Подготовка к полигону

Весной нам предстояли стрельбы на полигоне. А это всесторонняя проверка дивизиона на «вшивость». Комдив объявил, что за зиму мы должны основательно подготовиться, как теоретически, так и практически. Поэтому необходимо на несколько рядов пройти всю матчасть и усилить тренировки по боевой работе, особенно по заряжанию ракеты. Делать это три раза в неделю до восьми заряжаний подряд в средствах ПХЗ (противохимическая защита) – до тех пор, пока не перекроем обычный норматив без средств защиты. Причём не менее трёх раз подряд. Далее уже на усмотрение командиров взводов. Конечно, такой раскрой по боевой работе нас не радовал. Восемь заряжаний без ПХЗ не все и всегда выдерживали даже летом. После заряжания ракету надо было разрядить, пробежать за ТЗМкой (транспортно-заряжающая машина) по кругу семьсот метров до исходной позиции. Две минуты перекур и снова спринтерский бросок сто метров до пусковой установки и заряжание. Норматив – только подбег и заряжание, остальное не входило и зависело от решения командира. Нормативное время в ПХЗ было процентов на двадцать больше чем при обычном заряжании без средств защиты. Надо сказать, что и эти нормативы давались поначалу нелегко, и только после многих тренировок при слаженной работе расчёта, когда он начинал действовать как единое целое на уровне внутренних ощущений, сливаясь не только между собой, но и с пусковой, и ракетой с полуприцепом. Чётко ощущая точное движение каждого в любом миге. Никаких лишних мыслей в голове с концентрацией на работе. И это было самым главным в моём понимании, потому что когда мы научились входить в данное состояние, с нормативом проблемы больше не существовало. Тогда просто называли это слаженной работой. Любая задержка, нестыковка, кого-то из расчета, выбивала всех из ритма и норматива. Самые сильные и крепкие ребята подбирались на первые и вторые номера расчётов. Особенно тяжёлая нагрузка приходилась на первый номер. Хочется добавить, что у вьетнамцев на первом номере было два человека: один не справлялся. Под Свердловском нам предлагали, только по желанию добровольцам, поехать во Вьетнам, нас записалось пять человек. Но похоже, нам повело: из нашего дивизиона никого не взяли. По-видимому, от того, что там была устаревшая техника, которой мы не знали, хотя она сильно и не отличалась. Вернулось ребят оттуда чуть больше половины. Вот они и рассказали. Кормили вьетнамцев плохо, те иногда даже падали в обморок, но настырности им было не занимать. «Рус Иван учи меня, а то я тупой, как пробка!» – так заявляли они, приходя в себя, нашим инструкторам на ломаном языке, потому, что те и называли их этими пробками.
Надо сказать, что ко мне в расчет попали два рослых толковых парня из Ульяновска, оба борцы перворазрядники. Третий номер был парень из Одессы по фамилии Кныш. Невысокого роста, но шустрый и ловкий, как обезьяна. В его обязанности как раз и входила балансировка ракеты при повороте.  Мы первыми из вновь скомплектованных расчётов начали выполнять норматив. Но однажды, когда заряжали боевую ракету, произошёл очень неприятный сбой. Как командиру расчёта в мои функции входило наблюдение за процессом и своевременная подача команд. Когда ролики ракеты коснулись ограничивающих упоров на пусковой, я скомандовал: «Стоп!» И следом: «Выводи!» – команда на расстыковку полуприцепа с пусковой и ракетой. Но, переведя взгляд, заметил, что бугель (передняя опора ракеты) не вошёл в направляющую. Я крикнул: «Стоп!», но было уже поздно: первый номер успел шустро крутануть рукоятку. Ракета стала крениться на левый бок. Меня, как ветром, сдуло с газоотражателя. Думать о последствиях не приходилось, скорее, сработал инстинкт самосохранения. Подставив плечо под нижнее левое крыло, я напрягся – насколько мог. Подскочил второй номер и командир взвода, а за ним и комбат, его лицо было белое, как полотно. Водитель тоже поспешил на подмогу. Нам удалось удержать ракету и исправить ситуацию. Рассказывали, что были случаи, когда при падении ракета детонировала, а за ней и на других пусковых установках. Последствия – можно представить. Но, слава Богу! Всё обошлось благополучно.
Нам удалось достаточно быстро перекрыть заданный комдивом норматив и по восемь раз мы уже не бегали. Максимум три раза, а чаще вообще по одному.
Хочется затронуть то – как происходили воспитательные мероприятия с теми, кто тащил расчёт ко дну. Система у нас существовала жесткая. Оценка расчёту ставилась не выше оценки командира расчёта, а если кто-то получал двойку, то и весь расчет тоже. Особенно это неприятно было в боевой работе, так как если кто-то не укладывался, то отдуваться приходилось всему расчёту. В связи с этим обрисую наиболее яркий случай. К нам в батарею попали два брата узбека. На братьев они совершенно не походили и разительно отличались друг от друга, как небо и земля. Один из них низенький, худенький, можно сказать хилый. Другой же чуть выше среднего роста, квадратный, как шифоньер. Изрядно располневший, с лоснящейся ряхой и излишними жировыми наплывами тела. Если бы их вместе сложить, а затем поровну разделить, пожалуй – получилось бы самое то. Но видимо, природа задумала по-другому. Надо сказать, что первый у нас отсеялся сразу: после объявления готовности, не добежав до пусковой установки по снегу, упал в обморок и его перевели в хозвзвод. Большенький же был вторым номером пятого расчёта. И решил последовать примеру брата: боевая работа его не прельщала. После подбега, он начал падать в окопе. Его сразу раскусили, и ребята поднимали, доходя порой вплоть до пинков, после этого приходилось заряжать, бежать по кругу и снова стартовать и так до выполнения норматива. Понятно, что чем больше бегаешь, тем сложнее выполнить норматив. Происходило данное – ещё до интенсивных тренировок. Мужики решили его проучить. По чистой случайности мне удалось это мероприятие подсмотреть. Я искал тёзку и, когда приоткрыл дверь землянки пятого расчёта, увидел такую картинку: первый номер, зажав голову этого бугая между ног, руками держал за подмышки, чтобы тот не вырвался. Руки у него были связаны сзади верёвкой, во рту кляп, штаны спущены. Третий номер, ухватив его хозяйство одной рукой, оттягивал вперёд, чтобы ненароком не лишить наследства и самим не залететь с таким оригинальным вправлением мозгов через заднее место, а сам навалившись, и второй рукой, обхватив за тело, помогал первому держать. А командир расчёта охаживал филона совковой лопатой по голому заду. Бугай трепыхался, но вырваться у него не получалось. Первый номер у них парень оказался крепкий. Ребята даже не заметили, как приоткрылась дверь: слишком были заняты процессом наставничества. Надо сказать эффект получился просто потрясающий. После такого массажа по мягкому месту, обучаемый, как на крыльях, летел впереди всех. Кому-то такой метод может показаться жестоким, тогда попробуйте просто пробежать в противогазе и соответствующем костюме восемьсот метров. Думаю, мнение сразу изменится, особенно если после этого вам предложат пробежать ещё, хотя бы раза три. Конечно, нельзя сравнивать с тренированными людьми: разница есть, но в таком случае есть и разница в нагрузке. Да и в том возрасте более действенные методы вряд ли бы посетили наши светлые головы. Думаю понятно – то, что неизбежно – все равно придётся выполнять и чем это раньше произойдёт, тем лучше для всех. Другое дело – когда человек действительно не может или случайно ошибся.
Раз уж затронул данного товарища, хочется рассказать про него ещё один оригинальный случай – как мы всей батареей проспорили ему свой недельный дополнительный паёк, который он умял за милую душу. Как-то между ребятами возник разговор, кто больше всех выпивал пива. Один сказал, что за день осиливал ведро. И тут наш узбек предложил: «Невидаль! Давайте на спор, я ведро плова за раз съем!» Данный товарищ всё время был голодный, как молодой щенок, с жадностью выпрашивая добавок. Мы согласились, если проиграем – отдаём паёк. Надо сказать, что десятилитровый бачок плова он сожрал не отрываясь. Этот рекорд для нас всех был на грани фантастики. Чтобы уделать бачок за один присест – такое в наших головах никак не укладывалось. Правда, позже он признался: для него не было проблемой умять за раз целого барана. И ещё нам удалось выпытать, что отец купил ему аттестат за десять баранов, так как его познания были далеки от десятилетки, которая за ним числилась. В наши войска набирали только с десятью классами. На этом, пожалуй, остановлюсь, хотя с этим товарищем было много неадекватных случаев.
Ударили морозы под сорок градусов, а наши тренировки никто не отменял. Но дедушка мороз нам изрядно напроказил. После такого заряжания в морозец вся батарея разом потеряла боеготовность, этот дед один вывел всю батарею из строя, что не смогли насобирать и в наряд. При морозах нам положено было в таких случаях тёплое шерстяное бельё, нижняя шерстяная одежда под средства ПХЗ и перчатки. Но ничего этого на складе не оказалось: старшина всё благополучно обменял на спиртное и деньги по дешёвке мужикам из близлежащих деревень. Это выяснилось позже, когда его прижало следствие. После заряжания одежду под средствами защиты можно было выжимать. А прорезиненная ткань от мороза почему-то не спасала. Состав батареи поразило полчище чиряков. И здесь в передовиках отличился наш расчёт по количеству и величине. Чемпионами оказались я и водитель. Мы с первого раза перекрыли норматив, и пришлось ожидать остальных дольше обычного: у них не всё ладилось. У меня ребята насчитали более шестидесяти штук на спине, не считая на ляжках спереди, их тоже было порядка двадцати штук. У водителя же значился самый большой, он расцвёл у него во всей красе ромашкой ниже пупка, как главарь, окружённый бандой телохранителей из восьми лепестков, не считая остальных, разбросанных по территории тела. Пришлось избавлять нас от этой напасти переливанием крови.
Когда все поправили здоровье, батарея вновь приступила к тренировкам. Но в морозы за тридцать градусов нас больше не тревожили. Да и все уже выполняли норматив, но нужно было закрепить и желательно улучшить результаты. Работать придётся на чужой технике и понятно – это может снизить наши показатели. Надо сказать, – к весне наш расчёт перекрыл даже обычный норматив в два раза. Комдив порадовал на разводе, что мы побили союзный рекорд даже без средств ПХЗ. Он объявил всему расчёту благодарность и поощрил каждого фотографией у развёрнутого знамени полка и десятидневным отпуском. Правда, с отпуском не сразу, а по мере возможности. На удивление, когда перешли на заряжание без средств защиты, поначалу наши показатели оказались хуже, чем с ними. 
К сожалению, ситуация изменилась в связи с расформированием полка – полигон был отменён. Но этот опыт мне в дальнейшей службе пригодился.