Сказ Второй. Глава Двадцать вторая

22.  ВВЕРХ ПО ЧУСОВОЙ.

«Так-то, видно, им вольготнее показалось!»
П.П. Бажов

Читаем у Дмитриева Александра Алексеевича в его «Пермской старине»:
«Крайним юго-западным пределом Верхотурского уезда в начале XVII века была Верх-Уфимская волость, населенная Башкирами и занимавшая верховья реки Уфы, сближающиеся с истоками Чусовой».

Возьмемся топографические карты смотреть. Исток реки Уфы находится в Челябинской области близ города Карабаша, а Чусовая берет начало из озера Сурны (Западная Чусовая), что лежит в 20 километрах от города Верхний Уфалей. И расстояние между истоками менее 100 километров. И даже если во времена Дмитриева за исток Чусовой брали Большое Чусовское озеро, с вытекающей из него Полдневой (Полуденной) Чусовой, все едино – расстояние между истоками рек Уфы и Чусовой менее 100 км. И не где-то там, в дали-дальней от Чусовой, жили башкиры…

С юго-западным пределом Верхотурского уезда мы разобрались. А Чусовская-Уткинская слобода, где ее границы? Вернемся к прочтению Наказной памяти воеводы Ивана Савостьяновича Хитрово:

«А в Верхотурской даной, которая дана была из съезжей избы в прошлом во 159 (1651) году, за государевою Верхотурскою печатью, от воеводы Рафа Всеволожского, за приписью подьячего Алексея Маркова, прежнему слободчику Сенке Васильеву да ему же Офонке Гилёву, по сыску Верхотурского стрелца Луки Евсевьева, написано: что те места, о которых они в прошлом во 159 (1651) году государю били челом Сенка Васильев да Офонка Гилёв, Верхотурского уезду вверх по Чюсовой реке, от Утки реки вверх по обе стороны Чюсовые реки, пустое порозжее лесное и дубровное место, до Татарские пашни Тихонка Турсулбаева со всеми угодьи лежат впусте и не владеет ими никто, и наперед сего иному никому на оброк не отданы, и не из ясачных людей Тотарских и Вогульских вотчин, и к иным ни к каким землям и вотчинам не приписаны, а того де дубрового места от Утки реки вверх по Чюсовой реке по обе стороны на пятьдесят верст, а межа с верхнего конца ниже Тихонковских юрт Турсулбаева до Вогулетина Филатковых юрт Кучюмкова пять верст по бору, а снизу Утка река».

Сдается мне, что грамоту прежнюю, на построение Чусовской слободки, следующий за Олексеем Марковым подьячий Григорей Жданов переписывал. Потому как у Гилёвых изначальная сгорела в Мамайкиных кострищах, а незадачливому Мамайкиному братцу – Тихонке Турсунбаеву – Лука Евсевьев (по наказу воеводы) в верховьях Чусовой земли отвел. Выпороли Тихонку конечно же крепко, зато землю под пашни дали. Заботливый воевода Верхотурский Раф Родионович Всеволожский распорядился подальше от Чусовской слободы сылвенского татарина поселить, чтобы споров межевых впредь не случалось. И тем самым определил южные границы Чусовской-Уткинской волости (так она в последующие годы именовалась).

Пятьдесят верст в Верхотурской даной Рафа Всеволожского. Поскольку речь идет о межевании, значит 50 межевых верст Гилёвым вверх по Чусовой воевода дал. А межевая верста с давних пор равнялась двум обычным верстам, или тысяче сажен, или 2160 метров. Получаем в итоге 108 километров. И как нам теперь границу волости определить? Если по изгибам реки Чусовой смотреть, то так мы до устья речки Кунгурки доберемся, что близ города Дегтярска. А по прямой? А по прямой почти до истока Чусовой. Но, поскольку и ранее значилась в документах Верх-Уфимская волость, то никак не мог воевода Раф Родионович Всеволожский нашим слободчикам истоки реки Чусовой отдать…

Чтобы решить спорный вопрос, отправил я запрос в Сибирский Приказ. Ждал долго ответа, да так и не дождался. И не мудрено: цари у нас и Великия, и Малыя, и Белыя Росии были, а вот карт земель Сибирских не было; того и гляди Столетие завоевания Сибири Ермаком праздновать «учнут», а что завоевали – еще не разобрались. Впрочем, конфуз этот (незнание земель своего государства) присущ почти всем Романовым. Только в 1890 - 1891 годах первым из Романовых цесаревич Николай Александрович, в последствии ставший императором России Николаем II, совершил Великое Путешествие. Он прибыл морем в порт Владивостока, откуда в конной коляске проехал всю восточную часть страны: посетил Уссурийск и Хабаровск, Благовещенск, Забайкальский Нерчинск и Читу, Иркутск, Красноярск и Томск, Сургут и Тобольск, Петропавловск и Тару, Омск, Уральск и Оренбург; и далее по железной дороге вернулся в Санкт-Петербург. Последний император Великой России наконец-то разглядел нескончаемые просторы того государства, которое подарили роду Романовых русские люди! Да, вот так, а никак не наоборот!

Но вернемся во времена правления Романова Алексея Михайловича и попробуем с другой стороны к Чусовской – Уткинской волости подобраться. Слободчики наши, Афанасий Иванович Гилёв и Фрол Иванович Арапов подарок от воеводы Хитрово не приняли: не захотели они в спешке верховья реки Чусовой осваивать. (О причинах их негласного отказа еще поговорим). А там и бунт случился, прозванный башкирским. Долго всё в Верхотурском уезде полыхало, а когда костры погасли и страсти улеглись, уже другое задание от воеводы Фрол Арапов получил, и Афанасий Гилёв взялся ему помогать. Да потом устройство острога рубленного вокруг Чусовской слободы Афанасию поручили… В результате верховья Чусовой еще целых двадцать лет «лежали впусте» от русских. А именно здесь, по этим землям, проходила «старая Казанская дорога». Шла с Камы на Уфу и далее степями на реку Исеть, ответвляясь в стороны. Одним из ответвлений была тропа, которая проходила южнее (в современной топонимике) города Ревды и пересекала реку Чусовую в районе села Верхнемакарово, далее шла на село Горный Щит и на Арамиль. «Старой Казанской дорогой» активно пользовались вооруженные отряды иноверцев во время башкирского бунта. И воеводам сибирским это неподконтрольное направление ох как не нравилось…

На некоторое время у нас новый энергичный персонаж появляется. И зовут его Михайло (Михаил Родионович) Сарапулец. Крестьянин. Родился в деревеньке Тарасово, что на Каме под Сарапулом. Не сиделось Михайле на одном месте, случаются среди крестьян такие (правильно, на Афанасия Ивановича и Семена Васильевича Гилёвых намекаю). И перебрался Сарапулец в Мурзинскую слободу, как раз в год восстановления полномочий наших слободчиков подгадал. А слобода Мурзинская, хотя и в центре Верхотурского уезда располагалась, относилась к Тоболскому уезду. Сказывают, главный сибирский воевода того времени князь Петр Иванович Рыбин-Пронский лично стройку курировал и распорядился Мурзинскую слободу к Тоболскому уезду приписать. А кто с главным Тоболским воеводой спорить возьмется? Так вот и поселился Михайло Сарапулец среди верхотурцев под Тоболским началом.

Да только и в Мурзинке Михайле не сиделось. Следопыт он по сути своей, все окрестные земли исследовал. И уже в 1661 году Михайло Сарапулец в приказной Тоболской палате бил челом тогдашнему воеводе боярину и князю Хилкову Ивану Меньшому Андреевичу (пусть вас, уважаемые читатели, слово «Меньшой» не смущает, главным воеводой он был в Тоболеске, это тот самый князь Хилков, что вместе с князем Измайловым оборону Юрьева-Ливонского держали). И сказывал Сарапулец, что приискал он замечательное место для построения новой слободы на реке Исети. И если ему воевода доверит, то Михайло враз рукава засучит и за топор ухватится. Горячился, конечно, Сарапулец излишне, воевода же главный Тоболский был более расчетлив. А потому для начала послал он в 7169 (1661) году «для досмотру земель и угодей» под Арамильскую слободу человека служилого, Мурзинского прикащика Кондратея Хворова. Хворов по возвращении с Исети доложил, что место под слободу пригожее, да вот только опять в землях Верхотурских лежит. Но князя Хилкова такая мелочь не смутила, и на следующий 7170 (1662) год послал он другого прикащика – Меркула Крылова, границы новой слободы сметить.

Но команду на основание Арамильской слободы Иван меньшой Андреевич Хилков не успел дать: вспыхнул бунт башкирский, иные безострожные слободы и деревни горели как спички, какое уж тут новую слободу заводить, а место на впадении речки Арамилки в Исеть оказалось и вовсе под властью воинственных иноверцев.

Десять с лишком лет прошло, пока вспомнили в Тоболеске про челобитную Михайло Сарапульца, внове заговорили про основание Арамильской слободы. И очередное несчастье нарушило планы. В Тоболеске с 1670 по 1673 год болшим воеводой служил боярин Иван Борисович Репнин, а помогал ему второй воевода стольник князь Иван Федорович Щербатово. В 1672 году Щербатово умер, и замену ему прислали только в следующем, 1673 году. А заменой стал… Верхотурский воевода. И звали его Федор Большой Григорьевич Хрущов. На Верхотурье Федор Большой воеводил с 1668 года. Ко времени переезда в Тоболеск заматерел, как воевода, и правил рукой крепкой. А тут попал на еще более опытного и именитого воеводу, у которого следовало поучиться. Впрочем, «курсы повышения квалификации» закончились неожиданно быстро: главного Тобольского воеводу Ивана Борисовича Репнина царь вызвал в Москву. «И боярин князь Репнин, отдав все Федору Хрущову на руки, до перемены, по зимнему пути поехал к Москве 27 ноября 182 (1673) года».

Так, неожиданно для себя, стал стольник Федор Большой Григорьевич Хрущов самым главным Сибирским воеводой всей Западной Сибири! Впору голове закружиться! И самое время вспомнить про родича из будущих поколений, Никиту Сергеевича Хрущова, который чуть было ядерную войну с американцами не развязал, да вдобавок еще Крым у России оттяпал и пришил белыми нитками к Украине. Решительный был, Кукурузник! И сто раз не стратег! А вот Федор Большой далеко вперед смотрел и понимал, что негоже земли «в подбрюшии» Верхотурского уезда на сторону отдавать. Тем более изначально ясно было, что ставить Арамильскую слободу будут силами верхотурцев, ну не из Тоболеска же крестьян везти, чтобы острог рубить.

Откуда вдруг возникло определение Западная Сибирь? И правда, в XVII веке такого определения не было. Но вся Сибирь была поделена на два разряда. Читаем:

«Того же 7137 (1629) году декабря в 3-й день, Государь Царь и Великий князь Михаил Федорович всеа Русии и отец его Государев великий государь святейший патриарх Филарет Никитич Московской и всеа Русии указали, в Сибири в Томском городе быти воеводе болшому, а с ним товарищу да дьяком и писменым головам так же, как в Тоболеску, для того, что по Государеву указу изи всех Сибирских городов воеводы обо всяких указех по ся места писали в Тоболеск к болшому воеводе, и в том Государевым всяким делам чинилась поруха и мотчанье великое, потому что Томский город от Тоболска и иные городы отошли далече, и для того указал Государь и святейший государь патриарх росписати городы Сибирские к Тоболеску и к Томскому городу и ведати те городы всякими делами, чтоб впредь в том Государеву делу порухи и мотчанья не было, а то велели Государь и святейший государь патриарх в розряде записать имянно, что вперед Тоболскому болшому воеводе с Томским болшим воеводою счету и мест нет (равны во всем). А по росписи, какова взята из Казанского дворца (до 1663 года Приказ Казанского дворца и Сибирский приказ возглавлялись одним доверенным лицом, одним боярином), Сибирские городы к Тоболеску: Верхотурье, Туринский острог, Тюмень, Пелым, Тара, Березов, Мангазея; городы ж к Томскому городу: сургут, Нарымский острог, Кетской острог, Кузнецкой острог, Енисейской острог, Новой острог, что велено поставить Андрею Дебенскому на Красном-Яру».

Немногим более десяти лет прошло, и уже Якутский острог наделил государь особыми полномочиями, и все дальние земли и новые остроги в тех землях стали именоваться «Ленского разряду».

Думается мне, что пробудь Федор Большой на месте главного Тоболского воеводы более продолжительное время, и перекинул бы он решение об основании Арамильской слободы в дистрикт Верхотурского уезда (а в ту пору сын его на Верхотурье воеводить оставался – Леонтий Федорович Хрущов). И попала бы фамилия Хрущовых в историю Арамили, как основателей слободы. А так, увы-увы! Тут уж Москва подсуетилась. Ну никак не по чину занимал кресло главного Сибирского воеводы Хрущов. И уже в марте 1674 года в Тоболеск с полномочиями прибыл боярин Петр Михайлович Салтыков, а с ним в товарищах стольник Иван Федорович Пушкин. (Ну куда без Пушкиных?!) Они-то и отправили Федора Большого обратно восвояси, на Верхотурье.

Крепко отстаивал интересы Верхотурского уезда Федор Большой Григорьевич Хрущов: и постройку Арамильской слободы опять отложили. До 1676 года. Когда ему на смену на Верхотурье приехал из Тоболеска все тот же Иван Федорович Пушкин.

Возможно, за столько лет мыканий Михаил Родионович Сарапулец уже всякое желание новую слободу заводить потерял, да только в апреле 7184 (1676) года прибыл в Тоболеск новый воевода – боярин Петр Васильевич Большой Шереметев. (Опять Большой!) А уже в мае Михайле Сарапульцу вручена была Указная память на постройку Арамильской слободы. Воспользуемся книгой «Уктус, Уктусский завод и его окрестности в XVII – XVIII веках» (Авторский коллектив В.И. Байдин, В.Ю. Грачёв, Ю. В. Коновалов, А.Г. Мосин).

  Читаем:

«В прошлом во 169 (1660/1661)-м году бил челом великим государем он, Мишка, а в Тобольску в приказной полате боярину и воеводам Петру Михайловичю Салтыкову с товарыщи. И по челобитью ево по тобольским указным паметем посланы Мурзинской слободы прикащики в том же во 169-м году Кондратей Хворов, во 170 (1661/1662)-м году Меркулей Крылов для досмотру земель и угодей под ту Арамильскую слободу. А в прошлом во 184 (1676)-м году в мае месяце по указу великих государей и по тобольской указной памяти боярина и воевод Петра Василевича Большого Шереметева с товарыщи за приписью дьяка Григорья Михайлова велено ему, слоботчику Мишке, ту новую слободу строить и во крестьяне призывать на льготные годы охочих людей на денежной оброк. А льготы давать года по три и по четыре. А после льготных лет платить им великих государей в казну денежного оброку кто уговоритца на выть (величина обложения государевыми повинностями): на две десятины по три рубли, а з десятины по полутора рубли, а с полудесятины по дватцати по пяти алтын, а с четверти десятины по двенатцати алтын по три денги, а с получетверти десятины по шти (шести) алтын по полуторе денге на год. А земли крестьяном пахать на себя давать: на две десятины по десяти десятин в поле (десятина примерно 1,1 гектара), а в дву по тому ж, а на десятину по пяти десятин в поле, а в дву по тому ж, а на полдесятины полтретьи десятины в поле, а в дву по тому ж. А кто уговоритца менши и тем давать по росчету. А в беломесные казаки прибирать и за денежное и хлебное жалованье земли давать по полутретьи (две с половиной) десятины в поле, а в дву по тому ж».

Да, так все и случилось: «Долго запрягали, да быстро ехали», и в отличии от Чусовской, на построение Арамильской слободы был направлен весь административный ресурс, и заселение происходило на удивление быстро. Арамильский острог с обширными землями в округе к Тоболеску приписали, а сколько конкретно земель в верховьях реки Чусовой боярин Шереметев у наших слобожан в пользу Арамильской слободы «оттяпал», о том история умалчивает.
 
В IV томе у Шишонко Василия Никифоровича, подправив явную опечатку, читаем:

«Арамильская слобода основана была в 1675 или 1676 годах (в 7184); заводил ее (а без сомнения и управлял ею, по обычаю того времени, пожизненно или, по крайней мере, в первые годы) слободчик, из крестьян, Михайло Сарапулец. Слобода эта принадлежала к Тобольскому уезду. Как близкая к башкирским жилищам, она была укреплена, и укрепления поддерживались в ней долго. В 1711 году укрепления эти состояли из острога рубленаго с двумя проезжими башнями, да из другаго, вновь пристроеннаго к прежнему, острога с башнями же. Оружия было: пищаль затинная железная (и совсем не ружье, как порой в википедии рисуют, а настоящая длинноствольная пушка), к ней 18 ядер железных, 9 пушек чугунных (малых форм), к ним 63 ядра чугунных же трех фунтовых (1,5 кг), 41 фузея (ружье), 5 пищалей гладких (вот это уже ружья), 1 турка (не думаю, что эта турка была из числа больших османских пушек, во всяком случае точно не «Базилика», выстрелом из которой стену Константинополя когда-то пробили), 1 винтовка, 2 самопала, 38 мушкетов с жаграми и замками плохими, 6 мушкетов без ложей, пуль 30 гривенок (примерно всего 12 кг), фитилю полпуда, жеребьев железных 5, копей с ратавищами (древками) 16, пороху пушечнаго и ручнаго 19 пуд 7 гривенок, свинцу 30 гривенок, знамя московское, с надписанием, орленое.

Внутри острога помещались: церковь, государев двор, где жил прикащик слободы, государева житница, судная изба, дворы священников и церковнослужителей, писчиков, драгун и пушкарный составлявший гарнизон острога, более 30 крестьянских житниц (то есть хлебных амбаров, находившихся, вероятно, в новопристроенном остроге). Крестьянские дворы расположены были вне острога, по обеим сторонам речки Арамилки. При основании Арамильской слободы, крестьянам в пользование отведено было обширное пространство земли: западная граница от Волчьей горы, на Чусовой (в даче нынешняго Шайтанского завода) шла на юг, вверх по реке Ревде; южная граница доходила до Чусовских озер (в северной части округа Каштымских заводов), восточная шла, через реку Синару, к северу на Островистое озеро, Брусянский ключик, близ нынешняго села Логинова, на реку Пышму, которой достигала близ деревни Гагарской; северная граница шла вверх по реке Пышме, потом на Балтымское озеро, потом на озеро Исетское, а оттуда на Волчью гору, на Чусовой. Таким образом, земли Арамильской слободы заключали в себе часть дач казенных Екатеринбургских заводов, Березовскаго и Каменскаго дачу, Нижне-Исетскаго казеннаго завода, дачу Сысертских заводов и части заводских дач Кыштымской и Ревдинской.

На землях Арамильской слободы завелось в различных местах, преимущественно в северовосточной ея части, довольно много селений (в 1707 году было их 24), зависевших от нея по управлению. Крестьяне Арамильской слободы не пахали на государя десятинной пашни, а платили подворной денежный оброк. Впрочем, судя по существованию в слободе государевой житницы, надо полагать, что в иные годы часть оброка бралась с них хлебом, на продовольствие прикащика и прочих служилых людей слободы». (Географический и статистический словарь Пермской губернии Н. Чупина).

Такая непростая история основания Арамильской слободы. Она и далее прелюбопытная, придет время – обязательно расскажу.

Вот и получили мы ответ о границах Чусовской-Уткинской слободы в верховьях реки Чусовой. Следует сказать, что в будущем крестьяне Чусовской и Арамильской слобод крепко подружились и переселялись часто на соседние земли, и границу имели общую. С озера Исетского на Волчью гору (гора Волчиха), и далее по реке Ревде. Что же касается некоторого разрыва в этих границах, обусловленного землями ясачных охотников, то с ними так дело обстояло – предопределена была судьба незавидная этих иноверцев. И сколько бы не строжил царь народ русский, сколько бы грамот запретных на Верхотурье и в Тоболеск из Сибирского Приказа дьяки не присылали, не могли эти меры остановить захват русскими сибирских земель. Шло пусть медленное, но неостановимое движение многолюдной цивилизации русских крестьян на слабеющую цивилизацию охотников-иноверцев. Вот цифры. По Ясачной книге 1626 всех ясачных мужчин в верхотурском уезде было 323 человека, а по ясачной книге 1651 года их убыло до 261 охотника. Представляете? 261 человек на весь огромный Верхотурский уезд! И далее их число только снижалось. И эта малая часть населения требовала для охотничьих угодий больших незаселенных пространств. Да, для царя их ясак – мягкая рухлядь, пушнина – был необходимой валютой для торговли с технически оснащенной Европой. Для царя, но не для русских крестьян, заселявших сибирские земли. Для них ясачные иноверцы являлись досадной преградой. Которую крестьяне быть может и неосознанно, но непреклонно теснили, отодвигая все дальше и дальше на север и восток.

А теперь попробуем разобраться, почему же слободчики Чусовские Афанасий Гилёв и Фрол Арапов не поддержали призыв воеводы Верхотурского стольника Ивана Савостьяновича Хитрово? Почему не стали в верховьях реки Чусовой слободы ставить? Глядишь, на устье речки Большой Шайтанки остановились – стали бы основателями города Первоуральска, а чуток выше поднялись и город Ревду заложили? Но нет, не срослось. И на то были причины.

Фрол Иванович Арапов, хотя я и обратил его в великие авантюристы, не спешил бросаться куда-то вдаль светлую с победным знаменем. Он вообще, получив наглядные уроки «подстав» от Верхотурского воеводы князя Измайлова и его ставленника – прикащика Томилы Нефедьева, стал очень осторожен. Да еще и подьячие Верхотурские Григорей Похабов и Михайло Посников в Наказной Памяти заложили для Фрола Арапова предостерегающее послание. Мол, знаем мы про твой нелегальный бизнес с Сылвенскими татарами и купчинами, и смотри садчик, ой смотри, коли попадешься… Вот и решил Фрол Иванович Арапов «не попадаться», и поселился еще ниже по течению реки Чусовой, за деревушкой Афанасия и Кирилла Гилёвых. Пропав с глаз любопытных слобожан. Учитывая, что земли Чусовской слободы определены были «от реки Утки и выше по Чусовой», можно сказать современным языком, что селение его лежало вне юрисдикции Чусовской-Уткинской слободы.

Что же касается Афанасия Ивановича Гилёва, то у него были свои резоны не спешить планы дьяков Московских – Сибирского Приказа – в жизнь воплощать. Во-первых, требовалось восстановить доброе имя Чусовской слободы. А как массированную рекламную компанию организовать? На всякой березе приглашение на поселение наклеить? Или по центральным каналам ролик рекламный беспрестанно крутить? (И то правда, съемки Чусовской Слободы с дрона очень красивые получаются!) Во-вторых, требовалось нарастить численный состав слободы. Ну какое освоение Чусовских верховьев, когда на всю слободу двадцать крестьянских дворов? И в-третьих, что обязательно для выполнения второй задачи: требовались деньги. Немалые деньги для обустройства новоприборных крестьянских семейств. Которыми ни Московские, ни Верхотурские власти не желали делиться с садчиками. (Про подъемные безвозвратные ссуды разговор веду). И четвертое требование: силовая поддержка; Гилёв и Арапов прекрасно представляли себе, какой прием окажут им те же Тихонка Турсунбаев и Филатко Кучюмков, если садчики Чусовские надумают новоприборных крестьян поблизости селить. Дьяки Сибирского Приказа и Мамайку-то Турсунбаева не рискнули наказать, а вослед им и подьячие Верхотурские дрогнули.

Понятное дело, что война с Речью Посполитой в то время шла долгая и изматывающая, и всех служилых на «западный фронт» отправляли, так хотя бы в Сибирском Приказе малые оружейные арсеналы у прикащиков завести наказали, а не только советовали «жить с великим бережением». Куда там…

Читаем отписку Томилы Нефедьева. Рукописный вариант мне не встречался, но год в оригинале должен быть 7163 (1655). Мы же знаем, что в 1656 году князя Измайлова на Верхотурье не было, он в Юрьеве Ливонском шведские атаки отражал.   

Отписка приказчика Чусовской и Краснопольской слобод Томилы Нефедьева о неподготовленности слобод к возможному нападению калмыцких воинских людей (07.01.1656). РГАДА. Ф. 1111. Оп. 1. Д. 55/1. Л. 69. Подлинник.Набор текста: А. Г. Ушенин.

«(л. 69) Государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя Росии самодержца, воеводе Льву Тимофеевичю, Григорью Ивановичю Томило Нефедьев челом бьет.

В нынешнем во 1655/56-м году писано от вас с Верхотурья ко мне в Чюсовскую и в Краснополскую слободу трижды о калмытцких воинских вестях, а велено в Чюсовской и в Краснополской слободах жить с великим береженьем, чтоб над слободами и над крестьяны от калмытцких воинских людей никакова дурна не учинилось. А велено в подъезд посылать руских людей оброчных крестьян и беломесных казаков почасту, и у меня ни в которой слободе беломесных казаков нет. А у крестьян оружья нет, потому что селятца вновь. А у иных и коней нет. И в Краснополской, и в Чюсовской слободе острогу и никакой иной крепости нет. А что буде над Краснополскою и над Чюсовскою слобод от калмытцких воинских людей над деревни и над людми какое дурно учинитца, и мне б в том от государя и от вас в пене не быть. А без беломесных мне быть в Чюсовской и в Краснопольской слободах невозможно. И вы об том по государеву указу ко мне как укажете?»

(л. 69 об. посередине вертикально) (Адрес:) Государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя Росии самодержца, воеводе Льву Тимофеевичю, Григорью Ивановичю.

(там же зеркально) (Помета:) 1656-го году генваря в 7 де(нь). Подал отписку оброчной крестьянин Сысойко Гаев.

Так какими же пряниками решили завлечь Московские дьяки Чусовских садчиков? А вот, читаем и дух захватывает: «… и вперед к ним с Верхотурья в те их слободы, покаместа изо лготы выйдут, приказщиков никого посылать не велел, чтоб от тех приказщиков в тех новых слободах крестьяном никакие напрасные налоги и тесноты и убытков и в строенье ни в чем помешки не было…» Три года Свободы! Три пряничных безнадзорных года!

В наше циничное время государь (от его же имени дьяки Сибирского Приказа Григорий Протопопов и Федор Иванов грамоту писали) много бы интересных слов в свой адрес услышал, предложи он такие фантазии первопроходцам. Впрочем, как подать, вспомним Целину и БАМ в недалеком прошлом. Разве иные у коммунистов пряники были? Впрочем, в XVII веке к словам государевым относились с пониманием. Поэтому будем считать, что Афанасию Ивановичу Гилёву и Фролу Ивановичу Арапову просто не хватило мирного времени, чтобы заселить верховья реки Чусовой.