Визит в прошлое Глава 46

Г л а в а 46.
Долго препирался пьяный анархист Костомарова со Стасом и не потому, что ощущал в себе силу и уверенность, просто хмель все еще играл в его пустой голове. Не сразу осознал он всю опасность своего положения. Несколько раз он пытался приложиться к стакану, вскакивая и стараясь схватить, отставленную Стасом в сторону бутылку с самогоном.
- Да успокойся ты, Андрей Иванович – со смехом Стас передал бутылку Алтуфьеву – успеешь еще нажраться, ты на себя в зеркало посмотри, краше в гроб кладут. Сдохнешь ведь, не дожив до светлого будущего.
- Ты, есаул своей выгоды понять не можешь – перешел в наступление Кондратьев – Что такое в наше время лошадь? Да ты этих лошадей еще уйму наловишь, отберешь, угонишь, а вот машину ты нигде не купишь, не найдешь и в подарок не получишь. Усек?
- А на кой хрен она мне нужна? – Костомаров пьяно уставился на Кондратьева и Стаса. – Что я на ней делать буду, на машине вашей?
- Ну, во-первых это престиж – Стас все-таки надеялся, что есаул человек грамотный – Давно уже все известные и знаменитые командиры и военачальники ездят на автомобилях – Стас специально заострил свою речь на ключевом слове «знаменитые», и полупьяный есаул повелся. Он сразу приосанился, даже как будто немного протрезвел. – Ты что думаешь – продолжал Стас – Адмирал Колчак, как простой мужик на коне скачет? Нет дорогой, на автомобиле ездит. А ты чем хуже? Ну, доедем мы сейчас на машинах до Тюмени, у нас их «Пепеляевцы» с удовольствием купят.
 Но нам в Тюмень нет резона ехать. Нам надо на Север, в Тобольск, а там нет ни дорог, ни бензина, понимаешь? А ты, потом мог бы машины эти  продать и неплохо заработать. – Стас, хотел еще что-то добавить, но на улице, грохнул выстрел, потом другой и следом рокотнула пулеметная очередь. Все вскочили, даже Костомаров попытался встать, но не устоял на ногах и снова грохнулся на стул.
- Леха, посмотри за ним – крикнул Стас и бросился к выходу, следом побежали все, один только хозяин не шевельнулся и молча стоял глядя на оставшегося Леху.
- Садись туда – Леха дулом нагана указал ему место рядом с есаулом – и не вздумайте шутить, шлепну за милую душу.
На улице они увидели хохочущего Василия и несколько человек, стоящих на коленях посреди огорода. Руки они держали за головой.
- Что за цирк, Вася – Стас с тревогой оглядел пленников – никого не убил?
- Все живые – улыбался Василий – Алексей Иванович, стволы соберите, будьте так любезны, обратился он к Кондратьеву. – У меня руки заняты – и со смехом показал, тяжелый, вороненый «Льюис».
После того, как изъятое оружие было загружено в грузовик, а задержанные «бойцы» препровождены в большую баню и там заперты на засов, все кроме Василия вернулись в дом.
- Арестовал я твоих бойцов, Андрей Иванович, уж больно они у тебя активные, суетные какие-то и к тому же пьяные до безобразия. Так, что ты теперь без войска. Может, теперь станешь более договороспособным?
Надо заметить, что Костомаров значительно протрезвел то ли от того, что ему больше водки не давали, то ли уличная пальба произвела на него впечатление, но взгляд его уже не блуждал по комнате в поисках самогона, а вполне самостоятельно фокусировался на  вошедших в комнату. Казалось даже, что он уже различает, лица людей.
- А по какому праву, вы это сделали? – вдруг сердито засопел он, поднимаясь из-за стола.
- Заглохни, отморозок – Стас не сильно, но очень больно врезал ему под дых, да так, что есаул мгновенно задохнувшись и судорожно пытаясь поймать хоть глоток воздуха, медленно сполз на пол. – Я там, на улице бочки с водой видел – Стас взглянул на Леху и Кондратьева – приведите его в божеский вид, прости Господи, за такое сравнение – засмеялся он. А мы тут пока с Сидором Демидычем побеседуем. Присаживайтесь – Стас кивком головы указал Фролову на стул, за которым до этого сидел есаул.
Когда мокрого, но заметно взбодрившегося, Костомарова, весело переговариваясь, Кондратьев с Лехой – завели обратно в дом, Стас уже примерно знал, что лошади банды пасутся у реки на лугу сразу за деревней и что при необходимости Сидор Демидыч почтет за честь лично проводить туда уважаемых гостей. Что банда есаула Костомарова ему изрядно надоела, и сил его больше терпеть их, у него нет – Сожрали все, что хватило бы семье на целый год – жаловался он – зарезали двух кабанов и бычка, а уж, сколько птицы извели так и не сосчитать.  Семья Фролова, супруга и две взрослых дочери уже две недели живут у родственников, на другом конце деревни, во избежание неприятностей со стороны пьяных вояк.
А когда они покинут деревню неизвестно. Скоро сенокос, жатва, а как тут их одних оставить, огород вон на что похож, не столько съели, сколько вытоптали, а из чего скажите припас на зиму делать?
Мокрый и почти трезвый Костомаров, слушавший исповедь Сидора Демидыча, неодобрительно покосившись на него, пробурчал – Ты кровосос, помолчал бы, они-то скоро уйдут, а мы  останемся – и ехидно ощерился прямо в лицо Фролову.
- А кто тебе это сказал, что когда мы уйдем, ты останешься? Я передумал, мне теперь от тебя ничего не надо. Мы все сами возьмем, а тебя расстреляем как  грабителя и убийцу. Так что нам ты не нужен, да и своим бойцам тоже, ты всем надоел, как у нас принято говорить – «лишнее звено». Леха, выведи его в огород и грохни, он мне уже надоел – Стас демонстративно повернулся к Фролову – а мы вот пообедаем. Я сегодня ничего еще не ел, у тебя Сидор Демидыч найдется что-нибудь получше, этой бормотухи, - Стас пощелкал пальцем по бутылке самогона.
- Так для хороших то людей всегда имеется, царская еще – и бросился почти бегом в другую комнату.
- Вставай, тебе что, особое приглашение надо, «доктор сказал в морг, значит в морг», на выходе Леха обернулся, поймал веселый взгляд Стаса и едва усмехнувшись кивнул головой, что означало – понял, пугану как следует.
Но дополнительно пугать есаула не потребовалось. Едва Фролов притащил свежую закуску, расставил чистые стаканы и водрузил на стол целый штоф водки, как зашел улыбающийся Алтуфьев и сказал, что мол, есаул очень хочет сообщить что-то перед смертью.
- Что, хочешь завещание написать? – сурово глянул на заметно паникующего есаула Стас, руки у него были уже связанные, а во рту торчала грязная тряпка.
- Вытащи у него затычку, что-то ведь сказать хочет, наверное, помолиться и кивнул на древнюю икону висевшую в углу комнаты. Только зря все это, сильно уж грехов много.
Леха, выдернув тряпку изо рта Костомарова, толкнул его на табурет, стоявший в отдалении от стола – сиди и не дергайся.
- Что-то собираетесь сообщить дополнительно мне, или опять Фролова попугать решили? – Стас, щелкнув пальцами указал на штоф Сидору Демидычу, - мол разливай, чего ждешь-то?
- Я прошу выслушать меня – залепетал бравый есаул, - я был не прав, сожалею и прошу не убивать меня, готов выполнить все, что вы скажите.
- Типа, «понять и простить»? - усмехнулся Стас – ты же только-что угрожал человеку, который тебе дал кров, пищу и даже водку и не только тебе, а всей твоей бесстыжей своре. А ты еще ему же и угрожаешь? – Стас жестом пригласил всех присесть за стол. -  И  думаешь,  кто-то поверит, что ты вот так, в одну минуту все осознал и исправился? Не смешите мои копыта, так говорят, наверное лошади в вашем эскадроне? Ты говори, говори – Стас взял в руки стакан с водкой – я потом тебе сразу отвечу, водки не предлагаю, ты свой лимит уже исчерпал.
Естественно в планы Стаса, не входило жестоко наказывать обнаглевших бандитов, но жалоба хозяина дома Сидора Демидыча произвела на него негативное впечатление и он, решил наказать обнаглевшего алкаша.  Пока находился в раздумьях как бы это сделать, чтобы и наказание было ощутимым и в то же время не выходило за рамки гуманизма.
- Иванова-то, забыли, лежит там за бревном бедолага, уснул поди уже, – спохватился вдруг Стас – Леша будь другом, сгоняй, да и Василий тоже жрать поди хочет, кого нам теперь опасаться.
  После того, как «уговорили» штоф водки, и изрядно перекусили, было решено есаула, Костомарова помиловать, но с одним условием - он немедленно передает отряду Стаса всех лошадей, а так же всю лошадиную амуницию и на автомобилях выезжает в Тюмень. Поскольку большинство его бойцов люди городские, рабочие заводов и железнодорожники, имеющие прямое отношение к технике и механизмам, то сложностей с управлением техническими средствами у них возникнуть не должно. Чтобы придать обещаниям Костомарова хоть какой-то юридический статус, его заставили поклясться на иконе Божьей матери, а вдобавок пообещали найти и грохнуть, но это уже был эксцесс Лехи.
Вечером, после того, как колонна машин выехала по направлению к Тюмени, Стас произвел осмотр того имущества, хозяевами которого они стали. В этом ему помогал Сидор Демидыч Фролов, согласившийся не только помочь разобраться с конскими сбруями и телегами, но даже сопроводить отряд до ближайшей железнодорожной станции - Ермилово, которая находилась на расстоянии 65 километров по лесной дороге. Сидор заверил, что эта дорога глухая и нежелательных встреч там быть не должно, а уж столкновение с вооруженными отрядами, вообще маловероятно. Отправляться решили послезавтра утром, всей команде необходим был отдых, да и Сидор Демидыч уговорил Стаса не торопясь подготовиться. Дорога хоть и не длинная, но по ней давно никто не ездил, заросла, поди…
Инициатива Сидора Демидыча подогревалась обещанием Стаса в том, что после того как его группа благополучно доберется до железнодорожной станции и сядет на поезд, проходящий на Восток, все имущество включая естественно и лошадей и стрелковое оружие переходит в собственность Сидора Демидовича на веки вечные. От таких обещаний бедного Фролова  охватил такой энтузиазм и душевный подъем, что он порхал по двору, везде поспевая, подсказывая, помогал укладывать вещи, чинил сбрую, ремонтировал телеги, в общем вел себя как и подобает рачительному хозяину. К вечеру в дом вернулась его супруга и обе дочери. Глядя на них Стас понял, чего опасался Сидор. Обе девки, были хороши собой, рослые, фигуристые блондинки с большими, голубыми глазами и длинными косами. Вопреки опасениям своего отца, напуганными они отнюдь не выглядели и через полчаса уже весело щебетали возле Вадика и Лехи.  Сидор Демидыч, казалось даже и не замечал, таких вольностей от своих дочек, полностью поглощенный ревизией, внезапно свалившегося на него богатства. И вот уже, на улице под навесом, потрескивает печь, возле которой хлопочет крупная супруга Сидора тетя Маша и в воздухе плывет аппетитный мясной дух. Единственным табу для семьи Фроловых был вход в дальние комнаты их дома, где находился Николай Александрович. Там в этой комнате Евгений Сергеевич и Алексей Егорович, пытались привести Николая Романова в состояние полной неузнаваимости. По совету Валентина, чтобы не уродовать узнаваемое лицо Николая бритьем лица и волос на голове, Боткин тщательно и аккуратно перебинтовал ему голову. Армейский френч заменили, на кожаную куртку Валентина, благо роста они были одинакового, ну а для пущей маскировки еще и его очки надели, сам то Валентин, практически ими совсем не пользовался.  Что интересно очки кроме того что делали Николая неузнаваемым, так они еще ему и подошли по диоптриям, что должен был признать даже его врач Боткин. После всех этих, таинственных манипуляций, Николаю Александровичу было разрешено выходить на улицу и общаться с людьми. Правда с некоторыми ограничениями. Например, не следовало пытаться с дочерьми Сидора Демидыча  разговаривать на французском языке и постоянно требовать от Алексея Егоровича коньяк и папиросы. В общем, «император» находившийся под арестом уже около года, давно к общению с простолюдинами привык, так-что  большого труда ему это не составляло.