Часть I. Глава 7. Тётя Фира

ГЛАВА I: http://proza.ru/2021/11/17/1486

Итак, дорогие, пришло время поговорить за тётю Фиру.
Тётя Фира была родной сестрой Сары Абрамовны Ленивкер. Тогда вы спросите: почему
её называли тётей, а её все так называли? Потому что она была аж на пятнадцать лет старше Сарочки и всегда выглядела, как тётя. И пускай  тётя Фира прилично зарабатывала, в её гардеробе было только две тёмно-синие юбки; две белоснежные блузки и два свитера на зимний период, что делало её даже не тётей – бабушкой. Причёска тоже оставляла желать лучшего: собранный пучок седых кучерявых волос на голове отдалённо напоминал бабетту, хотя бабеттой на самом деле не являлся: непослушные волосы выбивались из этой самой бабетты и торчали в разные стороны.
 
Можно сказать, что тётя Фира тоже была одним из тринадцати несчастий «Кабачка» в
силу своего характера. А дело в том, что тётя Фира всю свою жизнь влипала в ситуации, из которых не знала, порой, как выбраться.
 
Первый раз тётя Фира испытала на себе, что такое цорес, когда только родилась. Шея девочки была два раза обвита пуповиной, причём сама пуповина была крепко зажата в левой руке новорожденной. Когда врач попытался разжать кулачок девочки, чтобы забрать у неё то, что ей уже не принадлежало, Фира отдала пуповину, но мёртвой хваткой этой же левой ручкой вцепилась в халат врача.
Акушерка, которая принимала роды, взяла девочку на руки, чтобы обмыть её в тазике с тёплой водой, но безымянная тогда Фирочка как-то вся странно изогнулась, и чуть было не упала. И тут произошло ещё одно странное обстоятельство: девочка зацепилась этой же рукой за стетоскоп, болтающийся на шее врача и повисла на нём. 

Врач, Шлёма Моисеевич Бляхер, был не робкого десятка и многое повидал на своём гинекологическо-акушерсвом пути, но такое чудо он таки видел впервые: рука новорожденной девочки жила абсолютно своей жизнью. Это был феномен, о котором Шлёма Моисеевич до сих пор не слышал. Он предположил, что у девочки какое-то неврологическое отклонение и поставил ей пять баллов по шкале Апгар. Чтоб вы знали: всех новорожденных оценивают по этой шкале сразу же после их рождения, и поставленные Фирочке пять баллов из десяти означали, что ребёнка ждёт непростое, возможно даже суровое будущее. Через пару минут этот показатель вырос до семи, и тогда Шлёма Моисеевич сказал, что прогноз, скорее всего, будет благоприятным.
Бляхер был опытным врачом, и он не ошибся: Фирочка росла почти нормальной девочкой, если бы не её левая рука, которая так и продолжала жить отдельной от тела жизнью: она хваталась за всё, до чего дотрагивалась. И если дома это как-то удавалось скрывать, то в общественных местах маме приходилось привязывать ручку к тельцу ребёнка бинтами. Такое решение было принято, когда мама с годовалой Фирочкой впервые пошла в лавку за продуктами. Фирочка с невинным видом стянула с прилавка сдачу в один бумажный рубль, отданную продавщицей впереди стоящей перед Фирочкиной мамой женщине. Причём все видели, как продавец положила этот бумажный, старый рубль на тарелку. Женщина, ожидающая свою сдачу, равно как и мама Фирочки, державшая её на руках, не заметили ровным счётом ничего. Покупательница устроила скандал, и продавщица вынуждена была отдать ей свой собственный рубль, в то время, как Фирочка преспокойно себе ехала в коляске домой. Дома мама заметила, что у ребёнка в ручке что-то зажато и, когда кулачок раскрылся, а он через какое-то время раскрывался самопроизвольно, Фирочкина мама увидела злополучный рубль.
Перед родителями сразу же встал вопрос, что делать с этим рублём, поскольку они, всё же, были порядочными людьми. Мама хотела бежать и отнести его обратно, на что папа возразил, приведя очень серьёзные аргументы:
–  Раечка, ты понимаешь, что никто тебе не поверит, что годовалый ребёнок может украсть рубль. В лучшем случае они подумают, что этот рубль украла ты.
–  А в худшем? – с тревогой спросила Рая мужа.
–  А в худшем… Как бы тебе объяснить… Ты помнишь, у нас был сосед, Борух?
–  При чём здесь Борух, Абраша? – спрашивала Рая.
– У Боруха была собака. Не помню, как её звали.
–  И что?
–  Так вот этот Борух натаскивал собаку воровать у соседей бельё.
–  И что?
–  Он научил её прыгать, и она таки воровала.
–  И что?
–  Прекрати чтокать, Рая. Они подумают, что мы натаскиваем нашу Фирочку воровать чужие деньги.
– Ты с ума сошёл? Где бельё, а где деньги? И кто поверит, что годовалый ребёнок может воровать?
– Тогда вернёмся к первому варианту? Они подумают, что деньги взяла ты.
– Абраша, шлемазл, включи голову, прошу тебя! Почему тогда я их вернула, если только что украла?
– Потому что тебе стало стыдно, майнэ либэ.
– А если я пойду и подброшу этот рубль незаметно? – не унималась честная Рая.
– Раечка, Ты конечно можешь его подбросить незаметно, но ты же знаешь эту продавщицу  Дуську: отдав свой собственный рубль она перевернула всё вверх дном, пытаясь найти его.   
– Абраша, так что ты предлагаешь?
– Я предлагаю забыть. Окончательно и бесповоротно.
– Но это нечестно, Абраша! Я больше не смогу ходить в эту лавку.
– Что тебе мешает ходить в другую?
– Но если я пойду в другую, Дуська заподозрит, что рубль таки украла я…
– Тогда продолжай ходить в эту, как ни в чём не бывало.
Подумав, Рая согласилась с аргументами мужа и они стали богаче на целый рубль.
Но с тех пор Рая стала тщательно следить за ребёнком, чтобы, не дай Бог, рука не выкинула ещё какой-нибудь фортель. А так-то Фирочка росла очень хорошей девочкой: доброй и отзывчивой. И если она притаскивала в дом что-нибудь эдакое, свежеворованное, это тут же пополняло коллекцию проделок Фирочкиной руки, которую Абрам тщательно прятал на антресолях.

Родители долго скрывали Фирочкин недостаток, но шило в мешке не утаишь. Всё стало ясно для окружающих, когда Фирочка пошла в школу. Все десять лет учёбы Фира сидела за партой одна, потому что однажды, когда девочка была в первом  классе, её левая рука рефлекторно зацепилась за причинное место соседа по парте. Второй рукой девочка писала слово «МИР» в тетради. Мальчик сначала не понял, что происходит, но когда цепкая рука девочки сильно сжала писюн, мальчик заорал, как будто его режут. Молодая, незамужняя учительница, увидев эту картину, бросилась отрывать руку девочки не зная, что через пару минут судорога закончится и пальчики разожмутся сами. Оставив попытку навести порядок, учительница побежала за директором. Через минуту пальцы девочки самопроизвольно разжались и, освободив хозяйство орущего мальчишки, Фирочка, сказав пацану: «Заткнись, а то будет хуже», приступила к написанию новому слову «МАМА». Испуганный мальчик молниеносно замолчал, и когда учительница привела директора, все дети класса сидели и писали в своих тетрадях слово «РОДИНА». Директор укоризненно посмотрел на молодую и незамужнюю учительницу и, сказав: «Замуж вам нужно, Ирина Прокофьевна», вышел из класса.

С тех пор Фирочку побаивались все мальчики в классе, а девочки наоборот полюбили за её страсть к математике: Фирочка решала задачи и примеры лучше всех учеников класса и давала за деньги списывать детям домашние и контрольные работы.
После школы Фира поехала в район и поступила в училище на бухгалтера. Там у девушки случилась попытка немножко выйти замуж, но рука повторила свой подвиг, слава Богу, до свадьбы. Парня доставили в больницу, а Фирочка почти навсегда забыла о мужчинах. Через два года она написала какому-то профессору в Московскую клинику, он принял Фирочку, и сделал ей какую-то операцию, написал диссертацию по этому уникальному случаю, после чего девушка стала абсолютно нормальным человеком.

У Фиры была ещё одна попытка связать свою жизнь с мужчиной, но он оказался еврейским брачным аферистом и, забрав все Фирочкины сбережения, отбыл в неизвестном направлении.
«А ещё еврей!» – сокрушались родители девушки, видя, как страдает их старшая дочь.
Замуж Фира так и не вышла. И сколько раз её не сватали – любви не случилось, а без любви связывать себя узами брака она не хотела. Когда Сарочка, её сестра, вышла замуж за Ленивкера и родила детей, Фирочка, ставшая тётей, с радостью помогала их воспитывать. На себя она не обращала никакого внимания ни в плане внешности, ни в плане одежды, но бухгалтером была хорошим. Правда, с комплексом неполноценности у неё всё же была проблема: тётя Фира боялась проверок.

В молодости тётя Фира была свидетелем, как на завод, где она работала помощником главбуха, пришли двое из ОБХСС, и после тщательной проверки документов этого главбуха вывели в наручниках и посадили в машину с тёмными стёклами. Фиру по необходимости сделали главным бухгалтером, но  она ужасно терялась, когда на завод приходила какая-нибудь очередная финансовая проверка. Поэтому, когда завод перешёл в частные руки к одному бандиту, тётю Фиру попросили покинуть это тёплое место.

Сарочка попросила Яшу взять тётю Фиру бухгалтером в «Кабачок», поставив ему категоричное условие. Ой, вы что, не знаете, как жена умеет ставить мужу условия? Она сказала:
–  Яша, или ты берёшь Фиру в бухгалтерию, или ты берёшь Фиру в бухгалтерию.
У бедного Ленивкера не оставалось никакого выбора, и Фире была выделена подсобка, где она благополучно делала своё бухгалтерское дело. Но как только в кафе приходили проверяющие,  Фира Абрамовна становилась белой, как стена из кафеля в туалете «Кабачка», и, глядя на её перепуганный вид, бухгалтерию шмонали так, как нигде.
 
Кстати, эти службы давно поняли, что в кабачке, казалось бы, было всё шло по-честному, но каждый раз наведывались, чтобы получить свою мзду за испуганный вид бухгалтера тёти Фиры. Яша что только не делал, чтобы вернуть краски на лицо свояченицы, даже пробовал налить ей сто грамм коньяка. Но это он сделал зря: непьющая Фира так осмелела, что послала фининспекторов далеко и надолго. Причём никто из семьи даже не догадывался о том, что скромная и молчаливая тётя Фира имеет такой широкий кругозор и такой огромный словарный запас.


Продолжение: http://proza.ru/2021/12/01/1530