Планета Трёх Звёзд

Эпиграф:
И что же мне передать в будущее?



     Кудричёска ошалевшим взглядом смотрела на свои лапки, с которых свисал клок волос клиента. Такое в её практике было впервые: на голове Волосатика образовалась круглая проплешина. Она знала, сколько трудов кладут Волосатики, чтобы отрастить свои шикарные шевелюры. Клиент видел её замешательство и решал: "Да?!" или "Нет?". В конце концов благосклонно кивнул: "Давай!" Но едва Кудричёска занесла лапку над его головой, он отключил её сознание и задал ей свою программу и алгоритм действий. Лапки Кудричёски замелькали с необыкновенной скоростью. Волосатик расслабился и прикрыл глаза: всё будет, как ему надо.

     Отличие от других не было желанием выделиться из толпы, нет. У него была иная цель: он хотел ускорить активацию всех шести пар глаз, равномерно расположенных природой по всей окружности головы, и надо было всего лишь освободить голову от излишней растительности. Да, его стремление сделать это шло вопреки природе. Потому что глаза открывались постепенно - по мере набора жителями знания и мудрости. И способности невозможно было купить или приобрести по знакомству с "правильными" соплеменниками. Так было всегда и у всех. Но Волосатик решил, что он уже дозрел: ему было мало трёх пар. Он хотел объёмного видения на триста шестьдесят градусов по всей сфере. Чтобы быть, как дед, "везде и всюду" и ничего не упускать из вида. Он хотел "всё знать", не дожидаясь преклонных лет.

     Кудричёска выполнила программу Волосатика и зависла. Коротко стриженный вернул её в реальность. Конечно, это было жёстко с его стороны: мордочка Кудречёски показывала невменяемое состояние хозяйки - её ротовое отверстие совершенно беззвучно открывалось и закрывалось, чтобы открыться вновь. При этом она с изумлением разглядывала свои лапки и тыкала себя коготками в грудь. Чтобы более не мучить исполнителя когнитивным состоянием, Волосатик подарил ей лучик блаженства. Кудричёска разулыбалась и радостно захлопала лапками, как дети хлопают в ладошки, смешно подпрыгивая при этом. На шум выбежал Хозяин и от неожиданности присел: его взору открылся странный вид. Волосатик перестал быть волосатиком на треть. Более того, вместо волос на голове клиента был весьма сложный узор, состоящий из треугольников, ромбов и квадратов, и всё это перемешалось со знаками безконечности так, что от попытки что-либо разобрать начинало рябить в глазах и мутилось в голове. Не менее возмутительным было поведение работницы: " Чего она пляшет?!" Хозяин в негодовании выпрямился и сделал было шаг к Кудречёске с целью встряхнуть её, чтобы вернуть в адекватное состояние, но клиент остановил его взглядом и отправил тому мысленное сообщение: "Она ничего не помнит. Не трогай ребёнка - пусть повеселится. После моего ухода придёт в норму."

- У тебя корона покривилась, - вслух сказал Волосатик. - Давай поправлю, и мы будем в расчёте.

Хозяин глянулся в зеркало. И правда: один из лучей короны смотрел вниз. Он попытался его поправить, но голограммное изображение не изменилось. Удивлённый,  повернулся к Волосатику с вопросом в глазах: "Это что?" Волосатик улыбнулся, подмигнул тремя глазами и прошептал: "Временные неполадки. Будь здоров!" И вышел. Хозяин проводил его взглядом: "Странный тип!" И опять взглянул на себя в зеркало: корона была без изъянов!

- Да он более, чем странный! Короны правят Роктодоки! - воскликнул Хозяин. - Что думаешь, Кудречёска?!

Та уже не смеялась. Внезапная эйфория прошла, оставив после себя в груди что-то тёплое. И потому она просто пожала плечами:

- Не знаю...

- Вечно вы, бабы, ничего не знаете! - возмутился мужчина.


     На улице, как всегда, было тесновато: Лохматики, Волосатики, Дрыганожки и прочее население бегали по делам, решая свои насущные вопросы. И всё же необычный вид соплеменника заставил некоторых остановиться:

- Это как? - повис вопрос.

- Я в Тренде, - выловил стриженый в сознании странное слово.

- В Трен Где?! - удивились прохожие.

- Там, в Трен-Где! - ответил он: ему понравилось это слово. Теперь он всегда будет в Трен-Где.

Два Волосатика ввалились в заведение, откуда только что вышел Странный, и заверещали:

- Митохежотым! Митохежотым!

Хозяин поморщился: когда Волосатики возбуждены, то и не сразу поймёшь, чего им надо. Однако догадаться было не сложно: они хотели повторить чужой опыт! На что хозяин только руками развёл:

- Ничем не могу помочь. Эксклюзив!

- Клю как? - смутились Волосатики.

- Клю так... - ответил Хозяин и Волосатики, ещё больше смутившись, вышли, пытаясь пережевать услышанное.

- Визюлк... Клю так Зив?

- Кск... Клю... Зив. Еж'Одан! Не выговоришь!


     Каждый Волосатик, как и любой Лохматик или Дрыганожка, живут в своей реальности. Если бы у них была возможность взглянуть со стороны на это наслоение, они бы увидели все миры как огромный слоёный пирог. Чем, несомненно, были бы шокированы, и, возможно, многие бы просто сошли с ума. Превеликое множество разных реальностей одновременно сосуществовало на Планете Трёх Звёзд. Вот только видеть эту данность могут лишь те, у кого открыты четыре с половиной пары глаз. А Лохматики и тем более Дрыганожки ограничены в зрении от природы. И потому о том, что, кроме их миров, есть другие, - даже не задумываются. Хотя где-то на подкорке мозга это знание всё же хранится. Как хранится знание и о многом другом. Например, они знают, что есть реальность Рукаблудов. Самих их практически не видно, чем и как они живут, известно немногим, но вот их вездесущие руки могут проникнуть в любую реальность. А поскольку этим рукам присущи в основном хватательные способности, опасаются их многие. Родители, воспитывая своих чад, пугают Рукаблудами непослушных детей: "Вот не будешь делать, что я тебе говорю, приползёт рука, схватит тебя и утащит в своё логово! И не будет у тебя больше ни папы, ни мамы!" Некоторые чада хорохорятся, конечно: "Я её ойкой укну!", а в себе всё равно побаиваются: а ну как в самом деле рука приползёт и схватит! Про то, чтобы руки кого-то возвращали, разговоров не было. Да и как Рукаблуда за руку схватишь, если сам он вообще может в другом измерении находиться!?

     У вышеупомянутых Роктодоков была своя реальность. И мало кто стремился с ними связываться. Потому что, ладно, если пришьют что лишнее - с этим ещё можно как-то смириться; а если отрежут?! Назад ведь не приставишь! А общеизвестно, что души у этих Рургов нет! Для них существует только святой Пельлап - обоюдоострая железяка, способная отсечь всё, что Роктодоку в голову взбредёт

     А ещё есть Разряд Волшебных Структур, из которых можно ожидать "то - не-знаю, что" или "то, что есть, но чего нет". Старики говорили, что в стародавние времена оттуда в наши миры проникали Глазаноги - нелепые чудища, казалось бы, судя по названию! Однако наша цивилизация была обязана им своим развитием. Это они внушали одарённым Волосатикам, что если думать не только о делах насущных, но и о своих реальностях, то их можно обустроить как квартиры. Вот этим и были заняты странные Волосатики, называющие себя Странниками. Потому что, как руки Рукоблудов проникают в любую реальность, так и Странники могут войти в любое "сейчас" и так же беспрепятственно покинуть его. Что именно означает слово "Странник", понимают не все. Дрыганожкам, Лохматикам и трёхглазым Волосатикам до этих "странностей" дела нет: их заботы куда как примитивней. Странники же, улучшая свои реальности, невольно тянут за собой и всех остальных. Просто потому, что чем больше сил они вкладывают в своё настоящее, тем прозрачней становятся стены их реальностей. И этим они размывают границы чужих, вовлекая их в свой круг и подчиняя своим законам взаимопередачи энергии.


Ночью к Волосатику в сон вошёл Глазаног, оглядел его голову и удовлетворённо хмыкнул:

- Армаль! Плети сеть. Схема ведома.

     Проснувшись, Волосатик сразу приступил к делу. Чуткие пальцы слушались плохо, то и дело натыкаясь на углы и ранясь. Было больно. Тогда он решился и впервые в жизни пошёл ва-банк: отключился от своей реальности и подключился к сознанию Глазанога - интуиция подсказала, что это возможно. Хотя, как всегда, промолчала о последствиях. Голова закружилась было, но вскоре изображение стабилизировалось. Он не видел движений своих пальцев, бродя сознанием по узлам и завиткам схемы иного мира. Его тело работало самостоятельно. Когда внутренний экран погас, Волосатик на минуту завис - быстрое возвращение не сулило ничего хорошего. Потому что сначала надо было прийти в себя. Наконец энергия перестала раскачивать тело и исчезло ощущение лёгкой тошноты. Перед ним лежала ажурная сеть, в точности повторяющая рисунок на голове и завораживающая своими линиями. Испытывая лёгкое нетерпение, Странник осторожно возложил изделие на голову. Каждая линия и каждый завиток легли строго на своё место в коротком ёршике волос. Он скорее ощутил, нежели понял, что серебристые нити интегрировались в кожу. И почти сразу зазвучал голос:

- Странник, Тевос дал тебе новое звание: Иннар. Библиотека атыркта. Но прежде мы погрузим тебя в анабиоз на несколько тел. Для того, чтобы открылись глаза, необходимо познать Любовь. Твои знания остаются с тобой. Помни: для тебя нет ничего невозможного.


Состояния "я-не-я".


- Экскурс в прошлое Души. Первое воплощение.


     Иннар проснулся в теле Дрыганожки, больше похожем на купе поезда, где бо'льшую часть пространства занимало Эго. Остальное "купе" было занято какими-то полочками, где пылились непонятного цвета тряпки и пара-тройка книг, которые давно никто не открывал. На первый же вопрос "кто я?" пришёл ответ с жёсткого диска памяти: "Дрыганожка обыкновенная в возрасте четырёх синих и трёх красных спутников. Видовых отличий нет. Ограниченные способности и возможности. Всех умений - отбивать ногой музыкальный такт. Откуда и произошло название вида."


     Было душно. Попытка подвинуть Эго ни к чему не привела. Больше того, от непонятного толкания в бок Оно по-хамски развалилось ещё больше.

- Подвинься! - возмутился Иннар.

- А ты кто такое вообще?! Что-то я ранее не слышало, чтобы моя Тень голос подавала.

- Я - Сознание этого тела. Иначе - Душа.

- Даа?! - удивилось Эго. - И откуда же ты взялась, Душа? Мы раньше прекрасно обходились без тебя.

- Я из пространства.

- Ну вот иди и дальше гуляй в пространстве. Хозяину не до тебя. Сейчас напляшется, потом поест и спать.

- А потом?

- А потом опять плясать, есть и спать. И не надо нарушать тут порядок.

- Как это не до меня? - опять возмутился Иннар. - Это моё тело! Хоть и бывшее.

- Ха! Так это про твои подвиги мне Ум вещал, что ты Хозяина по всем местам молчания таскала, где вы со всякими психами общались!? Ну! И чего ты добилась?! Того, что Хозяина закрыли в отстойник, тебя выкинули, а взамен пригласили меня! Стоило оно того?

- Стоило.

- Ой, только мне не рассказывай свои бредни! Ни единому слову не верю!

Душа закрылась от Эго зеркальным щитом и вопросила себя саму:

- Есть ли смысл в повторении урока?

И сама же себе ответила:

- Нет смысла: все психологические паттерны отработаны - нового ничего не будет.

После чего доложила Глазаногу:

- Ресурсы данного воплощения исчерпаны. Продолжать обучение в данной реальности не нахожу возможным.


В голове что-то щёлкнуло и Иннар очутился в нечитаемом пространстве: он ничего не видел, не слышал и не ощущал. Проверил - дышит. Значит "я есть"! Если есть "Я" - это уже хорошо.


"А я где?" - запрос в память.

Ответ:

"На переходе из тела в душу, оставаясь в теле."


- Воплощение второе, - прозвучал безцветный голос Глазанога.


     Лохматик, сидевший за столом забегаловки с громким названием "Арабу", пил слабоалкогольный напиток. Иннар почувствовал, как это пойло дурманит голову, отчего мысли стали разбегаться в разные стороны, не давая сосредоточиться на происходящем.

- Опять пьёшь?

- А, это Ты?! Да, пью. А что делать?!

- Чего один?

- Разбежались все от меня. С тех пор, как мы с тобой подружились, я часто разговариваю сам с собой. Друзьям это не нравится.

- Так может пора завязывать?!

- Нееееет, тогда совсем скучно будет.

- А с этим что, веселее? - кивнул Иннар на дурман.

- Ну, ты знаешь, когда от особи пахнет алкоголем и она разговаривает сама с собой, окружающие воспринимают это проще, чем если я говорю с собой трезвым. Тогда про меня говорят, что ко мне "ахукук пришёл".

- Да не всё ли равно, кто и что о тебе говорит!?

- Конечно, нет! Жена и друзья сторонятся, дети избегают... Совсем один остаюсь. Особенно после того, как Великий Учитель открыл мне канал восприятия.

- Да? И что же в нём особенного? Ты научился управлять собственным организмом?! Или у тебя открылся дар предвидения, позволяющий изменять свою реальность?!

- Неееет, я научился видеть! - воскликнул Лохматик.

- Что же ты видишь!? - притворился несведущим Иннар.

- О-о-о-о-о, всякое разное, - и, понизив голос до шёпота, выдохнул: "Даже крюкогрёбов!"

- И всё???

- Нет, не всё, - помотал головой собеседник.

- Ну???

- Боюсь говорить. Ночью придёт - повинность исполнять заставит.

- Странный канал вы открыли с учителем. А это точно Учитель был?

- Да, он чудеса показывал.

- И какие же?

- Учитель поглотил свет звезды, встающей в сумерках над горизонтом, после чего сам стал светиться серым мертвенно-бледным цветом и исчез! Стрррраааашно! - застучал зубами Лохматик.

- А, по-моему, у него просто аллергия на свет звёзд, - рассмеялся Иннар. - Что ж ты не напомнил ему про противоядие?

- Как можно! Он же Учитель!!! - с придыханием закатил глаза Лохматик, после чего обыденно заметил:

- А я кто супротив него?! Так - букашка.

- Учитель, пугающий ученика низкими вибрациями и не умеющий справиться с собственной аллергией, и ученик, умолчавший о противоядии... Интересная парочка, - улыбнулся Иннар. – Может, всё-таки со мной пойдёшь?

- Куда?

- Туда, - ткнул пальцем вверх Странник.

Лохматик поднял глаза в зелёное небо:

- А что я там забыл? Я же не тилопомкос.

- Ты мне нужен там.

- Не-не-не-не-не. Как-нибудь без меня. Мне и здесь хорошо, - откинулся на спинку стула Лохматик. - Корабли водить не учен. Да и зачем мне в реальность третьей мерности?!

Этот вопрос был риторическим и ответа не требовал. Иннар кивнул:

- Как хочешь. Настаивать не могу и не буду. Выбор - это священно.


И вновь вышел в нулевое пространство.

- Глазаног, - обратился он к своему куратору. - Существа реальностей второй мерности не готовы к восхождению.

- Да, я видел.

- Через меня? - удивился Иннар.

- Не совсем. Через схему.

- Точно! - озарило Иннара внезапное знание. - Это же рисунок капиллярных сосудов твоего глаза! Ты же теперь всегда со мной!!!

     Осознание необычности момента вызвало бурное ликование, и откуда-то исподволь родилась мысль, что быть Глазаногом - его будущее воплощение. Однако тут же сработал инстинкт самосохранения: "До этого ещё надо дорасти!" Глазаног промолчал: нельзя дарить безплодных для "сейчас" надежд - всему свой срок. Вместо этого он ответил:

- Ты ещё не закончил. Иди.


     Волосатик как будто бы вернулся в свою трёхмерность - так ему показалось в начале, но, приглядевшись к ландшафту, понял, что ошибся: картинка, воспринимаемая его зрением, казалась повёрнутой под другим углом. Попытки перенастроить восприятие ни к чему не привели, и потому передвигаться в новом пространстве было весьма сложно: точек опоры не было. Иннар настолько увлёкся адаптацией внутри себя, что не заметил, как над ним склонился Некто:

- Новенький что ли? Ишь как тебя раскорячило!

Вдруг подул направленный ветер, и неведомая сила стала переворачивать Иннара кверх ногами, заставив того судорожно хвататься за ярко-зелёную траву всеми четырьмя конечностями. Трава не спасла - она оказалась иллюзорной: Иннар беспомощно барахтался в воздухе.

- Да расслабься ты! Чего замельтешил!? У гравитации здесь свои законы. Лучше "лортнокомас" включи.

Иннар пытался разглядеть обладателя голоса извне, но положение "кверх-тормашками" этому сильно мешало: изображение мира во внутреннем зеркале постоянно меняло свои очертания, принимая самые причудливые формы.

- Успокойся, слышишь?! Да - это реальность четвёртой мерности. Присылают "Вокинечу", возись тут с ними.

- Я Иннар, а не Кинечу! - выдохнул Странник и обмяк, увидев, что вместе со словами от него отделился энергетический сгусток темно-красного цвета и медленно поплыл в сторону.

- Ооо, так ты ещё и гневаешься?! - удивился голос. - Я знаю, что ты Ранний. Иначе с твоими параметрами ты б сюда просто не попал.

Происходящее выбило Иннара из привычного состояния и породило множество вопросов.

- Медленнее думай и не так громко, - опять прозвучало откуда-то сверху.

- Эта реальность из Разряда Волшебных Структур? - наконец-то сформулировал первый вопрос Иннар.

- Волшебных Структур??? - переспросил голос. И продолжил:

- Даже не знаю, что тебе на это сказать... То, что вы называете чудесами и волшебством, для нас обыденность. Но если смотреть с вашей точки зрения, то в чём-то да - ответ утвердительный. Эта реальность - периферия Разряда Волшебных Структур.

- Какие мои параметры мешают мне пребывать в ней?

- Твоё неумение применять свои знания на практике. Ты держишь в руках ключи, но не видишь замков. А если видишь замок, то не знаешь, какой ключ его откроет.

- Куда поплыл сгусток моей энергии?

- Твоя низко вибрационная клякса отправилась на трансформацию. В нашей реальности ей не место в таком виде.

- Если это - периферия, то что дальше?

- Дальше - другие реальности с другими мерностями.

- Их много?

- Их безконечное множество. Твой разум эту информацию не вместит.

- Ты ограничиваешь меня в познании?!

- Нет. Эти факты даже мне не дано осмыслить. Попробуй сам представить сто двадцати восьми мерную реальность. А эта реальность находится в два раза ближе, чем реальность двести пятьдесят шестой мерности.

Иннар почувствовал, как от немыслимых чисел зашевелилась схема на голове.

- А мы в четырёхмерной?

- Да.

- А ты - кто? - решился Иннар на прямой вопрос.

- Если ты возьмёшь себя в руки и сгармонизируешься, ты сам увидишь ответ на свой вопрос. В конце концов, если у тебя такие трудности, просто включи зрение.

- Но я ещё не обладаю объёмным, - усомнился Иннар.

- Эх, маловерный! Вспомни, что сказал Глазаног в напутствии перед твоим путешествием! "Для тебя нет ничего невозможного!" - закончило фразу Нечто голосом Глазонога.

Иннару подумалось вдруг, что прежде чем " включаться" в видении, неплохо было бы принять комфортное положение. Что-то ему подсказывало, что в этом измерении есть верх и низ, как и в его реальности. Надо их только найти. Пожелание деформировало пространство: оно качнулось и неожиданно повернулось на сто восемьдесят градусов вокруг своей оси.

- Пространством управляет Мысль??? - удивился Странник.

- Да. А ты не знал?! Странно. Ты "не помнишь" этого? Это же первое правило: ответственность за думание! Ведь если Мысль имеет природу действия, то оно произойдёт. Я так меняю погоду и, по старой памяти, могу для себя вызвать дождь.

- Так ты Дерево! - воскликнул потрясённый Иннар.

- Сегодня Дерево. А кем буду завтра, ты ещё не придумал.

- Я???

- Да, ты.

- А Глазаног???

- Ну-у-у, милай! До его мерности ещё дорасти надо.

- А как же любовь???

- Ну коль я сегодня Дерево, а завтра буду неизвестно кем, значит Встреча твоя имарогазен. Я - Любовь! - восторженно закончило речь растение.

- Имарогазен - это её имя?!

- Нет. Это твоё будущее. Ты только не забывай, что Дрыганожка, Лохматик, я, Глазаног - это всё твои ипостаси и что это ещё не всё, - с этими словами энергетический шар собеседника растворился в окружающей Иннара зелени.

Вернувшись домой, Иннар обрадовался: можно ходить и прикасаться к своим вещам! Всё-таки утомительны такие путешествия. Утомительны не физически и не духовно - тратилась энергия сердца и запасы её небезграничны. Но, как оказалось, он рано радовался.

- Странник, тебя ждёт поход в запрещённые реальности, - зазвучал в голове голос Глазанога. - Есть два варианта твоего обучения: смотреть со стороны или принимать непосредственное участие в событиях. Выбирать будешь сам. Но помни: если ты вмешиваешься во что-либо, то ты же потом несёшь ответственность за всё происходящее.


Садовник собирал плоды фей: большие зелёные Икрепсы безмятежно перешёптывались между собой, обсуждая свет полуденной звезды. Когда корзина наполнилась, он понёс её в дом. Навстречу ему выбежали внуки:

- Дедушка, дай Икрепса!

- Они не мытые.

Икрепсы недоумённо замолчали. У всех возник один вопрос: "Зачем нас мыть?" Иннар любовался гармонией фруктов и налитыми боками мякоти, но недоумение Икрепсов вернуло его в реальность, а страшная догадка о дальнейшей их судьбе ввергла в шок: перед внутренним взором замелькали ужасные картины - острое плоское блестящее железо рассекало шкуру сладостей, обнажая красное сладкое мясо. Кровь Икрепсов брызгала во все стороны, растекалась по столу и капала на пол. Вокруг стола сидело несколько плоскоголовых разновозрастных существ, сутью похожих на Дрыганогов, радостно взиравших на тазик с едой.

Никто не слышал плача фруктов. Никто не видел, как энергетический фантом растения висит под потолком и с ужасом взирает на происходящее. Никто ничего не видел и не слышал: существа пожирали не перестававшие плакать фрукты, и смотреть на это было невозможно. Иннар не выдержал и потряс головой: "Я это видеть не хочу!" Из глубины его чистой души вырвалось желание: "Да пусть же эти глухие услышат Других!"

- Ты выбрал. Вот только... Чем потом ты будешь их кормить?! - прозвучал невозмутимый голос Глазанога. - Если твой организм может сам воспроизводить энергию для своих нужд, то не значит, что существа других мерностей живут так же. В других мерностях другие законы.

- Но разве нет иных способов восстановления энергии для Плоскоголовых?!

- Почему нет? Конечно же, есть. Но они о них не знают.

- А если показать?

- Это ничего не изменит: у каждой реальности свой путь развития.

- Да, конечно, ты безусловно прав, Глазаног, но я хочу, чтобы они хоть раз в жизни услышали тех, кому причиняют боль, - твёрдо сказал Странник.

Помытые Икрепсы издавали ни с чем несравнимый аромат. "Так вот зачем нас мыли!" - восхищались они и радовались продолжающейся жизни: родовая память подсказывала им, что их бытиё непрерывно - каждый Икрепс несёт в себе зародыши новых реальностей. Каждый Икрепс - это воздух планеты. Каждый Икрепс - это кладезь возможностей... Если живёт в свободном мире и избегает ножа.


- Ааааааааааааааааа! - кричал тонким голосом разрубленный пополам Икрепс.

- Аааааааааааааааааа! - вторил ему разноголосый хор ужаснувшихся собратьев.

- Ааааааааааааааааааа! - вместе с ними кричал их палач с занесённым над головой ножом. Плоскоголовые повскакали со своих мест и заткнули слуховые отверстия, но голос боли буравил их барабанные перепонки.

У хозяев в тот день пропал аппетит. Он не вернулся к ним и на следующий день. Икрепсы вместе с разрубленным были отправлены в компостную яму шокированным Садовником: никогда раньше плоды фей не кричали. Что случилось с ними теперь, никто не знал. А всё же голод не тётка. Плоскоголовые на четвёртые сутки захотели кушать. Вот только боялись трогать Икрепсы. Вдруг и висящие на дереве кричать будут. Иннар пытался подвести их к альтернативному источнику энергии, используя свет полуденной звезды, но сущности Плоскоголовых привыкли к более грубой пище - голубая энергия небес, лившаяся со всех сторон, не могла напитать тех, кто её не чувствовал и не видел. Сжав эмоции в тугую пружину, Иннар предложил семейству Кочабак. Мы знаем, что любое растение плачет, если прекращает быть не по времени.


Садовник, выполняя еженедельный обход угодий, увидел на одной из грядок странное вьющееся растение с большими светло-зелёными листьями и тёмно-коричневыми плодами. Он точно знал, что ничего подобного не сажал, но инстинкт подсказывал ему, что плоды съедобны. Его семья уже дней пять питалась только Имацругами, благодаря которым организмы начинали светиться изнутри от чистоты, но свет сей племени был не впрок - раздражение и злость поселились в доме. "Дар богов" пришёлся как нельзя кстати: пожарили и съели - никто не пискнул. И не потому, что "Дары" не чувствовали боли. А потому, что криков никто не слышал.

Недельки через две к плоскоголовым приехал голодный гость. Ходил по саду, смотрел, чем можно угоститься. Удивился, что никто не собирает Икрепсы - плоды уже падали с веток и лежали на земле. Подвяленные, они были ещё вкуснее и слаще. Гость собирал их и ел. Предлагал хозяевам, те молча отказывались. Гость от такого поведения родственников впадал в когнитивный диссонанс, но те не сообщали ему причин отказа от любимой еды, пока однажды один из племянников не выдержал настойчивости дядьки:

- Я их не буду! Они разговаривают!!!

- Да?! - округлились глаза у гостя. - А я их не слышу.

Он тут же пошёл в сад к икрепсовому дереву:

- Эй, Икрепсы! Вы чего молчите?

В ответ ему тишина. Тогда он выбрал самый большой плод, сорвал его и съел. И опять спросил:

- Ну?! Кто-нибудь мне ответит уже???

- Что ты хочешь услышать?! О чём с тобой говорить?! - раздался насмешливый голос в его голове.

Плоскоголовый опешил от неожиданности и впал в ступор. Очарованного дядьку нашли в саду через пару часов и вывели из забытья. Только после того стал он иногда разговаривать ни с того - ни с сего, ни к кому не обращаясь. Так что, если встретите человека, с самим собой разговаривающего, возможно, он с Икрепсами говорит.


Бабушка с внучкой прогуливались по берёзовой аллее. Пролетавший мимо Ахум подхватил девочку шестью лапками, не торопясь, выпил из неё все соки и бросил сморщенное тельце в придорожных кустах. Иннар вмешаться не успел. Да, можно было повернуть время вспять и изменить события, но тогда надо изменять все запрещённые реальности... Странник ещё не чувствовал себя Созидателем. Бабушка, бежавшая вслед Ахуму и кричавшая ему свои проклятия и заклинания, увидев тельце внучки, лишилась чувств.


Вокруг Иннара собирались враги. Он чувствовал их смердящий запах, но не покидал своей безмятежности, зная, что его защита будет хорошим подарком для незваных гостей. Шелестящий звук "шшшш" и последующее "шмяк" разнесло вдребезги тело одного из Ахумов, подобравшегося слишком близко к задумчивому Иннару, сидевшему на камне у ручья в позе Родена. Остальные вампиры взлетели с глубоким басовитым жужжанием, бросив потенциальную жертву. Не потому, что они испугались за свою судьбу, нет: Ахумы не умеют думать и делать выводы, у них нет событийной памяти, они не испытывают никаких эмоций и не имеют души. Не страх поднял их в небо, а вмешательство третьей силы. И потому твари просто разлетелись в стороны в ожидании благоприятного момента для нападения. Из кустов с треском вывалился Ахумобой.

- Чего расслабился? Ахумам ведь всё равно, чего сожрать. Главное - ненасытное брюхо набить! Ни днём, ни ночью от этих тварей покоя нет, - вместо приветствия проворчал новый герой.


- Когда Ахумы толпой безтолковой резвятся в небе,

Тогда Громобой имеет право бить пращой их несметно.

И даже Создатель помешать Громобою не в силах,

Ибо Отважный творит Его справедливость! -


приветствовал охотника Иннар всплывшей в сознании песней. Вместо ответа Кинтохо вскинул своё оружие и, не целясь, выстрелил. Странник проследил полёт невидимого обычным зрением безшумного снаряда. В воздухе раздалось тихое "чмок", и у летевшего слишком низко грузного Ахума отделилась голова. Потерявшее управление тело твари завалилось набок и рухнуло на траву, безпорядочно дрыгая лапами.

- Старая у тебя песня, однако, Странник. Я уже такой и не помню, - признал сидевшего Громобой. - И не помню, когда в последний раз Странники посещали нашу мерность. Какими судьбами?

- Уроки, - кратко ответил Иннар.

- Уроки, - откликнулся эхом Китохо и опять вскинул своё подобие арбалета. Протяжное "шшшшшшшшш" разорвало ближайшего Ахума пополам, и тот, потеряв центр тяжести, безпомощно завертелся на месте волчком. В его сердитом жужжании присутствовали нотки боли. Соплеменники, поняв наконец, что пообедать не удастся, нехотя оторвались от поверхности и полетели кто куда.

- Хорошо, что хоть у кого-то продолжаются Уроки, - вздохнул охотник. - У нас совсем беда: молодёжь не идёт в нашу профессию - неприбыльно. С Ахума ничего не возьмёшь. А то, что эти пожиратели плодятся с сумасшедшей скоростью, им плевать. Они не думают о будущем. Более того, именно молодёжь, в большинстве своём, является виновником размножения этих тварей, перестав следить за собой. А некоторые индивидуумы - страшно подумать - разводят их нарочно! Забаву нашли. Мне уж на заслуженный отдых пора, а умения свои передать некому.

Иннар сочувственно покивал головой:

- Такова воля Создателя, а Его замыслы нам неведомы.

- Да, конечно, - согласно кивнул головой Кинтохо и предложил: - время к вечеру. Составь мне компанию, Странник. Поужинаем вместе.

- Меня назвали Иннар, - представился обладатель звания и поднялся.

Громобой уважительно взглянул на собеседника:

- Теперь мне понятна твоя безмятежность. Значит моя помощь тебе была не нужна?

- Ну почему же не нужна? Нужна. Мне понравилась твоя меткость.

- Это скорее уже привычка. Когда я долго целюсь – промахиваюсь, - улыбнулся Кинтохо. – Старею, видимо.

Иннар улыбнулся в ответ:

- Ты идёшь по нити золотой. Ни дороги, ни тропинки не нужны. О чём же сожалеет Громобой, когда глаза и чувства так дружны!?

- Золотая нить - связь с домом. Если ещё и её потерять, значит и себя потерять.


Дом Громобоя был защищён оранжевым куполом. Ахумы не различают цвета, но чувствуют тепло огня и не приближаются к нему. Защита излучала ультрафиолет.

- Я помню, что Странники восполняют энергию иначе, чем мы - смертные. Но, думается мне, что и моя пища по нраву тебе придётся, - сказал Громобой, приглашая гостя пройти в подобие столовой, где вся мебель состояла из трав и цветов.

- Присаживайся на пуф. Не бойся - не раздавишь. Это специальный вид растения - пуфоламус. Дочино изобретение. Три года разные травы скрещивала, но добилась своего.

Иннар присел и, как ему показалось, утонул в траве, но впечатление было обманчивым: пуф жёстко пружинил под ним нежно облегая форму тела. Хозяин подкатил к гостю небольшой чайный столик, представлявший из себя цветочную вазу, и тоже уселся на травяной пуф.

- Ах, вы мои хорошие! Ах, какие вы стройные! - сказал Кинтохо, обращаясь к цветам и поглаживая их листочки. - Ах, вы ж мои красавицы! Да вы ж мои ненаглядные!

От этих слов цветы подняли свои головки, словно вслушиваясь в звуки дивной песни. Хозяин продолжал любовно их оглаживать и всячески нахваливать. Иннар почувствовал щемяще-сладкий аромат эмоций. Он не был приторным, но было в нём что-то такое, что хотелось вдыхать его ещё и ещё. При этом дышалось легко и свободно, а тело наполнялось радостью, и от ощущения счастья слегка дурманилась голова. На лицах мужчин прочно поселилась блаженно-радостная улыбка.

- Ну вот и поужинали, - улыбнулся цветам Громобой. - Благодарю вас, милые мои.


Иннар вошёл в свою безмятежность, наполненную радостью бытия, прикрыл глаза и задремал. Проснулся он от странных звуков за пределами домика. Включив зрение, увидел, что эскадрилья Ахумов атакует защитный экран, а Громобой носится по земле с метлой, активируя всё новые слои защиты. Громкий топот Громобоя и был причиной пробуждения Иннара: Ахумов привлёк медовый запах цветов, и они решили полакомиться сладким, каким-то образом начав разрушать защиту купола. Нападение было спроектировано и запланировано из Центра Управления Ахумами. Знание об этом открылось Страннику мгновенно и требовало молниеносных решений.

Сконцентрировавшись на Ахумах и их Центре, он упрочил нити, связывающие тварей и эгрегор: дабы никто не сказал потом "я-не-я и эскадра не моя", пытаясь таким образом избежать ответственности. Упрочив же нити чужие, заключил их в круг единый и призвал на помощь Мастера Фиолетового Пламени. Резко запахло жареными Ахумами. Центр Управления попытался, как обычно, разорвать нити связи с исполнителями, да не тут-то было: велик был гнев Идущего на вмешательство извне в его реальность, и гнев сей превратил нити в тлеющие бикфордовы шнуры. Эгрегор, в свою очередь, оказался не готов к принятию в себя силы великой и решил пожертвовать малым, нежели сгореть полностью: раздался лёгкий хлопок, и реальность Ахумов свернулась в точку, перестав быть. С радаров Иннара так же исчез и Центр Управления.

Громобой кожей почувствовал пробуждение гостя: от домика потянуло тёмно-красным холодным гневом. Его всё покрывающее зарево заставило последнего прижаться к стене дома. Над куполом началось светопреставление из красных и фиолетовых сполохов, сжигавших Ахумов на подлёте к куполу. Потом раздался хлопок и всё исчезло: Эгрегор наплодит новых тварей. В другой реальности.

Вместе с реальностью Ахумов исчез и защитный купол Громобоя.

- Ну вот, оставил меня без работы, - проворчал охотник.

- Ничего страшного. Переквалифицируешься на что-нибудь другое, - успокоил его Иннар. - В вашей реальности работы для тебя предостаточно. Могу в академии охотников замолвить за тебя словечко.

- Ну нет! Пожалуй, хватит! - воскликнул Кинтохо. - Я лучше цветочками займусь. Буду доче помогать. А вот и она! Легка на помине!

- Папа, что случилось? - материализовался в воздухе образ дочери. - Почему исчез купол? Ты его отключил? С тобой всё в порядке?!

- Я не отключал. Он сам исчез. Нормально всё.

- Как это сам?! Не мог он сам исчезнуть! Разве ты перестал поливать Норднетор, генерирующий защиту?

- Нет. Вот же он! Цветёт и пахнет!

- Тогда объясни мне, что произошло?

- Да я и сам до конца не понимаю. Ахумы словно взбесились: пытались купол пробить. А потом вмешался мой гость, которому они мешали отдыхать.

- Гость?! Гость снял защиту??? Как??? И главное - зачем?!

Её большие сиреневые глаза были строги. Цветы шептали: "Мама, мама!" Но "мама" не отвлекалась на них, в упор глядя на Странника.

- Иннар - Идущий. По Пути. И вряд ли Путь тот лучший самый, - склонил он голову в поклоне. - Это дуальность. И законы таковы, что коль исчезнет зло мгновенно, то с ним исчезнет и добро. Возникнет новое колено, значит вернётся и окно.

- Странное объяснение. Половину не поняла. Сейчас буду, - изображение исчезло. Громобой засуетился было по-стариковски, но внезапно успокоился: поляна перед домом была настолько чиста и свежа, что он, привыкший видеть её под куполом, преломлявшим свет полуденной звезды, отвык от её первозданности. Воздух наполнялся ароматом трав и цветов.

- Надо же, какой подарок. Хочется дышать полной грудью, - громко подумал Кинтохо.

- Значит не всё так плохо, - в тон ему ответил Иннар. - А то я уже переживать стал.

- Сейчас Таника Ависар примчится - свои порядки наведёт, - улыбнулся Громобой. - Жена в командировке на Харанаке, дочь пользуется моментом: руководит мною.

Откуда-то издалека донеслось жужжание, схожее с жужжанием пчелиного роя.

- Уже летит! - отметил отец и улыбнулся. - Обычно ждать дольше приходится. Наверное, на тебя посмотреть торопится.

- Я тут причём? - удивился последний.

- Не знаю, - рассмеялся Кинтохо. - Но готовься: сейчас тебя сканировать будет.


Она стояла в метре от него, задрав голову, потому что гость оказался неожиданно высоким и подходить ближе смысла не было. Все мысли и вопросы, которые она заготовила по пути домой, разбежались кто куда. Осталось только жгучее любопытство: как ему живётся с таким ростом? И ещё сознание смущала странная причёска. Да, конечно, ей приходилось слышать разное про Странников, но слышать - это одно, а видеть воочию - совсем другое. Впервые в жизни Ависар не решилась вторгнуться в чужое сознание. Кто его знает, что там найдёшь. Гость же не цветок.

Иннар наклонил голову и расслабился: красно-лиловые цвета маленькой хозяйки сменились на голубой с золотистой оторочкой по краю. Он кожей ощущал её запахи первозданного утреннего леса. Молчание инстинктивно затягивалось. Любопытство было обоюдным: в мерности Иннара знакомство происходило проще, потому что внешнее проявление сущностей неважно: ты общаешься с информационным полем владельца. А его не спрятать. Лохматик, к примеру, в своей реальности был знаменитым языковедом с громким именем, но в реальности Иннара он был обыкновенным Лохматиком - его энергетическое поле было в весьма непричёсанном состоянии. Из-за этой непричёсанности и возникал диссонанс между телом и сущностью, отчего гармония была труднодостижимым состоянием. Однако теперь он был в другой мерности, имеющей иные правила. Энергетическое поле Таники Ависар было подобно цветку, и назвать его дисгармоничным мысль не поворачивалась. Да и сама она больше была похожа на дубазен - неприхотливый полевой цветок, заполонивший всё луговое пространство за домом Иннара. Свисавшая со лба чёлка, прикрывавшая сиреневые глаза Ависар, только увеличивала это сходство. Он почувствовал, что девушка ему нравится, и открылся ей. Таника вздрогнула, словно её неожиданно тронули рукой: на внутреннем экране сознания возникла скоротечная картина последних минут жизни Ахумов. Потом она оказалась перед белой стеной, на которой возникали и исчезали какие-то витиеватые письмена. Ей казалось, что она ничего не понимает, пока до неё не дошло, что читает одну и ту же фразу: "Каждый видит то, чем наполнен сам." Понимание этого внесло ясность в сознание, ставшее вдруг девственно-чистым.

Стена трансформировалась в коридор со множеством дверей, куда её приглашали пройти. Предложение было заманчивым, но в то же время пугающим. Маловероятно, конечно, что страх исходил от хозяина, однако Ависар всё же отстранилась: "Я не готова." Она ещё не поняла, что отказываться поздно - сознание Странника втянуло её в себя, как в воронку. Иннар заговорщицки подмигнул и шепнул: "Это будет интересно!"

Место, куда она попала, было похоже на ярко-освещённый конференц-зал. На эту мысль натолкнули столы, стоявшие по кругу, на которых были разложены пишущие принадлежности. Вдоль столов и над ними висели разноцветные шары. Но они не просто висели - они разговаривали! На одной из стен зала периодически загорался экран с разными символами, и тогда свет в помещении слегка пригасал. После того, как вновь восстанавливалась яркость освещения, между шарами возобновлялась дискуссия. Таника Ависар прислушалась. По её мнению, звучала какая-то тарабарщина. Язык цветов был много проще.

- От лазак Цето?

- Цето лисор тыб летамин.

- Летамин учем?

- Мяинелвяк!

- Игон тоябесхес...

Ей так было любопытно, о чём идёт разговор, что вдруг в её голове словно щёлкнул переключатель. Дальше она воспринимала текст дословно:

- Что сказал Отец?

- Отец говорил, чтобы мы были внимательны.

- Внимательны к чему?

- Ко всем явлениям.

- А эта девочка - это явление?

- Нет, девочка - это гостья.

- Отец передавал для неё послание.

С этими словами шары повернулись к Ависар:

- Послание тебе, - сказали они хором. - Открой сердце своё.

- Я?! - от неожиданности еле выдавила из себя Ависар.

- Как??? - возмутилась она, взяв себя в руки. - Что это значит?

- Он объяснит, - невозмутимо ответили шары и отвернулись в противоположную сторону. Зал погас. На экране вспыхнула яркая картина: Странник стоял, раскинув руки, словно хотел обнять струящийся на него со всех сторон свет, и говорил с кем-то невидимым.

- Гони от себя всех, кто придёт к тебе до Меня, - раздался голос из ниоткуда. - Им нужна будет только твоя Плоть. Дьявол же будет требовать от тебя твоей самости. Береги себя.

- А как я Тебя узнаю, Отец?

- Ты познаешь Любовь. Это и буду Я в Тебе.

- А как я узнаю, что это Любовь, Отец?

- Ты научишься владеть своим миром, и для Тебя не будет ничего невозможного.

- Разве это реально, Отец?

- Это более, чем реально, Дитя Моё: в этом смысл жизни Твоей.


Отец Таники Ависар не видел этого общения. Он уже хотел было вмешаться в молчаливый диалог гостя и дочери, как внезапно уснул: Странник чутко контролировал подвластные ему реальности. Громобою снились дивности. Вот он, как обычно, собирается на работу и готовит снаряжение. Ищет свой самострел и не находит. На месте самострела лежит ничем не примечательная палка. Деваться некуда, взял палку. Ищет боевую пращу и той не находит. В сердцах бьёт палкой по оружейному сейфу. Палка входит в металл, как нож в тёплое сливочное масло, оставляя глубокий оплавленный пробой. Удивился Громобой силе невиданной, стал внимательно осматривать новое оружие - нашёл удобный хват под свою ладонь. Примерился - понравилось: ладно в руке лежит. Под указательный палец попала еле ощущаемая кнопочка. Интуиция подсказала ему, что не надо действие кнопочки в доме проверять. Вышел в сад. Толстый Ахум грелся на солнышке, подставляя бока под его лучи, чтобы пищу лучше переварить. Холодный гнев окатил Кинтохо, как осенний дождь, что эта тварь на его любимой скамейке сидит. Ярость активировала неведомое оружие: на месте Ахума расплывалось огромное кровавое пятно. Громобой только головой покачал: "Ай-я-яй, что же ты наделал! - сказал он сам себе. - Теперь же скамейку отмывать надо." А минутой позже, разглядывая кровь Ахума, пришёл к выводу, что аккуратнее надо быть с новым оружием своим и не терять самообладания. Не стал Кинтохо далеко от дома уходить. Выбрал в ближайшем леске полянку покруглее и примостился на ней, транслируя и проецируя в пространство Ницагит - привлекательный для Ахумов цветок, имеющий запах падали. Долго ждать не пришлось: голодная тварь спикировала охотнику на ногу. Громобой едва пересилил чувство отвращения, сквозь одежду ощущая омерзительность соприкосновения с чужеродной паразитарной цивилизацией. Ахум чувствовал какой-то подвох - растение было мало похоже на растение, но запах пищи дурманил голову, и он сделал свой последний шаг вверх. Дальше произошло совсем для него непонятное: его голова отделилась от туловища и упала вниз, отдав запоздалый приказ на взлёт. Тело завентилировало крылами, но опрокинулось навзничь, угодив в аккурат в жилище Шарумов - чистильщиков леса от всякой напасти. Шарумы ухватили тело Ахума за лапы и стали тянуть его в разные стороны на разрыв. Только Ахум не по силам им был, замахал крылами, раскидал чистильщиков. Однако отсутствие головы предрешило исход: никуда тело без головы двигаться не может, бегает по кругу и всё на этом. На его усиленное дребезжание крылами Шарумов набежало вдвое больше прежнего.

Когда всё затихло, Громобой опять изобразил Ницагит. И прилетел новый Ахум. И всё повторилось с начала до конца. Охотнику понравилось неизведанное доселе чувство удовлетворения за чистоту работы. Ведь прежним оружием он чаще разносил Ахумов в клочья, и приходилось прибираться за собой. Теперь же эта задача разрешилась сама собой. Неожиданно для себя он запел:


Когда Ахумы толпой безтолковой резвятся в небе,

Тогда Громобой имеет право бить пращой их несметно.

И даже Создатель помешать Громобою не в силах,

Ибо Отважный творит Его справедливость!


Ахум разлетится в пыль, он превратится в небыль

И больше не будет пугать детей прожорливой глоткой.

Лишь Громобои очистят от тварей зелёное небо,

И никому не читать по утрам смертные сводки.


Он вспомнил, что пел эту песню ещё маленьким, когда впервые пошёл на охоту с отцом. Воспоминание об этом и то, что сейчас ему помнились все слова песни, потрясло его и вывело из состояния безмятежности. Вновь обретя самого себя, он на радостях, не соизмеряя сил, стукнул торцом палки о землю, словно хотел поделиться эмоциями с окружающим пространством. Из противоположного конца палки вылетел ослепительно-белый луч, затмивший свет полуденной звезды, и умчался вверх. Кинтохо изумлённо проводил его взглядом. Последствия не заставили себя долго ждать: раздался оглушительный треск, будто б лопается массивная древесина; растения закачались и прижались к поверхности; Громобоя обдало таким сильным порывом горячего ветра, что он едва устоял на ногах. Небо три раза изменило цвет, став сначала пурпурным, потом бирюзовым и следом - тёмно-тёмно-синим. На землю полился невиданный дождь: падало вниз живое и неживое, а капли воды были похожи на чернильные кляксы. Что именно падало, Кинтохо разглядеть не успевал: странный дождь испарялся, не долетая до земли, оставляя после себя молочного цвета дымку, которая со временем становилась гуще и выше. Кинтохо заволновался: он уже перестал видеть свои ноги, а падение всякой всячины не прекращалось. Перед ним возник Странник с вопросом:

- Проказничаешь?!

Громобой совсем даже не удивился появлению гостя:

- Да вот, - развёл он руками и не нашёлся, как объяснить, что произошло.

Странник взял из его руки палку, перевернул наоборот и легонько стукнул ею о землю. Раздалось тихое "шшшшшшш", и дымка втянулась в торец палки, как дух в горлышко кувшина. Дождь прекратился, небо зазеленело, полуденная звезда засияла пуще прежнего.

- Пошли домой. Хватит чудить, - позвал гость Громобоя и улыбнулся.


Когда Кинтохо проснулся, молодые ещё стояли друг перед другом. Тем не менее глаза гостя на затылке смотрели на Кинтохо с интересом и, как ему показалось, смеялись и подмигивали хозяину.

- Но я же спал!!! - удивился Кинтохо. Ответом ему был лёгкий задорный смех в его голове.

- Объясни мне, - по инерции промолвила маленькая хозяйка и потерялась. "А что он, собственно должен мне объяснять? Сама же всё видела!" Он протянул ей лапку и мягко представился:

- Иннар.

И опять она вздрогнула: "Какой странный тембр голоса... Где-то я его уже слышала..." Протянув лапку в ответ, тоже представилась:

- Кинат Ависар.

И не удержалась:

- Как живётся с таким ростом?

Иннар усмехнулся:

- Высокий?! Тебе кажется. Это обман зрения.

- Ну как же обман зрения! Я же вижу!

- А ты прикоснись.

- Вот так сразу? - потупилась девушка. - Я стесняюсь.

- Ты же будешь трогать мой воздух.

- Воздух?! - удивилась она. - А разве можно потрогать воздух?

- Тебе можно, - улыбнулся Иннар.

Ависар подумала, что гость шутит, и, подойдя ближе, смело протянула лапку в сторону головы Иннара. Её ладонь ощутила тепло и погрузилась во что-то мягко-обволакивающее, как лёгкая паутинка на её любимых цветах. Она не поняла, что с нею произошло. Только почувствовала, как по руке бегут солнечные зайчики и оседают на уровне груди. Было приятно и немножко щекотно сердечку, которое от неожиданности замерло.

- Ты чувствуешь?

- Да, - выдохнула Ависар. Оказывается, замерло не только сердечко - она забыла дышать!

В связи с приездом Ависар, хозяева планировали предоставить гостю мансарду, но Иннар неожиданно отказался:

- Если вы не против, я останусь в цветнике.

Хозяева в начале недоумевали: "Как ты будешь спать на голой земле?" На что Странник улыбнулся и замахал лапками. От его, казалось бы, хаотичных движений в воздухе материализовалась тончайшая энергетическая сеть, четырьмя прочными канатами уходящая в небеса.

- Это мой гамак, - пояснил Иннар. - Так что не безпокойтесь.

От одеяла он тоже отказался, ответив загадочно:

- Благодарю, энергия не мёрзнет.


Раздвоенное сознание Иннара наблюдало себя со стороны, поглядывая в зеркало души, где исподволь зарождалась трансформация внутреннего пространства. Синий холодный цвет повседневности претерпевал метаморфозы, теряя свою насыщенность. К тому же его пронзали зелёные всполохи, а по телам разливалось неожиданное тепло, и Иннар невольно задавался вопросом: "Что это?"

Ависар тоже не спалось: стоило прикрыть глаза, как перед внутренним взором появлялся Странник. Вот только Странник внутреннего взора был другим. Ависар ругала своё сознание, что оно обманывает её, что Иннар не может выглядеть как неведомое существо, но это ни к чему не приводило - она неизменно видела то, чего не было в её мире. Пришлось ей лежать с открытыми глазами и предаваться воспоминаниям событий прошедшего дня. За вечерним вкушением нектара, любезно предоставленного цветами, гость развлекал хозяев разными байками и фокусами, превращая нектар в густой кисель, из которого вырезал ложкой различные геометрические фигуры и соединял их самым причудливым образом. Сколько ни пытались хозяева повторить опыты гостя, нектар в их кружках в кисель не превращался. Был момент, когда Иннар накрыл ладонью кружку Ависар, и нектар стал-таки подобием студня, но новая субстанция изменила свои свойства: стоило к ней прикоснуться ложкой, та исчезала. На попытки вытряхнуть её из кружки никак не реагировала и не подчинялась никаким физическим законам. На смех хозяев слетались ночные Икли, и их большие разноцветные крылья только добавляли в атмосферу ощущение праздника. Удивлённые Икли с такой непосредственностью чирикали на своём языке о чудесах, что на кухне становилось жарко от эмоций. Одних Иклей сменяли другие - будучи строителями цветов, они не могли надолго покидать своих подопечных: как известно цветы в основном растут ночью, чтобы днём спокойно благоухать.

Ависар ещё легонько смеялась, когда непонятная сила подхватила её и вынесла на улицу. Открывшийся её глазам вид изумил её: над домом расцветал невиданный Нигроег. Его звёздчатые лепестки, соединяясь между собой, образовывали самые разные созвездия, названия для которых ещё надо было придумать. А голова Нигроега затмевала своим светом свет полуденной звезды, но не била этим светом по глазам, а мягко сияла в самой глубине ночного неба. Ависар заворожённо застыла: Нигроег продолжал расти! Его тёмно-зелёный стебель уже касался земли, а серебристые листья затмили свет звёзд.

Иннар не мог и не хотел сопротивляться расширяющемуся сознанию - его захватил этот процесс. Когда Нигроег перерос внутреннее пространство и вырвался на свободу, Странник испытал чувство лёгкости и свободного парения. Тело стало стеблем, а руки побегами Нигроега. Внутреннее пространство, претерпев трансформацию, зажило своей жизнью, создавая внутри себя космос с мириадами созвездий. Случилось то, чего Иннар всегда так хотел: он был везде и нигде. Откуда зародилась и как в него стала вливаться неведомая сила восторга, он прошляпил, слишком занятый исследованием изменений настоящего, и теперь сам был невольным свидетелем происходящих чудес, оставаясь ещё и режиссёром: потянулся поправить созвездие над головой - на стебле образовался отросток с пятью листьями. Для гармонии вытянул вторую лапку - образовался второй отросток. Растопырил пальцы - веером высыпали в небесах девять листьев, прикрывая горизонт. Его сознание превратилось в Икли и, взмахнув крылами, устремилось вверх к мягкому сиянию головы Нигроега. Блаженство и покой охватили всё существо Иннара, словно он достиг конечной точки путешествия. На что издалека возразил Глазаног: "Это только начало познания твоих возможностей." Однако это возражение хлестнуло Иннара ликованием: "Да если я сейчас могу ЭТО!!! Потом же ещё интереснее будет!" Глазаног усмехнулся и ответил: "Наслаждайся. Не буду мешать. Первый раз - он самый незабываемый. Потом это превратится в рутину. В работу." Лёгкое безпокойство проходящего момента исподволь кольнуло Иннара, но он его отогнал: "Моё время! Что хочу, то и делаю!" Одновременно он видел и Ависар, стоявшую с широко распахнутыми глазами, в которых отражался Нигроег. И не только видел, он ощущал её дивный цветочный аромат, впечатавшийся в сознание с первого момента встречи. Теперь же сердце его распахнулось навстречу запаху, и он не мог больше совладать с собой - листья Нигроега засветились лёгким ультрафиолетом. В этот момент Икли достиг вершины и своим нежным хоботком прикоснулся к сиянию головы цветка. То, что произошло в следующий миг, осталось непостижимым даже для самого Глазанога. По его разумению существо Иннара приближалось к большому взрыву, что обычно и следует за любой трансформацией. Но произошло совсем иное: Сознание, трансформированное в Икли, интегрировалось в Нигроег. Оно словно выпило само себя и всю сущность Иннара. Звездчатые лепестки Нигроега украсили крылья Икли, стебель стал его ногами, а руки превратились в антенки, которыми в обыденной жизни Икли проверяли устойчивость растений. Крылья бабочки стали настолько большими, что закрыли собой всю глубину небес. Так над планетой Трёх Звёзд появилось звёздное небо. А поскольку небеса прозрачны, эти звёзды проявились и над другими планетами.


     Ависар пришла в себя, когда огромный Икли уселся ей на нос и крылами закрыл ей лицо. Его мохнатое тельце пахло ароматом Илазора - любимого цветка маленькой хозяйки. Всё та же неведомая сила подхватила Ависар и уложила в кровать. Уснула она мгновенно и спала как будто б без сновидений. Разбудил её Илазор, нежно коснувшись руки. Такой порядок пробуждения был заведён самой Ависар, предпочитавшей вставать с первыми лучами Утренней Звезды, встающей от горизонта на смену Звезде Вечерней. Тот же Илазор по обыкновению выделил девушке каплю росы для умывания. Тщетно пытаясь вспомнить, что она видела во сне, Ависар ощутила безпокойство и стремглав бросилась во двор. Цветник оставался обычным. За исключением того, что на одной из дорожек, лучами расходившихся от дома во все стороны сада, сидел гость и о чём-то беседовал с Макметназирами - развесистыми высокими шарообразными цветами, а на его руках стояли прямые, как палочки, существа, высотой около двух вомюдов, с четырьмя конечностями и странными, вытянутыми в длину, прозрачными крылышками, как у Зокеров. Лёгкий ветерок дыхания Ависар всполошил этих существ, и они с писком поднялись в воздух.

- Нимса! Нимса! Нимса! - раздались смешные тонкие голоса.

- Нимса! - пропищало Танике существо, усевшееся ей на плечо. Маленькое личико существа светилось удовольствием и радостью.

- Вы кто? - развела руками Ависар.

- Это Иефы. Твои новые помощники, - ответил на вопрос Иннар. - Икли трудятся ночами, а Иефы будут следить за цветами днём, расцвечивая их благоухание.

- Я их не знаю.

- Знакомься.

- Так кто же вы? - совладав с удивлением, мягко спросила Ависар.

- Мы - цветочные заботники, - ответило сидевшее на плече существо. - Мы помогаем цветам благоухать днём, обезпечивая их полноценное питание энергиями планеты.

- Здорово! - обрадовалась Ависар и обратилась к Страннику:

- Иннар, мы можем поговорить? У меня к тебе множество вопросов!

Иефы вежливо откланялись, а гость поднялся и взял девушку за руку:

- Таника, я для тебя всегда открыт.

     Словно створки отворились в душах молодых людей с этими признаниями: Ависар почувствовала странные, будоражащие сознание, непривычно новые энергии, наполнявшие тело до последнего атома. Сознание Иннара расцвело необозримым Икли. Неведомая сила подхватила Ависар и понесла в небеса. Светом Полуденной Звезды она проникла в сознание космического Икли и растворилась в нём. Так две отдельных и разных души стали одним целым, и нет больше для них неотвеченных вопросов и загадочных ответов.


     А люди до сих пор смотрят в небеса и придумывают новые имена мириадам звёзд этой Единой Души. И вся разница лишь в том, что над каждой планетой светят свои звёзды, а их скопления выглядят несколько иначе для каждого смотрящего из любых миров. А значит и созвездия мы называем по-разному: у кого на что фантазии хватит. Так вот, созвездие Коровы Зимун, породившее Галактику Млечный Путь, ныне называют "просто" Большая Медведица. А Полярная Звезда Севера, означившая собой Ось Мира, стала "просто" Полярной Звездой - никто более не привязывает её к оси вращения планеты.

     Но над всеми мирами, всему сущему, всегда светят огромные крылья великого космического Икли.