Глава 17. Дружеский сюрприз

… Слушая рассказ Энтони, Чарлз улыбался, добрые морщинки разбегались веером от уголков светло-серых глаз. Энтони было приятно видеть огоньки радости, горящие в этих глазах.

– Значит, мой Бонни тебя принял как родного… – мастер усмехнулся и перевёл взгляд на окно, за которым виднелись дома и кусочек затянутого серыми тучами неба. Рука, лежащая поверх одеяла, слегка подрагивала. – Он всегда переживает, когда с его человеком приключается беда, никого к себе не подпускает…

– Друг мой… спасибо тебе, – тон Чарлза был серьёзен, когда он вновь обратился к молодому человеку. – Ты… Нет-нет, не говори ничего! – поспешно добавил он, прежде чем молодой человек его перебил. – Ты очень много сделал для меня.
– Прошу вас, не считайте себя обязанным мне, – с жаром промолвил Энтони. – Я поступил так…
– По велению сердца? – Чарлз усмехнулся и покачал головой. – Да-да, я знаю. Похожие слова я произносил когда-то. Я был тогда так же молод, как ты…

Чарлз снова взглянул в окно.

– Когда-нибудь хворь моя меня доконает, – тихо проговорил он, будто обращаясь к самому себе, – и, вероятно, скоро… Ну да ладно! – Чарлз прищурился, серые глаза задорно сверкнули. – Что будет, то будет!

Постучав, в палату заглянула медсестра.

– Вашему отцу необходим покой, – вполголоса проговорила она. – Вы ведь понимаете: он ещё не совсем окреп, чтобы вести долгие беседы…
– Да-да, конечно, – Энтони кивнул и невольно бросил взгляд на часы над дверью. Сегодня он пробыл у мастера почти час.
– Ерунда! – Чарлз хлопнул ладонью по одеялу. – Если бы не Тони, я бы засох от скуки.
– Вам действительно лучше отдохнуть, – сказал Энтони. – Я вас навещу вечером. И приду завтра.
– Задержался я здесь на этот раз дольше, чем обычно, – старик вздохнул. – Уж не дождусь, когда меня, наконец, отпустят. И мы вместе отправимся домой!

«Отправимся домой...» Шагая по улицам, Энтони невольно улыбался, вспоминая счастливое лицо старого мастера. Завтра Чарлз вернётся в свой мир, о котором он рассказывал с такой любовью, к делу, которому посвятил свою жизнь… А он, Энтони, уйдёт.

Только вот куда? Об этом Энтони не хотел сейчас думать. Он не собирался отворачиваться от действительности, просто… Он хотел ещё немного пожить в возведенном им самим иллюзорном замке.

Ноги снова вывели его мосту. Глядя на отблёскивающие сталью воды реки, Энтони вновь вернулся мысленно к тому, что произошло неделю назад…

***

… В сыром сумеречном подъезде панельного дома пахло чем-то подгоревшим. Лифт, как обычно, не работал.

«Соседи снизу рыбу жарят...» – невольно пришло Энтони на ум, когда он поднимался на свой этаж. Странно, но по воскресеньям соседи всегда жарили рыбу и она у них, как правило, подгорала.

«Надеюсь, Дин вернулся. Наверняка снова начнёт жаловаться на пустой холодильник…» Энтони невольно усмехнулся, вспоминая недовольное бурчание друга. Будучи довольно ленивым, при своём пристрастии к чревоугодию, Дин не упускал случай сложить с себя обязанности по обеспечению съестными припасами и порой довольно открыто намекал на тот факт, что «ведь это он, Дин Хамилтон предложил Энтони жить с ним, когда тот находился в затруднительных обстоятельствах, и вносит за квартиру плату». Энтони и не думал возражать товарищу, считая его упрёки вполне справедливыми.

Холодок неясного предчувствия, проникший в душу, заставил Энтони помедлить, прежде чем позвонить. Дверь распахнулась резко — от неожиданности Энтони невольно отпрянул. Похоже, его ждали.

– Ну, хоть кто-то из них явился! – пискляво воскликнула сухопарая высокая брюнетка неопределённого возраста, стоящая на пороге, уперев руки в бока, и оглядывающая молодого человека с ног до головы.

«Хозяйка!..» – пронеслось в голове Энтони. Он никогда не видел её (поскольку решение всех бытовых вопросов брал на себя Дин), однако сразу же догадался, что это именно она.

– Э-э… – замявшись, промычал Энтони, – Дин… мистер Хамилтон... дома?
– О! Он, выходит, не одной мне понадобился! – криво усмехнулась женщина, однако уже другим тоном: похоже, теперь она увидела в Энтони предполагаемого товарища по несчастью. – И по какому поводу?
– Я… – набравшись смелости, промолвил Энтони, – я оставил ему на хранение некоторые свои вещи.
– А, значит, это твой хлам! – женщина посторонилась, пропуская Энтони в сумеречный коридор. – А я уж думала старьёвщиков приглашать. Забирай своё барахло и выметайся, да поживей!

Стараясь держаться увереннее, чем он чувствовал себя на самом деле, Энтони шагнул внутрь. Квартира, в которой он прожил почти два года, сейчас будто отторгала его, а незримый дух, обитавший в ней, нашёптывал: «Прочь! Ступай восвояси!»

Ему не требовалось много времени, чтобы собраться: скромный гардероб, уместившийся в большой спортивной сумке и рюкзаке да картины, написанные им, занявшие место в старом чемодане, в котором Энтони хранил эскизы матери и отца и осколки цветных витражных стёкол, бережно завёрнутые в кусок мешковины.

– Вот и всё, – прошептал Энтони, обращаясь к портрету, закреплённому на штативе, прежде, чем снять его и, свернув, уложить в чемодан.

Это ему только показалось, или действительно портрет ожил, и едва заметная улыбка тронула губы Мари?..

«Значит, так должно быть, – подумал художник, покидая квартиру. – Сделан ещё один шаг.»

– И радуйся, что я не стала вызывать полицию! – догнал Энтони оклик рассерженной хозяйки, когда он спускался с лестницы. – Дружок твой скрылся, не заплатив за два месяца!

*

Красная телефонная будка обнаружилась за углом, на узкой пустынной улочке, заканчивающейся низкой аркой. «Только бы Алекс оказался дома!» – мысленно воззвал нагруженный вещами Энтони к высшим силам, опуская свою поклажу на землю, и, зайдя внутрь, снял трубку. К счастью, его молитвы были услышаны.

– Приезжай! – лаконично ответил Алекс Вудфорд на фразу «надо поговорить», произнесённую Энтони после краткого приветствия, не расспрашивая и не требуя объяснений.

Квартира друга располагалась на пятом — и последнем — этаже старого кирпичного особняка, находившегося сравнительно недалеко от университета. Алекс гордился, что ему удалось отыскать такое выгодное жильё, к тому же полностью отвечающее его вкусу: ему нравились крутые ступени, скошенные потолки и лоскуток неба, виднеющийся из окна спальни.

– Ого! – только и вымолвил Алекс, весьма впечатлённый видом «навьюченного» Энтони, протиснувшегося в прихожую.

В квартире витал сногсшибательный аромат мясного жаркого. Желудок Энтони немедленно откликнулся жалобной «песенкой».

– Кто там, Ал? – послышался звонкий голосок; в следующий момент и его обладательница — симпатичная рыжеволосая девушка в ярком цветастом фартучке, надетом поверх джинсов и клетчатой блузки — выглянула из крохотной кухоньки. – Ах, Свифт, это ты!
– Привет, Нэн, – пробормотал Энтони, чувствуя себя ужасно неловко. Он знал об отношениях своего друга, но всё же не ожидал увидеть здесь Нэнси Мюррэй.
– Здорово, что ты заглянул к нам! – воскликнула та, привычно сдувая со лба непослушную чёлку. – Ты вовремя — мы как раз собрались обедать…
– Я… – запнувшись, Энтони перевёл взгляд на Алекса. – Я хочу попросить тебя об одном одолжении…
– Думаю, нам лучше всё обсудить за столом, – промолвил Алекс безапелляционно.

– Плохо дело, – констатировал Алекс, выслушав немногословный рассказ Энтони, и шумно вздохнув.
– Мягко сказано, – в тихом голосе Нэнси слышалась злоба. – Это подло! Вот что, Свифт, оставайся у нас! – она выразительно поглядела на Алекса. – Ты согласен со мной, любимый?
– Целиком и полностью! – подтвердил тот. – Здесь всем места хватит.
– Нет, дружище, – покачал головой Энтони, – Я хочу попросить тебя взять на сохранение кое-что из моих вещей. Мне пока есть где жить.

Алекс раскрыл рот, собираясь возразить, но, взглянув в глаза друга, понял, что не сможет его переубедить.

– Твоя воля, – сказал он. – Но помни: ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Энтони помнил. Однажды, когда ему пришлось до того тяжко, что он был готов свести счёты с жизнью, Александр Вудфорд пришёл ему на выручку.
Такое не забывается.

*

– Мр-р?

Пушистая кошачья голова упруго толкнула Энтони в щиколотку, лишь только он переступил порог квартиры мастера.

– Ждал… – присев на корточки, юноша провёл ладонью по округлой тёплой спинке котика, приласкал за ушками — в ответ раздалось громкое мурлыканье. Энтони невольно улыбнулся. – Скоро вернётся твой хозяин, дружок, – сказал он, – и тогда мы с тобой попрощаемся.

Бонни удивлённо мурлыкнул, услышав грустный вздох, в полумраке коридора сверкнули изумрудные огоньки глаз.

«С тобой что-то случилось, мой младший человек? – будто спрашивал он. – Я чувствую тяжесть у тебя на душе.»
«Я в порядке, милый мой дружок, – мысленно ответил Энтони. – Просто горько бывает, когда тебя предаёт тот, кого ты долго считал другом.»

***

… Давненько не было таких ясных солнечных деньков! И больничная палата, подсвеченная золотистыми лучиками, казалась не такой унылой.

– Итак, сегодня меня выпускают, наконец, на волю, – в серых глазах Чарлза теплилась радость. – Всё будет как всегда… И мой Бонни придёт ко мне, устроится на коленях и споёт свою песенку…

Энтони с улыбкой поглядел на мастера.

– Кажется, он предчувствует ваше возвращение, – промолвил он. – Вчера вечером и сегодня он места себе от волнения не находил, мяукал.
– Да, он такой, – старик усмехнулся. – Мой Бонни.

В палату вошёл врач — высокий полный рано поседевший мужчина с усталым лицом. Справившись о самочувствии и получив довольно бодрый позитивный ответ, он вручил своему пациенту пакет документов и выписку и, пожелав доброго самочувствия, удалился.

– Свободен… – прошептал Чарлз, поднимаясь со стула и торжествующе взглянул на Энтони. – Что ж, буду надеяться, что, если и попаду снова в эти стены, то это произойдёт нескоро.

*

Тихо скрипнула, открываясь, дверь. Эхо шагов разнеслось по пустой квартире.

– Ну вот я и дома.

Чарлз медленно вошёл в мастерскую, остановился у рабочего стола, сощурившись, огляделся по сторонам.

– Будто и не было этой недели… – пробормотал он задумчиво. – И всё это мне лишь приснилось.

Вынырнув из-под верстака, Бонни подошёл к нему и, громко мурлыча, принялся нежно тереться о ноги. Тихо рассмеявшись, Чарлз присел на корточки и потрепал кота дрожащей рукой по пушистому чёрному затылку. Энтони улыбался, глядя на старого мастера.

– Останешься со мной ещё ненадолго? – спросил Чарлз, обернувшись к молодому человеку. – Выпьем чаю, э? Вот и милый мой дружок не против.

Бонни мурлыкнул.

– Мне нужно идти, – Энтони покачал головой. Голос его звучал твёрдо, несмотря на ком, подступивший к горлу.

Распрямившись, Чарлз взглянул на молодого человека с пристальной серьёзностью. Затем кивнул.

– Прощай, – сказал он. – Я был рад нашей встрече.

«Так правильно, – сказал себе Энтони, выходя на купающуюся в солнечном свете Бонни-стрит. – Правда всегда лучше иллюзии, пускай, даже самой прекрасной.»

Отдалившись немного, он обернулся.

«Мне грустно с тобой расставаться, котик, – мысленно проговорил Энтони, глядя на окно мастерской, в котором виднелся тёмный силуэт. – Но всё же… Я унесу с собой воспоминания о тебе и о твоём добром хозяине, и об этом доме.»

И, поправив рюкзак за плечами, он зашагал навстречу неизвестности.