и  за 12 копеек овцу он купить не может, чтобы с хвостом ее съесть, потому что у него и 12 копеек, даже «наших» нет. Куда ему остается? Только в рабство, конечно. В темные  петровские времена он попадает уже готовеньким – без кола, без двора, без документов,  вполне оформленным  бесправным рабом. И никакой фантастики – все  абсолютно реально. Только не спрашивайте, что делать и кто виноват? Триста лет назад уже точно знали, но кто и когда пророков слушал, даже в своем отечестве?