Левитановская аллея

Девчонки в общежитии говорили мне с завистью: "Фигура у тебя гуттаперчевая. То истощаешь до вешолочной красоты манекенщицы (так в те времена назывались модели), то нальёшься сочным яблочком, и наоборот". Мы, тогдашние красавицы, пожалуй, все отличались этой гибкостью форм. Моя самая фигуристая до сих пор подруга Лилька однажды так отъелась на летних каникулах, что я с трудом признала ее в аэропорту. А потом мгновенно все сбросила и долгие годы поражала и поражает всех вокруг красотой ног и стройностью породисто-сухощавой фигуры.
 
Поверив в лестную уверенность любимых подруг в моей неотразимости, я, выйдя замуж, распустилась. Говоря попросту, разожралась. Немудрено. Моя любимая свекровь, с которой мы, по сложности и утонченности обеих натур, какое-то время притирались друг к другу, все ещё не вполне доверяя выбору единственного сына, по интеллигентности своей скрывала свою неуверенность за усиленно проявляемой заботой. Попросту откармливала. Цыплята-табака, дыня, курага и орехи, привезённые из среднеазиатской командировки, постепенно сделали своё дело: вместо 61 кг я стала весить 70. Аллочка Ш., встретив меня случайно на факультете, всплеснула руками и строго выговорила: "Что ж ты, как сорокалетняя?!"  Она имела в виду, конечно, что я стала безобразной, как сорокалетняя старуха.

Короче, усиленное питание привело к обострению язвы желудка. Здоровья я всегда была небогатырского, а желудком страдала с подростковых времён. С детства меня подвергали пыткам глотания кишки и приема мерзкой смеси под названием Альмагель, но от желудочных болей эти пытки меня не отучили. Отучило зерно разумной мысли, заронённое в мою восприимчивую душу одним знакомым - довольно пожилым и сильно больным интеллектуалом, ученым-физиком, с которым меня свело участие в неожиданно принявшем меня круге журналистов-геологов-математиков и отказников. Мысль была проста и по-кальвинистски жестка: "Интеллегентный человек не имеет права болеть язвой желудка".
 
Как только желудок заболел от неумеренного обжорства, я сходила в районную поликлинику, где получила больничный на три недели, кучу лекарств и предписание диеты номер один и строгого постельного режима. И мгновенно - под благотворным влиянием идеи о неприличии свалившейся на меня напасти - записалась вместе с любимой свекровью на курсы разумного вегетарианства доктора Галины Сергеевны Шаталовой. Галина Сергеевна была прекрасна. Подтянута, красива и очень логична и убедительна.
 
Надо сказать, что к 86-му году публикой овладела страсть к мистике, к Шамбале, к учениям Блаватской, к толком неизвестной никому, но к заманчивой йоге (подруга Лилька отличалась, кстати,  тем, что в любом месте и в любом состоянии могла, да и сейчас, небось, может сесть в позу Лотос - достижение, которого мне удалось достичь как раз к безобразным сорока). Надо ли говорить, что холодным, дисциплинированным серьёзным изучением формальной логики и диалектики рационалистам, коими наши профессора нас воспитали, все это сопливое вегетарианство претило. Я над ним потешалась со всей довольно злобной остроумностью молодого цинизма.
 
И вдруг я слышу абсолютно логичное, рациональное обоснование разумности вегетарианства. Основанное на физиологии  и химии кислотно-щелочного баланса, на простой мысли о том, что человечество вынуждено было начать потреблять мясо травоядных животных только в период наступления ледников, когда траву можно было заполучить всего лишь пару-тройку месяцев в году, а что животный белок стал не сильно полноценной заменой белка растительного. "А сейчас мы что получаем с мясом  - комбикормы?",- негодовала доктор Шаталова. Что теория подсчета калорий была придумана и внедрена немецкими колбасниками и обслуживающими их бизнесы врачами, чьей целью были продажа разных видов мясных изделий и неиссякаемый поток пациентов. Что энергию мы потребляем не только из пищи. И что единственный конгломерат органов, который работает неавтоматически - это пищеварительная система, которая чаще всего и страдает от вмешательства воли человеческой. И что -слава Создателю!- хотя бы дыханием мы не управляем, хоть и здесь совершенства приближения к божественной задумке достигли те же йоги, а бездумной порчей лёгких курением и жизнью в загазованных метрополиях отличаемся мы, как бы цивилизованные Homo Sapiens. Была ещё логичная мысль о том, что завтрак надо заработать, что питаться надо достаточно редко и мало, что желудок может излечиться, если его питать в правильное время правильными продуктами, со знанием времени их перевариваемости и совместимости, а бег на свежем воздухе имеет реальный смысл только ранним утром, и то через двадцать минут после начала забега.
 
...Через две недели после начала больничного я, задержавшись слегка дома после приема ледяной ванны, бежала с собакой на поводке в Сокольники, чтобы успеть окунуться в пруд до прихода злобных моржей, которым очень не нравилось, что в их начавшем уже таять пруду плавала не только я, но и моя веселая эрделька Шанни. Навстречу мне шла моя участковая врач. Признав меня с трудом в моем похудевшем теле, она воскликнула: "Столярова! Что ты вытворяешь? У тебя же постельный режим!"
 
Уверив обескураженную врачиху, что все будет хорошо, что анализы и рентгены покажут эффективность ее предписаний, я побежала вместе с собакой дальше в парк, сквозь весеннюю аллею, написанную много десятилетий назад великим Левитаном хоть и осенью, но с полным чувством и пониманием того, что прекрасная перспектива уходящих вдаль берёз при верном взгляде на жизнь открывает безмерные дали возможностей, здоровья и бесконечного счастья.