Реквием

- Как ты мог об этом подумать? - крикнул молодой человек в чёрном и ударил другого головой об стол.
- Ворон! Ты же сам знаешь: я сам не понимаю, что я говорю иногда!
- В этом и заключается твоя проблема, Ёми.
Ворон подошёл к зеркалу и поправил воротник с амулетом.
- Что нам делать? - спросил Ёми.
- Пусть Повешенный заедет за мной вечером, я буду в Great Hell; в пятом и тринадцатом районах неспокойно, пусть Кинти возьмёт Дево и разберётся там...
- Стоп! Great Hell – это ресторан для элиты, а Кинти… ну… женщина, а ты посылаешь её в самые опасные районы!
- Я отправляю воина, а не как ты сказал… женщину. Great Hell, у меня приглашение от Барона.
- Значит, Стефан всё-таки решил поговорить.
Ворон смахнул пыль со своего пальто и направился к выходу. Но, когда он переместился за порог, Ёми окликнул его:
- Я прошу прощения за своё поведение и слова!
Ворон развернулся и посмотрел Твари в глаза.
- Я никогда никого не прощаю, но я понимаю. Новая цель для наших тренировок. Ира... Ира – не то, что мне надо. Я сообщу, когда найду нужную, - Ворон посмотрел на небо, с которого тихо падал снег. - Знаешь, иногда мне просто не хватает времени, чтобы любить, чтобы восхищаться…
Ворон отвернулся и направился к подъехавшей машине.
…
Играла музыка; огромные торты, дорогое вино стояли на столах; виднелись бежевые балконы, золотые люстры. За одним из столов сидели Ворон и Барон.
- Я так предполагаю, что вы хотели о чём-то поговорить? Стефан? - спросил Ворон.
- А? Да! Извини, я порой засыпаю на таких вечерах. Уж слишком я к ним привык, да и наскучили они мне.
- О чём же? Вы знаете, что у меня встречи не только с вами.
- Да, конечно! - спешно и понимающе сказал Барон. Он положил несколько бумаг на стол. - Это бумаги на передачу имущества.
- Вы в этом уверены?
- Да, хоть я вас так до конца и не понял…
В голове у Ворона что-то скрипнуло.
- Знаете, я думаю, мне пора! - сказал Ворон Барону.
- Но как же… а бумаги?
Вдруг от входа в здание раздалось гудение моторов и выстрелы. Наконец, витражи на входе в главный зал разбились, и внутрь зала въехали несколько чёрных машин и вооружённые люди. Дверь одной из машин открыли. Садясь в машину, Ворон сказал Барону:
- Не беспокойтесь – ваше имущество поможет нам! Сержант!
- Ваше Превосходительство! Полиция нам не поможет?
- Нет, но и не помешает. Убейте всех!.. И я хочу повесить эти люстры у нас.
- Будет сделано! Все слышали? Кай, Луи, за мной!..
…
- Вы убили всех? - спросила девушка, сидевшая на кресле за рабочим столом, когда в кабинет зашёл Ворон.
- Встань, грязнокровка! Металлик, что я говорил насчёт нечистивых и пустых?
В кабинет зашёл тощий, словно лезвие, блондин.
- Помню... Встала!
Девушка не послушала.
Вместо рук у парня появились два огромных куска острого металла, который мог сгибаться в районах плеч, локтей, запястий и пальцев, если это можно было так назвать. Лёгким и быстрым движением руки Металлик отрубил девушке голову.
- Инферно! - крикнул предводитель.
В кабинет вбежал ещё один парень. Увидев картину, он выпустил пламень из своих кистей на раны трупа.
- Вынести и не пускать сюда грязнокровок и незнакомых, и тем более если меня нет! Оставьте меня... - скомандовал Ворон.
Он уселся на кресло. В голове как обычно крутилась куча мыслей.
Кабинетный телефон, стоявший на столе, прогудел, и из него донеслось:
- Шеф, с Вами хотят поговорить! Среднее состояние скорее всего.
Главарь нажал на кнопку говорения.
- Пусть скинет всё оружие, если имеется. И трость.
- Но как…
- Я чувствую. Не забывай, мы – Твари!
В комнату, слегка прихрамывая, зашёл старик. Ворон указал на кресло напротив себя.
- Вы помните меня? – начал пришедший.
- Этот запах я уже где-то ощущал, но скажу “нет”.
- Это было так давно!
- Что вам нужно от меня? Давайте к делу – у меня и без вас их много.
- Аято Хатцомуши… Вы знаете его?
- Знал. Он мёртв на данный момент.
- Он убил моего сына…
У Ворона расширились зрачки
- Какая трагедия, наверное?
- Вся эта история…
- Я знаю! Не нужно мне рассказывать мою историю! Как же ты мне надоел, старик!
Он вновь нажал на телефон.
- Стервятник, выведи его! Устрой Дево ужин!
- Вы не можете так сделать! – воскликнул старик.
- Могу, отец… - хладнокровно ответил глава.
…
Тихо. Ощущается лишь биение тысяч сердец. Фонари, дающие мягкий серебристый свет.
- Может споём, пока Владыка не пришёл? – спросил Стервятник.
Инферно поднял руку и пустил в воздух маленький огненный шарик, который, достигнув уровня верхушек деревьев, взорвался, образовав на несколько секунд “В”.

“Я шёл по безжизненной дороге;
Зная, что впереди лишь смерть,
Взяв в руки свой меч,
Я вспомнил своих дорогих.
В следующей жизни
Стану я червём,
Что только роется в земле,
Чья смерть ничего не значит.
Сейчас я разлагаюсь со своими братьями,
Что, также как и я, отдали жизнь за веру,
Веру, что создали мы сами,
Мы сами!
Мы слышим Великий Реквием,
Реквием за Воинов,
Что отдают свои жизни делу,
Делу, которому верны!”

Твари кричали; они смеялись и радовались, обсуждали между собой острые темы и планы на будущее.
- Я рад, что вы стали теми, кто сейчас стоит передо мной! – донеслось со сцены. В блестящем чёрном одеянии на ней стоял Ворон. – Вы стали творческими, в вас больше нет страха. Вы научились чувствовать, жить и доверять. Для меня большая честь руководить и учить вас. Мы практически уничтожили Голубей, а знаете, что это значит? Это значит, что скоро мы будем господствовать над миром!
Толпа разнеслась восторгом.
- Но… - продолжил главарь, - я не доволен последними событиями. Мы потеряли несколько городов. Голуби слабы, но они всё ещё могут сопротивляться и делать отчаянные шаги! Я предлагаю отправить несколько отрядов по “турам”, таким образом мы захватим то, что потеряли или не имели; укрепим власть там, где землями владеем мы!
Твари ударили себя в грудь, выражая поддержку и уважение. Они ударили так сильно, что казалось, ещё чуть-чуть и они выдерут из своих тел сердца.
…
Ворон спал у себя в кабинете, опрокинувшись на спинку кресла и поставив ноги на стол.
В комнату со скромным стуком зашла Кинти. Как же она красива! Эти волосы цвета сена, а глаза… глаза цвета выжженного поля! Несмотря на свою нежность, она могла постоять не только за себя! Именно Кинти помогла подняться Ворону, когда его жизнь была под угрозой самого хозяина, и организовать ту группу людей, что сейчас зовут себя Тварями!
Увидев спящего друга, Кинти, улыбнувшись, тихо села на кресло, которое стояло в углу возле двери.
Нос Ворона задёргался. Его глаза начали открываться.
- Кинти… Кинти? Опять ты надушилась!
- Да, тебе нравится?
- Я ненавижу всё то, что заставляет меня просыпаться, когда я не хочу! Это лаванда?
- Да.
- Хороший выбор для тебя, - Ворон вздохнул. – И да, они нравятся мне.
- Спасибо, Сэр! – поклонившись, хихикнула девушка.
- Лиза… - сказал Ворон. Он встал и обнял старую подругу.
Девушка затаила дыхание. Как давно он не звал её по имени, как давно она не заключалась в его объятиях!
- Шеф, - снова забурчал телефон, - мы выгнали Голубей из столицы, очистили почти весь мир и… нашли их последнее пристанище!
Ворон выпустил Кинти и подошёл к аппарату.
- Где они?
- Они в деревушке в 20 километрах от столицы, - ответила Лиза, закрывшая глаза, чтобы увидеть, где располагаются враги. – 287 человек.
- Я лично поеду! – сказал предводитель.
- Я боюсь… - вдруг сказала Кинти, - боюсь, что ты упадёшь! Вспомни, что было в прошлый раз, когда была похожая ситуация.
Ворон посмотрел на неё.
- В этот раз у меня есть желание жить, мне есть для кого это делать; есть те, кто меня поддержит в любой ситуации. Я устраиваю вечер сегодня, придёшь?
- Пока не знаю. Мне нужно ещё закончить дела с людьми. Знаешь, они иногда такие глупые!
- Они глупые для нас, потому что мы прокляты. Но проклятье это – дар… - Ворон подошёл к подруге и взял её за талию. - Этот дар даёт нам способности, о которых обычные люди и не смеют мечтать! Мы идентичны людям, но мы можем намного больше. Это и возвышает нас над ними. Но люди не должны знать о нашем существовании, хотя скорее о наших способностях. Голуби – это те же люди, но они знают, кто мы! Они хотят уничтожить нас!
Кинти склонила голову и закрыла глаза.
- Твоё сердце требует от тебя правды, но цели черны как одеяние и перья на крыльях. Они перекрывают чувства. Ты отрёкся от своей человеческой сущности и идёшь к власти. У тебя есть подчинённые, которые боле-менее небезразличны тебе. Хотя бы раз в неделю ты просыпаешься в слезах…
- Прекрати! – оборвал её Ворон, но подруга продолжала, так как это было уже не прекратить. Он отошёл.
- …во снах к тебе приходит она. Подруга, что умерла полгода назад. Алиса, да? Ты всё ещё скучаешь по ней. Сердце неизлечимо после этой утраты…
- Если не прекратишь, я…
- …но есть и ещё что-то. Я не могу увидеть, что именно… Давай, Лиза… нет… нет. Нет-нет-нет. НЕТ! Как… как ты мог убить её?!
Кинти упала на колени и закрыла лицо руками.
- Она встала у меня на пути, - донёсся голос сверху.
Лиза подняла заплаканные глаза и увидела старого знакомого в своём истинном обличии: длинные когти вместо пальцев, голова ворона с полностью алыми глазами и два огромных блестяще-чёрных крыла.
Удара она не почувствовала. Только вдруг увидела перед собой красные и чёрные розы в горшках, прямо перед глазами. Она знала их, но не помнила, когда подарила. Цветы покачивались, но какие они всё-таки были одинокими! Умиротворённость заполняла разум, и её глаза закрылись.
…
Солнце садится. Приглашённые заполняют квартиру на семнадцатом этаже. Это одно из высочайших зданий.
Ворон жил в большом помещении и мог себе многое позволить благодаря связям и работе. В тринадцать лет он пришёл в отделение полиции и показал, чем он является. Полиция же посчитала Тварь весьма полезным, поэтому оставила его на свободе и позволила создать свою организацию. Взрослея, Ворон осознал, что он может ни от кого не зависеть и, исходя из этого, отошёл от распорядителей порядка, сохранив товарищеские отношения. Он никогда не говорил своего настоящего имени.
Из гардероба Ворон имел в основном чёрное – рубашки, джинсы; лишь в некоторых местах бордовые или серебряные. Но он не был бы прекрасен без своего телосложения: он идеален как птица, которая может просто взять и улететь, которая блеском своих перьев завораживает взгляды. Но люди слепы! Им доставляет удовольствие лишь внешность. Они не хотят знать душу того, в ком заинтересованы. Есть мнение, что ворон – птица смерти. Люди сами себя похоронят!
Перед входом в квартиру была табличка “Пустошь – тоже земля”. Коридор был выполнен в готическом стиле: вешалки для одежды в виде переплетённых рогов и шкафы из тёмного дуба. Кухня же была менее напряжённым местом: стены и потолок были раскрашены под виды космоса, а светильник походил на звезду. Зал был “населён” героями легенд как волк Саброда или Жеводанский зверь.
Была ещё одна комната, в которую Ворон никого не впускал. Говорили, что она полностью выкрашена в чёрный, и иногда, когда наступает глубокая ночь, Тварь заходит в неё, обличается в свой настоящий образ и кричит, царапая крыльями стены. Он ломает крылья, восстанавливает их и вновь ломает. Его распирает душевная боль, он срывает с себя кожу и вырывает из груди сердце; из ран вытекает кровь, но Тварь не умрёт, ведь ненависть питает его жизнь. В эту ночь идёт дождь, тихий, нежный, но такой холодный!
- Прошу внимания! – сказал Ворон, встав на стол в зале с бокалом вина. – В прошедшем году мы все хорошо поработали, наш план почти завершён! Но знаете, хочется вспомнить тех, кто отдал жизни, сражаясь с нами бок о бок: Кай, Гера, Безликий… Мне помнится, что недавно они стояли тут. Я помню, как они пришли ко мне: грязные, измотанные людьми, которые лгали им; запутавшиеся в своих мыслях… Так пришёл каждый из вас! Я надеюсь, вы доживёте до лучших времён. А они скоро будут! Так поднимем бокалы за тех, кого мы не забудем; тех, кто нам дорог; тех, кто ещё с нами; за великую победу над Голубями и всеми нашими врагами! За нас…
Твари подняли наполненные до верху бокалы и выпили их до дна…
…Играла музыка. Кто-то уже ушёл, кто-то танцевал, а кто-то валялся пьяный на диванах, хотя прошло всего два часа.
Но вдруг раздался выстрел. Твари разошлись, оставив в центре образовавшегося круга склонившего вниз голову человека с пистолетом в руке. Ворон вышел вперёд.
- Что тебе нужно?
Парень поднял голову.
- Только ты.
Он направил на Ворона пистолет и выстрелил. Кто-то затаил дыхание, кто-то крикнул…
Ворон остался на месте. Пуля прошла сквозь его сердце, но кровь из раны не шла. Она затянулась. Ворон посмотрел в бегающие от страха глаза убийцы.
Парень выстрелил ещё несколько раз, но произошло то же самое. Он ринулся к входной двери. Она заперта. С ужасом юноша обернулся и вжался в дверь – прямо перед его лицом, смотря ему в глаза, стоял Ворон.
- Чувство абсолютной свободы ложно, не так ли?
Главарь отошёл на пару шагов назад.
- Я – Тёмный император, я – Страж, я – Ворон…
Он направил указательный палец на сердце парня.
- Оно тебе уже не нужно!
Палец превратился в коготь, резко вытянулся и пронзил сначала сердце, а потом каждую конечность убийцы.
Возвратившись в обычное состояние, Ворон сказал оставшимся:
- Люди узнали, кем мы являемся! Готовьтесь, днём мы разобьём оставшихся Голубей, а после всех тех, кто встанет у нас на пути! Видимо, Голуби решили пойти на крайние меры… Свободны!
…
Ворон от усталости упал на колени, отпустив окровавленное тело юноши.
- Мы сделали это, Владыка! Это был последний оплот сопротивления, у них больше нет сил, весь мир только Ваш! – сказал подошедший Инферно.
- Едем домой! – выдохнув, скомандовал Ворон. – Завтра у нас будет празднество.
Инферно зажёг в небе огненную “В” и удалился, показывая остальным знаки на уход.
К главарю подбежал доберман.
- О, Дево! Ты не ранен?
Пёс лишь начал облизывать его руки.
- Мы победили… Но какой ценой? Я пришёл к власти, убив друзей и многих других людей. Ладно, если это уже произошло, почему б не пользоваться этим? Я держу всё в себе, потому что знаю: от человека можно ожидать всего, но только не милосердия!
Они остались одни в поле. По наушнику Ворону сообщили об ожидании его и Дево.
- Пойдём, - сказал Страж.
- Как много погибло дураков, - ответил доберман.
- У них был выбор. Они выбрали слабую сторону. Их было намного больше – Голуби наняли каждого ребёнка; но у нас, у каждого из нас, была причина сплотиться. Одиночество.
- Закройся… прошу тебя, закройся – от тебя захотят избавиться гораздо больше людей.
- И я буду готов…
…
Ворон, обратившись птицей, взмыл ввысь. Город пылал огнями реклам, фонарей, окон домов, витринами бесчисленных магазинов и ларьков… Как прекрасна Ночь! Вдали виднеется река. Кажется, будто у неё вместо воды ртуть. А там, за холмами, находится озеро… находилось. За всё своё существование возле озера люди просто уничтожили его. Теперь туда не приходят даже дети дорог. Это лишь малый шрам природы, данный человеком.
…
В зал зашёл парень. Он чётко и беззвучно подошёл к трону и встал на колено, склонив голову.
- Что ж ты молчишь? – спросил Император.
- Мне сказали: не позволять себе говорить первым и вторгаться в спор.
- Что ты можешь?
- Я надеялся, что то, чем вы владеете, передаётся, и Вы можете это дать мне.
- Единственное, что я могу тебе дать, это выбор: уйди или умри.
- Жизнь всё равно закончится смертью, но Вы, Вы изменили их! – сказал юноша, приподняв голову.
- Да. Бархат, не соизволишь?
Девушка, стоявшая в одном из углов комнаты, подошла к гостю, взяв за подбородок. Парень упал без дыхания.
- Почему они так верят, что мы им что-то дадим?
- Люди.
…
Улицы украшены красно-белыми флагами и фонарями – сегодня ровно год, как пришли к власти Твари… точнее Ворон.
В центре столицы установили дворец. В нём стоял трон, который выглядел будто бы был воздвигнут из Ада – чёрный с “рогами” и красными камнями, похожими на капли крови, которые свисали с их концов.
Ворон хоть и стал императором, он иногда приезжал в свою старую квартиру.
- Скажи мне, - сказал восседающий на троне Владыка подошедшей к трону Последней, - что ждёт меня? Сколько продлится наше празднество?
Девушка села на колени и закрыла глаза.
- Ваши руки в крови, и их не отмыть. Главенство Тварей продолжится, но не под Вашим крылом! Ещё есть ходы в этой игре у Вас, но в конце всё равно падёт бокал вина, и разольётся на землю оно.
- Что мне делать?
- Выбрать путь Вы правильный должны.
- Уйди, можешь жить. Ты мне ещё понадобишься!
- Уже не помогу я Вам – всё сказано было сейчас, и роль моя сыграна для Вас.
- Оставьте меня! – приказал Император окружающим его подчинённым – в его голову вновь проникла мысль о Конце…
Перед глазами Ворона проплыли лица всех тех, кого он убил… уничтожил. Он избавился от друзей, которые встали не на его сторону; от учителя, который избавил его от чувств; простых людей, которые попали под его пламенное крыло…
«Если всё сведётся к тому, что я умру, - подумал главарь, - не проще ли покончить с этим сейчас? Ведь даже рыба может утонуть. Я рос не один – у меня были люди, которые поддерживали мои задумки. Но я всегда чувствовал, что одинок. Один в этом огромном мире.
Я нашёл похожих на меня, но даже сейчас меня это несильно радует.
Ненависть… Лишь ненависть заставляет нас двигаться вперёд! Они говорят, что это лень. Но лень – это ненависть к труду! Они пытаются закрываться, но я же вижу! Зачем это делать? Зачем лгать? Ненависть движет вверх, заставляет бороться; лишь она – истинная мощь! Но это чувство… значит, её нужно держать в себе.
Всю жизнь я только и делаю, что ненавижу и использую свою силу. Иногда это так утомляет!»
- Ваше Величество, прошу прощения, что отвлекаю от раздумий; но Вас просит народ! – сказал вошедший Стервятник.
- Что они кричат?
- О свержении.
- Они слабы – они не смогут, - усмехнулся Ворон.
Владыка вышел на балкон. Улица шумела.
- Я так предполагаю, что вы чем-то не довольны.
- Вы уничтожили наших людей!
- Силой захватили власть!
- И вы думаете, что шумом свергнете нас? – спросил Император. - Даже действом вы не сможете одолеть нас. Да, нас меньше, но мы сильней, мы сплочённей! Вы способны лишь орать. Вам бесполезно действовать – либо вы живёте так, как скажем мы; либо вы умрёте.
- И как же вы от нас избавитесь?
- Инферно, Бархат, Стрекоза!
Ворон решил даже не смотреть, как его люди расправлялись с наглыми неверными; поэтому решил вновь уединиться. Возле трона сел Дево.
Чистка крыльев… Какой это трудоёмкий процесс! Особенно, если они во весь твой рост и богаты перьями, блестяще-чёрными как зрачки главаря Тварей.
…
Ворон восседает на троне. Слышно лишь дыхание.
- Ворон, - обратился стоявший недалеко от трона Повешенный, - должен признаться: я испытываю волнение и дисбаланс в себе.
Главарь холодно повернул в его сторону взгляд.
- Это касается меня?
- К сожалению.
- Ничего не хотите мне рассказать? – спросил Император у всех, кто был в зале. Но все стояли молча.
- Они ни о чём не знают! – начал Повешенный.
- Не нужно мне лгать.
Несколько Тварей вышли в центр. Те, кто остался за Ворона, встали в боевую готовность. Повешенный подошёл к предателям.
- Мы лишь хотим поговорить.
- Хотели б вы поговорить – не вставали б так нагло передо мной. Я чую вашу неуверенность. Вы боитесь.
- Вы помните Алису? Вы любили её…
- Помню, но её смерть была необходима. Любовь ничего не решает. Лишь ненависть…
- Нет! Ненависть – это отрицание человечности.
- Я давно уже не являюсь человеком.
- Но в Вас ещё что-то осталось.
- Ты же знаешь: меня нельзя убить!
- Можно, если знать куда бить. Вы сами говорили, что уничтожить можно всё.
- Ну, попробуй!
…
Порой в городе видят странное существо. Полусогнутое оно тихо идёт по улице, таща за собой свои грязные бархатно-чёрные крылья. Никто не смеет окликать существо – в прошлой жизни оно было великим воином, и к нему приходили за советом, с оружием… Великий, но жестокий правитель. Он устал от своей бессмертной жизни. Шепчут, что воин вырвал из себя сердце и скормил своему псу, из-за этого который стал вечно живой. Считается, если ты чист душой и подойдёшь к существу, холодным взглядом оно пронзит твоё сердце и, когда ты согнёшься пополам от боли, оставит перо из своего крыла у тебя в кармане. А если ты гнил, не заметив движенья, падёшь, истекая кровью и с отверстиями в каждой конечности. Если вслушаться в тишину, можно ощутить движение каждого пера, что находятся на крыльях Твари.
Говорят, в мире есть одна комната, вход в которую охраняет окровавленный полуразложившийся доберман. Что комната полностью выкрашена в чёрный, и иногда, когда наступает глубокая ночь, Тварь заходит в неё, обличается в свой настоящий образ и кричит, царапая крыльями стены. Он ломает крылья, восстанавливает их и вновь ломает. Его распирает душевная боль, он срывает с себя кожу и перья; из ран вытекает кровь, но Ворон не умрёт, ведь ненависть питается его жизнью. Ненависть к несуществованию идеала, к скрытому от нашего взора истинного смысла жизни. В эту ночь идёт дождь, тихий, нежный, но такой холодный!..
…
Грандиозность уменьшена до пыли, священные имена отменены, вкус пепла в каждом вдохе… Куда стремится мир? Является ли это гибелью? Или на самом деле это спасение?
Пусть люди паникуют; мы зачарованы свыше, у нас нет времени для страха, все слова теперь бессмысленны; за горизонтом сверкают серебристые молнии, от них у меня перехватывает дыхание…
Даже самое тёмное сердце может найти правильный путь! Не вините заблудших – их вы истерзали! На паутине всей своей лжи ты – жертва или паук? А мне ещё нужно твоё сердце…