Средь мириады звёзд

Летняя ночь обещала многое. Сквер был великолепен. Пробегали автомобили, в чьей оконной мути отражались огни городских фонарей, расположенных на центральной широкой улице, можно даже сказать проспекте, сбоку от которого находился описываемый сквер. К небу взвивались шутихи, оставляя на чёрном полотне яркие разноцветные борозды. Витрины центральных магазинов вокруг, как и одежда людей, удивляли демократичностью; а сердце учащённо билось, так что казалось, что оно увеличивалось в размерах и грозилось разорвать слабую плоть с целью вырваться наружу. Город — что это такое?, - никто не знает точно. Город — это ожидание чуда, особенно сейчас, при приближающейся ночи. Город — великолепно?

Восхитительно! Блестяще! Драгоценно! Город — это то, чего от него все ждут. Новые возможности, друзья, красота. Это то, что все ищут и замирают в волшебном очаровании.

Что же можно сказать о девушке, идущей по дороге в окружении двух подруг? Она молчит, на ней чёрное лёгкое летнее платье из простого материала, разукрашенное разноцветными пятнышками.

Для Лемнискаты Федосеенко одежда играла своего рода символ её настроения. Странно, что до сих пор только она осознавала эту символику.

- Всего за 20 рублей в этой пекарне продают вот такие пирожки, - одна из подруг, шедших по обе стороны от Лемнискаты, Надежда Егорова, изобразила в воздухе кулёк. Она работала менеджером в «Вэлью-банке», поэтому до этого времени разговоры велись об омерзительных случаях с коллекторами или прохвостами — клиентами. - Он тогда чуть не разгромил старику дверь квартиры, а там обшарпанный дом, запах кошачьей мочи, войлок, торчащий из двери. Короче, а, старкашка едва спрятался в одной из комнат, в то время, как соседи вызывали полицию.

Они сели на ближайшую лавочку, где вторая подруга, Арсения Брошева, показала на экране совсем неинтересное изображение, которое, по предположению автора, должно было, видимо, быть смешным. В нём показывалось, как кривляется на сцене очередной неприглядный актёр, выдавая заранее продуманные фразы довольно низкого качества.

- Приходит брат под утро, а бутылка… - подруги будто сговорясь хохотали, «но почему, как?»
После недолгой остановки спутницы продолжили прогулку.

Неожиданно в руку Лемнискаты упал лист. Она посмотрела на него, заметив на краях неземного происхождения шарики, делавшие лист похожим на дракона. Лемниската оглянулась на небольшую лужу, в которую упало пролетевшее светлое яркое пятно. «Мир меняется в локальной зоне, нечто изменяет его, но что?». В нашествие марсиан-захватчиков девушка верила слабо. Да и возникшие бы беспилотные машины, химические взрывы, застигшие врасплох, война — всё это выглядело по-другому, не так маняще, не так естественно. Лемниската Федосеенко решилась оторваться от подруг; она замедлила шаг, но ни банкир, ни соседка словно бы не заметили её отсутствия, увлёкшись разговором.

Девушка избрала для себя определённый путь - пусть страх морозом разливался по коже, бежал по позвоночнику, мешал думать, она твёрдо решилась действовать - иди искать чудеса. Едва Лемниската отошла в сторону, она заметила место, где совсем никого не было, лишь шевелились от ветра трава и кусты. Она тронула рукой берёзу, прижалась к ней по древней примете, перенимая силы и только тогда в полном одиночестве почувствовала себя на своём месте. Природа, хоть и в центре города, - живой уголок. Где-то сбоку пролетела птица, усевшись на рябину, она стала чистить крылья. Поблуждав по парку, Лемниската потеряла надежду на встречу с чудом. Между тем, жестокий обман пропущенного момента оставил горький осадок; туфли испачкались в грязи и земле, а вокруг становилось всё темней. Крайне подавленная, даже в безысходности, Лемниската прошла вдоль освещённого проспекта, завернув в проулок, свернула на узкую улицу и оказалась во дворе. Грустная, она шла опустив голову, рассматривая тротуар, но когда девушка подняла глаза, то замерла от увиденного.

- Привет, девчоночка! Что, супом платье облила? Нет?! А тогда почему оно в пятнах? - спросил облокотившийся на железные, с облупившейся зелёной краской качели, гражданин лет тридцати пяти. В понуром дворике, плотно окружённом массивом строений, со всех сторон смотрели кирпичные молчаливые жилые здания. Пара тусклых фонарей освещали детскую горку, зелень газона, качалку в форме дельфина, песочницу, липы, пару кустов, примостившийся с краю клён. Посреди площадки стояла светящаяся машина, от которой бежали вперёд разноцветные мягкие, пастельные огоньки. Металлический корпус отливал матовым серым цветом, штыри опоры у входа, на вид стальные, отдавали мощью, силой. Но на вид это была самая обычная летающая тарелка с полукруглой вершиной, выступающим в середине эллипсом, такие летательные аппараты обычно изображают в газетах, ярких журналах с сенсационными новостями и сомнительных брошюрах жёлтой прессы, редко в материалах об провидцах, экстрасенсах.

- Вообще-то мне двадцать три — гневно, надломленным, ещё не истеричным, но уже приближающимся к нему голосом, выкрикнула Лемниската, наивно думая, что может этим сместить хамский тон.

- У-у, какие мы храбрые! Посмотрите, как наша славная кроха борется за свою жизнь! - он сделал паузу, зевнул, поглядев на часы на простеньком сером тканевом ремешке, - И, конечно же, самая особенная, не такая как все (уже двадцать четвёртая за сегодня, между прочем). Что, уже не помнишь, как вертелась сегодня с утра перед зеркалом, рассуждая о своей уникальности, неповторимости? Ты же у нас «человек творческий, особенные условия нужны, обхождение», а тебя же все не понимают, обижают: и родители - старые идиоты, и научный руководитель Яковлев — прохвост, мерин, который над тобой посмеивается (кстати, действительно забавно) …, кхм,… как его... Валька, однокурсник твой, остальные тоже-м не сахар однокурснички — головы дубовые; не понимают, видите ль, склада тонкой натуры! - продолжал голосить незнакомец, изредка участливо всматриваясь в лицо девушки.

- Ты наглый — вставила Лемниската, оценивая, что бесполезно настаивать на обращении на «Вы».

- Поступила она на био-информатику, должно быть тайны мира намеревалась разгадать, приехала из провинции-глуши в лучший городской университет, - невозмутимо продолжал пришелец, как бы ничего не замечая. - А как ты гордишься, это невозможно, я сейчас буду плакать — он демонстративно достал платок и стал вытирать набежавшие слёзы, продолжая уже прерывающимся, рыдающем голосом. - Я больше не могу, помогите, какая жалость, - такая маленькая! - а уже три диплома: музыкальная школа, программа дополнительных курсов, факультатив. А какой конкурс, какие студенты — сколько народа хочет туда поступить. Тётушкина гордость, отрада, а в родном городишке-то с завистью посмотрели бы небось! - инопланетянин с чувством высморкался в платок. - Как часто я смотрю на вас всех и наблюдаю нелепицу: сколько денег вложено в косметические магазины в центре города, сколько в этих магазинах отделов и приспособлений, сколько времени женщины тратят на то, чтобы понравиться. У мужчин то же самое, только в другую сторону. Легко стать изгоем, если не имеешь своего вида спорта, не ходишь в тренажёрный зал. Первый вопрос в новой компании:«Чем занимаешься?». Какие только препараты они не принимают, чтобы изобразить у себя мускулы; пугает массовость. 

- А что ты мне предлагаешь? - хитро сощурившись и вступив в игру, сказала девушка, перегнувшись на одну сторону от железного столба горки.

Инопланетянин внезапно исчез. Лемниската судорожно водила глазами, ища собеседника.
- Я предлагаю сделать из творческого человека нетворческого — сказал из середины листвы инопланетянин, он притаился за фонарём.

Минута, и из-за спины Лемнискаты была выхвачена сумка.
 
- Э-ей, что ты делаешь, отдай, ты нарушаешь!... - проговорила Лемниската, когда было уже поздно. Инопланетянин с живостью вытряхивал из сумки вещи.

- А вот студенческий билет! Какой синенький!

- Прекрати, хам! Ты что делаешь, а? - строго воззрилась на него девушка.

- Ну, поняла я, хватит безобразничать. Если бы я тебя действительно так взбесила, как ты тут изголялся, ты бы ко мне не прилетел. Почему я-то? Зачем ты меня выбрал?

- Ты любишь людей. Ты сможешь понять, для чего планета. Ты захочешь туда — инопланетянин неожиданно посерьёзнел.

- Люблю людей? И это при всём, что ты сейчас сказал?

- Именно.

- Это уже интересно, расскажи ещё про свою планету.

- Кх-кх, это не планета, я сказал так, чтобы тебе легче было понять, скорее другая зона обитания.

- Параллельная Вселенная?

- Нет, параллельная Вселенная находилась бы на другом участке космоса, моя действительность находится в ином участке зоны Земли, космоса и того, что люди когда-либо изучили или изучат. Это такое пространство, которое располагается здесь вокруг, мир в мире, а попадают туда те, кто только хочет право на отдых. Не каждый желает там оказаться. Но ты вполне готова, лишь нужно согласиться с перечнем утверждений, которые являются пропуском. - он учтиво посмотрел на Лемнискату, ожидая ответа на немой вопрос.

- Говори.

- Первое, любви там нет, как и у многих на Земле, но зато у каждого точно есть заботливые друзья. Работа не причиняет боль, не отнимает силы. Да и работы как таковой там на самом деле нет. Можно просто приносить другим радость, выполняя самые простые бытовые обязанности, как приготовление еды, набор воды из ручья, уход за больными. При этом ты никогда не останешься одна, постоянно будешь чувствовать единение, друг всегда встанет рядом. Науки у нас нет, все описанные законы вашего мира бессмысленны, поверь мне.

- Как это нет науки, глупость.

- Ты видишь перед собой летающий корабль, живого пришельца и сомневаешься, что твой студенческий билет фикция? Я не агностик, а лишь утверждаю, что ваши знания не верны. - усталым голосом закончил человек.

- А ради чего это переселение?

- Сейчас расскажу, дай мне минутку собраться. Любой — как не распечатанная коробка, все любят и хотят быть нужными, но…

- А вот и неправда. Ты просто не видел Чубышева...

- А он ещё больше хочет. Так вот жизнь, она не плоха, но в любом случае не даёт возможности воплотить описанное выше в происходящее. Таким образом, процесс не обратим, человек не перестаёт быть человеком, однако раскрыть все свои возможности он не может. Я говорю не только про влюблённость или способность летать. А, к примеру, про зависимость от материальной оболочки или ограничения в перемещении во времени и пространстве. Другой вопрос, если верить, что жизнь не заканчивается на смерти, а там, после неё, есть такое успокоение, что счастлив будет каждый.

- И ты, конечно же, предлагаешь провести ограниченное время, отведённое на жизнь, наилучшим образом?

- Как мне кажется, да.

- Но прежде...м-мм, хотелось бы увидеть твоё прощание с синей карточкой, ключами от комнаты, паспортом.

Лемниската мелко и тщательно порвала студенческий билет и торжественно посмотрела на пришельца.

- Стоп-стоп-стоп, только не разбрасывай, а не то дворникам придётся убирать; остальное, пожалуй, можешь отдать мне, - он принял вещи и они растворились в воздухе. - Какая же ты героиня! Такая жертва, кто бы мог подумать! И всё-то ради развития отечественной науки!

- Цветочки, - спокойно потребовала Лемниската.

- Конечно, сейчас-сейчас, - чужеземец полез сначала в карман, извлёк оттуда краешек розовой материи. Он стал вытаскивать её, но она оказалась длиннее, чем можно было ожидать. Розовый перешёл в оранжевый, зелёный, а потом в жёлтый. - Наверное, в другом месте — сказал гражданин и, покопавшись в рукаве, дойдя примерно до локтя, достал пузырёк, отвинтил крышку, понюхал, поморщился и отбросил его. Затем слегка отодвинул штанину и дал вылететь куропатке из носка.
- Хватит дурачиться, нет — так и скажи.

- Да есть же, - промямлил гражданин, рассматривая песочек — сама просишь, а потом времени не даёшь найти.

- Так мы вылетаем?

- Подожди, дай насладиться ночью.

- Что, в моей жизни больше не будет хорошего времени? - не поняла девушка.

- Будет, будет, просто жаль отрываться от такой красоты.

Они сели на лавочку и какое-то время смотрели на звёздное небо, украшенное россыпью бисера.

- Я спою тебе песню о нашем времени.

- Как она называется?

- «Средь мириады звёзд».

Лемниската стала слушать, как пришелец поёт под неизвестную музыку, которая вовсе не исходила откуда-нибудь, а звучала на улице, растворяясь в сумраке, в домах, в природе.

Победителю взглядов толпа рукоплещет,
Дрожь охватит в тот миг, как на сцене он блещет.
И в восторге зритель, замирает сам зал
От того, что победитель там народу сказал.
Я лишь вслед пойду за ним, отдавая комплименты.
Восхищаясь от таланта, созерцания моментов.
Он на сцене, он художник,
Речь его — его треножник,
Кто бы ни был он -
Учёный или песенник-поэт.

Есть ли смысл быть мне первой
В час, что смерть предстанет верной?
Мир земной победу позабудет,
А небесный не спасёт, печаль пробудет:
Мелких пересуд не существует в вечности,
Все они теряют связь у порога бесконечности.

Я — любовь, жива такою,
И иду внутри с собою.
Я хочу полежать, зарывшись в листве,
Разбежаться, взобравшись на гору, дотянуться до полной луны в торжестве!
Собирать луговые цветы и
Смеяться, смеяться с друзьями.
Наслаждаться природой, кружась, напевая чудесными днями.
А когда исчезнет личность,
Нас разбудит безграничность.
Смерть прекрасна - в продолжении; не конец -
Всему венец.

Двое поднялись с лавочки и вошли на металлический корабль, который загорелся будто от огня. Его корпус охватили языки пламени, так что внутренность стала просвечивать насквозь материал, где стояли недалеко друг от друга две чёрные фигурки. Столп разноцветных искр понёсся к небу, а затем всё исчезло.

7777908 феюля 000304 года