Ты моя нежность. Пролог

Босые ноги её шлепали по весенней грязи, иногда утопая в ней по щиколотку, скользя, но не останавливаясь. Подол длинной серой юбки в пол, вымокшей от льющей с неба воды, был уже основательно измазан этой серо-бурой хлябью. Лёгкие будто огнём горели накатившей усталостью, но останавливаться она не собиралась. Нельзя было, опасно, поэтому она продолжала бежать и бежать вперед не взирая ни на израненные, озябшие ступни, ни на льющий с неба весенний достаточно холодный дождь, ни даже на одежду, мерзко липшую к худенькому девичьему телу.

Хрестина — помощница матушки все еще бежала следом не догоняя, но и не отставая от нее. Если бы на Стелле были резиновые сапоги, как на послушнице, то она все равно сбросила их и давным-давно уже оставила преследовательницу далеко позади, а там, скорее всего спряталась бы на сеновале, пережидая бурю. А остановись сейчас, то ей точно не сдобровать. 

— Стешка! Бесова ты девка! Стой! — Крикнула помощница матушки, на что девчонка только ускорилась, стараясь оторваться. 

Звонок будильника мерзким писком заставил её практически вскрикнуть и сесть на кровати. Наконец-то эта ночь закончилась. Как же она устала от этих самых снов из прошлого, мучивших почти каждую ночь. После них каждое утро начиналось с мерзкой ноющей головной боли, справиться в одиночку, с которой Стелле бывало очень сложно. 

Вот примерно так же начиналось и это. По-летнему яркое солнце мерзко слепило глаза, отдаваясь в висках колокольным звоном. Во рту было вязко и кисло, будто она пила всю ночь, одновременно хотелось пить и блевать, а из носа, казалось, вот-вот потоком хлынет кровь. 

Девушка с тихим стоном сжала виски. Нужно было срочно выпить спазмолитик, иначе голова грозилась разорваться, подобно созревшему бешеному огурцу. 

Стелла поднялась на ноги и пошатываясь прошла на кухню. 

— Возьми себя в руки, тряпка! — зло выдохнула она, глядя на себя в старенькое мутное зеркало. – С такими темпами ты никогда не заберешь сестру из интерната! Соберись же! 

Она не глядя проглотила горькую таблетку, запила изрядным количеством воды и сделала несколько глубоких вдохов-выдохов. Лекарство должно было начать действовать через несколько минут, а сейчас должно подействовать самовнушение. Девушка несколько минут постояла перед окном, глядя на простирающийся там за окном такой большой, ещё только просыпающийся город. Медленно разминала ещё не проснувшееся до конца тело легкими не напрягающими упражнениями, а потом облегченно выдохнула. Лекарство подействовало. 

— Вот так-то лучше! — улыбнулась Стелла и поставила на плиту чайник. До начала работы было ещё предостаточно времени, но вот только дел на сегодняшнее утро было далеко немало. 

Ремонт, который она затеяла уже достаточно давно, все никак не хотел завершаться, ведь кроме неё завершать его было совершенно некому. Далее, нужно было ехать в интернат, встретиться с сестрой, а оттуда уже потихоньку на работу, предварительно заскочив ещё в пару важных мест. 

Встреча с сестрой, как всегда, была полна слез, грусти и обещаний забрать её, как можно скорее. Тринадцатилетняя Линда никак не хотела понять, что её проблемной и повзрослевшей задолго до срока сестре никто не хочет давать опеку над младшей, ибо у нее, Стеллы, доходы недостаточны, да и после того самого скандала с детским домом, у социальных служб к ней доверия не было. Палки в колеса ей ставили с большой радостью, мстя за порушенную карьеру бывших сотрудников. Поэтому, выслушав очередную порцию обвинений от все еще балованной младшей, потом обвинения от воспитателей, что доводит сестру до истерик, у девочки ведь как раз была самая сложная возрастная пора, разбитая, с новым приступом головной боли, ползла она через весь город на работу, уже заранее уставшая. В который раз пообещала себе сократить денежную поддержку Линде и поползла пешком по городу, ведь последние деньги отдала как раз на карманные расходы, а это значило, что еще три дня она будет питаться тем, что Бог подаст.

Работа в пабе немного выветрила проблемы из головы, но трудности этого дня только начинались. Хотелось есть и спать, но девчонка не могла себе позволить подобную слабость, деньги ей нужны были как никогда. Поэтому, натянув на лицо дежурную улыбку, Стелла бегала между столиками принимая, разнося заказы, убирая за посетителями со столов. На благо был понедельник, было малолюдно и достаточно спокойно. А это значило, что о чаевых сегодня можно было даже не помышлять.

Уже было достаточно поздно, когда в паб заглянула компания быков в кожаных косухах и банданах с черепами. Среди них было несколько достаточно симпатичных девушек, но все с какими-то очень надменно-жестокими искорками в глазах. Заказали пива и мелких закусок. Девушка немного съежилась - больно жутковатыми на вид были эти люди. Особенно выделялся один, глядя на которого, виделся скорее дикий зверь, нежели человек. Почти двухметровый широкоплечий, огромный, крепкий мужик, более похожий на скандинава, нежели на славянина, с длинными волосами рыжевато-бурого цвета, которые он носил завязанными в хвост. С суровыми, чисто мужскими чертами лица, будто высеченными из камня. Голубые глаза хмуро поглядывали из-под густых нахмуренных бровей. Когда она ставила заказ на их стол, он окинул ее таким пронзительным взглядом, от которого душа девушки просто рухнула в пятки. Стелла тут же потупила взгляд и быстро пронеслась мимо. Да уж, данному индивиду только топора в руках не хватало и был бы настоящий конунг.

Он сидел возле прохода, приобняв правой рукой шикарную брюнетку, очень дорого тюнингованную на вид, и молчал, будто ему было не очень комфортно находиться тут, в этой компании. Периодически молча цедил пиво из кружки и только иногда перекидывался короткими фразами с друзьями. Вот он как раз нагонял на девушку наибольшего страха одним своим взглядом.

— Дядька, — подошла девушка к бармену, — я отойду на пять минут, попью чая.

— Да не вопрос, кроха, — ответил тот, — перекуси заодно, только вот отнеси пива вон тому бычку.

И он, как назло, указал прямо на того самого конунга.

Стелла вздохнула, пытаясь что-то сказать, но промолчала, просто взяла кружку и пошла к отдыхающим. Поставила кружку перед скандинавом и забрала пустую тару со стола. И в этот момент один из парней, высокий и бледный ухватил ее за руку. 

— Эй, малышка, присядь с нами, выпей, посидим, пообщаемся, познакомимся. — прошипел он и народ за столом загоготал.

— Ну ты нашел, что замолаживать, — черноволосая красотка презрительно глянула на Стеллу, словно не человек перед ней стоял, а зловонная субстанция, которая иногда прилипает к обуви, — еще бы бомжиху из подворотни за стол к приличным людям позвал.

Стелла в это время попыталась высвободиться, но парень все еще крепко держал ее за руку.

— Да отпусти ты уже эту шмару! — брюнетка встала и вдруг с силой плеснула пиво из своего бокала девушке в лицо. — Вот так-то лучше.

— Белла! — конунг резко вскочил со своего места и с силой вырвал ладонь ошарашенной девчонки из руки ее обидчика. - Прекратили все!

Стелла отскочила в сторону и бросилась в кухню. Ей было безумно обидно и стыдно от того, как поступили с ней эти абсолютно незнакомые ей люди. Она с остервенением начала отмывать лицо и волосы от дурно пахнущего напитка. Глотая слезы. Голову снова начало обносить болью. Она еще несколько раз сглотнула слезы и пошла в раздевалку, менять одежду. Из гостевого зала доносились достаточно громкие голоса, видимо, хозяин разбирался с инцидентом. Пришлось надеть домашнюю маечку, ибо рабочая футболка и даже лифчик были полностью изгвазданы пивом. Немного осмотрелась. Девчонки из танцевального кружка, в котором она занималась, называли ее ласково “Наша малютка” и она понимала почему. Может восемнадцать ей и исполнилось, но вот только даже у ее тринадцатилетней сестры формы были намного более развитыми, чем у нее. Хотя, кому какая разница, как выглядела Стелла, ее собственная фигура вполне устраивала, а на слова людей было глубоко плевать.

Приведя себя в порядок и переплетя косу, Стелла снова вышла в зал и на секунду остановилась. Скандинав сидел за барной стойкой и при ее появлении, опрокинул в себя рюмку коньяка. Девушка обошла его стороной и зашла за барную стойку. И надо же такому случиться, что именно в этот момент в пабе возникла уже достаточно пьяненькая компашка, умостившаяся прямо перед быками. Заказали пива. Здоровяк, уже порядком поднабравшийся сел на свое место, и начал тихонько пререкаться со своей черноволосой мадам. Та всем своим видом показывала, что она очень недовольна его алкогольной нагрузкой.

— Ты это, поосторожнее с этими ребятами, — предупредил ее Степаныч — бармен, а по совместительству и хозяин паба. — после закрытия здесь будешь, в подсобке поспишь.

— Хорошо, — девушка в это время ставила кружки с пивом на поднос, понимая, что ей придется теперь спать в душной пыльной подсобке на неудобной раскладушке, и, скорее всего, завтра к головной боли присоединится еще и боль в спине.

— Вот к этим принесешь и быстро на кухню. Остальных сам обслужу.

Стелла коротко кивнула головой и быстрым шагом подошла к мужчинам. 

— О, красавица, присядь с нами, — один из пьяных поднялся, пытаясь приобнять девушку и она невольно отступила на шаг назад.

“Что, опять?!” — промелькнуло в голове у Стеллы.

— Эй, не трогай девчонку! — Степаныч выглянул из-за барной стойки, но его слова пролетели впустую, ибо этот пьяный кадр все еще приближался к девчонке.

Та отступила еще на шаг назад и тут вдруг нога ее запнулась о какой-то предмет и стремительно начала заваливаться назад. Поднос вылетел из рук, причем сделал это с ускорением назад. Одна из кружек стремительно полетела ей в лицо, но девушка успела увернуться буквально в самый последний момент. И тут же, к своему ужасу, услышала стук посуды и девичий визг.

Стелла перевернулась на живот, вымокнув в пиве всем животом и ногами, и поняла, что в этот раз попала так, как не попадала никогда в жизни. Тот самый скандинав, мокрый с головы до ног, потирая ушибленный достаточно тяжелой кружкой затылок, медленно поднимался со своего места, и, судя по виду, настроение его было еще хуже, чем тогда, когда они только пришли в паб. 

— Твою мать! — раздалось за спиной и гулкий топот нескольких ног оповестил о том, что вот те самые пьянчужки, благодаря которым все это случилось, покинули место наделанной ими пакости.

— Ах ты шалава! — выдохнула брюнетка, сидевшая в обнимку с гигантом, и выскочила из-за стола. — Ты знаешь, сколько наши вещи стоят?! Да ты сосать задолбаешься, пока отработаешь, шлюха малолетняя!

И Стелла поняла, что ее сейчас будут бить, возможно даже ногами. Она едва успела встать на четвереньки, прежде чем злобная фурия налетела на нее с кулаками, отвешивая тумаков куда попало, после чего с нечленораздельными криками вцепилась ей в волосы и маечку. Тонкая ткань с треском поползла вниз, и девушка поняла, что оказалась обнажена практически по пояс. 

Она хрипло вскрикнула, прикрываясь от нападающей. Степаныч в это время подлетел сзади, практически вырывая из рук брюнетки, которую в это время так же пытался оттащить в сторону мужчина.

— Белла, уймись! — рычал он, обхватывая ее покрепче за талию.

— Да эта шалава, она...да вы, отпусти меня, я папе позвоню.

— Да кому хочешь, тому и звони! — рыкнул гигант чуть ли не отшвырнул ее назад и сделал шаг к Степанычу.

Стелла взвизгнула от страха и спряталась за спину хозяина паба, безуспешно пытаясь прикрыться лохмотьями, оставшимися от ее майки.

— Мих, — старик преградил ему дорогу, сложив руки на груди, - забирай своих и вали отсюда!

— Мой папуля сейчас приедет сюда, он вам тут устроит! Вы все тут пол языками вылизывать будете! - визгливо выпалила Белла из-за спины скандинава.

— Заткнись! — прошипел тот и повернулся к старику. — Степаныч, я ничего плохого не сделаю! Девчонка не виновата, я же вижу. Я поговорить хочу насчет возмещения!

— Правильно, стряси с этих нищебродов последние копейки! Пусть знают свое место! — выпалила брюнетка, прижимая телефон к уху.

— Я все тебе оплачу, только покинь, пожалуйста, мой паб.

— Ты меня не понял, друг, я говорю о том, что я тебе должен за то, что...эм...моя девушка сделала с твоей официанткой.

— Что?! Я еще и должна платить за эту косорукую шалаву?! — телефон чуть ли не выпал из рук Беллы, и она моментально проскользнула мимо мужчин, и прежде, чем Стелла успела отойти от шока и сообразить, с размаха ударила ее кулаком в левую щеку.

Тонкая, как щепка, девушка не удержалась на ногах и завалилась назад, больно ударившись затылком об пол. Перед глазами поплыло алое марево.

***

Она сидела на раскладушке в подсобке. Прижимая к щеке и носу два пакетика со льдом. Мысли путались в голове, мир все еще не прекратил свою бесконечную гонку, а реальность была такова, что завтра к ней с проверкой придет опекунский совет, а у нее губы разбиты вдребезги и синяк на пол лица. Вот какой из нее опекун для несовершеннолетней сестры? А?

Голову снова сжал обруч боли, и Стелла тихонько заскулила, не имея возможности не то, что угомонить ее, но даже сжать виски пальцами, ибо руки были заняты льдом. По губе из носа потекла теплая струйка и девушка поняла, что кровь в этот раз не собирается так просто останавливаться. Она быстро откинула от носа лед и заменила его салфеткой, чтоб случайно не измазать гигантскую футболку Степаныча, которую он дал ей, чтоб хоть как-то прикрыть срам. Хорошо, что головная боль изошла кровью, а не наделала каких-то более серьезных последствий.

— Вот она тут. — дверь в каморку открылась и яркий слепящий свет заставить Стеллу крепко зажмуриться и тихонько застонать от усилившейся боли. В коморку заглянул Степаныч и еще пара каких-то человек. — Громко только не говорите, у нее после травмы головы боли сильные бывают. Пару раз сознание теряла. Ее вообще бить нельзя, а ей вон что наделали.

Девушка не подняла головы, чтобы посмотреть на зашедших людей, слишком сильной была боль. И, хотя в жизни она была очень терпеливым человечком и, обычно, боли не боялась, но вот эта самая головная, которая стягивала голову подобно сжимающемуся, грозящему раздавить ее, обручу, была уже на грани переносимости.

— А это еще что? — кто-то немного оттянул ворот футболки, чуть оголив спину и обнажил старые рубцы — неприятное напоминание о прошлой жизни.

— Розги, — хрипло прошипела девушка едва слышно и снова потупилась в пол.

— Кто ж в наше время розгами детей порет или это у милой девушки такие сексуальные игрища?

— Не нужно так о Стелле! — предупредил Степаныч. — Она сирота, воспитывалась в детском доме матушки Апполинарии! Слыхали о такой?

— Это та фанатичка, что заставила подпольно всем девчонкам своим все поотрезать и позашивать? — послышался второй голос, вроде бы того самого скандинавского быка.

— Не всем. — ответил хозяин паба. — Стелла вырвалась от них почти вовремя. В семнадцать лет ее признали совершеннолетней, и он ушла прочь, с тех пор у меня и работает. 

— Сколько же тебе лет, дитя? — мужская ладонь прикоснулась к ее подбородку, приподнимая, и перед глазами возникло лицо очень представительного мужчины средних лет, в дорогом костюме. Из-за его спины выглядывали скандинав и Степаныч. — Ох ты ж е мое, и вот эту малявку моя дура бить вздумала?

— Я на нее пиво вылила, случайно, — прохрипела Стелла, едва держась, чтоб снова не бахнуться в обморок.

— Белла ради смеха тоже ее пивом облила. Только специально, а малая случайно.

— Твою ж мать. Она мне, когда позвонила, я думал, что ее убивают там, в подворотне, а в итоге она сама снова устроила бучу. А ты тоже, — он обернулся к быку и посмотрел на него с укоризной, — ты какого хрена ее таскаешь по разным помойкам? Нормальных мест нет?

— Сергей Васильевич, — скандинав сложил руки на груди, — если вы с Магнусом решили поженить нас, не спрашивая, согласен я или нет, то, как я уже говорил вам, я не собираюсь изменять своим привычкам, и ходить в те места, в которые привык, нравится вам это или нет. И вообще, благодаря выходкам Беллы, нас уже ни в одно приличное заведение не пускают.

— Дерзкий ты, как я погляжу. Ну ничего, поговорим попозже, как выйдем отсюда, а пока, — он достал из кошелька пару купюр и протянул одну Стелле, вторую Степанычу. — извините за доставленное неудобство.

Девушка на секунду закашлялась, глядя на зеленую банкноту с тремя нолями в руках. Таких денег она отродясь не видала.

— Эээ... — попыталась произнести что-то она, но тот на губы ей легла ладонь Степаныча.

— Молчи. — прошипел он.

— Спасибо. — промямлила девушка вслед уходящим, но тут Сергей Васильевич на секунду задержался, доставая что-то еще из-за пазухи.

— Вот, — произнес он, протягивая ей блестящую визитную карточку, — если возникнут какие вопросы, звони.

И мужчины вышли из коморки, выключая за собой свет. Там за пределами ее маленького схрона слышались достаточно громкие голоса, видимо молодой и взрослый продолжали пререкаться. Но ей, если честно, сейчас было абсолютно наплевать, ведь в руках все еще лежала удивительная зеленая бумажка – её шанс забрать сестру из интерната. 

Она спрятала купюру в карман, расшнуровала и стянула ботинки, и улеглась на раскладушку. Нужно было немного поспать, привести себя в порядок. 

Кто-то коснулся её ладони сквозь сон, заставив вздрогнуть и приоткрыть глаза. В коморке снова горел свет, а напротив неё на маленьком табурете, выглядя при этом крайне комично, сидел тот самый скандинав, пристально глядя на неё. Девушка недоверчиво и со страхом вперила в него темно-ореховые глаза, но в это время в каморку заглянул Степаныч:

— Медведь, ты это, сильно девчонку не пугай, у неё к мужчинам отношение предосудительное. 

— Все нормально, камрад, — негромко произнес тот и добавил, — дай нам поговорить. 

Старик поднял руки, ладонями от себя и исчез за дверью. 

— Что... что вы хотели? — Стелла села на раскладушке и поплотнее укуталась стареньким пледом, которым заботливо укрыл её хозяин паба. 

— Я это, — мужчина тоже замялся, подыскивая слова, — я извиниться хотел за то, что произошло сегодня. 

— Все нормально, я сама накосячила. — Стелле было неприятно находиться наедине с мужчиной, и хотелось, чтобы он ушёл как можно скорее. 

— Я не удержал свою дуру в руках, и она едва не наделала беды: я хотел бы загладить свою вину. — произнес скандинав, вытаскивая из-за спины какой-то темный пакет и протянул ей. — Это вам, возможно хоть немного мне удастся добиться вашего прощения. 

Стелла смотрела на него широко открытыми глазами, не в силах вымолвить ни слова и краснела, как последний рак в кипятке. Брендовый пакет с чем-то достаточно дорогим внутри. И это для неё. В один день и деньги на голову упали и подарки, и по лицу прилетело. Как говорится, не было бы счастья... 

— Меня Бьёрн зовут, — произнес мужчина и протянул ей руку. 

От неожиданности девушка ахнула, отшатнулась назад, прижимая пакет к груди, но наткнулась только на его удивленный взгляд. 

— Не надо делать резких движений! — выдохнула она и коротко пожала ему ладонь, — я Стелла.