Глава 13. Птица

… Гулкий стук шагов по мокрой от дождя мостовой: цок… цок… кат… кат… Будто кто-то незримый щёлкает деревянными костяшками гигантских счётов…

Жизнь коротка. Почему-то сейчас он ощущал это особенно остро. Он не знал, сколько ему отведено, сколько осталось. Но откуда-то ему было известно: мало. Драгоценные мгновения утекали, словно песок сквозь пальцы — не удержишь. Иногда ему даже казалось, что он слышит тихий-тихий шорох…

«Почему меня навещает странное чувство, будто за мной наблюдает кто-то незримый? Будто я актёр на сцене… Или герой повести… Вся моя жизнь прописана от начала до конца...»

… Нити тянулись к его рукам, ногам, голове — тончайшие, не различимые глазом, но такие прочные. Он жаждал избавиться от них, дёргался, как птица, пойманная в силки, но ничего не мог сделать и лишь запутывался ещё сильнее. Тихий голос, доносившийся из неведомой дали, звал его, окликал по имени: «Энтони-и-и! Приди-и!..»

Тонкие нити оплетали его словно кокон…

***

Сон. Такой реалистичный, он вызывал в его душе смутное необъяснимое беспокойство. Мари звала его. Сон не выходил из его головы; что бы он ни делал, чем бы ни занимался — мысли его постоянно возвращались к нему. Почему? Неужели это знак, что Мари тоже о нём думает? Нет, навряд ли. Это он, Энтони бережёт в душе её образ. Как самое дорогое сокровище.

« Мне дано довольствоваться лишь отблеском её сияния. Хранить память о той теплоте, которую она мне когда-то подарила…
Она стала для меня так много значить за столь короткое время. А Мари? Она наверняка давно забыла обо мне…
Пускай! Я знаю: где-то на свете, она живёт, смеётся. Этого для меня довольно. Где бы она ни находилась, кто бы ни был рядом с ней — да будет она счастлива!»

Грустная улыбка на миг озарила осунувшееся лицо Энтони; в глазах вспыхнули искорки.

– Эй, парень! Чего тут расселся? Это место занято!

Вскинув голову, Энтони уставился на парня неопределённого возраста, не очень понимая, чего от него хотят. Но, в следующий момент встрепенувшись, вскочил на ноги.

– Забирай свои причиндалы и проваливай поживей! – прорычал парень, обдавая Энтони запахом перегара. – Худ-дожник!

Подхватив сумку и штатив, Энтони поспешно ретировался.

– Ты на часы хоть смотришь? – проворчал Дин — однокурсник, с которым Энтони снимал дешёвую квартиру в недорогом районе, распахивая дверь и пропуская внутрь припозднившегося товарища. – В следующий раз бери ключ.
– Прости, – пробормотал Энтони.

Дин был ленивым сонным увальнем и, глядя на него, ни за что нельзя было предположить, что этот добродушный толстобрюхий увалень с печальными глазами, придающими выражению его лица некоторую меланхоличность решился на побег из родительского дома лишь потому, что отец, известный эндокринолог, вознамерился заняться устройством его карьеры. Сын, однако имел совершенно другие планы на будущее.

Холодильник поражал воображение пустыми полками: четверть пиццы, оставшейся от вчерашней выручки и початая бутылка кефира — всё, что Энтони нашёл внутри. Сегодня была очередь Дина затовариваться продуктами.

«Опять, наверное, за заказами засиделся», – подумал Энтони, когда из соседней комнаты донеслось сонное, не слишком довольное бормотание друга, устраивавшегося на старой тахте.

Дин был талантливым, разноплановым успешным художником. Его работы приносили ему заработок, да и отец, которому пришлось принять выбор сына, помогал ему материально. Однако Дин предпочитал жить скромно и довольствовался дешёвым жильём.

– Скоплю кругленькую сумму — и отправлюсь колесить по белу свету, – как-то раз сообщил он Энтони. – Могу и тебя взять в дело. А?

«Колесить по свету», однако, Энтони не совсем прельщало. Он чувствовал: его путь другой. Там, за гранью…

Он чувствовал её, незримую. И искал её. Потому и бродил по улицам допоздна…

***

В аудитории царило оживление — как обычно бывает во время пауз. Шум в основном создавала небольшая группа студентов, устроившихся за двумя сдвинутыми вместе столами и весьма эмоционально что-то обсуждавших. Однако Энтони, увлечённый своим занятием, оставался слепым и глухим ко всему, что происходило вокруг.

– Это кто? Натурщица?

Вздрогнув, Энтони резко обернулся. Алекс Бейнтон, неслышно подошедший сзади, разглядывал его эскиз с довольно глумливой ухмылкой, изображая шутливую пародию на художественного критика.

– А она очаровашка! – отметил Алекс, высоко вскидывая правую бровь. – Познакомишь?

Энтони быстро закрыл рисунок чистым листом.

– Ладно, твоё дело, – Алекс пожал плечами. – Я, собственно, спросить хотел: ты в деле, или нет?
– А? – Энтони с некоторым непониманием поглядел на товарища. – Ты о чём?
– Мы с ребятами в кино собрались, – подал голос Джеймс Гери, лохматый долговязый верзила. – Будут скидки — для нас особо.

Энтони взглянул в раскрытое настежь окно. Он был на мели и планировал немного подзаработать, развозя пиццу… Но с другой стороны, а почему бы и нет?

– Я… – начал он, поворачиваясь к друзьям и вдруг смущённо осёкся, заметив симпатичное личико Анджелы Хьюстон, выглядывающей из-за широкой спины Билла Корвина. – Я… подумаю.
– Надумаешь, – Алекс хлопнул его по спине, – приходи завтра в три на мост. Можешь толстяка Дина прихватить.
– Да, он, наверное, обрадуется, – усмехнулся Энтони.

Снова поймав взгляд Анджелы, он почувствовал, как его щёки запылали.

***

– Энтони!

Он шёл через университетский двор, направляясь к высоким воротам, когда его нагнала Анджела, ведущая велосипед.

– Ты ведь не передумал? Придёшь завтра?
– Завтра?.. – остановившись, растерянно переспросил Энтони, не совсем понимающий, что именно она имеет в виду.
– Так и думала, что забудешь! – Анджела глядела на него с улыбкой, придерживая рукой короткие каштановые волосы, растрёпанные ветром. – Чего же можно ожидать от такого нелюдима как ты? Мы ведь в кино собрались.
– Ах да, – пробормотал Энтони, ощущая непонятную неловкость. –– А что за фильм?

Оставив волосы во власти ветра, Анджела поправила сумку на плече.

– «Титаник». С Ди Каприо. Ну так как?
– Приду.
– Завтра в шесть. Не опаздывай, отшельник! – она шутливо погрозила пальцем и, сев на велосипед, унеслась.

«Отшельник… – мысленно повторил Энтони, глядя ей вслед. – Таким меня считают все… И она…»

***

Он сомневался, стоит ли идти — до последней минуты. И вовсе не потому, что Дин отказался от похода в кино, сославшись на какие-то неотложные дела — Энтони владело странное ощущение, которому он не мог найти объяснений.

Замешкавшись на крыльце, Энтони, уже в который раз обругав себя за мнительность и нерешительность, всегда ему мешавшую, бросил взгляд на хмурое небо и, сунув руки поглубже в карманы куртки, зашагал по людной улице.

Вот и мост. «Как здесь тихо… – подумал Энтони, немного замедляя шаг и вглядываясь в густой как пар туман. – Но где же все?»

Завидев одинокую фигуру у перил моста, Энтони направился к ней. Она (или он?), заметив его помахала рукой и двинулась навстречу.

«Анджела? Одна?..» – удивился Энтони.

– Привет! – промолвила девушка, приблизившись и улыбнулась.
– Привет, – откликнулся слегка смущённый Энтони и огляделся. – Но где же все?..
– Наверное, скоро подойдут, – ответила Анджела, слегка пожав плечами. – Я здесь всего минут десять…

Они облокотились о перила моста и принялись глядеть на реку, подёрнутую туманной дымкой.

– Забавно… – промолвила Анджела, прерывая недолгую паузу. – Только мы с тобой явились сюда.
– Забавно… – эхом отозвался Энтони.

Он подумал, что, наверное, он должен ещё что-то сказать, но слова почему-то не находились.

– Не вижу смысла здесь торчать? – исправила положение Анджела. – Наверное никто не придёт…
– А это возможно? – удивился Энтони.
– Почему бы и нет? – Анджела пожала плечами. – Вполне возможно, кто-то из наших затеял такую шутку. Пойдём уже, что ли?
– Куда?!
– На «Титаник»! Забыл?

Анджела звонко рассмеялась. Энтони тоже улыбнулся. Она была права: но в его мыслях «Титаник» маневрировал куда-то на задний план.

По дороге Анджела без умолку весело болтала о чём-то — кажется о двоюродной сестре, вышедшей замуж и уехавшей в Неаполь, о скульптурах, о новом доценте на кафедре истории… Энтони прислушивался краем уха; в памяти его всплыла мелодия — та, которую играла когда-то Мари… Образ возник на миг и исчез, словно за плотными тучами.

«Очнуться! – подумал Энтони, стискивая зубы. – Я живу здесь, сейчас.»

***

Они опасались, что пришли слишком поздно и им не достанется билетов, но им повезло.

– Здорово! – пискнула Анджела, коротко оборачиваясь к Энтони, когда они пробирались на свои места. – Всегда мечтала посмотреть «Титаник»!

Энтони лишь улыбнулся: его немного умиляла непосредственность симпатичной спутницы.

– Эй, гляди! – прошипела Анджела, дёргая Энтони за рукав и тыкая пальцем в сторону. – Они тоже здесь!

Да, Энтони тоже их увидел — Бейнтона, Корвина, Гери, ещё двух, которых он знал лишь в лицо.

– Хм… – Анджела вскинула брови. – Значит, мы с тобой перепутали место встречи… Странно…
– Всякое бывает, – ответил Энтони, ощутив в груди странный укол. – Давай скажем, что мы…
– Не надо! – прервала его Анджела. И добавила шёпотом: – Пускай думают, что нас тут нет!

***

Маленькая кофейня, куда они заглянули, была почти пустой, и это обстоятельство, кажется, было Анджеле по душе.

– О! Мой укромный уголок свободен! – воскликнула она радостно и направилась к небольшому круглому столику у окна.

Энтони последовал за ней.

– Добрый вечер, дорогая моя девочка! – поприветствовал Анджелу кельнер — итальянец лет сорока на вид с приятным добродушным лицом. – Хорошо, что решила заглянуть ко мне сегодня, – он с улыбкой кивнул Энтони. – Твой друг?
– Это Энтони, дядя Джиджи.
– Энтони! – повторил кельнер, многозначительно вскинув красиво очерченные тёмные брови и приставляя указательный палец к кончику носа. Затем, хитро подмигнув, удалился.
– Ты всё знаешь, дядя Джиджи, – тихо проговорила Анджела, глядя ему вслед.

Энтони нравилось здесь: тускловатый свет светильников, цветы в изящной вазочке посреди стола, покрытого белой кружевной скатертью, картины на стенах, тихая музыка… Ему было так спокойно…

– Buon appetito, ragazzi! – пожелал кельнер, поставив перед гостями фарфоровые тарелочки с тирамису и чашечки с ароматным кофе и скрылся за маленькой дверцей.

– Дядя Джиджи… – вздохнув, негромко промолвила Анджела, глядя сквозь лёгкий дымок, поднимающийся над чашкой. – Он помог мне когда-то. У меня нет от него никаких секретов… Тони, тебе, наверное, это может показаться странным?

Энтони молча покачал головой.

– Так бывает, что дальний родственник… нет, даже посторонний человек становится для тебя ближе чем отец.
– Так бывает, – откликнулся Энтони.

Анджела приоткрыла рот, верно, желая спросить его о чём-то, но передумала.

– Энтони… – вновь заговорила Анджела; голос её звучал тихо, взгляд больших карих глаз устремлён вглубь чашки с капучино. – Знаешь, мне кажется… я узнала себя в ней.
– В ком? – Энтони положил вилочку на тарелку с недоеденным тортом и внимательно посмотрел на свою спутницу.
– В главной героине «Титаника».

***

Они шли молча. Не потому, что не знали, о чём говорить — порой для того, чтобы понять друг друга, не нужно слов. Энтони чувствовал: Анджела нуждалась в том, кто умел слушать. Том, с кем она хотела молчать. И он рад был, что она выбрала его.

– Какой красивый вечер!.. – тихо проговорила девушка; взгляд её больших тёмных глаз, устремлённый на усыпанное звёздами небо был задумчив. – Я словно оказалась в другом мире…

«Я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался!» – признался себе Энтони.

– А знаешь, – Анджела вдруг остановилась и взглянула на него — дерзко, прищурившись, – ведь я убежала!

Для неё было необязательно услышать его ответ. Ей достаточно было увидеть его лицо.

– С детства меня ограничивали… – сказала она, снова двигаясь дальше. – Заперли в клетку с прутьями из слов: «это делать нельзя», «так себя вести не подобает», «нельзя трогать», «нельзя смотреть», «нельзя сказать»… Я ощущала эти прутья едва ли не физически, они казались мне прочнее стальных. И дверь «ТЫ ДОЛЖНА». Пока я наконец не поняла, что это всего лишь слова. И я сумела доказать: никто не имеет права вмешиваться в мою жизнь. И посягать на мою свободу.
– Ты и вправду похожа на неё! – сказал Энтони. – На Роуз Дьюитт Бьюкейтер. Словно птица, вырвавшаяся из клетки…
– Тони…

Она стала перед Энтони и, закинув руки ему на плечи, приподнялась на цыпочках и звонко поцеловала в щёку. Усмехнулась, увидев, как он растерялся и, схватив за руку, потащила в сторону одного из выстроившихся вдоль улицы домов, «взиравших» тёмными окнами на двух припозднившихся гуляющих.

– Вот мы и пришли, – сказала Анджела, останавливаясь у высокой массивной двери. – Спасибо тебе за этот вечер, Тони! И за то, что выслушал мою болтовню…
– Это не было болтовнёй, Анджи, – покачал головой Энтони.
– Наверное… Знаешь, там на мосту я подумала, что здесь вмешалось Провидение… А сейчас я в этом почти уверенна.

Она взялась за витую дверную ручку, но вдруг обернулась.

– Уже поздно… – заметила она. – Может у меня останешься?

Энтони покачал головой и, пожелав доброй ночи, махнул рукой и зашагал прочь. Анджела глядела ему вслед — он чувствовал это.