824. Хуторская чертовщина. Дядя Харитон

     И так, начнём с того, что где – то неделей раньше, чем Захар Лёночкин, был арестован  и предан  станичному военно – полевому суду закоренелый большевик, Харитон Белов.
             Случилось это в самом конце января с захватом станицы конными отрядами белогвардейцев генерала Покровского, которые жёсткими репрессиями начали вести борьбу с большевицкой заразою, властью  беднейшего казачества и местного крестьянства.
            Так вот по решению суда уважаемого казачества он был отправлен под конвоем с группой станичных арестантов в пересыльную тюрьму Георгиевска. 
             Чтоб уже оттуда направить его в Пятигорскую каторжную тюрьму для исполнения назначенного наказания.
             Можно с уверенностью утверждать, что это было одно из милостливых и щедрых  во всех отношениях наказание, иных станичных приверженцев Советской власти, уже повесили для устрашения на церковной площади, остальное большинство подвергли  расстрелам.
            Как раз большая неприятность случилось с ним по пути в Георгиевск, приглянулись сапоги Харитона одному из конвойных, жестокого и бессердечного казачка.
           Сапоги славные, сделаны на совесть сапожными артельщиками из Воронцовки, подарены были ему ещё на свадьбу, как самый дорогой подарок, с какой стороны на это не посмотри, так оно и есть.
          Словно коршун  на свою жертву накинулся конвойный, нахально требуя, чтоб Харитон снял и отдал ему свои сапоги.
          Харитон, конечно же,  воспротивился, как ему быть без сапог, когда зима и мороз, без обуви не обойтись.
          Рассерчал казачок, обозлился на несговорчивого арестанта, да и пригрозил ему:
-Не снимешь сам сапог, я это сделаю сам!
           Демонстративно снимает с себя карабин, передёргивает затвор и орёт дурным матом:
-А ну отходь в сторону!
-Застрелю, как бешеную собаку!
            Даже пришлось приостановить этап, довольно щепетильная возникала ситуация.
        Сопровождающие арестантов конвоиры с интересом ожидали развязки ситуации, а кто – то из своих станичников даже советовал:
- Да отдай ты ему свои сапоги.
-Ведь застрелит и глазом не моргнёт.
- А сапоги после всё равно себе заберёт.
           Безвыходная ситуация, на кон поставлена человеческая жизнь и ни куда от этого ни деться, проходиться подчиниться.
          Сапоги Харитоном отданы в надежде получить взамен другие,   обмен сапогами должен был состояться здесь же, взамен  казак конвоир должен был вернуть свои.
            Негоже босиком в мороз разгуливать по снежным дорогам, так недолго и отморозить себе ноги.
           Казак, что голодная собака, выхватил у Белова сапоги, как кусок поданного хлеба, словно боялся, что арестант может передумать.
           Здесь и гадать не стоит, казачок давно положил глаз на эти сапоги, поэтому за раннее подготовился.
           Вынув приготовленный косок верёвки, не спеша связал сапоги вместе, перекинул их через шею свой лошади у седла, а потом, нагло глядя на Харитона, произнёс:
-Чего морда вылупился:
-А ну давай шагай!
            Вот так ситуация, босоногий арестант, переступая с ноги на ногу на холодном снегу, было в растерянности, спросил:
- А как же на счёт обмена? 
            Не довольно скрипнул зубами, наглый казак, грубо  ответил:
-Будет тебе обмен!
-В экономии Крупенина остановимся на передых, там и будет тебе обувка.
- А теперь шагай, пока я тебя нагайкой не отхлестал.
- Чего встали?
-Чего рты раззявили?
-А ну двигай шибче!
             Но ни какого отдыха не случилось, прошли стороной экономию  помещика Крупенина и так до самого Георгиевска.
           А там, в суете дел и затерялся казачок, оставив Харитона без самой худой обуви.
         Уже находясь в камере, кто – то из своих станичников поделился носками, всё же лучше, чем совсем без ничего.
          А уже через сутки, шагал по знакомой нам дороге Харитон Белов под конвоем в Пятигорскую тюрьму.
          Понятное дело, что в носках далеко не уйдёшь, быстро истрепались они  по дороге в клочья, от чего уже в камеру Пятигорской тюрьмы надзиратели его впихнули босиком с окровавленными ступнями.
          Представившись сокамерникам, как дядя Харитон, Белов вначале осмотрелся, затем арестант, подойдя к туалету – параше, отламывает ободок и отходит к окну, где на каменном подоконнике начинает его затачивать.
          Убедившись в остроте подобия примитивного скальпеля, просит сокамерников помочь ему отрезать на ногах отмороженные и почерневшие пальцы.
         Объяснение было простым и понятным:
-Долго пришлось босиком гулять на морозе.
-Пальцы уже не чувствуют боли, а это признак начинающейся гангрены.
-Если пальцы не удалить, то помру от заражения.
-А погибать, да ещё в тюрьме особо не хочется.
- До одури хочется выжить, чтоб вырвавшись на свободу вновь вернуться в борьбу за  власть Советов.
-Уж я постараюсь это сделать, выживу, чего бы это мне не стоило.
- Так есть среди вас, кто поможет  это сделать?
 - Дело здесь не хитрое, отрезать пальцы, да в парашу выбросить.
          Но, ни кто из арестантов не отважился на подобную операцию, резать пальцы живому человеку, да ещё у всех на виду,  сугубо дело докторов.
           Обведя всех присутствующих взглядом, а большинство сокамерников просто отводили глаза в сторону, боясь, что его выбор может пасть именного на него.
          Тогда дядя Харитон, как он представился по приходу в камеру, ставит одну ногу на нары и начинает себе не отрезать, просто  не получалось у него это сделать по - иному, а стал отпиливать палец за пальцем.
           Процедура,  в особенности  для слабонервных, одна из самых  неприятных.
          Без сожаления на это нельзя было смотреть, все присутствующие в камере до глубины души были потрясены необычным зрелищем.
           В это же время в камере находился под арестом комиссар Георгиевской почты Сергей Стехов, пораженный не обыкновенным терпением и мужеством станичного казака, снял собственную рубашку и помог Харитону завернуть в них оперированные ступни ног.
           Полным уважением проникся каждый арестант к Харитону Белову, которого с почтением стали называть дядей Харитоном, у которого в скором времени затянулись и зажили раны.
           За долгими беседами и разговорами, а времени на это было предостаточно, Харитону и поведали историю о Захаре Лёночкине, с которым он не раз встречался в станичном Совете.
            В стремительном напоре  отряд красных казаков, под командой командира Владимира Ивановича из станицы Государственной, 16 марта уже 1920г, со стороны села Константиновского врываются в город Пятигорск и выбивают части белых.
             И не было радостней дня для политических арестантов, когда двери деникинских застенков распахнулись и узники получили долгожданною свободу.
          Ещё радостней было для Харитона Белова то, что его освободили свои же земляки станичники, как тут было не растрогаться, в объятиях знакомых лиц.
          Сергей Трофимович Стехов помог добраться Харитону железной дорогой до Георгиевска, а уже оттуда послали весточку домой, вскоре за ним из станицы прибыла подвода.
          Не позабыл дядя Харитон передать из станицы весточку в хутор уже окончательно бывших помещиков Мамкиных, что Захар Лёночкин был зарублен на мосту у станицы Лысогорской и сброшен в реку.
             Но, к большому сожалению и скорбной печали, не кому из родных было узнать о судьбе Захара, так как вся его семья  ещё в прошлый год умерла от болезней и голода.
              А Харитон  Спиридонович Белов, подлечившись и окрепнув, не стал отсиживаться дома, не смотря на свою инвалидность, дух бойца звал его на борьбу с врагом.
           Узнав, где сражаются его  станичники, отправился к ним и громил врага под командованием своего знаменитого земляка до осени 1922 года.

            Но вновь вернёмся к тому времени в хутор Мамкиных, когда там окончательно установилась власть нового режима.
             Назар Савич спал и видел себя не меньше чем старостой в хуторе, уж он старался показать себя, как человека достойного такой должности.
          Особых соперников у него не было по части хозяйственных дел.
         Могли назначить и Семёна Мазякина на эту должность, как хуторского главаря тайных заговорщиков.
          На счёт того, что Семён исполнителен в исполнении приказов и поставленных целей, в этом ему не было равных, но вот в организационном плане, а тем более в хозяйственных делах был туповат.
             При Назаре, он бы оказал большую услугу, выполняя то или иное поручение, а вот самостоятельности ему явно не хватало.
             У Савича в голове бурлило столько идей и мыслей, что иного уже давно бы замучили  головные боли, но не таков был Назар, хоть и в годах, но ещё довольно крепок, да и с возрастом поднакопил большого опыта.
           Уж он хуторское крестьянство быстро бы зажал в кулак, да так бы прижал, что даже ни кто пискнуть бы не посмел.
               Была у него одна умная идея, которая гарантировало быстрое обогащение, а для этого следовало организовать подобие артели по вспашке и обработке земли.
           Нет, не собирался Назар собирать голытьбу до кучи, а организовать из состоятельного крестьянства крепкую в плане тягловой силы артель.
              В эту весну есть возможность поднять помещичью землю, пока она совсем не заросла  и не превратилась в целинные залежи.
            Времечко диктовало свои условия, ещё неизвестно, сколько будут изводить друг друга две противоборствующие стороны, а хлебушек хотят кушать те и другие.
             А его уже наблюдается явный дефицит, а это неуклонно приведёт к росту цен на хлеб и другую сельскохозяйственную продукцию.
         Почему бы под шумок не воспользоваться помещичьей землей, да даже если и кто – то из владельцев поместья и объявиться, так с ним легко будет договориться, выплатив частью урожая.

          А ещё Назар подумывал, как бы ему и барским огородом воспользоваться, ну весь ему не потянуть, а вот часть бы с удовольствием взял бы.
            Задумки и  мечты не давали ему покоя, рисовались в его голове радужные картины, вот ещё бы сыновья пришли бы ему на помощь, ох и дела бы раскрутились, да такие, что аж дух захватывает.
          Разве с этим бабьим окружением, как у него,  многого ли на работаешь.
       Мать уже совсем стара стала, ей только бы на печке лежать.
          У жены по хозяйству дел полно, суетиться с утра до вечера, благо младшая дочка  ей помогает, а вот Назар остался один без помощников.
            Сашка где – то у красных воюет, мог бы сообразить, да переметнуться на сторону вернувшейся власти.
            От Николая вообще ни каких вестей нет, как погнали их краснюки на восток, так словно и сгинул в тех краях.
            Младший из братьев, Виктор, тот что околечился, придавленный конём, у своей тётки проживает в Прохладной, вот в февральскую оттепель и решил Назар навестить своего сына. 

                Савич в отличии от других хуторян не сидел сиднем в ожидании новых событий, а действовал согласно личной выгоды.
           Вон  уже успел сменять в станице  для своего хозяйства двух рабочих лошадей, ещё довольно крепких и сильных.
           С месяц их подкормит на особом рационе и будет ему гарантией, что эти коняки легко потянут трёх лемеховый плуг.
            Благо, что степная земелька на богаре лёгкий суглинок, есть теперь возможность поднять большое поле под яровые.
             Да и  на счёт посевного зерна Савич постарался сделать тайные запасы,  пока хуторское дурачьё сопли жевало радуясь власти Советов, он ночами не спал, прятал по выкопанным ямам зерно, знал на перёд, что любая власть хочет кушать, а когда на это у неё не имеется средств, начнётся реквизиция.
               Да и так его хорошо подчистили большевички, вывезли из двора не один воз добротного зерна и сена, да свели  коней и скотину. А ведь две лошади были не его, скакунов ему доверили станичные заговорщики, но вышло так, что он их не сберёг.
               Но, Назар не из тех, кто опускает руки, сожалея об утратах, у него наоборот,  только прибавляется энтузиазм, чтоб всё утраченное возвернуть на прежний уровень с надеждой  ещё большего обогащения.
              Его личным и не гласным девизом в событиях последнего времени было:
                «Действовать быстро, разумно и нагло».
       В один из дней февральской оттепели, когда солнце пригрело по - весеннему тепло, а на больших снежных проталинах заметно парилась земля, Савич решил сделать сразу два добрых дела.
             Чтоб особо кони не застоялись без дела, а для них будет полезным пробежаться в станицу Прохладную и обратно, на пару запряжёнными в бричку, чтоб привыкали ходить рядом.
             Собрав для сестры Марии гостинцев, (а у Назара не было в том сомнения, что сына Виктора он привезёт обратным ходом, хватит тому бездельничать, пора и за дело приниматься, помогать поднимать хозяйство),  раньком поутру Савич выехал из своего двора.
           Дорога от хутора и до большака оказалась так себе, временами ничего, а большей частью с изрядной грязью.
         Да и станичная дорога большей частью напоминала грязевой замес, но стоило перевалить гребень водораздела с ещё хорошо сохранившимися окопами, как стало ехать одно удовольствие, придерживаясь края дороги.
             Здесь лошадей Савич погнал рысцой, как любил он поговаривать «чтоб пробзделись и набрали форму».
            К часам к девяти Назар въехал в Прохладную и петля знакомыми улицами подъехал к воротам, где проживала его сестра Мария.
             Приезд Назара  был встречен с удивлением, ни кто не ожидал, что Савич решиться на такую поездку, когда всякого лихого народа полно шляется по дорогам.
           Да и Назар не ожидал увидеть сына, ковылявшего, опираясь на палочку.
            Да с кем не бывало, кто не падал с лошадей, да вроде всё обходилось хорошо, а тут вон как вышло.
          Но и такой встрече Савич был рад, главное, что сын жив и на том спасибо, а работёнку он ему подыщет согласно его возможностям.
           Через ворота, которые распахнула сияющая от радости сестра, Назар въехал во двор.
         Не спеша привязав за левый брус вожжи и оглядев с высоты брички двор и домик, Савич важно слез, используя спицы переднего  колеса, как подставку для ног.
               Отрухнулся для приличия, обнялся и расцеловался с сестрой, у которой уже и позабыл, когда бывал, затем крепко обнялись с сыном.
          После чего, немного отстранив его от себя и осматривая сына, спросил:
-Ну как сын  со здоровьем?
-Погляжу на тебя, ну и здорово тебе подмяла лошадь.
- Какие ни будь жалобы, имеются?
-Да всё уже  хорошо отец, вот уже сам хожу с палочкой.
-Спасибо тётке Марии, выходила, да и на ноги поставила.
-Ну и хорошо.
-Я вот ей и гостинцев привёз, голодуете, наверное?
- А я вам своих, хуторских  продуктов привёз.
-Помогай выгружать.
- Маш, куда гостинцы снести?

26 – 27 ноябрь 2021г.