Change

Норфолк, 1989 год, база шестого флота ВМС США, осиное гнездо американского империализма. Последний день официального визита отряда советских кораблей. Мы отшвартованы правым бортом у причала по соседству с американским фрегатом. Сижу в каюте перед открытым иллюминатором и вдыхаю американский воздух свободы и демократии. Я, старший в БЧ-5, в составе дежурной несходной смены.
В дверь постучали. На пороге нарисовался мичман, дежурный по низам.
- Товарищ капитан-лейтенант, тут прибыл американский товарищ, финансист с документами и деньгами, помощника командира не могу найти, можно у Вас перекантуется немного, ваши каюты ведь рядом.
Не могу сказать, что я сильно обрадовался, но делать нечего, - Давай его сюда, да, и по пути скажи гарсону, чтобы чаю принесет для гостя и для меня.
Мичман ушел, а в каюту втиснулся лысоватой дядька в мятом сером костюмчике, в стоптанных пыльных туфлях и в круглых очочках на большом красном носу. В руках у него был увесистый потертый неопределенного цвета портфель. Всем своим видом американец напоминал бухгалтера колхоза «Светлый путь». Если бы одеть на него нарукавники и вставить счеты под мышку, то совпадение образов было бы стопроцентное. Мы обменялись гуд дэями, представились, дядька уселся на стул, портфель поставил на колени и вцепился в него руками так, как будто в нем покоился лимон зеленых.
Майкл, так его звали, повесил на лицо свою глуповато-пустую американскую улыбку и закрутил башкой, осматривая непривычное пространство вокруг. Неловкую паузу прервал стук гарсонам в дверь и на столе оказался поднос с двумя стаканами чая с лимоном в подстаканниках серебряного цвета с отчеканенной кремлевской башней со звездой, пара тарелок с немудреной закуской и сахарница с логотипом нашего крейсера.
- Плиз, Майкл, - сказал я и показал на поднос.
Американец неловко взялся за ручку подстаканника и стал с неподдельным интересом разглядывать неведомый ему предмет.
- From this drink Russian generals, I know!, - радостно воскликнул Майкл, видимо, вспомнив сцену из дебильных американских фильмов про русских и снова замолк, продолжая улыбаться и разглядывать все вокруг.
Нужно было что-то делать и как-то разряжать обстановку. Я прибегнул к проверенному опытом и временем беспроигрышному способу налаживания контакта и облегчения коммуникаций, достал из сейфа бутылку водки и пару рюмок.
- Майкл, for the health and friendship of Russians and Americans!
Первая прошла с некоторым напряжением, вторая пролетела гладко. Американец оживился. Он продолжал осматриваться и, наконец, остановил свой взор на полке с техническими формулярами, журналами и прочим хламом. Журналы его явно заинтересовали. Ну и как тут было не заинтересоваться. На полке красовались «Коммунист Вооруженных Сил», «Морской сборник» с картинками советских кораблей под военно-морским флагом, красными звездами, профилями Ильича на орденах. Американец не отрывал взгляд от журналов и уже представлял себя счастливым обладателем таких невероятных сувениров от этих русских медведей.
Поймав заинтересованный взгляд Майкла, я снял с полки несколько экземпляров и положил на стол. Американец что-то пробормотал, но слово change прозвучало довольно отчетливо. Надо сказать, что это слово было одним из самых популярных и часто произносимых во время нашего визита.
В подтверждение своих слов американец раскрыл свой драгоценный портфель и извлек пару глянцевых журналов Playboy c с полуголыми красавицами на обложке.
Не могу сказать, что меня заинтересовали эти буржуазные издания, предназначенные исключительно для растления советского гражданина и подрыва его моральных устоев. Я с напускным равнодушием посмотрел на это безобразие и как сумел, пояснил Майклу, что очень дорожу любимыми журналами и часто перечитываю их в свободное от службы время, а его журналишки не трогают душу и сознание советского офицера. Майкл понимающе ухмыльнулся и выложил на стол еще пару Плэйбоев.
- Умеешь ты уговаривать, чертов американец, ладно, давай, четыре Плэйбоя на этот великолепный экземпляр «Коммуниста Вооруженных Сил»!
- No, no, one-to-one! – воскликнул Майкл.
- Уговорил, хитрец, только ради русско-американской дружбы, один к одному! Давай, доставай, что там у тебя ещё припасено.
Американец вывалил на стол еще одну пачку, а я сунул руку в ящик и вытащил из него с десяток журналов кальсонно-голубого цвета. Надо сказать, что подобного добра у каждого офицера в рундуке под койкой было в избытке, Главное политуправление не скупилось на такое. Периодически, по мере наполнения, рундук освобождался путем выбрасывания этой ценной печатной продукции в иллюминатор, желательно в ночное время и на ходу.
Можно было от щедрот всучить Майклу и больше, но я вовремя спохватился, представив американца, прущего по трапу пачку голубых с красными звездами на обложке, перевязанных бечёвкой и хорошо узнаваемых «Коммунистов». А если бы он ещё и ляпнул на что их поменял….. Ну вы понимаете.
Мы хлопнули по третьей, обмыли сделку, так сказать, а тут и подоспел Помощник командира Мишка и забрал довольного американца, волокущего за собой свой распухший портфель.
Сhange явно удался. Оба участника соглашения остались довольными, что бывает нечасто.
Ушлый американец на что-то таки выменял у Мишки подстаканник с граненым стаканом. Когда он засовывал эту позвякивающую ложечкой о стакан штуку в свой необъятный портфель, глаза его горели, как у папуаса, ставшего счастливым обладателем стеклянных бус.
А глянцевые журнальчики оказались ооочень ценным материалам в дальнейших популярных развлечениях по обмену американскими безделушками во время долгих месяцев морской боевой службы.