Глава 9. Шантаж

– Викки, ты сегодня сама Загадочность! Таинственность тебе, как всегда, к лицу.
– А ну, колись, что ты такое задумала!
– В своё время узнаете.
– Да наступит ли оно, это время? Ты просто блефуешь.
– Увидите, кто блефует!
– Не иначе как ещё одного вокруг пальца обвела…

Да, это была она. И её свита.

– Виктория!

Она обернулась не сразу — лишь после того, как Энтони подошёл к ней вплотную.

– Свифт? – красиво очерченные немного полные губы Виктории искривились в презрительной усмешке; она повела плечом — небрежно и грациозно, сбрасывая его руку. – Ты что-то хотел?

Её подруги переглянулись и с любопытством уставились на Энтони; раздалось несколько приглушённых смешков.

– Ты всё прекрасно знаешь, – Энтони говорил тихо, стараясь сдерживаться.
– Ничего я не знаю, – Виктория взмахнула длинными густыми ресницами и устремила на Энтони невинный взгляд. – Может, просветишь, То-ни?
– Верни то, что взяла, – голос Энтони предательски дрогнул. Он сглотнул.
– Да ты с ума сошёл! – воскликнула Виктория; одна из её свиты что-то шепнула другой на ухо. – как ты смеешь… подумать такое… Валенти-ин! – вдруг взвизгнула она, глядя за спину Энтони и замахала рукой.
– В чём дело, Свифт?!

Энтони оглянулся.

– Знаешь что, Ленни, – жалобно проговорила Виктория, кивая в его сторону, – а он сейчас обвинил меня в воровстве!

Валентин надвинулся на Энтони, навис над ним жердью.

– Это правда, Свифт? – прошипел он.

Виктория искоса, с нахальной ухмылкой взглянула на Энтони. Он ничего не сказал, лишь покачал головой, не сводя с неё глаз, сверкающих от негодования и, оттолкнув Валентина, быстро зашагал прочь.

– Я найду тебя, Свифт, так и знай! – понеслось ему вслед.

***

– Тони…

Он продолжал глядеть в маленькое окошко тёмной, пропахшей пылью подсобки — будто не слышал.

За спиной звякнули стёкла. Вздрогнув, как от удара, Энтони резко обернулся: в лице ни кровинки, взгляд широко раскрытых глаз впился в старую картонную коробку в руках Виктории.

– Ага! – кивнула она. – На это ты отреагировал!

Энтони шагнул к девочке, протянув руку.

– Э-э не-ет, – протянула та, отступая назад и шутливо грозя пальцем. – Ишь хитрый какой! Думал, что я вот так просто тебе верну… вот это?
– Чего ты хочешь? – в голосе Энтони звучала усталость.

Виктория выдержала небольшую паузу.

– Я красивая? – промурлыкала она и прищурилась, чуть склонив голову.
– Д-да… – нехотя выдавил из себя Энтони.
– Тогда нарисуй меня!

Энтони на миг прикрыл глаза. Он вдруг почувствовал отвращение.

– Попроси Валентина, – наконец ответил он.
– Ленни?.. – Виктория усмехнулась. – Нет-нет, я хочу, чтобы это сделал именно ты… Тони! А я, – она встряхнула коробкой, – верну тебе твоё сокровище. В целости и сохранности!

– Да, я знаю, что это подло, – Виктория театрально вздохнула и потупилась. – Но что поделать… такова уж я. Ну так как? Согласен?

Она снова встряхнула коробкой и выжидающе поглядела на него.

– Хорошо, – голос Энтони звучал хрипло. – Когда?..
– Сейчас. Думаю, не стоит откладывать такое важное дело. Не так ли?

***

В мансарде, где находилась студия, было светло: Дождь, ливший последние дни почти непрерывно, прекратился и из-за хмурых серых туч выглянуло бледное солнце.

– Ну, приступай! – усевшись на стул посреди залы, Виктория закинула ногу на ногу и выжидательно поглядела на Энтони. Коробку с его сокровищами она положила на пол около ног. – Устраивает тебя такое освещение?
– Вполне, – тихо ответил художник.
– Вот и прекрасно! – звонкий смех Виктории отдался эхом от светлых стен. – Ты уж постарайся, ма-астер. Ты ведь понимаешь, к;к важно качество?

Энтони молча разложил на столе краски и кисти.

– Нарисуй меня такой, какой видишь, – промурлыкала Виктория.

Он не слушал её. Он думал лишь о том, ради чего сейчас рисовал…

– Свифт!

Он слишком увлёкся и не заметил, что в студии находится ещё кто-то. Рука дрогнула, недописанный портрет прочертил багровый штрих — будто перечеркнул. Энтони резко повернул голову, глаза встретились с глазами Валентина; щёки парня пылали от гнева.

– Мразь! – прорычал он и, в один миг оказавшись рядом и, прежде чем Энтони что-либо ему ответил, влепил ему пощёчину.


Оскорбление было нанесено без причины. Вспыхнув, Энтони схватил Валентина за полы косухи и, встряхнув, повалил его на пол.

Мальчишки катились по полу, задевая мольберты и столы, уставленные баночками с красками и колотя друг дуга изо всех сил.

Послышался топот ног, звук множества голосов. Хлопнула дверь.

– Глядите, это Хопкинс и Свифт! Прекратите сейчас же! – крикнул кто-то.

Чьи-то руки схватили Энтони и Валентина, растащили в стороны. Потные, запыхавшиеся, с красными, покрытыми царапинами лицами они стояли друг против друга; казалось, они испепелят друг друга взглядами, пылающими от гнева. Они бы снова бросились друг на друга, если бы их не держали товарищи.

– Выскочка! – выпалил Валентин и дёрнулся, пытаясь вырваться. – Думал, и здесь пролезешь?! Возомнил, что ты гений, пачкун недоделанный, и можешь…

Энтони молчал, сцепив зубы, но взгляд его, устремлённый исподлобья на Валентина, был красноречивее любых слов.

Виктория, которая за всё это время не произнесла ни звука, но лишь стояла и наблюдала за происходящим со странной ухмылкой — сцена не вызывала у неё ни испуга, ни беспокойства. Напротив — она её забавляла!

– Ты решил, что можешь предъявлять права на чужую девчонку вот так запросто?! – крикнул Валентин, сжимая кулаки до побеления на костяшках.
– А ты смеешь обвинять меня, не узнав, как на самом деле обстоит дело? – ответил Энтони.

– Эй, что здесь происходит?!

Толпа учеников расступилась, пропуская вперёд старосту групп.

– Подрались из-за девчонки, – вполголоса услужливо сообщил ему кто-то.

Однако, староста и так уже всё понял. К тому же, он был прекрасно знаком с объектом распри.

– Крайне неприятный инцидент, – сказал он, останавливаясь напротив повздоривших и засовывая бумажный пакет с недоеденным бутербродом в карман пиджака. Украдкой бросив взгляд на ухмыляющуюся Викторию, он поморщился. – Более глупого повода, чем…
– Можно ли считать глупостью воровство и вымогательство? – перебил его Энтони, глядя в упор на Валентина — словно адресовался к нему.
– Ах, как пафосно, Свифт! – воскликнула Виктория, переставая выступать в роли пассивного наблюдателя. – Вот уж было бы о чём говорить! Ну подумаешь — взяла коробку с каким-то хламом…

По группе учеников пронеслось шушуканье.

– Так это правда? – проговорил Валентин, резко меняясь в лице. – Ты…
– … но ведь из чистого любопытства! – продолжала Виктория, будто не слышала его. – И потом, я ведь и не собиралась нарушать слово!

Она подняла коробку с пола.

– Поверь, Тони, я даже не заглядывала внутрь! – проворковала она. – Но что помешает сделать это сейчас?

И, мило улыбнувшись, приоткрыла крышку.

– Не смей!

Крик Энтони прозвучал особенно громко на фоне воцарившейся в студии тишины. Вырвавшись из цепкой хватки товарища (им оказался Марк, его сосед по комнате), он бросился к Виктории. Он успел дотронуться до коробки лишь кончиками пальцев...

Листы с эскизами отца, акварели матери, осколки цветных витражных стёкол и письма Мари — то, чем он так дорожил — всё это валялось на полу у ног поражённо замершего Энтони.

– Прости, – сказала Виктория, медленно пятясь к окну и наблюдая, как он медленно опускается на колени и дрожащими руками пытается собрать рассыпанные по полу сокровища, – я сегодня такая неловкая…
– Дрянь! – едва шевеля губами, шептал Валентин, глядя на неё и покачивая головой. – какая же ты…
– Надеюсь, всё нашёл? – продолжала Виктория, не обращая внимания на Валентина. – Ах, у меня в кармане бумажка какая-то завалялась…

Энтони вскочил, лицо его было бледно как мел. Взгляд широко раскрытых глаз прикован к письму в руке девчонки.

– Не смей, слышишь?!! – проговорил он хрипло.
– Ну-ка посмотрим, что здесь… – Виктория состроила глубокомысленную мину. – «Дорогой Тони! Очень рада была получить весточку от тебя о том, что у тебя всё хорошо! Это так здорово, что ты занимаешься тем, к чему лежит твоя душа. Знаешь, я так долго не получала твоих писем, что начала подумывать, что ты забыл обо мне...» Ах!..

Виктория взвизгнула и, схватившись за ушибленную щёку, шокировано вытаращилась на Валентина. Не говоря ни слова, он вытащил из её пальцев измятые листки; смерив девчонку презрительным взглядом, он шагнул к Энтони.

– Прости, – сказал Валентин, поднимая с пола коробку и вручая её Энтони вместе с письмом.

Тот лишь кивнул и на глазах у онемевших, опешивших зрителей покинул студию.